Уинстон Черчилль.
        Вторая мировая война.


     ВТОРАЯ
     МИРОВАЯ
     ВОЙНА
     "Книга первая"
     "Тома 1-2"
     Сокращенный перевод с английского
     С  предисловием  доктора  философских  и  доктора   исторических  наук,
профессора Д. А. ВОЛКОГОНОВА и под редакцией кандидата исторических наук  А.
С. ОРЛОВА

     МОСКВА
     ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
     1991
     ББК 63.3(0)62 4-50
     WINSTON S. CHURCHILL
     THE SECOND WORLD WAR
     VOLUME I THE GATHERING STORM
     VOLUME II THEIR FINEST HOUR
     CASSELL AND Co LTD LONDON -- TORONTO, 1950
     ISBN 5--203--00705--5 © Оформление, Воениздат, 1991
---------------------------------------------------------------
     OCR: Александр Продан
---------------------------------------------------------------

     "Черчилль Уинстон"
     Ч-50 Вторая мировая война. (В 3-х книгах).  Кн. 1. Т. I--II. Сокр. пер.
с англ. М.: Воениздат, 1991.--592 с.
     ISBN 5--203--00705--5.
     В первой книге публикуются в сокращенном переводе с английского  I и II
тома шеститомного издания мемуаров бывшего премьер-министра Великобритании.
     В книге описываются важнейшие события с 1919 года по декабрь 1940 года,
автор  приводит  малоизвестные  исторические  факты,  характеристики  видных
государственных  и  военных  деятелей,  документы  предвоенного  и  военного
времени.
     Написанные живым и образным языком, мемуары  позволяют читателю ощутить
дух эпохи и драматизм описываемых событий.
     Книга рассчитана на широкий круг читателей.


     ...Размышления над прошлым могут послужить руководством для будущего...
     У. ЧЕРЧИЛЛЬ

        "ПРЕДИСЛОВИЕ"
     О   второй  мировой   войне  написаны  многие  тысячи   книг:  научных,
художественных, публицистических,  мемуарных.  Особое  место в этом Монблане
литературы  благодаря своей фундаментальности занимают воспоминания Уинстона
Черчилля,    крупнейшего   политического    и    государственного    деятеля
Великобритании XX века.  С  момента их выхода прошло  четыре десятилетия.  И
хотя труд был написан по горячим следам великого катаклизма, когда многое  в
сознании  еще  не  устоялось и  не стало в подлинном  смысле историей, когда
атмосфера "холодной войны", одним из творцов которой был сам автор, не могла
не сказаться на написанном, "Вторая  мировая война" У. Черчилля, безусловно,
выдержала  испытание временем. Думаю, что ни один  серьезный  исследователь,
изучающий   минувший   мировой   пожар,   не   может   игнорировать   выводы
фундаментального труда участника и очевидца событий тех, теперь уже далеких,
лет. Сам автор рассматривал свой труд "Вторая мировая война" как продолжение
описания  истории первой мировой войны,  которую  он  изложил  ранее в  трех
книгах.   Черчилль  даже  допускал,  что  оба  этих  труда  могут  составить
своеобразную "летопись новой Тридцатилетней войны".
     Нельзя  не  видеть, что воспоминания английского  политического деятеля
отличаются  масштабностью,  проницательным анализом, смелостью  исторических
оценок.  Можно согласиться или не согласиться  с  ними,  но бесспорно  одно:
огромное  полотно,  теперь  уже далеко  отодвинутое временем  войны, создано
рукой   и   мыслью  талантливого  человека.  Стиль  изложения  ясен,  иногда
тяжеловесно  монументален. Черчилль, готовя  свои тома, был уверен: их долго
не поглотит пропасть истории. Диктуя свои рукописи, Черчилль широко опирался
на  многочисленных  помощников:  экспертов,   историков,  секретарей.  Автор
"Второй мировой войны" был способен диктовать  по  20 -- 30  страниц в день,
которые   затем   его  творческим   аппаратом   обрабатывались,  уточнялись,
подкреплялись документами, редактировались. Дело было поставлено на  широкую
ногу.  Однако  печать  мощного интеллекта Черчилля явно видна на  содержании
всего  труда,  что  особенно чувствуется  в  концепции  осмысления  событий,
обобщениях и политических оценках.
     Своеобразна методология  воспоминаний Черчилля. Сам он пишет о ней так:
"Я  по возможности придерживался метода Дефо, автора "Записок кавалера", где
рассказ  о  событиях   его   личной  жизни  служит  той  нитью,  на  которую
нанизываются  факты  истории  и  рассуждения  по  поводу  важных  военных  и
политических событий".  Такой  подход придает истории минувшей войны  весьма
личный  характер.  Благодаря принятой  методологии  фигура  Черчилля  всегда
оказывается  в  эпицентре  описываемых  событий  и  процессов,  но  рука  не
поднимается, чтобы написать нечто о явном тщеславии автора. Ведь еще в своем
"Предисловии"  летописец  предупредил,  что  будет  освещать  поток  событий
истории  "в  свете  их  тогдашней  оценки  человеком,  который  нес  главную
ответственность за ведение войны и за политику Британского Содружества наций
и империи". Черчилль не  особенно заботится о том, как  оценят  читатели его
выводы  с  позиций  морали  и,  в  частности,  скромности,  когда  пишет: "Я
сомневаюсь,  чтобы  где-либо  и   когда-либо  существовала  другая  подобная
летопись повседневного руководства  войной и  государственными делами.  Я не
называю ее историей: это задача другого поколения. Но я  с уверенностью могу
утверждать,  что  это вклад  в  историю,  который  принесет  свою  пользу  в
будущем".
     Во  многом это так. Ведь на события смотрел человек, который уже в годы
первой  мировой  войны  был  первым  лордом  адмиралтейства  (военно-морским
министром), а в годы второй -- премьер-министром. Сегодня мы наверняка можем
сказать,  что Черчилль  обладал чувством истории.  Он был  способен услышать
голоса  давно  ушедших  людей,   понять  тайные  механизмы  чужой  политики,
представить  борение страстей и боль целых  народов. Автор  труда никогда не
скрывал  своих  глубоких  антипатий  и  неприязни  к  марксистским  духовным
ценностям, но  часто был способен  понимать  советские  интересы. Особенно в
годы великой войны.
     Прежде  чем сделать некоторые  замечания,  следует хотя  бы  попытаться
набросать словесный эскиз политического портрета автора воспоминаний "Второй
мировой  войны".  При этом  скажем,  что  наиболее  полная  и  обстоятельная
политическая биография  Черчилля в нашей стране написана известным советским
историком В. Г. Трухановским.
     Уинстон  Черчилль  оказался  одним  из  политических  долгожителей.  Он
родился в ноябре 1874 года в  Блениме, близ Вудстока, в графстве Оксфордшир,
в знатной  семье. Получив  хорошее образование,  Черчилль начал свою карьеру
армейским  офицером,  участвовал  в  ряде  колониальных  военных экспедиций.
Одновременно  молодой   военный  стал  пробовать   свои   силы   в  качестве
корреспондента  ряда газет  и был быстро замечен общественным мнением, о чем
свидетельствует  избрание  Черчилля  уже   в  1900   году  в   парламент  от
консервативной партии.
     Этот деятель  всегда  был  прагматиком  и  в  политике, и в убеждениях.
Видимо, по соображениям  карьеры в 1904 году Черчилль  перешел в либеральную
партию, в которой находился более  полутора десятков лет, пока не вернулся в
лоно консерваторов. Во время первой мировой войны и после ее окончания автор
труда занимал ряд высоких военных постов в различных министерствах.
     Именно  в   это  время  он  был  замечен  в   Советской   России  своей
непримиримостью к молодой республике.  В.  И. Ленин,  выступая  на  одном из
совещаний  в октябре 1920  года,  заявил,  что  "английский  военный министр
Черчилль уже несколько лет употребляет все средства, и законные, и еще более
незаконные  с  точки  зрения английских  законов,  чтобы  поддерживать  всех
белогвардейцев против России, чтобы снабжать их  военным снаряжением". Ленин
дает  исключительно жесткую оценку  этой деятельности  Черчилля, называя его
"величайшим ненавистником Советской России". 1
     1 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 349--350.

     Что было, то было. Выдающийся английский политический и государственный
деятель  на  своем долгом жизненном  пути  сделает  еще немало  шагов, чтобы
подтвердить справедливость  этой  резкой оценки.  Черчилль был  верным сыном
британской буржуазной демократии, и было бы трудно ожидать, чтобы он лояльно
относился к  идеологии и  строю,  поставившим  своей  целью  низвержение тех
устоев, на которые он опирался.
     Автор труда  "Вторая  мировая  война", обладая  высокой государственной
мудростью,  оказался  способным в годы борьбы  с фашизмом перешагнуть  через
шлагбаум  классовых  предрассудков и подняться до осознания общечеловеческих
приоритетов.  Именно он, первым из  буржуазных государственных деятелей, уже
22 июня 1941 года заявил о решительной поддержке борьбы  советского народа с
фашизмом. Являясь с мая 1940 года премьер-министром Великобритании, Черчилль
стоял вместе с государственными деятелями других стран у колыбели зарождения
антигитлеровской   коалиции.  Думается,  что  ее   возникновение  связано  с
осознанием приоритета общечеловеческих ценностей над классовыми.  А именно в
этом один  из  истоков того интеллектуально-политического  явления,  которое
сегодня  называют  новым  мышлением. Понимал  или не  понимал тогда Черчилль
будущие  сдвиги в  человеческом  сознании,  но  в  те  далекие годы  в  силу
сложившихся обстоятельств он не мог поступить иначе.
     Черчилль,  как  наиболее   яркий  и  одаренный  представитель  западных
демократий   смог   прагматически   следовать   зову   необходимости   тесно
сотрудничать  с Советским Союзом в  годы второй  мировой  войны. Еще недавно
утверждая,  что  большевизм  -- главный  враг  Англии  и  всей  человеческой
цивилизации, Черчилль оказался способным  провозгласить, что  уже с  началом
второй мировой войны гитлеровская  Германия стала средоточием мирового  зла,
для  борьбы   с   которым  оправдан   союз   с   СССР.   Впрочем,  классовая
предубежденность в  конце  концов  у  Черчилля  обычно  брала  верх,  о  чем
свидетельствует его печально знаменитая речь в  Фултоне 5 марта 1946 года. В
ней  бывший британский премьер  выступил с призывом  установить  отношения с
Россией только  на основе превосходства силы  стран, говорящих на английском
языке. То был опасный исторический вызов, если учесть, что США обладали в то
время  монополией  на   ядерное  оружие.  Черчилль,  по  сути,  провозгласил
возможность и необходимость такого  устройства послевоенного  мира, когда не
баланс  сил  и интересов, а  бесспорное превосходство  западного  мира могло
обеспечить, говоря словами Черчилля, "широкий путь в будущее".
     Но все это будет после войны. А в годы смертельных испытаний и борьбы с
фашизмом Черчилль проявил себя энергичным, волевым и решительным политиком и
государственным деятелем,  чей вклад в общее  дело  победы  антигитлеровской
коалиции нельзя и  невозможно преуменьшать. В этой связи следует  упомянуть,
что Черчилль еще до нападения Германии  на Советский  Союз пытался  привлечь
Москву  на  свою  сторону, понимая,  что  у Англии  нет  шансов  победить  в
одиночку.  Весной  1941  года  Черчилль,  например,  в специальном  послании
предупреждал советское руководство о вероятном нападении  Германии  на СССР.
Стаффорд Криппс, препровождая письмо английского  премьер-министра на имя И.
В. Сталина, писал, что, "если Советское  правительство не примет  немедленно
решение о  сотрудничестве со странами, еще сопротивляющимися державам оси на
Балканах,  русские  потеряют последний шанс  защищать свои границы вместе  с
другими".  То  был фактический  призыв  Черчилля  к  Москве  порвать  пакт о
ненападении  с Германией...  С  позиций  сегодняшнего  дня  это  было верным
предупреждением.  Но, пожалуй, премьер  в  данном случае  явно  заботился  о
получении мощного союзника на Востоке, нежели о его безопасности. Однако это
не умаляет его проницательного предостережения.
     Даже краткое упоминание о  некоторых политических действиях  Черчилля в
предвоенные  годы   и   после   начала   войны  свидетельствуют   о  сильном
прагматическом уме  британского лидера, обладавшего разносторонними знаниями
и способностями.  Наряду  с  бесспорным  литературным талантом, отмеченным в
свое время Нобелевской премией, Черчилль был неплохим художником и вдумчивым
историком. В конце своей жизни он подготовил шеститомное сочинение: "История
народов, говорящих на  английском языке". Это был панегирик в честь Англии и
британо-американского союза.
     Человек, проживший насыщенные  бурными событиями, свершениями и личными
триумфами и поражениями  долгие 90 лет, любил  жизнь и  понимал толк в  ней.
Несмотря  на  активную  политическую  и  общественную деятельность,  которая
затихла  лишь  на  самом  склоне  лет,  Черчилль  увлекался многими  вещами:
животноводством, скачками, кино,  историей.  Но в  истории, глядя  в зеркало
своей памяти, он  преуспел, несомненно, больше, чем в любой  другой  области
своих  увлечений. Таким  был  человек, написавший  превосходную  шеститомную
работу "Вторая мировая война".
     В первую книгу советского издания  вошли два тома: "Надвигающаяся буря"
и  "Их  самый  славный  час".  Десятки  глав сопровождаются  многочисленными
документами меморандумов,  заявлений, служебных записок,  телеграмм, таблиц,
сводок.  Объем  исторической  информации  огромен.  Думаю,  у  внимательного
читателя  все написанное  Черчиллем  вызовет большой интерес.  Но  некоторые
темы, высвеченные мыслью автора, -- особенно.
     Представляют интерес анализ и оценки предвоенных лет в Европе. Автор не
без основания считает, что вторую мировую войну было легче не допустить, чем
любую   другую.  Каким  образом?   Черчилль,  как  всегда  в  своих  трудах,
определенен и даже категоричен: "Не трудно было сохранить Германию в течение
тридцати лет разоруженной,  а победителей -- должным образом вооруженными...
Следовало создавать и  всемерно  укреплять подлинную  Лигу Наций,  способную
обеспечить соблюдение  договоров, с тем  чтобы они  могли изменяться лишь на
основе обсуждения и соглашения". Автор видит причину, генезис второй мировой
войны в крахе  версальской системы. В немалой степени все это так. Но почему
стали  возможны, по выражению  писателя,  "годы нашествия  саранчи?"  Почему
фашизм поднял голову? Ответы Черчилля  сколь своеобразны,  столь и далеко не
бесспорны. По утверждению  автора,  "фашизм был тенью  или уродливым детищем
коммунизма".   Мол,   под  предлогом  спасения   от   большевизма   родились
диктаторские  режимы Гитлера и  Муссолини. Рассуждения достаточно линейные и
не отвечают на вопрос: почему все же  возникла война? Черчилль понимает, что
без   анализа   политики  западных  держав  нельзя  доказать   существование
альтернативы второй мировой войне.
     Заголовок   одного  из  актов   европейской  драмы  весьма  символичен:
"Мюнхенская  трагедия".  В  названном фрагменте  труда  Черчилль  беспощадно
справедлив.  Это,  в частности,  явствует  из его  заявления  для печати  21
сентября: "Расчленение Чехословакии под нажимом Англии и Франции равносильно
полной капитуляции западных демократий перед  нацистской  угрозой применения
силы.  Такой крах не принесет  мира или безопасности ни Англии, ни Франции".
Черчилль  всегда был убежден, что Бенешу не следовало  уступать, и  что чехи
могли  "устоять  за линией  крепостей". Тем  более,  что  если  бы  началось
нашествие  Гитлера, полагает Черчилль, то ни Франция, ни  Англия не остались
бы, по мнению Черчилля, в стороне. Автор поражен, что недвусмысленное, ясное
и  решительное  заявление Литвинова  о  готовности  СССР  прийти  на  помощь
Чехословакии  вооруженными силами осталось  как  бы незамеченным. "Советские
предложения  фактически игнорировали. Эти предложения не  были  использованы
для влияния на Гитлера, к ним  отнеслись с  равнодушием, чтобы не сказать  с
презрением, которое запомнилось Сталину. События шли своим чередом так,  как
будто Советской  России не существовало. Впоследствии мы  дорого поплатились
за  это".  Думаю,  что  эти  размышления  Черчилля   весьма  красноречивы  и
убедительны,   особенно   в   свете   повышенного   внимания   историков   к
пятидесятилетию  многих  событий,  предшествовавших  началу  второй  мировой
войны. Автор обладал политическим  мужеством  говорить историческую  правду,
часто поднимаясь  над  личными классовыми симпатиями и антипатиями. Об  этом
можно судить, если обратиться и  к  оценке  Черчиллем нацизма,  гитлеровской
политики и ее истоков.
     Представляется,  что  автор  столь  пространного труда  смог достаточно
убедительно  (хотя   и  кратко)  высветить  генетические  корни   фашизма  и
становления   таких   лидеров,   каким   был   Гитлер.   Heудовлетворенность
существующими реалиями, позор  поражения, экономический  кризис  всегда ищут
виновников  и  политического выхода.  Гитлер  изложил  этот  выход  в  своей
преступной книжке  "Майн  кампф", явившейся, по выражению  Черчилля,  "новым
кораном веры и борьбы".
     Рассуждения  автора  о  корнях тоталитаризма и  диктаторства  не лишены
тонкой  наблюдательности и  могут быть актуальны  там, где  возникает угроза
политического цезаризма. Фашизм,  тоталитаризм  в  любой форме -- это всегда
апологетика силы и  насилия.  Черчилль, обобщая откровения Гитлера, выделяет
намерения последнего: "В целях  своего расширения  Германия  должна обращать
свои  взоры  к России и в особенности к Прибалтийским  государствам. Никакой
союз с  Россией недопустим.  Вести войну  с  Россией против  Запада  было бы
преступно, ибо целью Советов является торжество международного иудаизма".
     У Черчилля  достало прозорливости,  не в пример некоторым его коллегам,
отклонить  приглашения   встретиться  с  Гитлером.  Британский  политический
деятель понимал, что именно этот человек  более других способен зажечь факел
европейской и мировой войны. Непримиримое поведение  Черчилля по отношению к
нацизму заслуживает уважения.
     Советского   читателя,   несомненно,   будут   интересовать   страницы,
посвященные  отношениям  с  СССР,  оценкой его  политики.  Анализ дипломатии
Москвы  Черчилль,  в   частности,  осуществляет  под  заголовком  "Советская
загадка". Описывая  августовские  советско-англо-французские переговоры 1939
года в Москве, автор пишет,  что  они провалились  "из-за  отказа  Польши  и
Румынии  пропустить русские  войска".  Позиция  Польши  была  такова,  пишет
Черчилль: "С  немцами  мы рискуем потерять  свободу,  а с  русскими --  нашу
душу". Автор "Второй мировой войны" тем не менее глухо говорит, что истинная
причина кроется в нежелании Лондона и Парижа  пойти на серьезные соглашения.
Ответственность  Сталина  также  велика.  Думаю,  именно  тогда  был  упущен
последний исторический шанс; в оставшееся время до 1 сентября 1939 года и 22
июня  1941 года  уже, видимо,  нельзя  было  кардинальным  образом  изменить
стратегические решения Берлина.
     Черчилль, конечно, не мог  знать, что 4  августа  советское руководство
одобрило  Инструкцию советской делегации на переговорах  с военными миссиями
западных демократий. Документ назывался "Соображения к переговорам с Англией
и  Францией". В  "Соображениях..."  рассматривалось  пять  вариантов, "когда
возможно  выступление  наших  сил". Причем Германия в  документе именовалась
"Главным агрессором". Позднее Черчилль вспоминал: Сталин в августе 1942 года
говорил ему,  что тогда, в тридцать  девятом, ему  сказали,  что  Франция  в
случае войны с Германией  выставит  около  сотни дивизий. Сталин спросил,  а
сколько  дивизий пошлет  Англия? Ему ответили: две и еще  две позднее. А мы,
сказал советский диктатор,  готовы выставить  против Германии  свыше трехсот
дивизий. "Нужно признать, -- пишет Черчилль, --  что  это была действительно
твердая почва..." Если бы трое  объединились,  продолжает автор,  и "сломали
Гитлеру шею, или что-нибудь в этом роде -- история могла бы пойти по другому
пути". Черчилль делает  вывод, который сегодня кое-кому кажется еретическим,
что "нужно  не  только согласиться  на  п