на Балканском полуострове. В
начале  августа  русские  ухитрились отправить из  Италии  миссию  к ЭЛАС  в
Северную Грецию.  Вследствие официально выраженного  нежелания американцев и
приведенного  примера  русской  недобросовестности мы  отказались  от  наших
усилий  достичь взаимопонимания  по важным проблемам, пока я не встречусь со
Сталиным в Москве двумя месяцами позже.  К тому  времени на Восточном фронте
произошли большие события.

     * * *
     Летняя  кампания русских была эпопеей блестящих  успехов.  Здесь я могу
рассказать об этой кампании лишь суммарно.
     Продвижение  началось с второстепенного  наступления  на  финнов. Между
Ладожским  озером  и  морем   финны  углубили   и   укрепили  прежнюю  линию
Маннергейма, превратив  ее в мощную  оборонительную систему.  Однако русские
войска,  весьма  отличавшиеся  по  качеству и по  вооружению  от тех русских
войск, которые сражались здесь в 1940  году, произвели прорыв после 12  дней
ожесточенных боев и  21  июня  захватили  Выборг.  В  тот  же день  начались
операции по очищению северного берега Ладожского озера, а к концу месяца они
отбросили противника и  вновь  завладели  железной дорогой  из Ленинграда  в
Мурманск -- конечный пункт наших арктических  конвоев. Финны некоторое время
продолжали   воевать  при   поддержке  немецких  войск,  но  им  уже  попало
достаточно, и 25 августа они запросили перемирия.
     Наступление на германский  фронт между Витебском  и Гомелем началось 23
июня. Эти города, а также Бобруйск, Могилев и многие другие города и деревни
были превращены в сильно  укрепленные  позиции с круговой  обороной, но  они
один за другим были окружены и захвачены, и сразу же русские армии хлынули в
образовавшиеся бреши. В  течение  недели они прорвались на глубину  80 миль.
Быстро развивая  свой успех, они захватили 3 июля  Минск  и  замкнули кольцо
вокруг отступающего врага по спешно созданной линии, идущей k  югу от Вильно
до  Припятских  болот,  откуда  немцы были  вскоре  вытеснены  непреодолимым
русским потоком. В конце июля Красная Армия вышла к Неману у Ковно и Гродно.
Продвинувшись  на  250 миль  за пять недель, они временно остановились здесь
для  пополнения. Немцы  понесли огромные потери. 25 дивизий прекратили  свое
существование, и такое же количество было отрезано в Курляндии.
     Южнее Припятских  болот успехи русских были  не  менее великолепны.  13
июля  была  предпринята  серия  атак  на   линии   фронта  Между  Ковелем  и
Станиславом.  За десять дней весь  германский  фронт  был  прорван и русские
взяли  Ярослав  (на  реке  Сан),  продвинувшись  на  120  миль  в   западном
направлении. Станислав, Львов  и Перемышль, изолированные этим наступлением,
вскоре были  обречены, и 30  июля  торжествующие  русские форсировали  Вислу
южнее  Сандомира.  Здесь  необходимо  было   остановиться  из-за  снабжения.
Форсирование  Вислы  было  воспринято  польским  движением  Сопротивления  в
Варшаве  как сигнал  к злополучному  восстанию, о  котором рассказывается  в
другой главе.
     В  этой великой кампании имелся и другой далеко идущий успех русских. К
югу от этих районов их побед простиралась Румыния. Далеко продвинутая вперед
германская линия от Черновцов до  Черного моря преграждала до августа путь в
Румынию, к  нефтепромыслам  Плоешти и  на Балканы. Эта линия  была ослаблена
отводом  войск для поддержания  рушившейся  линии дальше  на  севере, и  под
ударами сильных атак, начавшихся 22 августа, она быстро распалась. С помощью
десантов  на  побережье  русские  быстро  расправились  с противником. Немцы
потеряли 16 дивизий.  23  августа  в Бухаресте  был совершен  организованный
молодым   королем  Михаем   и  его  ближайшими  советниками  государственный
переворот, который  привел к полному изменению всей военной обстановки.  Все
румынские армии, до одного человека, последовали за своим королем. В течение
трех дней до  прибытия советских войск германские войска были разоружены или
отступили  за  северные границы.  К 1 сентября  немцы эвакуировали Бухарест.
Румынские армии распались, и страна  была захвачена. Румынское правительство
капитулировало. Болгария,  после  того как она в последние минуты попыталась
объявить  войну  Германии,  была занята.  Двигаясь  на  запад, русские армии
достигли  долины  Дуная  и  через  Трансильванские Альпы вышли  к венгерской
границе, в то  же время их левый фланг южнее Дуная развернулся вдоль границы
Югославии. Здесь они подготовились к большому  наступлению на запад, которое
впоследствии привело их в Вену.

        "Глава шестая"
        "ИТАЛИЯ И ВЫСАДКА НА РИВЬЕРЕ"
     После того как 4 июня пал Рим, разбитые армии Кессельринга беспорядочно
устремились на  север, подгоняемые и дезорганизуемые непрерывными воздушными
налетами и  неотступным  преследованием  сухопутных войск. Американская  5-я
армия под командованием  генерала Кларка заняла прибрежные дороги, идущие на
Пизу,  а наша  8-я  армия  последовала  за  ней  через Тибр,  направляясь  к
Тразименскому озеру. Темп был высокий.
     Александер   очень    надеялся   на    то,   что    операция   "Энвил",
предусматривавшая высадку на юге Франции, будет отложена и  что ему разрешат
сохранить  нетронутыми его  обстрелянные войска,  упоенные  победой. В  этом
случае он был уверен, что ему удастся прорваться через  Апеннины в долину По
и через несколько  месяцев еще глубже. Можно не сомневаться в том, что, если
бы  не  лишения,  вызванные операцией "Энвил",  и  требования,  которые  она
предъявляла, кампания в Италии могла бы быть закончена к рождеству.
     Во всяком случае, предстояли тяжелые бои. В  сражения,  происходившие в
мае и в начале июня, были втянуты 19 немецких дивизий. Три из них прекратили
существование;  большинство   других  понесло   серьезный  урон  и  поспешно
отступало в беспорядке на  север. Но Кессельринг был  способным генералом  и
располагал  компетентным  штабом.  Его  задача   заключалась  в  том,  чтобы
задержать наше продвижение, пока он  не реорганизует свои войска и не займет
свою ближайшую подготовленную позицию, так называемую Готскую линию, которая
шла с западного побережья до Пизы, извивалась вдоль гор севернее Флоренции и
затем упиралась в Адриатику  у Пезаро. Немцы  работали  над возведением этой
линии более года, но она все еще не была закончена. Кессельрингу приходилось
бороться за время, чтобы завершить эту  линию, разместить  на ней гарнизон и
получить  те  восемь дивизий,  которые  отправлялись  в  его распоряжение из
Северной Европы, Балкан, Германии и России.
     После отступления,  продолжавшегося десять дней, немцы начали оказывать
упорное сопротивление, и 8-й армии  пришлось провести ожесточенное сражение,
чтобы преодолеть сильную позицию на знаменитых  берегах Тразименского озера.
Лишь  28  июня  противник  был  отброшен  и отступил  к Ареццо.  На западном
побережье войска американской 5-й армии не без труда заняли 1 июля Чечину, а
на их правом фланге  французский  корпус,  также под  командованием генерала
Кларка, вскоре вышел к Сиене. Противник соответственно отвел свои войска  на
Адриатическом побережье,  позволив польскому корпусу быстро занять Пескару и
двинуться  на  Анкону.  В  это  же время  французская колониальная  дивизия,
переброшенная с Корсики, заняла Эльбу и захватила две  тысячи человек в плен
после  продолжавшихся   несколько   дней  ожесточенных   боев  при   сильной
военно-морской и военно-воздушной поддержке.
     В  начале июля в результате  обсуждений,  происходивших  с Соединенными
Штатами, Александеру  было  приказано выделить силы, составившие в  конечном
счете  семь  дивизий, для операции "Энвил".  Таким образом,  одна  лишь  5-я
армия,  насчитывавшая почти 250 тысяч человек, была сокращена  до 153  тысяч
человек.  Несмотря на  такое  ослабление,  Александер  настойчиво  продолжал
энергичное   преследование  противника  и  выполнение  плана.  В  результате
наступления,  предпринятого в  июле,  американцы заняли  всю  линию Арно  от
Эмполи до Пизы.  8-я армия  очистила горную местность южнее Флоренции. Менее
чем за два месяца союзные армии продвинулись более чем на 250 миль.

     * * *
     Теперь я решил сам  отправиться в Италию, где многие вопросы легче было
бы  урегулировать на  месте, чем  путем переписки. Я считал весьма  полезным
увидеть командиров и  войска, от которых требовали так много после того, как
у  них  так много взяли. Предстояло  начать  операцию  "Энвил".  Александер,
несмотря на то что он был очень ослаблен, готовил  свои  армии к дальнейшему
наступлению.  Я  хотел встретиться с Тито, который  легко  мог бы  прибыть в
Италию с острова Вис, где мы все еще защищали его. Папандреу и некоторые его
коллеги могли прибыть из Каира, и можно было бы выработать план  оказания им
помощи в их  возвращении в Афины к тому времени, когда  оттуда уйдут  немцы.
Наконец, имелся итальянский политический узел, центром  которого теперь  был
Рим.
     Премьер-министр -- генералу Вильсону 30 июля 1944 года
     "Если здесь некстати не  начнется бомбардировка  ("жужжалка"),  надеюсь
прибыть  дней на  десять или на  две  недели  в Италию,  начиная  с 6 или  7
августа. Будет очень жаль, если мне не удастся встретиться с Тито, с которым
я вполне готов обсудить всякого рода политические дела. Можете ли вы поэтому
организовать вашу встречу с ним таким образом, чтобы он  был в  Казерте 8-го
или 9-го?"

     * * *
     Дни были так  перегружены правительственными  делами,  что предлагаемые
мною сроки пришлось отодвинуть.
     11 августа  я прибыл  в  Неаполь,  где  мне  отвели  роскошную, хотя  и
несколько обветшавшую виллу Ривальта с прекрасным видом на Везувий  и залив.
Здесь генерал Вильсон сообщил  мне,  что все подготовлено для встречи завтра
утром   с   Тито  и   Шубашичем   --  новым   югославским  премьер-министром
правительства короля  Петра  в  Лондоне. Они уже прибыли в Неаполь  и должны
обедать с нами вечером следующего дня.
     Утром  12 августа маршал Тито приехал на виллу. Я присоединился к  нему
на террасе виллы, сопровождаемый бригадиром Маклином и переводчиком.
     Я  предложил  маршалу  сначала  ознакомиться  с  оперативным  кабинетом
генерала  Вильсона,  и  мы вошли туда.  Маршал,  которого  сопровождали  два
телохранителя зверского вида -- каждый из  них с автоматом, -- захотел взять
их с  собой на случай предательства  с нашей стороны. С некоторым трудом его
от  этого отговорили, предложив ему взамен взять  их с собой для  охраны  во
время обеда.
     Я повел всех за собой в большую  комнату, стены  которой были  завешаны
картами фронтов. Я начал с союзного фронта в Нормандии, отметив наши широкие
стратегические движения  против  германских армий  на  Западе. Я говорил  об
упорстве Гитлера,  отказавшегося  уступать хотя бы дюйм территории, показал,
как были  заперты многие дивизии в Норвегии  и  в  балтийских  провинциях, и
сказал,  что  стратегия  Гитлера была бы правильной, если  бы он  вывел свои
войска  с Балкан и  сосредоточил их на главных фронтах. Давление союзников в
Италии и  продвижение  русских  с востока  может заставить его  уйти, но  мы
должны считаться с  возможностью того, что он останется на месте. Беседуя, я
показал на карте полуостров Истрию и спросил Тито, куда  его войска могли бы
быть  посланы  для  сотрудничества  с   нами,  если  мы  сможем   достигнуть
полуострова  с восточного побережья Италии.  Я объяснил, что было бы полезно
открыть небольшой порт на югославском побережье, куда мы могли бы доставлять
военные материалы  морским путем. В июне и июле мы послали его войскам почти
две тысячи тонн снаряжения воздушным путем, но мы могли бы доставить гораздо
больше,  если  бы располагали портом. Тито сказал,  что, хотя  сопротивление
немцев в последнее  время усилилось и потери югославов увеличились, он может
набрать значительные силы в  Хорватии и Словении и, несомненно,  высказаться
за  операцию  против  полуострова  Истрия,  в  которой могли  бы участвовать
югославские войска.
     Потом мы перешли в небольшую гостиную, и я начал задавать ему вопросы о
его  отношениях с королевским югославским правительством. Он сказал, что все
еще  идут   ожесточенные  бои  между  партизанами  и  Михайловичем,  который
опирается на помощь немцев и болгар. Примирение невозможно. Я ответил, что у
нас нет желания вмешиваться  во  внутренние  дела  Югославии, но  мы желаем,
чтобы его страна была  сильна, едина и независима. Д-р Шубашич весьма предан
этой идее. Кроме того, мы не должны  подвести короля. Тито ответил,  что  он
понимает наши обязательства в отношении короля Петра, но ничего тут поделать
не  может, пока не закончится  война.  Тогда решение примет  сам югославский
народ.
     Затем я  перешел к вопросам будущего и  высказал  мысль, что правильным
решением  для  Югославии  была бы  демократическая  система,  опирающаяся на
крестьянство  и,  возможно,  какая-то постепенная аграрная  реформа там, где
наделы слишком малы. Тито заверил меня, что, как он заявил об этом публично,
у него  нет никакого желания  вводить  коммунистическую систему в Югославии,
хотя бы  только  потому, что  большинство  европейских  стран  после  войны,
вероятно,  будет  жить  при  демократическом  режиме.  Развитие малых  стран
зависит от взаимоотношений между великими державами. Югославия должна быть в
состоянии извлечь выгоду из растущего улучшения этих отношений и развиваться
в демократическом  направлении. У русских имеется  миссия при партизанах, но
ее  члены  не  только  ничего  не  говорят  о введении  советской  системы в
Югославии, но и высказались против этого 1.
     1  Как известно, Советский  Союз не препятствовал соглашению
главы НКОЮ маршала Броз Тито с И. Шубашичем, премьер-министром эмигрантского
правительства  Югославии, так как  это соглашение способствовало объединению
всех  демократических   сил   страны,  помогало  становлению,   развитию   и
международному признанию новой Югославии.
     На  Крымской  конференции  глав  правительств США,  СССР  и Англии было
принято Решение  "рекомендовать маршалу  Тито  и доктору Шубашичу  ввести  в
действие  заключенное   между   ними   соглашение   и  образовать  Временное
объединенное правительство на основе этого соглашения"  (Тегеран --  Ялта --
Потсдам, М., 1971, с. 191).

     Я спросил Тито, подтвердит ли  он публично  свое заявление относительно
коммунизма,  но он не пожелал  этого сделать, потому что могло бы  создаться
впечатление, будто ему это  навязали. Однако мы договорились, что он обсудит
эту мысль с д-ром Шубашичем, с которым ему предстояло встретиться в тот день
впервые.
     Затем состоялся завтрак, во время которого мы договорились,  что если в
беседах с д-ром Шубашичем будут достигнуты удовлетворительные результаты, то
мы  вновь  встретимся  вечером  следующего  дня.  Тем   временем  я  занялся
составлением меморандума о югославских делах,  и маршал обещал  мне прислать
письмо о некоторых конкретных вопросах снабжения.

     * * *
     Ранее  в  этот  день  Тито  встретился  с  начальником  штаба  генерала
Вильсона; во  время этой встречи  ему был передан важный меморандум о планах
союзников в Истрии и близлежащих районах. Меморандум гласил:
     "1. В  случае  если союзные  силы  займут Северную  Италию, Австрию или
Венгрию,  союзный  верховный  главнокомандующий  намерен  установить союзную
военную  администрацию  в районе,  который  к  началу  войны  находился  под
итальянским   управлением,   что    автоматически   приостановит    действие
итальянского  суверенитета   в  этом   районе.  Военным  губернатором  будет
главнокомандующий союзными  армиями в этом районе.  Имеется в виду, что этот
район останется под непосредственным  управлением союзной  администрации  до
тех пор, пока  вопрос о его судьбе не будет  решен  путем  переговоров между
соответствующими правительствами.
     Эта  непосредственная  союзная  военная  администрация  необходима
для того, чтобы  обеспечить базы
и линии коммуникаций союзных оккупационных войск
в Центральной Европе.
     Поскольку союзные  оккупационные  войска придется  снабжать через  порт
Триест, им необходимо будет иметь обеспеченные коммуникации, охраняемые
английскими  войсками  на  линии,  ведущей через
Любляны, Марибор, Грац.
     Союзный      верховный     главнокомандующий
надеется, что югославские власти будут сотрудничать с ним в
выполнении этой политики, и он намерен поддерживать с ними теснейшую связь".
     В  присланном мне письме Тито выражал недовольство этими предложениями;
и когда во второй половине дня 13 августа мы вновь встретились в присутствии
Стивенсона, нашего посла в Югославии, и доктора Шубашича, я  сказал, что это
--   оперативный   вопрос,   требующий   тщательного   изучения,   а   также
непосредственной  консультации  с  американским президентом.  Статус Истрии,
которая все еще остается итальянской территорией, нельзя предрешать. Изъятие
ее  из-под итальянского суверенитета, возможно,  было бы  хорошим делом,  но
этот вопрос следует решить на мирной конференции или же, если никакой мирной
конференции не будет, то на совещании  главных держав,  на котором Югославия
могла бы  изложить свою  претензию. Правительство Соединенных Штатов  против
территориальных   изменений  во  время  войны,   и   нам  не  нужно  слишком
обескураживать  итальянцев, потому  что они сейчас вносят  полезный вклад  в
войну. Поэтому  лучшим  решением  явилось  бы  создание на  этой  территории
союзной военной администрации, когда территория будет освобождена от немцев.
Тито заявил, что он не может согласиться с введением итальянской гражданской
администрации, и указал,  что  его национальное освободительное движение уже
контролирует многие из этих районов  и должно, по крайней мере, быть связано
с  управлением  этими  районами.  Он  и  Шубашич  согласились  направить нам
совместный меморандум об Истрии, и на этом дело пока кончилось.
     Затем мы обсуждали  вопрос о том, как создать объединенный  югославский
военно-морской   флот  и  как  направить  Тито  легкие  танки,  канонерки  и
артиллерию.  Я сказал,  что мы сделаем  все, что сможем, но предупредил его,
что мы  потеряем  интерес к  этому  делу, если военные действия в  Югославии
превратятся в гражданскую войну, а борьба против немцев станет лишь побочным
вопросом.
     Я ссылался на это в  ноте, отправленной мною Тито 12 августа. Теперь мы
обсуждали более широкое значение этого документа, который гласил следующее:
     Премьер-министр -- маршалу Тито 12 августа 1944 года
     "1.  Правительство  его  величества  желает  видеть единое  югославское
правительство,   в   котором   представлены   все    югославы,   оказывающие
сопротивление  противнику, и надеется на примирение между сербским народом и
национальным освободительным движением.
     Правительство  его  величества  намерено  продолжать  и по  возможности
увеличить  снабжение военными  материалами  югославских  войск  в  настоящее
время,   когда   достигнуто   соглашение   между   королевским   югославским
правительством и национально-освободительным движением. Правительство взамен
ожидает,  что  маршал Тито  внесет  положительный вклад в  дело  объединения
Югославии   путем    включения   в   декларацию,   составить
которую    он   уже   согласился
с    югославским    премьер-министром,   не
только заявления  относительно его намерения  не
навязывать  коммунизм  стране,  но  также  и  заявления  о  том,  что он  не
использует  вооруженные  силы  его  движения  Для того,  чтобы  повлиять  на
свободное волеизъявление народа относительно будущего режима в стране.
     Другим вкладом,  который маршал  Тито  мог  бы  внести  в  общее  дело,
явилось   бы    согласие   встретиться
с королем Петром, предпочтительно на югославской
территории.
     Если    окажется,   что    какие-либо   крупные   количества
боеприпасов,  посылаемых  правительством его  величества,