,
ни  другой город не был взят. Гвардейская бригада отбила контратаку пехоты и
танков и  продвинулась вперед,  но она  все  еще была  в  полутора  милях от
Камполеоне, а американцы все еще находились южнее Чистерны.
     Тем временем  наши атаки против немцев на участке Кассино продолжались.
Английский  10-й  корпус  отвлек  на  свой  участок  фронта  основную  часть
вражеских подкреплений, и  было  решено  атаковать  севернее от него,  чтобы
захватить возвышенность  над Кассино  и обойти позицию с  этой стороны. Были
достигнуты значительные успехи. Американский 2-й корпус, имея справа от себя
рядом французский корпус, форсировал реку Рапидо выше города Кассино и занял
Монте-Кастеллоне и Колле-Майолу. Затем он нанес удар на юг, по Монастырскому
холму, но немцы получили подкрепления и держались с фанатичным  упорством. К
началу февраля 2-й корпус выдохся. Генерал Александер решил, что  для  того,
чтобы  восстановить  силу натиска, необходимы свежие  войска.  Он  уже отдал
приказ о сформировании  новозеландского корпуса под  командованием  генерала
Фрейберга в составе трех дивизий, переброшенных из 8-й армии.
     Было ясно, что на  обоих фронтах разыграются  новые ожесточенные бои, и
необходимо  было найти дополнительные войска.  В  начале февраля  на главный
фронт должна была  прибыть  польская 3-я карпатская дивизия. Генерал Вильсон
имел наготове в Северной  Африке 18-ю пехотную и 1-ю  гвардейскую бригады. К
30  января  американская  1-я  бронетанковая  дивизия высадилась  в Анцио, а
американская 45-я дивизия  находилась в пути. Их можно было высадить лишь на
очень  неудобном  для  высадки побережье  или  в  маленьком  рыбацком порту.
"Сложившееся  положение,  --   сообщил  адмирал  Джон  Кэннингхэм,  --  мало
напоминает молниеносный удар двумя или тремя дивизиями, который планировался
в Маракеше,  но вы можете быть уверены, что военно-морские силы сделают  все
возможное для того, чтобы обеспечить материальные условия победы".
     В то время как  бои в районе Кассино были в самом разгаре, 6-й корпус в
Анцио  предпринял  30 января  первую атаку большими  силами. Была  захвачена
некоторая  территория,  но   американской  3-й  дивизии  не  удалось  занять
Чистерну, а английская 1-я дивизия не смогла занять Камполеоне. На плацдарме
было высажено  уже более четырех  дивизий.  Но немцы, несмотря  на  действия
нашей   авиации   против  их   коммуникаций,   быстро   перебросили  крупные
подкрепления.  Нам противостояли  части  восьми  дивизий,  занявшие позиции,
которые они  к  этому времени смогли укрепить. Александер доносил: "Скоро мы
будем в  состоянии осуществить должным образом  координированный  удар всеми
силами, чтобы достигнуть  нашей цели  --  перерезать главную  неприятельскую
линию снабжения; я отдал приказ подготовить соответствующие планы".
     Прежде чем стало возможным осуществить приказ Александера,  противник 3
февраля  предпринял  контратаку,  которая уничтожила выступ  английской  1-й
дивизии, и стало ясно, что эта контратака  является лишь  прелюдией к  более
серьезным  действиям.  Говоря словами  доклада генерала  Вильсона, "плацдарм
отрезан наглухо,  и  наши  силы,  находящиеся  внутри него, не  в  состоянии
двинуться вперед".
     Я был сильно обеспокоен некоторыми моментами операции у Анцио.
     Премьер-министр -- главнокомандующему на Средиземном море
     8 февраля 1944 года
     "Сообщите мне,  какое число  боевых  и транспортных  машин  выгружено в
Анцио за первую неделю и за две недели соответственно. Я был бы рад, если бы
было возможно без  излишних хлопот  и  задержки  указать отдельно грузовики,
пушки и танки".
     Ответ пришел быстро и ошеломил меня. В первую неделю  было выгружено 12
350 машин, включая  356 танков;  за  две недели -21 940  машин,  включая 380
танков. В  целом  это составляло 315 грузов  танкодесантных  барж. Интересно
отметить, что, кроме 4 тысяч грузовиков, которые  перевозились на судах туда
и обратно, за две недели на плацдарме  у Анцио было выгружено почти 18 тысяч
машин  для  сил  общей  численностью  70  тысяч человек,  включая,  конечно,
водителей и тех, кто обеспечивает обслуживание и ремонт машин.
     10 февраля  были получены дальнейшие сведения. Генерал Вильсон сообщал,
что  погода   помешала  нашим  воздушным  атакам.  Английская  1-я   дивизия
подвергалась серьезному нажиму, ей пришлось отступить, и Александер принимал
меры, чтобы сменить ее.
     Все это вызвало большое разочарование в Англии и  в Соединенных Штатах.
Я, конечно, не знал, какие приказы  были даны генералу Лукасу,  но двигаться
вперед  и  сражаться  с  противником  --  это  основной  принцип; между  тем
создавалось впечатление, что он с самого начала был против этого. Зрелище 18
тысяч  машин, накопленных на берегу за две недели и  предназначавшихся всего
лишь  для  70  тысяч  человек,  то  есть  одна машина меньше чем  на  четыре
человека, включая водителей и обслуживающий персонал, хотя в то же время они
продвинулись  всего на 12 или 14 миль, было поразительным. Очевидно, мы были
сильнее  немцев по боевой  мощи.  Легкость,  с  какой они перебрасывали свои
части  на поле  битвы, и быстрота, с какой  они ликвидировали опасные бреши,
которые  создались у них  на Южном фронте вследствие  переброски  ими  части
войск  на другие  участки, производили  самое  внушительное впечатление. Все
это, казалось, служило очень плохим предзнаменованием для "Оверлорда".
     Генерал Александер -- премьер-министру 11 февраля 1944 года
     "Первая фаза операций, начало которых было таким многообещающим, сейчас
только  что  закончилась  благодаря  тому,  что  противник оказался способен
быстро сосредоточить достаточные силы  для  стабилизации положения,  которое
для него было очень серьезным. Битва сейчас  переходит во вторую фазу,  и мы
теперь должны любой ценой отразить  его  контратаки и затем, перегруппировав
наши  собственные  силы, возобновить наступление,  чтобы  прорваться в глубь
полуострова и перерезать неприятельские коммуникации, ведущие из Рима на юг.
Это я твердо намереваюсь сделать".

     * * *
     Ожидавшаяся  серьезная  попытка сбросить нас в море у Анцио началась 16
февраля,  когда   противник   ввел  в   действие   более  четырех   дивизий,
поддерживаемых 450 орудиями, и начал прямое наступление на юг от Камполеоне.
Наступление  началось  в  неудобный  момент,   когда   американская  45-я  и
английская 56-я дивизии,  переброшенные  с  фронта у Кассино,  сменяли  нашу
доблестную   1-ю  дивизию,  которая  вскоре   снова  оказалась   втянутой  в
ожесточенное  сражение. В расположении  наших войск,  которые  были на  этом
участке оттеснены к первоначальному плацдарму,  был вбит глубокий и  опасный
клин. Артиллерийский огонь, с  момента высадки сильно тревоживший всех наших
людей  на плацдарме,  снова  усилился.  Все  висело  на  волоске. Дальнейшее
отступление было невозможно. Даже небольшое продвижение вперед позволило  бы
противнику использовать  не только  дальнобойные  орудия  против  наших мест
высадки  и  наших  судов,  но  и дало  бы ему возможность открыть  настоящий
заградительный  огонь  полевой  артиллерии  с целью срыва  всех операций  по
погрузке  и   отправке.   У  меня   не  было  никаких  иллюзий  относительно
создавшегося положения. Речь шла о жизни или смерти.
     Однако фортуна, до сих пор отворачивавшаяся от нас, наградила отчаянное
мужество  английских  и  американских  армий.  Еще  не  истек  установленный
Гитлером трехдневный срок, как  немецкое наступление было остановлено. Затем
их собственный выступ был  контратакован с фланга и срезан огнем  всей нашей
артиллерии и бомбардировкой со всех самолетов, какие только мы могли поднять
в воздух. Сражение было ожесточенным, обе стороны понесли тяжелые потери, но
смертный бой нами был выигран.

     * * *
     22 февраля 1944 года я выступил в палате общин с  общим отчетом  о ходе
войны.  В  этих   рамках  операция  у  Анцио  была  представлена  в  должной
перспективе. Я рассказал о событиях с такой подробностью, с какой тогда было
возможно.
     "Это было,  безусловно, нелегкое дело: перебросить  такую  значительную
армию  морем  -- 40 или  50  тысяч  человек,  в первом броске  --  при  всей
неустойчивости  зимней  погоды  и  при  всей  неясности   относительно  силы
неприятельской обороны. Сама эта операция была образцом совместных действий.
Высадка, в сущности, не встретила сопротивления.  Однако последующие события
развивались не  так,  как  мы  надеялись  или планировали. В  результате  мы
высадили  на  берег  большую  армию, оснащенную массой  артиллерии, танков и
многими тысячами автомашин, и наши войска, двинувшись в  глубь  полуострова,
вступили в соприкосновение с противником...
     С широкой стратегической  точки  зрения решение Гитлера послать в Южную
Италию 18 дивизий, насчитывающих вместе с обслуживающими войсками, вероятно,
около  полумиллиона, и создать в Италии большой вспомогательный фронт нельзя
считать  нежелательным для союзников. Мы где-то должны сражаться  с немцами,
если мы не хотим сидеть сложа руки и смотреть на русских. Изматывающая битва
в Италии занимает войска, которые  не могли бы  быть использованы в  других,
более широких операциях".

     * * *
     Решительная операция наших армий в Италии, в частности высадка у Анцио,
в полной  мере внесла  вклад  в успех операции "Оверлорд". Позже мы  увидим,
какую роль она сыграла в освобождении Рима.

        "Глава одиннадцатая"
        "ИТАЛИЯ: КАССИНО"
     Ожесточенность  и смятение, царившие в Италии, усилились в новом  году.
Призрачная республика Муссолини испытывала все возраставший нажим со стороны
немцев. Интриги разъедали правящие круги, сплотившиеся вокруг Бадольо на юге
Италии; в Англии и Соединенных Штатах общественное мнение относилось к ним с
презрением. Муссолини начал действовать первым.
     Прибыв  после бегства в  Мюнхен, он нашел там свою дочь Эдду и  ее мужа
графа Чиано. Они бежали из Рима в момент капитуляции, и хотя Чиано голосовал
против своего  тестя на роковом заседании Большого совета, он  надеялся, что
влияние  его  жены  поможет ему  добиться примирения.  В  те  дни  в Мюнхене
примирение действительно состоялось. Это вызвало возмущение Гитлера, который
уже  посадил семью Чиано по ее  прибытии под  домашний арест. Нежелание дуче
наказать  изменников делу  фашизма  и  в особенности  Чиано  было,  пожалуй,
главной причиной, почему у Гитлера сложилось в этот критический момент такое
низкое мнение о его союзнике.
     И  только когда убывающая  мощь "Республики Сало" почти совсем сошла на
нет и нетерпение германских хозяев усилилось, Муссолини  согласился дать ход
волне  рассчитанной  мести.  Все  руководящие  деятели  старого  фашистского
режима, которые голосовали против него в июле и которых удалось  захватить в
оккупированной  немцами  Италии,  предстали  в конце 1943 года перед  судом,
собравшимся в средневековой крепости Вероны.  Среди  подсудимых был и Чиано.
Всем им без исключения был вынесен смертный приговор.  Несмотря на мольбы  и
угрозы  Эдды, дуче не мог пойти на попятный. В  январе 1944 года эта группа,
включавшая не  только Чиано, но также 78-летнего  маршала де Боно, соратника
Муссолини по походу на Рим,  была предана казни  -- привязанных  к стулу, их
расстреливали в спину. Все они умерли мужественно.

     * * *
     На юге Бадольо доставляли  все больше хлопот остатки оппозиции фашизму,
уцелевшие с первых  дней его  существования; с прошлого лета  они  выросли в
политические группировки.  Они  не только требовали создания  более  широкой
администрации, в которой  они  могли  бы принять участие, но  пытались также
уничтожить монархию, которая, по их утверждению, скомпрометировала себя тем,
что так  долго мирилась  с  правлением Муссолини.  Деятельность  этих  групп
встречала растущую поддержку общественности как в Америке, так и в Англии. В
январе  в Бари  состоялся  съезд  шести итальянских  партий и были  вынесены
резолюции в этом духе.
     Поэтому я телеграфировал президенту:
     Премьер-министр -- президенту Рузвельту 13 февраля 1944 года
     "Нынешний режим  является законным правительством  Италии, с которым мы
заключили перемирие, вследствие чего итальянский флот перешел к нам и сейчас
вместе с частью итальянской армии и авиации сражается на нашей стороне.  Это
итальянское  правительство  будет  подчиняться  нашим  указаниям  в  гораздо
большей степени,  чем любое  другое правительство,  которое  мы  могли  бы с
большим трудом создать.  С  другой стороны, оно обладает большей властью над
флотом,  офицерами  армии  и   т.  д.,  чем  могло  бы  иметь  любое  другое
правительство, созданное из жалких  остатков политических партий, ни одна из
которых  не  может говорить  от  имени кого бы то ни  было, ибо не приобрела
такого права ни на  основе выборов, ни в силу  давности. Новому итальянскому
правительству придется  приобретать  авторитет  у итальянского  народа своим
противодействием нам.  Весьма  вероятно, что  оно  попытается уклониться  от
выполнения условий перемирия.  Что  же  касается передачи части итальянского
флота  России, то я  не могу  представить себе, что оно это сделает. Если же
оно это  сделает,  то я  не  думаю,  что  его приказ  будет  иметь силу  для
итальянского флота. Поэтому надеюсь,  что, когда наступит  надлежащее время,
мы проконсультируемся друг с другом".
     Так как  президент  и я  были единодушны в  главном вопросе, то в своей
речи 22 февраля в палате общин я коснулся политического положения в Италии:
     "Битва в Италии  будет трудной  и  затяжной. Я не уверен,  что сейчас в
Италии  удалось  бы  сформировать  другое  правительство,  которое  могло бы
рассчитывать на такое же повиновение со стороны итальянских вооруженных сил.
Если  мы добьемся  успеха  в развертывающейся  в настоящий  момент  битве  и
вступим в  Рим  --  а  я верю, что  так  и будет,  -- мы получим возможность
обсудить все политическое положение в Италии и  сможем это сделать в гораздо
более  благоприятных условиях, чем сейчас.  Именно в Риме можно  легче всего
создать  итальянское  правительство, имеющее  более  широкую базу.  Будет ли
сформированное таким  образом правительство таким же полезным для союзников,
как нынешнее,  -- мне неизвестно. Возможно,  конечно,  что это правительство
постарается укрепить свои позиции в итальянском народе, противясь, насколько
оно  осмелится,  требованиям, предъявляемым ему в  интересах  союзных армий.
Поэтому   я  бы  очень   сожалел,  если  бы  дезорганизующая  перемена  была
произведена  в такое время, когда битва в самом разгаре и идет с  переменным
успехом".

     * * *
     Вторая крупная  атака на Кассино  началась  15  февраля  бомбардировкой
монастыря. Высота, на которой стоял монастырь, господствует над слиянием рек
Рапидо и Лири, и она была  осью  всей  системы германской обороны. Монастырь
господствовал  над  всем полем битвы, и естественно, что  генерал  Фрейберг,
командовавший  корпусом, который проводил эту операцию, хотел, чтобы, прежде
чем бросить пехоту в атаку, монастырь подвергли ожесточенной бомбардировке с
воздуха. Командующий армией генерал Марк Кларк  неохотно запросил разрешения
у  генерала  Александера,  который  дал  такое  разрешение,   взяв  на  себя
ответственность за  него.  Поэтому  15 февраля, после  того как монахи  были
должным  образом предупреждены, на  монастырь было  сброшено свыше  450 тонн
бомб, и  он  сильно пострадал, хотя прочные внешние  стены и ворота уцелели.
Бомбардировка  не  дала хороших  результатов.  Немцы получили  возможность с
полным  основанием использовать, как им угодно, развалины, и это  обеспечило
им Даже еще лучшие возможности  обороны, чем тогда,  когда  здание монастыря
стояло нетронутым.
     Пойти  в  атаку  пришлось  индийской  4-й дивизии, которая незадолго до
этого сменила американцев на возвышенностях к северу от монастыря. Здесь она
понесла тяжелые потери и была остановлена. Прямая атака на Кассино потерпела
неудачу.
     В  начале марта  плохая погода привела к  тупику. Войска  обеих  сторон
увязли в наполеоновской пятой стихии -- грязи. Мы не смогли прорвать главный
фронт у Кассино, а немцам не удалось сбросить нас в море у Анцио.
     До прорыва фронта у Кассино нельзя было  надеяться на выход с плацдарма
у  Анцио и  на скорое  соединение наших войск,  находившихся  в двух  разных
секторах.  Поэтому  в  первую  очередь  требовалось  по-настоящему  укрепить
плацдарм,  сменить войска,  подбросить  подкрепления,  накопить запасы  так,
чтобы можно было выдержать настоящую осаду и обеспечить операцию по прорыву,
которую  предполагалось  осуществить   в  дальнейшем.  Времени   было  мало,
поскольку многие десантные  суда должны были  быть  высвобождены к  середине
месяца для  использования в операции "Оверлорд". До  сего времени переброска
этих судов откладывалась, и это было правильно, однако дольше задерживать их
было   нельзя.  Военно-морские   силы  делали  все  возможное  и  добивались
великолепных  результатов.  Раньше   средний  ежедневный  объем  выгруженных
материалов составлял три  тысячи тонн, за первые десять дней марта эта цифра
более чем удвоилась. Я внимательно следил за ходом выгрузки.
     12 марта я запросил: "Какова численность войск на плацдарме в настоящее
время по  спискам  на довольствие?  Какое  количество  транспортных  средств
выгружено там с начала операции? Какой  запас продовольствия  и  боеприпасов
там создан, на сколько дней, на чем основывается этот расчет?"
     Генерал Александер ответил, что по спискам на довольствии на  плацдарме
числится  90 200 американских и 35 500 английских солдат. Выгружено около 25
тысяч  танков,  самоходных  орудий  и  бронемашин, а  также автотранспортных
средств всех  видов.  Он сообщил  все подробности  о запасах продовольствия,
боеприпасов и бензина. Запасы были невелики, но со дня на день росли.

     * * *
     В то  время  как шли  битвы, о  которых я говорил  выше, вокруг Бадольо
разгоралась политическая  борьба.  На  Рузвельта  напирали со  всех  сторон,
настаивая,   чтобы   он   поддержал   серьезные   перемены   в   итальянском
правительстве.  Он  высказал  мнение,  что  нам, пожалуй,  следует  уступить
общественному нажиму.
     Мысль   о   сделке  с   шестью  итальянскими  оппозиционными   партиями
приобретала  поддержку  в  верховном  штабе  в  Алжире,  и  генерал  Вильсон
телеграфировал  в  этом   духе  объединенному  англо-американскому  штабу  в
Вашингтоне и Лондоне. Он был вправе это сделать, так как состоял на службе у
обеих  стран.  Тем  не менее  моя точка зрения  осталась неизменной,  и  мои
коллеги  по  военному  кабинету,  понимавшие,  какой  оборот  может  принять
дальнейшее развитие событий в этом направлении, были согласны со мной.
     В  этот  момент  русские  осложнили  положение,  направив  в Италию без
консультации с нами официального представителя при правительстве Бадольо.
     Премьер-министр -- президенту Рузвельту 14 марта 1944 года
     "Русские   объявили,  что  они   направили   посла,   должным   образом
аккредитованного при нынешнем итальянском правительстве, с которым формально
мы все еще находимся в состоянии войны.  Не думаю,  что  было бы разумно без
дальнейшего рассмотрения  принять программу  так  называемых шести партий  и
потребовать  немедленного  отречения  короля  и  назначения  сеньора   Кроче
наместником  королевства,  однако  я  хочу  проконсультироваться  с  военным
кабинетом   относительно   того,  что   Вы   справедливо  называете  "важным
политическим решением". Мы находимся в состоянии войны с Италией с июня 1940
года, и Британская  империя  потеряла  232 тысячи человек,  а также  понесла
потери в кораблях. Я уверен,  что наша точка зрения  в этом деле  будет Вами
учитываться.   Нам  нужно  всемерно   стараться  действовать  сообща.  Прошу
вспомнить, что  я  публично  взял  на  себя  обязательство