й. Итальянский флот
включал также  девятнадцать  современных  крейсеров, из  которых  семь  были
вооружены  8-дюймовыми орудиями, сто двадцать эсминцев и торпедных катеров и
более ста подводных лодок.
     Кроме того, нам противостояла сильная итальянская авиация. Обстановка к
концу  июня   представлялась  настолько  опасной,   что   в   военно-морском
министерстве начали подумывать об уходе из восточной части Средиземного моря
и сосредоточении сил в Гибралтаре. Я выступил  против такой тактики, которая
хотя   и   оправдывалась  теоретически  мощью  итальянского  флота,   но  не
соответствовала  моему  мнению  о  боевой ценности  сторон  и,  кроме  того,
обрекала  на  гибель Мальту.  Было решено  сражаться до  конца и в том, и  в
другом  районе. 3 июля  начальники штабов  подготовили докладную  записку  о
районе Средиземного моря, в которой подчеркивали  важное  значение  Среднего
Востока  как театра военных действий, но признавали,  что пока наша  тактика
должна  быть  в   общем  оборонительной.   Следовало  серьезно  отнестись  к
возможности нападения Германии  на  Египет,  но  до тех  пор,  пока  удается
держать  эскадру в  восточной  части  Средиземного моря, наших  наличных сил
достаточно, чтобы справиться с чисто местными боевыми акциями.
     В   конце   июня  в  Гибралтаре  было   создано  "соединение  Эйч"  под
командованием адмирала Сомервелла. Оно  состояло из линейных кораблей "Худ",
"Резолюшн" и "Вэлиант", авианосца "Арк Ройал", двух крейсеров  и одиннадцати
эсминцев. При помощи этого соединения кораблей мы провели операцию в  Оране.
В  Восточном  Средиземноморье мы  нашли  в лице адмирала  Эндрью Кэннингхэма
выдающегося, бесстрашного офицера. Сразу  же  после объявления войны Италией
он  вышел  в море на  поиски  противника.  Английские военно-воздушные  силы
совершили   налет   на   Тобрук   и  потопили  старый   итальянский  крейсер
"Сан-Джорджио". Корабли обстреляли Бардию с моря. С обеих сторон действовали
подводные  лодки, и  до конца  июня  мы  уничтожили  десять вражеских лодок,
потеряв три своих лодки от глубинных бомб.
     8 июля, прикрывая переход морского каравана, направлявшегося с Мальты в
Александрию,   адмирал  Кэннингхэм   обнаружил  крупные   силы   итальянцев.
Интенсивность  налетов итальянской  авиации  свидетельствовала  о  том,  что
противник также проводил важную операцию. Теперь нам известно, что противник
намеревался завлечь эскадру английского адмирала в  район, где ее можно было
бы  подвергнуть  сосредоточенным  атакам  всех  сил  итальянской  авиации  и
подводного  флота.  Адмирал  Кэннингхэм  сразу  же  захватил  инициативу  и,
несмотря на численное  превосходство противника, смело вклинил свою  эскадру
между противником и его базой.
     На  следующий  день  он  вступил  в  соприкосновение  с  противником, и
завязался бой  с  дальней  дистанции, в  ходе которого были повреждены  один
вражеский  линкор и два крейсера, тогда как английский флот  не понес урона.
Противник не выдержал,  отказался от боя  и благодаря своей большей скорости
сумел уйти, преследуемый адмиралом Кэннингхэмом,  до зоны,  находящейся в 25
милях от итальянского побережья.  В течение всего этого  и  двух последующих
дней  непрерывно продолжались усиленные, но  безуспешные  воздушные атаки, и
морской  караван,  хотя  и подвергался  частым бомбардировкам,  благополучно
прибыл в Александрию. Эта  смелая операция  утвердила господство английского
флота в Средиземном море, а престижу итальянцев был  нанесен такой  урон, от
которого  они уже  не  оправились.  10  дней  спустя  австралийский  крейсер
"Сидней",  входивший   в  состав  соединения  английских  эсминцев,  потопил
итальянский крейсер. Таким образом,  наши первые схватки с новым противником
отнюдь не были неудачными.
     Однако бремя, лежавшее в этот период на военно-морском министерстве, бы
по  крайне  тяжелым.  Опасность вторжения требовала  сосредоточения флотилий
эсминцев и мелких судов  в  Ла-Манше  и  в  Северном море. Подводные  лодки,
которые к  августу начали действовать из портов Бискайского залива, наносили
тяжелые  потери  нашим морским караванам в Атлантическом океане без большого
для  себя урона. В  то  время силы итальянского флота были еще  не изведаны.
Нельзя  было  не  учитывать  возможности  объявления  войны  Японией и  всех
последствий этого  для  нашей восточной  империи. Неудивительно поэтому, что
адмиралтейство  с   глубокой  тревогой   взирало   на  тот  риск,   которому
подвергались наши корабли  в  Средиземном море, и у него был большой соблазн
избрать  строго  оборонительную  тактику  в  Гибралтаре  и  Александрии.  Я,
напротив, не  мог  понять, почему  большое число кораблей, сосредоточенных в
Средиземном  море, не  должно  было с  самого  начала играть  активную роль.
Мальту надо было  укрепить как авиаэскадрильями, так и войсками. Хотя всякое
коммерческое  судоходство  было  прекращено,  а  это  я  считаю   совершенно
правильной акцией, и все крупные  переброски  войск в  Египет  производились
вокруг мыса Доброй  Надежды, я не  мог согласиться с полным  закрытием этого
внутреннего моря. Я  даже надеялся, что,  организовав несколько  специальных
караванов, мы  сумеем вызвать на бой итальянский флот и  помериться с
ним  силами. Я  рассчитывал, что сделать это и  обеспечить Мальту надлежащим
гарнизоном, самолетами и зенитными орудиями удастся  до  появления немцев на
этом театре военных действий, чего я уже тогда опасался.

     * * *
     Тем  временем  тактика военно-морского  министерства  вновь подверглась
тщательному   обсуждению,   и   15   июля   главнокомандующему   английскими
вооруженными  силами  на  Средиземноморском  театре  военных  действий  было
сообщено  телеграммой, что намерение  сохранить  крупную эскадру в восточной
части  Средиземного моря остается  в силе.  В телеграмме  говорилось, что  в
восточном  районе  главная  задача  англичан  будет  состоять в  уничтожении
военно-морских  сил противника, хотя он и обладает численным превосходством.
В западном  районе "соединение Эйч" будет  контролировать западный выход  из
Средиземного  моря и  проводить  наступательные  операции  против  побережья
Италии.   Я   был  полностью   согласен   с   этой   решительной   тактикой.
Главнокомандующего запросили  о  том, какие тяжелые корабли, по его  мнению,
необходимы для этих двух  соединений и желательна ли перегруппировка  сил, а
также о том,  следует  ли  перебрасывать корабли через  Средиземное море или
вокруг мыса Доброй Надежды.
     В ответ  на  это  он  попросил, чтобы  как  "Вэлиант",  так и  "Бархэм"
присоединились  к  его силам.  Тогда он располагал  бы  четырьмя линкорами с
самыми  дальнобойными  орудиями  и  наибольшей  скоростью.  Кроме  того,  он
требовал  два  авианосца,  в  том  числе  "Илластриес",  и  два  крейсера  с
8-дюймовыми орудиями. Он соглашался с начальником военно-морского штаба, что
в западной  части Средиземного моря соединение кораблей,  включающее  "Худ",
"Арк Ройал" и один-два линкора класса "Р",  вполне справилось бы с  задачей.
Он считал, что  с  помощью этих кораблей можно господствовать  в Средиземном
море и твердо  удерживать  его восточную часть при условии, что Мальта будет
надлежащим  образом  защищена  истребителями  и   что  его  запасы  военного
снаряжения  в  Александрии   будут  умножены.  В   заключение  он   заявлял:
"Посредством   точно   согласованного  движения  судов  и   кораблей   можно
перебросить  подкрепления через  Средиземное  море,  но,  пожалуй,  было  бы
желательно сделать все это в ходе одной операции".
     Таким  образом,  в   результате  наших   переговоров  в  военно-морском
министерстве  мы достигли значительной степени  согласия.  Мы договорились о
том, чтобы  укрепить  эскадру  адмирала Кэннингхэма  одним  линкором,  одним
авианосцем  и двумя  крейсерами, причем  одновременно  следовало  попытаться
провести караван грузовых судов на Мальту из Александрии.
     Мне не удалось уговорить военно-морское министерство отправить танковую
бригаду или  хотя бы только одни танки без личного состава через Средиземное
море. Это опечалило и  рассердило меня.  15  августа я окончательно поставил
вопрос  перед  кабинетом.   Я  сказал,   что  надеялся  убедить  руководство
военно-морского  министерства включить два  танковых  полка в план  операции
"Хэтс" 1. Если танковые части направить  через  Средиземное море,
они прибудут в  Александрию  примерно 5  сентября; если  вокруг мыса  Доброй
Надежды, то они будут там на три недели позднее.
     1 Кодовое  название  операции  по  переброске  танков  через
Средиземное море.

     Операция "Хэтс" была проведена успешно и без потерь  между 30 августа и
5  сентября. Адмирал  Кэннингхэм вышел из Александрии  30  августа,  вечером
31-го его самолеты сообщили  о  приближении  вражеского соединения в составе
двух линкоров и  семи крейсеров. Появилась надежда на то, что завяжется бой;
но  итальянцы,  очевидно, избегали  неприятностей, и  ничего  не  произошло.
Вечером  следующего дня наши самолеты  снова  обнаружили противника, который
теперь  отходил к  Таранто.  С  этого момента  корабли  адмирала Кэннингхэма
двигались совершенно свободно к востоку и югу от Мальты, и вражеская авиация
не особенно  им досаждала.  Караван благополучно достиг Мальты;  только один
корабль  получил  повреждение  во  время  воздушного  налета.  Тем  временем
подкрепления, включавшие "Вэлиант" (корабль того же класса  "Бархэм"  еще не
был  реконструирован),  авианосец  "Илластриес"  и  два   крейсера   ПВО,  в
сопровождении  "соединения Эйч" адмирала Сомервелла приближались  со стороны
Гибралтара.   "Вэлиант"  и   крейсера   беспрепятственно   выгрузили  крайне
необходимые орудия и боеприпасы  на  Мальте  и  3 сентября  присоединились к
силам  адмирала  Кэннингхэма, двинувшимся на  восток.  На  обратном  пути  в
Александрию  эскадра  обстреляла  острова  Родос  и  Скарпанто  и  без труда
отразила  атаку  торпедных  катеров  противника.  Отряд адмирала  Сомервелла
вернулся в Гибралтар без всяких помех.
     Все это убедило меня в том, что риск переброски  танковой бригады через
Мальтийский пролив был бы целесообразным. В конце ноября адмирал Сомервелл с
"соединением Эйч" успешно провел караван с запада к Мальте и по пути вступил
в  короткий  бой  близ Сардинии  с той  частью  итальянского  флота, которая
избежала повреждений в бою у Таранто.
     Удивительно, что английское  правительство и его  советники-специалисты
до войны  не  представляли  себе  отчетливо,  как  ужасно  могут  отразиться
действия авиации  на нашем господствующем положении  в Средиземном море. Так
или иначе, мы настолько отстали от  Германии в области военно-воздушных сил,
что оборона Англии  поглощала  большую  часть наших самолетов, которые и без
того уступали противнику по численности. До тех пор пока битва  за Англию не
была  определенно выиграна,  всякая отправка самолетов в район  Средиземного
моря и в Египет была актом, налагавшим огромную ответственность. Даже зимой,
когда в  дневное  время над своей  территорией  мы господствовали в воздухе,
опасно  было в условиях  яростных вражеских налетов посылать истребители  на
Мальту или  в Египет. Мучительно было также отнимать  у  английских городов,
подвергавшихся бомбардировке, у важнейших портов  и военных заводов зенитные
орудия и снаряды, остро необходимые для их защиты, и посылать их вокруг мыса
Доброй Надежды в Египет или с огромным риском прямо на Мальту.
     Несмотря  на  потери  и  неудачи,  настойчиво  продолжалось  укрепление
противовоздушной обороны  Мальты.  В  задачи  эскадры адмирала Сомервелла  в
Гибралтаре  входило  сопровождение  авианосцев  с  истребителями  до  такого
пункта, от которого самолеты могли долетать до  Мальты. Первая такая попытка
была  предпринята в  начале августа,  когда двенадцать самолетов "харрикейн"
были   переброшены  на  остров   с   авианосца   "Аргус".   До  их  прибытия
противовоздушные силы Мальты состояли из трех самолетов "гладиатор", которые
на месте получили ласковые прозвища "Вера", "Надежда" и "Милосердие". Вторую
попытку  мы  предприняли  в  ноябре;  но  произошла  трагедия.  У  девяти из
четырнадцати  самолетов, поднявшихся в воздух с "Аргуса" в четырехстах милях
к западу от острова, в пути в результате перемены ветра кончилось горючее, и
они погибли в море вместе с доблестными летчиками.

     * * *
     Возникла  также  необходимость  найти такой  путь посылки самолетов  на
Средний Восток, который позволил бы избежать  опасностей  средиземноморского
маршрута и огромной задержки, связанной с путем вокруг мыса Доброй  Надежды.
Переброска  их  по  суше  из Западной Африки позволила  бы сэкономить  много
драгоценных  дней  и  некоторое количество  судов. Самолеты  надо  было либо
перегонять своим  ходом на берег  с авианосца, либо разбирать и  упаковывать
для  транспортировки и затем собирать  в каком-нибудь  порту для дальнейшего
перелета. Выбирать надо было между Лагосом и Такоради.
     После тщательного рассмотрения выбор пал на Такоради, и  уже 21 августа
1940 года туда прибыла  оперативная группа. Путь лежал через Кано в Хартум и
затем в Каир -- в общей  сложности 3700 миль. В Такоради надо было построить
довольно  обширные  мастерские  и  жилые помещения, а  вдоль  всего пути  --
различные  стоянки и заправочные  станции.  5 сентября  морским  путем  была
доставлена дюжина самолетов "харрикейн"  и  "бленхейм" в разобранном виде, а
на следующий  день 30 "харрикейнов" приземлились с авианосца "Аргус". Первая
партия самолетов вылетела из Такоради 20  сентября и прибыла в Хартум четыре
дня спустя. К концу года, таким образом, постепенно было доставлено в Египет
107 самолетов.

     * * *
     К  концу  1940 года  английский  флот вновь  более прочно  утвердился в
Средиземном  море.  Оборона  Мальты  была  значительно  укреплена  благодаря
действиям  адмирала  Сомервелла,  доставившего  зенитные   орудия  и  другое
снаряжение.  Наступательная  тактика адмирала  Кэннингхэма в восточной части
Средиземного моря также дала блестящие результаты. Повсюду, несмотря на мощь
итальянской авиации, мы удерживали инициативу, и Мальта оставалась на первом
плане   событий  как  передовая  база  для  наступательных  действий  против
коммуникаций, связывавших итальянцев с их войсками в Африке.

        "Глава восьмая"
        "СЕНТЯБРЬСКИЕ ЗАТРУДНЕНИЯ"
     Сентябрь,  так же как и июнь, был месяцем  крайнего напряжения для тех,
кто нес ответственность за военные усилия Англии. Воздушная битва, о которой
уже  упоминалось  и  от  которой   все  зависело,  протекала   с  величайшей
ожесточенностью и неуклонно приближалась к кульминационному моменту. Теперь,
оглядываясь назад, можно сказать, что победа английских военно-воздушных сил
15  сентября ознаменовала собой  решающий  поворот.  Но в то  время это было
неясно, и  мы не могли предугадать, не  предстоят ли еще  более ожесточенные
налеты и сколько времени они будут продолжаться.
     Из  моих бесед с маршалом авиации Даудингом, который обычно приезжал на
машине  в  конце  недели  из  Аксбриджа  в Чекере, я понял, что командование
истребительной  авиации испытывает крайнее  напряжение. Еженедельные данные,
которые  я  просматривал,  свидетельствовали  о  том,  что   мы  располагаем
достаточной численностью, при условии, что налеты противника не усилятся. Но
в  сводках не  было  отражено  напряжение  всех  физических  и духовных  сил
летчиков. При всей их бесконечной  преданности  долгу  в условиях, когда  им
зачастую  приходилось  сталкиваться  с   противником,  превосходящим  их  по
численности  в  пять-шесть раз,  при  всем  сознании превосходства,  которое
порождалось их непрерывными успехами и тяжелыми потерями  противника, все же
существовали пределы выносливости человека.
     Тем временем  множились признаки надвигающегося  германского вторжения.
Наши аэрофотосъемки показывали, что в голландских, бельгийских и французских
портах и устьях  рек сосредоточено свыше  трех тысяч самоходных барж.  Мы не
могли точно определить, какие резервы более крупных кораблей сосредоточены в
устье Рейна или в Балтийском море, из которого все еще был открыт путь через
Кильский канал.
     Рассматривая  проблему  вторжения,  я  выдвигал  доводы,   на   которых
зиждилась моя  уверенность, что  мы.  разобьем врага,  если  он  придет,  и,
следовательно,  что  он  не  придет;  я  продолжал   пристально  следить  за
событиями. В  то  же  время невозможно  было, не  испытывая чувства  страха,
наблюдать,  опираясь  на данные  аэрофотосъемки и донесения  агентов,  как с
каждой   неделей  усиливаются  приготовления.  Это   чувство  подкрадывается
незаметно. Грозный противник не придет, если не будет твердо уверен в победе
и  не  подготовит планы с немецкой  тщательностью.  Но не может ли произойти
какая-либо  неожиданность? Не пустит ли он в ход десантные баржи  для танков
или какое-либо  удачное  импровизированное средство вместо  этого? Какие еще
возможны  сюрпризы?  Вся  наша ночная  бомбардировка  была сосредоточена  на
портах, откуда могло начаться вторжение и где каждую ночь,  как видно, немцы
репетировали  погрузку  и  разгрузку  барж   и  других   судов.   Результаты
проводившихся нами бомбардировок  скоплений  барж  в бухтах или у  причалов,
судя по данным аэрофотосъемки, неоднократно разочаровывали меня.
     Начальники  штабов  в   целом  придерживались   мнения,  что  вторжение
неизбежно,   тогда  как   я  относился   к  этому  скептически   и   выражал
противоположную точку  зрения.  Тем  не менее  невозможно  было подавить  то
внутреннее  волнение, которое  порождается  длительным  балансированием  над
бездной.  Конечно,  нам  приходилось  напрягать  каждый   нерв,  чтобы  быть
наготове. Не была упущена  из  виду ни одна мера, которая могла быть принята
благодаря стараниям и изобретательности наших командиров, бдительности наших
грозных армий и стойкости и бесстрашию всего нашего народа.

     * * *
     Все наше  военное производство  и его первоочередные  задачи  надо было
теперь пересмотреть в свете нашей изоляции от континента. Я консультировался
по этим вопросам с министром снабжения и другими заинтересованными лицами. В
начале  месяца после большой подготовки,  проведенной  в моем узком кругу, и
тщательной проверки  я подготовил для кабинета общую директиву  относительно
снабжения  военными материалами, которая  должна была служить руководством в
1941 году.
     Положение с военными материалами
     Меморандум премьер-министра 3 сентября 1940 года
     "1.  Флот может проиграть войну,  но только авиация  может ее выиграть.
Поэтому  наши  главные усилия должны быть направлены  на то,  чтобы добиться
решающего  превосходства в  воздухе. Истребители  -- это наше  спасение,  но
только  бомбардировщики  могут  послужить  средством  одержания  победы.  Мы
поэтому должны увеличивать способность сбрасывать над  Германией все большее
количество  бомб с тем, чтобы сокрушить всю промышленную  и научную базу, от
которой зависят военные усилия и экономическая жизнь противника,  и в то  же
время держать его на расстоянии от нашего острова. Никаким другим  способом,
доступным  в  настоящее время, мы  не  можем  рассчитывать одолеть  огромную
военную мощь Германии и  свести на нет  дальнейшие победы Германии,  которых
можно опасаться, когда все  силы противника будут переключены на Африканский
и Восточный театры военных действий. Таким  образом, авиация и ее действия в
самых широких масштабах должны, с учетом всего сказанного ниже, пользоваться
приоритетом перед военно-морским флотом или армией.
     Такое орудие войны, как блокада, уже притупилось и, поскольку речь идет
о Германии, стало менее действенным ввиду территориальных  завоеваний немцев
и  их  возможности грабить в своих  интересах  оккупированные или запуганные
народы.  Уже нет таких  особо важных материалов, лишени