щий  день
состоялись три заседания кабинета.  Настроение и в Лондоне, и в Париже стало
заметно   решительнее.   Было  решено  отклонить  условия,   поставленные  в
Годесберге,  и  об  этом  сообщили  германскому  правительству.  Французский
кабинет  одобрил  это  решение,  и  частичная  мобилизация во  Франции  была
проведена  быстро  и более успешно,  чем предполагали.  Вечером  25 сентября
французские  министры снова  приехали в  Лондон и неохотно  подтвердили свое
обязательство  в  отношении чехов. На  следующий день сэр Горас Вильсон  был
послан с личным  письмом к Гитлеру в Берлин -- за три  часа  до  выступления
Гитлера в Спортпаласе. Единственным  ответом,  которого  смог  добиться  сэр
Горас,  было  то,  что   Гитлер  не   отступит  от  срока,   назначенного  в
годесбергском  ультиматуме, а именно, что  в субботу 1 октября он вступит на
соответствующие  территории, если  к 2 часам  дня  в среду  28  сентября  не
получит согласия чехов.
     В тот же вечер Гитлер выступил с речью в Берлине. Он упомянул об Англии
и Франции в духе  примирения, обрушившись в то же время с  грубыми и резкими
нападками  на  Бенеша  и  чехов.  Он заявил категорически,  что  чехи должны
очистить Судетскую  область  к  26  сентября  и что после  этого  дальнейшие
события  в  Чехословакии  его  интересовать не  будут.  "Это  мое  последнее
территориальное притязание в Европе", -- сказал он.
     Чемберлен получил  ответ Гитлера на письмо, посланное через сэра Гораса
Вильсона. Этот ответ дал проблеск  надежды. Гитлер соглашался  участвовать в
совместной  гарантии  новых  границ  Чехословакии  и дать  заверения  насчет
способа проведения  нового  плебисцита. Времени  терять  было  нельзя.  Срок
германского ультиматума, содержавшегося в годесбергском меморандуме, истекал
в 2 часа пополудни на следующий день, в среду 28 сентября. Поэтому Чемберлен
составил следующее личное обращение к Гитлеру:
     "Прочитав Ваше  письмо, я вполне уверен,  что Вы  можете  добиться всех
основных целей без войны и без промедления.  Я готов сам немедленно приехать
в Берлин,  чтобы обсудить порядок передачи вместе с Вами и с представителями
чешского правительства,  а также, если Вы этого пожелаете, с представителями
Франции и Италии.  Я убежден,  что мы могли бы  прийти к  соглашению за одну
неделю" 1.
     1 Ibid. P. 372.

     В  то же время  он послал  Муссолини телеграмму с  уведомлением об этом
последнем призыве к Гитлеру:
     "Я надеюсь, что  Ваше превосходительство сообщит германскому канцлеру о
согласии быть представленным и призовет его принять мое предложение, которое
спасет наши народы от войны".
     Вечером  27  сентября  французский  посол  в  Берлине получил  указание
сделать новые  дополнительные предложения о расширении  территории Судетской
области,  которая подлежала  немедленной германской  оккупации.  В то  время
когда  Франсуа-Понсе  был   у  Гитлера,   от  Муссолини  пришла  телеграмма,
рекомендовавшая  принять  предложение Чемберлена о совещании и  извещавшая о
согласии Италии  принять  в  нем участие. В три  часа  пополудни 28 сентября
Гитлер послал телеграммы Чемберлену  и Даладье с предложением встретиться на
следующий день в Мюнхене вместе с Муссолини.  В этот  самый момент Чемберлен
выступал  в палате общин  с  общим  обзором  последних событий. Незадолго до
конца его выступления лорд Галифакс, сидевший на  галерее для пэров, передал
ему телеграмму с приглашением в Мюнхен. В этот момент Чемберлен  рассказывал
о письме, которое он послал Муссолини, и о результатах этого шага:
     "Гитлер согласился отложить мобилизацию на 24 часа... Это еще не все. Я
могу  сообщить  палате еще  кое-что.  Гитлер сейчас  уведомил меня,  что  он
приглашает меня встретиться с ним в Мюнхене завтра утром. Он пригласил также
Муссолини и Даладье. Муссолини дал  согласие, и я не сомневаюсь, что Даладье
поступит так же. Мне нет нужды  говорить, каков будет мой ответ... Палата, я
уверен, согласится отпустить  меня  сейчас, чтобы я мог подумать о  том, что
может дать это последнее усилие".
     Итак, Чемберлен вылетел в Германию в третий раз.
     Об  этом памятном  свидании было написано очень  много. Здесь  возможно
только  подчеркнуть  некоторые его  характерные особенности. Россия  не была
приглашена.  Точно  так же  и  самим  чехам не  позволили  присутствовать на
совещании. Правительство Чехословакии было  уведомлено вечером 28 сентября в
нескольких   словах  о  том,  что  на  следующий  день  состоится  совещание
представителей   четырех  европейских  держав.   Согласие   между   "большой
четверкой" было достигнуто без  промедления. Переговоры начались в полдень и
продолжались  до  двух часов ночи.  Меморандум был  составлен и подписан в 2
часа  ночи  30  сентября.  По  существу, это  было  принятие  годесбергского
ультиматума. Эвакуация Судетской области должна  была быть проведена  в пять
этапов,  начиная  с  1  октября,  и  закончена  за  10  дней.  Окончательное
определение  границ предоставлялось  международной  комиссии.  Документ  был
вручен  чешским делегатам,  которым  позволили  приехать в  Мюнхен узнать  о
решении.
     Пока  трое  государственных  деятелей  ожидали  составления  экспертами
окончательного  документа, премьер-министр спросил Гитлера, не  хочет  ли он
поговорить  с  ним   конфиденциально.  Гитлер   "ухватился   за  эту  мысль"
1. Двое деятелей встретились в мюнхенской  квартире Гитлера утром
30  сентября. При  беседе  не  было  никого,  кроме  переводчика,  Чемберлен
предложил следующий, подготовленный им, проект декларации, где говорилось:
     "Мы, фюрер и канцлер Германии и английский  премьер-министр, продолжили
сегодня   нашу   беседу  и  единодушно  пришли   к   убеждению,  что  вопрос
англо-германских  отношений  имеет первостепенное значение для обеих стран и
для Европы.
     Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение и англогерманское
морское соглашение как символ желания наших обоих народов никогда  не  вести
войну друг против друга.
     Мы  полны  решимости  рассматривать и другие вопросы,  касающиеся наших
обеих стран, при  помощи  консультаций и стремиться  в  дальнейшем устранять
какие бы то ни было поводы к разногласиям, чтобы таким образом содействовать
обеспечению мира в Европе".
     Гитлер прочел эту записку и подписал ее без возражений.
     В тайных беседах со своим итальянским сообщником он, вероятно, обсуждал
менее дружелюбные решения. Весьма  показательно письмо, написанное Муссолини
Гитлеру в июне 1940 года и опубликованное недавно:
     Рим. 26 июня 1940 года
     "Фюрер! Теперь, когда пришло  время разделаться с  Англией, я напоминаю
Вам о том, что я  сказал  Вам  в  Мюнхене о  прямом участии Италии в  штурме
острова.  Я готов участвовать в  нем сухопутными и  воздушными силами,  и Вы
знаете, насколько я этого желаю. Я прошу Вас дать ответ, чтобы я мог перейти
к действиям. В ожидании этого дня шлю Вам товарищеский привет.
     Муссолини" 2.
     1 Ibid. P. 376.
     2 Les  lettres secretes par Hitler  et Mussolini.
Introduction de Andre Francois-Poncet.

     Нет никаких сведений о  другом свидании Гитлера с Муссолини в Мюнхене в
последующий период.
     Чемберлен возвратился в Англию. В Хестоне, где приземлился его самолет,
он  помахал  совместной  декларацией,  которую он  дал  подписать Гитлеру, и
прочел  ее толпе видных деятелей и  других  лиц,  собравшихся приветствовать
его. Когда его  автомобиль ехал с аэродрома мимо громко приветствовавшей его
толпы, Чемберлен сказал сидевшему рядом с ним  Галифаксу:  "Все это кончится
через три месяца".  Однако  из окна здания на Даунинг-стрит он снова помахал
своим  клочком  бумаги  и  сказал   следующее:  "Вторично   из  Германии  на
Даунинг-стрит привезен  почетный мир. Я верю, что это  будет мир  для нашего
времени".
     Мы располагаем сейчас  также ответом фельдмаршала Кейтеля на конкретный
вопрос, заданный ему представителем Чехословакии на Нюрнбергском процессе:
     "Представитель   Чехословакии  полковник  Эгер   спросил   фельдмаршала
Кейтеля: "Напала  бы Германия на Чехословакию в 1938 году, если бы  западные
державы поддержали Прагу?"
     Фельдмаршал  Кейтель  ответил: "Конечно, нет.  Мы  не  были  достаточно
сильны с  военной точки зрения. Целью Мюнхена (то есть достижения соглашения
в  Мюнхене)  было вытеснить  Россию из Европы,  выиграть время  и  завершить
вооружение Германии" 1.
     1 Reynaud Paul. La France a sauve l'Europe. Vol. 1. P. 561.

     Здесь,  пожалуй, будет  уместно изложить  некоторые принципы  морали  и
поведения,  которые могут послужить руководством  в будущем. Подобный случай
никогда нельзя рассматривать в отрыве от обстановки. В момент события многие
факты могут остаться неизвестными, и их оценка поневоле основывается главным
образом на догадках,  на  которые  влияют общие настроения и цели  того, кто
пытается вынести  суждение.  Те, кто  по  темпераменту  и характеру  склонны
искать  ясных и коренных решений, кто  готов драться при малейшем вызове  со
стороны иностранной державы, не всегда  оказывались правы. С другой стороны,
те,   кто  обычно  склоняет  голову  и  терпеливо   и  упорно  ищет  мирного
компромисса,  не всегда неправы.  Наоборот, в большинстве случаев  они могут
оказываться правыми не только с моральной, но и с практической точки зрения.
Сколько  войн было предотвращено с помощью  терпения и упорной  доброй воли!
Религия  и добродетель  в равной степени одобряют  смирение  и  покорность в
отношениях  не только между людьми,  но и  между нациями.  Сколько войн было
вызвано горячими  головами!  Сколько  недоразумений, вызвавших  войны, можно
было бы устранить с помощью выжидания! Как часто страны вели жестокие войны,
а затем,  через несколько лет  мира,  оказывались не  только друзьями, но  и
союзниками!
     Нагорная  проповедь --  последнее слово христианской этики. Все уважают
квакеров. Однако  министры принимают на  себя ответственность за  управление
государствами на иных условиях.
     Их первый долг -- поддерживать такие отношения с другими государствами,
чтобы избегать столкновений и войны и сторониться  агрессии в какой бы то ни
было форме,  будь  то в националистических или  идеологических целях. Однако
безопасность  государства,  жизнь и свобода сограждан,  которым они  обязаны
своим положением, позволяют и требуют не отказываться от  применения силы  в
качестве  последнего  средства или когда  возникает окончательное и  твердое
убеждение  в  ее необходимости.  Если  обстоятельства  этого  требуют, нужно
применить силу.  А  если  это  так,  то  силу  нужно  применить  в  наиболее
благоприятных для этого условиях. Нет никакой заслуги  в том, чтобы оттянуть
войну на год, если через год война будет  гораздо тяжелее и ее труднее будет
выиграть.  Таковы мучительные  дилеммы,  с которыми человечество  так  часто
сталкивалось  на  протяжении  своей истории.  Окончательный приговор в таких
случаях может произнести только  история  в  соответствии с фактами, которые
были известны сторонам в  момент события, а также с  теми  фактами,  которые
выяснились позже.
     Решение французского  правительства покинуть на  произвол судьбы своего
верного  союзника  Чехословакию  было  печальной  ошибкой,  имевшей  ужасные
последствия.  В  этом  деле,   как   в  фокусе,  сосредоточились  не  только
соображения  мудрой  и  справедливой  политики,  но  и  рыцарства,  чести  и
сочувствия  маленькому народу,  оказавшемуся  под  угрозой.  Великобритания,
которая,  несомненно, вступила бы в борьбу, если бы была связана договорными
обязательствами,  оказалась  все-таки  глубоко замешанной  в этом  деле.  Мы
вынуждены с  прискорбием  констатировать,  что английское  правительство  не
только дало свое согласие, но и толкало французское правительство на роковой
путь.

        "Глава восемнадцатая"
        "МЮНХЕНСКАЯ ЗИМА"
     30 сентября Чехословакия склонилась  перед  мюнхенскими решениями.  "Мы
хотим,  -- сказали чехи, -- заявить перед всем миром о своем протесте против
решений,  в  которых мы  не участвовали". Президент  Бенеш вышел  в отставку
потому, что "он мог бы оказаться помехой развитию событий, к которому должно
приспосабливаться  наше  новое  государство".  Бенеш уехал из Чехословакии и
нашел  убежище  в  Англии.  Расчленение  чехословацкого  государства  шло  в
соответствии с соглашением. Однако  немцы  были не  единственными хищниками,
терзавшими   труп  Чехословакии.  Немедленно  после  заключения  Мюнхенского
соглашения   30   сентября   польское   правительство   направило   чешскому
правительству ультиматум, на  который надлежало дать ответ  через  24  часа.
Польское правительство  потребовало  немедленной  передачи ему  пограничного
района  Тешин.  Не было  никакой  возможности  оказать  сопротивление  этому
грубому требованию.
     Героические  черты характера польского народа не должны заставлять  нас
закрывать глаза  на его  безрассудство и неблагодарность, которые в  течение
ряда веков причиняли ему неизмеримые страдания. В 1919 году это была страна,
которую победа союзников после многих поколений раздела и рабства превратила
в  независимую республику  и одну  из главных европейских держав. Теперь,  в
1938 году,  из-за такого незначительного вопроса, как  Тешин, поляки порвали
со  всеми своими друзьями во Франции, в Англии и в США, которые вернули их к
единой национальной  жизни  и  в помощи  которых они  должны были скоро  так
сильно  нуждаться.  Мы  увидели,  как  теперь,  пока  на них  падал  отблеск
могущества Германии, они  поспешили захватить свою  долю при  разграблении и
разорении  Чехословакии. В момент  кризиса для  английского  и  французского
послов  были  закрыты все двери. Их  не допускали даже к  польскому министру
иностранных  дел. Нужно считать тайной и  трагедией  европейской истории тот
факт,  что  народ,  способный  на  любой  героизм,  отдельные  представители
которого  талантливы,   доблестны,  обаятельны,  постоянно  проявляет  такие
огромные  недостатки  почти во всех  аспектах  своей  государственной жизни.
Слава  в периоды  мятежей  и  горя;  гнусность  и позор  в  периоды триумфа.
Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных! И все
же всегда существовали две Польши:  одна из них боролась за правду, а другая
пресмыкалась в подлости.
     Нам еще  предстоит рассказать  о  неудаче  их военных  приготовлений  и
планов; о надменности  и ошибках их политики;  об ужасных бойнях и лишениях,
на которые они обрекли себя своим безумием. Однако мы  всегда  найдем у  них
вечное стремление бороться с тиранией и готовность переносить с изумительной
твердостью все мучения, которые они вечно на себя навлекают.
     Венгры  также  были несколько  причастны к мюнхенскому совещанию. Хорти
побывал  в  Германии  в   августе  1938  года,  но  Гитлер  проявил  большую
сдержанность. Хотя он долго беседовал с регентом Венгрии днем 23 августа, он
не сообщил ему срока намеченных им действий против Чехословакии. "Ему самому
время неизвестно. Всякий, кто захочет участвовать в пиршестве, должен помочь
в его  приготовлении". Однако  час пиршества не был сообщен. Впрочем, теперь
венгры выдвинули свои претензии.
     Сейчас, когда мы все пережили годы сильнейшего морального и физического
напряжения  и  трудов,  нелегко  нарисовать  для  нового  поколения  картину
страстей, которые разгорелись в Англии в связи  с Мюнхенским соглашением.  В
среде  консерваторов  в  семьях  и  среди ближайших  друзей  возникли  такие
конфликты, каких я никогда  не  видел. Мужчины и женщины, которых  связывали
давние партийные, светские и семейные узы, смотрели друг на друга с гневом и
презрением.   Разрешить   этот  спор  не  могли   ликующие   толпы,  которые
приветствовали  Чемберлена  по  пути  с  аэродрома  или на  Даунинг-стрит  и
окрестных улицах. Его не могли разрешить  и усилия партийных  организаторов.
Мы,  оказавшиеся  в то время  в  меньшинстве,  не  обращали внимания  ни  на
насмешки,  ни  на  злобные  взгляды  сторонников правительства. Кабинет  был
потрясен до основания, но дело было сделано,  и члены кабинета  поддерживали
друг  друга.  Только  один министр поднял свой голос. Военно-морской министр
Дафф Купер отказался от своего высокого  поста, которому  он  придал  особое
достоинство мобилизацией флота. В тот  момент, когда Чемберлен господствовал
над  подавляющей  частью  общественного мнения,  Дафф  Купер  пробился через
ликующую толпу, чтобы заявить о полном несогласии с ее вождем.
     При открытии трехдневных прений по вопросу о Мюнхене он произнес речь о
своей отставке. Это  было  ярким эпизодом в нашей  парламентской жизни. Дафф
Купер говорил легко,  без всяких записок, и в течение сорока  минут держал в
своей власти враждебное большинство  своей  партии. Лейбористам и либералам,
которые  были яростными противниками правительства того времени,  было легко
аплодировать  ему. Это  была  ссора,  раздиравшая партию тори. Некоторые  из
высказанных им истин необходимо привести здесь:
     "Все    это    время    существовало   глубокое    разногласие    между
премьер-министром  и мной. Премьер-министр  считает,  что  к  Гитлеру  нужно
обращаться на языке вежливого благоразумия. Я полагаю, что он лучше понимает
язык бронированного кулака...
     Премьер-министр  доверяет  доброй  воле  и слову Гитлера,  хотя,  когда
Гитлер нарушил  Версальский  договор, он  обещал соблюдать Локарнский. Когда
Гитлер  нарушил  Локарнский  договор,  он  обязался  больше  ни  во  что  не
вмешиваться и не предъявлять  дальнейших территориальных претензий в Европе.
Когда  он  силой  вторгся в  Австрию,  он уполномочил своих  подручных  дать
авторитетное заверение,  что  не  будет вмешиваться в дела Чехословакии. Это
было  менее  шести месяцев назад.  И  все же премьер-министр считает, что он
может полагаться на добросовестность Гитлера".
     Длительные  прения  не  уступали  по силе  страстям,  бушевавшим вокруг
проблем, поставленных  на  карту.  Я  хорошо помню,  что буря,  которой были
встречены мои слова: "Мы потерпели полное и абсолютное поражение", заставила
меня сделать  паузу, прежде чем продолжать речь. Многие искренне восхищались
упорными и непоколебимыми усилиями  Чемберлена  сохранить мир  и его личными
трудами в этом деле. В нашем рассказе  невозможно не отметить многочисленные
просчеты и неверные оценки людей и фактов, на которых основывался Чемберлен.
Однако мотивы, которыми он руководствовался, никогда не вызывали сомнений, а
путь,  по  которому  он шел, требовал  величайшего морального мужества. Этим
качествам я воздал  должное два года спустя в речи после его кончины. Палата
общин  366  голосами   против  114   одобрила   политику  правительства  его
величества, "которая во время недавнего кризиса предотвратила войну". 30 или
40 несогласных с  правительством консерваторов  могли  только  выразить свое
неодобрение, воздержавшись от  голосования.  Так мы  и  сделали  -- дружно и
официально.
     В своем выступлении я сказал:
     "По-моему, если бы  чехов предоставили самим себе, если  бы им сказали,
что они не получат помощи  от западных держав, они могли бы  добиться лучших
условий,  чем те,  которые  они получили в результате всех этих колоссальных
пертурбаций. Вряд ли условия могли быть хуже.
     Все кончено. Молчаливая,  скорбная, покинутая, сломленная  Чехословакия
скрывается во мраке. Она во всех отношениях пострадала от связей с Францией,
чьей политикой она так долго руководствовалась...
     Я  нахожу  невыносимым  сознание,  что  наша  страна  входит  в  орбиту
нацистской  Германии,  подпадает  под  ее  власть  и  влияние,  и  что  наше
существование начинает зависеть от ее доброй  воли или прихоти. Именно чтобы
помешать  этому,  я всеми  силами  настаивал  на  укреплении  всех  твердынь
обороны: во-первых, на своевременном создании военно-воздушных  сил, которые
превосходили бы любые д