родром из своих восьмидюймовых пушек. Это было одобрено, и
обстрел произвели,  как намечалось. На  аэродроме были произведены некоторые
разрушения, но, когда  "Суффолк"  отправился  в обратный путь,  он в течение
семи часов подвергался непрерывной  бомбардировке. На следующий день корабль
прибыл в Скапа-Флоу. Он сильно пострадал, ют был разрушен.
     Теперь  военному министру надлежало назначить командующего Тронхеймской
операцией. Сначала его выбор пал на генерал-майора Хотблэка, которого высоко
ценили,  и  17  апреля  на  заседании  начальников  штабов,  состоявшемся  в
военно-морском  министерстве, его ознакомили  с поставленными задачами. Но в
половине первого ночи  с ним случился припадок  на  ступенях  дворца герцога
Йоркского,   и  через  некоторое   время  его  подобрали  в  бессознательном
состоянии. К счастью, он оставил все  бумаги в штабе, где над ними работали.
На   следующее  утро  вместо   Хотблэка  был   назначен  бригадный   генерал
Берни-Фиклин. Он также получил соответствующие инструкции и выехал поездом в
Эдинбург. 19 апреля он и его штаб вылетели в Скапа-Флоу. Их самолет разбился
на аэродроме в  Корнуолле. Пилот и один из членов экипажа погибли, остальные
были серьезно ранены. А у нас каждый день был на счету.
     17 апреля  я в общих чертах  ознакомил военный кабинет с планом главной
десантной операции в Тронхейме, который  разрабатывался штабами.  В  наличии
была  одна регулярная бригада  из Франции (2500 человек),  1000  канадцев  и
около  1000 человек  из  бригады территориальной армии в  качестве  резерва.
Военному координационному комитету заявили, что имеющихся  сил  достаточно и
что  риск, хотя и очень большой, вполне  оправдан. Операция  будет проведена
при поддержке всего флота. Кроме того, могут быть использованы Два авианосца
примерно  с сотней  самолетов,  в том  числе сорок  пять  истребителей. Дата
высадки была  ориентировочно назначена  на  22  апреля.  Вторая  полубригада
альпийских стрелков прибудет в  Тронхейм не раньше 25 апреля, когда, как  мы
надеялись, она  сможет высадиться  в Тронхейме. Военный кабинет одобрил этот
план. Я  сделал все,  что мог, чтобы добиться его выполнения. Адмирал  Форбс
активно  готовился  к  этому  удару, и,  казалось, не  было  никаких  причин
откладывать  операцию, намеченную на 22 апреля. Я с нетерпением  ожидал этой
волнующей  операции, которую  благословили  столь  многие  осмотрительные  и
осторожные министры и которая, как казалось,  находила  большую  поддержку в
нашем штабе и у всех наших экспертов. Такова была обстановка на 17 апреля.
     18 апреля произошла разительная перемена во взглядах начальников штабов
и  военно-морского министерства.  Эта перемена была вызвана, во-первых, тем,
что  они  все  больше  осознавали огромную  опасность, грозящую нашему флоту
из-за  риска,  на который должны были идти многие из  наших лучших  линейных
кораблей, и, во-вторых, утверждениями военного  министерства, что, даже если
нашему  флоту удастся войти  в  залив и выйти  из него,  высадка  войск  при
наличии  превосходства немцев  в  воздухе  была  бы  рискованной.  С  другой
стороны, с точки  зрения этих военных руководителей, десантные операции, уже
успешно проведенные к  северу  и  югу от Тронхейма,  открывали менее опасное
решение.  Мы  захватили  места  для  высадки  в   Намсусе  и  Ондальснесе  и
закрепились на  побережье;  из  достоверных  источников стало  известно, что
немцы укрепляют оборону Тронхейма; кроме того, в прессе появились  сообщения
о нашем  намерении высадиться в Тронхейме. Пересмотрев первоначальный план в
свете этих новых факторов, начальники штабов рекомендовали изменить его.
     Вместо   фронтального   штурма   они   призывали   нас  воспользоваться
преимуществами  нашего  неожиданного  успеха  при  высадке войск в Намсусе и
Ондальснесе  и  постараться  взять Тронхейм в  клещи с  севера и  юга. Таким
образом,   утверждали  они,   мы  могли  бы  превратить  крайне  рискованное
предприятие в операцию, которая могла  бы дать  те же результаты при меньшем
риске. Начальники  штабов  указывали,  что  такая  охватывающая  операция  в
отличие  от прямого штурма высвободит много ценных кораблей  для операций  в
других районах, в частности в районе Нарвика.
     Узнав об этом крутом повороте,  я был возмущен и  упорно спрашивал всех
офицеров,  имевших  к  этому касательство. Вскоре мне  стало ясно,  что  все
военные  руководители против операции, которую они  сами поддерживали  всего
несколько дней назад,
     В связи  с этим я примирился с отказом от  операции "Хаммер". Я изложил
все факты премьер-министру 18 апреля во второй половине  дня,  и хотя он был
страшно огорчен,  так же,  как  и я, он не имел  выбора и должен был принять
новую  позицию.  В  войне,  как и  в  жизни, часто приходится  после провала
какого-нибудь  взлелеянного плана  выбирать лучшую альтернативу, но,  сделав
выбор, было бы безумием не содействовать новому варианту всеми силами.
     На  следующий день я объяснил военному кабинету обстоятельства, которые
послужили  причиной  отказа от прямого нападения на Тронхейм,  и заявил, что
новый план, одобренный  премьер-министром,  сводится главным образом к тому,
чтобы послать  всю 1-ю легкую  дивизию  альпийских стрелков  в  распоряжение
генерала Картона де Виарта для атаки в  районе Тронхейма с севера, и к тому,
чтобы  послать  регулярные  бригады   из  Франции  в  качестве  подкрепления
бригадному генералу Моргану, который  высадился  в Ондальснесе и двинул свои
войска,  чтобы удержать Домбос. Другая  бригада территориальной армии  будет
послана  на  южную  линию  фронта.  Может представиться возможность  двинуть
дальше  часть  этих  войск  для  подкрепления  норвежцев  в районе Осло. Нам
удалось  без  потерь  высадить все  наши  войска на берег (не  считая потерю
судна, на  которое были погружены  все средства  передвижения,  имевшиеся  в
распоряжении  бригадного  генерала  Моргана).  Новые  планы  предусматривают
высадку 25 тысяч человек к концу первой  недели мая. Французы предложили нам
еще  две легкие дивизии. Самое главное, в чем мы испытывали  затруднение, --
это обеспечение линий коммуникаций и необходимых баз снабжения наших  войск.
Эти базы могли подвергаться сильным налетам авиации.
     Военный министр тогда заявил,  что новый план  немногим безопаснее, чем
план прямого нападения на Тронхейм. До тех пор пока мы не  захватим аэродром
в Тронхейме, мало что  можно  сделать для  отражения  крупных  атак  авиации
противника. Эта критика  плана  была убедительной. Однако  генерал Айронсайд
решительно поддерживал новый  план, выражая  надежду, что генерал  Картон де
Виарт,  который  после получения  подкрепления от французов имел  бы, по его
словам,  довольно  крупные  силы, причем значительная часть их  обладала  бы
большой мобильностью, сможет оседлать железную дорогу, ведущую  из Тронхейма
в  Швецию. Войска,  уже  находившиеся  в  Домбосе,  не  имели  ни орудий, ни
транспортных  средств.  Однако они  должны были  быть в состоянии удерживать
оборонительные позиции.  Всем  нам  было ясно, что  у нас не  было приятного
выбора,  но  надо было действовать.  Военный кабинет одобрил  пересмотренный
план действий против Тронхейма.
     Теперь я  переключился  на  Нарвик,  захват  которого  казался и  более
важным,  и более возможным после  того, как мы отказались  от  нападения  на
Тронхейм.
     Нельзя лучше охарактеризовать общую  обстановку того  момента,  чем это
сделано в резюме генерала Исмея 21 апреля:
     "Цель  операции  в  Нарвике  -- захватить  город  и  овладеть  железной
дорогой, ведущей к шведской границе. Тогда  мы в  случае необходимости могли
бы направить свои войска на железные рудники  в Елливаре, овладение которыми
является основной целью всех операций в Скандинавии.
     Как только лед растает в Лулео -- а это произойдет приблизительно через
месяц,  --  нужно   ждать,   что   немцы   угрозами   или   силой   добьются
беспрепятственного  продвижения  своих войск  с  целью захвата  Елливара  и,
возможно,   продвижения  вперед  и  подкрепления   своих  войск  в  Нарвике.
Следовательно, нужно покончить с Нарвиком приблизительно в течение месяца.
     Цель операции в районе Тронхейма -- захват Тронхейма и получение, таким
образом, базы для  дальнейших операций в Центральной Норвегии и, если нужно,
то  и в  Швеции.  Десантные операции  осуществлены  в  Намсусе, к северу  от
Тронхейма, и в Ондальснесе -- к  югу. План таков, что  наши войска в Намсусе
оседлают железную  дорогу,  ведущую из Тронхейма  к востоку, окружая,  таким
образом,  с  востока и северо-востока  немцев,  находящихся в городе. Первая
задача войск,  высадившихся в Ондальснесе, --  занять оборонительные позиции
во взаимодействии  с норвежцами  в Лиллехаммере,  с  тем чтобы не  допустить
доставки  в Тронхейм  подкрепления из числа германских войск, высадившихся в
Осло.  Шоссейная  и  железная  дороги  между Осло и  Тронхеймом должны  быть
защищены.  Когда  эта  задача  будет  выполнена,  часть  наших  войск  будет
продвигаться к северу и перейдет в наступление на Тронхейм с юга.
     В настоящий  момент  наше  внимание  обращено  прежде  всего  на  район
Тронхейма. Необходимо оказать поддержку норвежцам  и не допустить переброски
немцами подкреплений в Тронхейм.  В данный момент захват Нарвика не является
неотложной задачей, но это станет более необходимым, как только начнет таять
лед  в Ботническом  заливе.  Если  Швеция  вступит  в войну,  Нарвик  станет
жизненно важным объектом.
     Операции,  которые  сейчас  проводятся в  Центральной  Норвегии,  носят
исключительно опасный характер, и мы сталкиваемся с серьезными  трудностями.
Во-первых,  настоятельная  необходимость  без промедления прийти  на  помощь
норвежцам заставила нас поспешно высадить на берег не подготовленные к этому
войска,  используя все, что можно  было  быстро мобилизовать.  Во-вторых, мы
должны  высаживать  войска  на  территории  Норвегии,  используя   базы,  не
приспособленные для снабжения крупных воинских формирований.
     Единственная признанная база в этом  районе  -- Тронхейм -- находится в
руках  противника.  Мы  используем  Намсус и  Ондальснес,  которые  являются
портами   лишь  второстепенного   значения   и   не  имеют   почти   никаких
приспособлений  для  разгрузки  военных  материалов, а  линии  коммуникаций,
связывающие  их  с  внутренними   районами  страны,  плохие.  Следовательно,
разгрузка  механического транспорта, артиллерии, провианта и бензина (ничего
нельзя  достать  на месте) -трудное дело, даже если бы  при этом нам никто и
ничто не мешало. Таким образом, численность войск, которые мы можем  держать
в  Норвегии,  будет строго  ограничена  до  тех  пор, пока  нам  не  удастся
захватить Тронхейм".
     Конечно, можно  утверждать, что  все операции в  Норвегии, в которых мы
принимали бы участие,  независимо от их  местного успеха  были бы сведены на
нет  той страшной битвой во  Франции, которая была столь  близка. В  течение
месяца главные армии  союзников были разбиты или сброшены в море. Нужно было
бросить  в  эту  борьбу за жизнь  все,  что  мы  имели.  Следовательно, наше
счастье, что нам  не удалось сосредоточить  большой армии и военно-воздушных
сил  в  районе  Тронхейма.  Завеса  будущего  приподнимается  постепенно,  и
смертные должны жить сегодняшним днем. Основываясь на сведениях, которыми мы
располагали в середине апреля, я и сейчас придерживаюсь мнения, что, раз  уж
мы  зашли  так  далеко,  нам  следовало  настаивать на  проведении  операции
"Хаммер" и наступления на Тронхейм с трех сторон,  с чем все были  согласны.
Но  я принимаю  на  себя всю  ответственность за то, что не  убедил  в  этой
необходимости наших опытных советников в момент, когда они  столь решительно
выступили  против этого плана, выдвинув серьезные возражения. Однако в таком
случае лучше было бы отказаться от операции против Тронхейма и сосредоточить
все силы  на захвате Нарвика. Но для  этого уже было слишком  поздно.  Много
наших войск находилось на берегу, и норвежцы взывали о помощи.

        "Глава пятнадцатая"
        "НЕУДАЧИ В НОРВЕГИИ"
     20  апреля  я  добился  согласия   на  назначение  лорда  Корка  единым
командующим военно-морскими, сухопутными и военно-воздушными силами в районе
Нарвика, поставив тем самым генерала Макэзи  непосредственно под его начало.
Мы  надеялись,   что,   освободив   генерала  Макэзи   от   непосредственной
ответственности,  мы  дадим  ему  почувствовать,  что  он  может   свободнее
принимать  смелые тактические решения. Результат не оправдал этих надежд. Он
продолжал приводить  всяческие  доводы, а в  них у  него не было недостатка,
чтобы предотвратить решительные действия.
     За неделю, которая прошла с тех пор, как была отклонена идея внезапного
нападения на город Нарвик,  обстановка  изменилась  не  в нашу  пользу.  Две
тысячи   немецких   солдат,  конечно,  работали  день   и   ночь  на   своих
оборонительных  укреплениях, которые, равно как  и  город, были  укрыты  под
снежным покровом. К  этому времени  противник уже, несомненно,  имел две или
три тысячи  моряков,  спасшихся  с  затонувших эсминцев.  Меры,  которые  он
принимал для использования авиации, день ото дня становились все успешнее, и
наши  корабли,  равно  как  и  сухопутные  войска,  подвергались  все  более
усиленной бомбежке.
     Лорд  Корк  решил  произвести   разведку   боем  под  прикрытием   огня
корабельной артиллерии,  но здесь вмешался генерал Макэзи.  Он заявил,  что,
прежде чем начнутся предполагаемые действия против Нарвика, он считает своим
долгом сообщить, что под его командованием нет такого солдата  или  офицера,
который не почувствовал бы стыда  за  самого  себя и за свою страну, если бы
тысячи  норвежских  мужчин, женщин  и  детей, находящихся в  Нарвике,  стали
жертвами намечаемого обстрела. Лорд Корк  ограничился  тем, что переслал это
заявление без комментариев. Ни премьер-министр, ни я не могли присутствовать
22 апреля на заседании комитета обороны, так как в  этот день мы должны были
быть на заседании  верховного  военного  совета в Париже.  Перед  отъездом я
составил ответ, одобренный моими коллегами.
     "Я  полагаю,  что  лорд  Корк  знаком с  инструкциями о  бомбардировке,
данными  в начале войны. Если он найдет нужным пойти дальше этих инструкций,
поскольку противник использует городские здания, чтобы удержаться в Нарвике,
он, возможно,  сочтет  разумным  сделать  за  шесть  часов  заблаговременное
предупреждение, использовав все средства, имеющиеся в его распоряжении".
     Мы прибыли в Париж,  удрученные тревожными событиями сумбурной кампании
в Норвегии, которой руководили англичане. Но Рейно, приветствовав нас, начал
заседание с  заявления  об  общем  военном  положении,  которое  было  столь
серьезно,  что  по  сравнению  с  ним наши  скандинавские операции  казались
ничтожными.  "География,  --   сказал  он,  --   дает   Германии  постоянные
преимущества.  Она имеет 190 дивизий, из которых 150 могут быть использованы
на Западном фронте. Союзники же имеют 100 дивизий, из которых 10 английские.
В Германии сейчас 80 миллионов населения, из которых она может сформировать,
скажем,  300 дивизий.  Франция вряд ли может ожидать,  что на Западе к концу
года будет 20  английских дивизий. Поэтому мы должны противостоять крупным и
все время возрастающим силам противника, превосходящим нас в соотношении 3 :
2, которое теперь  должно  увеличиться до 2:1.  Что  касается  оснащения, то
Германия имеет преимущества как в области авиации и авиационного вооружения,
так и в области артиллерии и запаса боеприпасов". Так говорил Рейно.
     Вот  к чему  мы  пришли по  сравнению  с  временами  оккупации Рейнской
области в 1936  году, когда  было бы достаточно действий одной лишь полиции;
или  с периодом Мюнхена,  когда  Германия, занятая  чехословацкой проблемой,
могла выделить лишь 13 дивизий для Западного фронта;  или даже  с  сентябрем
1939  года, когда,  пока продолжалось сопротивление  Польши, на  Западе было
только  42  германские  дивизии. Все это устрашающее  превосходство  явилось
результатом  того, что некогда победоносные  союзники, даже  когда они  были
всемогущими, ни разу  не осмелились сделать решительного шага, чтобы оказать
сопротивление неоднократным агрессиям Гитлера и нарушению договоров.
     После этого  мрачного  обзора происшедших событий,  серьезность которых
все хорошо сознавали, мы вернулись к скандинавской проблеме. Премьер-министр
ясно охарактеризовал  положение.  Мы высадили без  потерь 13 тысяч солдат  в
Намсусе и Ондальснесе. Наши силы продвинулись вперед дальше, чем мы ожидали.
Рейно заявил, что будут посланы четыре французские легкие дивизии.
     Теперь  заговорил я,  впервые на  заседаниях  этого органа,  указав  на
трудности,  связанные  с  высадкой войск  и выгрузкой различного  войскового
снаряжения на виду у самолетов и подводных  лодок противника.  Хотя  к этому
времени уже удалось благополучно высадить 13 тысяч человек, союзники еще  не
создали   баз   и  действовали  на   суше,  располагая  ненадежными  линиями
коммуникаций и практически без артиллерии и без авиационной поддержки. Таким
было положение в Центральной Норвегии.
     В  Нарвике  немцы  были  менее сильны. Порт меньше  подвержен опасности
воздушных налетов, и как только  порт оказался бы в безопасности, можно было
производить  высадку значительно  быстрее.  Те  силы,  которые не смогли  бы
высадиться  в портах,  расположенных южнее,  должны  были бы  отправиться  в
Нарвик. Среди частей,  выделенных для Нарвикской операции, да фактически и в
самой Великобритании, не было ни одной, способной продвигаться по местности,
покрытой толстым снежным покровом.  В Нарвике задача состояла бы не только в
освобождении порта и города и даже не в очищении всего района от немцев, а в
продвижении по железной дороге до шведской границы.
     Мы все отчетливо понимали всю безотрадность нашего тяжелого положения и
сознавали,  что  в  настоящий  момент  почти ничего  нельзя сделать  для его
улучшения.   Союзнический   верховный    военный   совет   постановил,   что
непосредственными военными целями являются: а) захват Тронхейма  и б) захват
Нарвика и сосредоточение  достаточного  количества союзных войск на шведской
границе.
     На следующий  день мы говорили  об  опасностях, грозящих  голландцам  и
бельгийцам,  и  об  их отказе  принять  какие-либо меры совместно с нами. Мы
прекрасно понимали,  что Италия  могла  в любой момент  объявить нам  войну.
Адмиралы  Паунд  и Дарлан должны были согласовать  различные  военно-морские
мероприятия в Средиземном море. На это заседание был приглашен также генерал
Сикорский. Он заявил, что может  через несколько месяцев сформировать войска
численностью  в  100  тысяч человек. Принимались также решительные меры  для
сформирования польской дивизии в Соединенных Штатах.
     На  этом  заседании  решили  также,  что  если  Германия  вторгнется  в
Голландию, союзные армии немедленно двинутся в Бельгию, не обращаясь более к
бельгийскому  правительству,  и что королевские  военно-воздушные силы могут
бомбардировать немецкие  сортировочные станции и нефтеочистительные заводы в
Руре.
     По возвращении я  был настолько озабочен, и не  только  полным провалом
наших  попыток сокрушить  противника, но и несостоятельностью нашего  метода
руководства войной, что написал следующее письмо премьер-министру:
     "Стремясь  всячески  поддержать  Вас,  я  должен  предупредить,  что  в
Норвегии Вы приближаетесь к страшной катастрофе.
     Я весьма  благодарен  Вам,  что  Вы  по  моей  просьбе  взяли  на  себя
повседневное руководство военным координационным  комитетом и т. д. Однако я
думаю,  что  следует сказать  Вам,  что я  не захочу снова взять на себя эти
обязанности без необходимых полномочий. Сейчас никто не имеет  полномочий. В
комитет  входят шесть  начальни