- То видак, а то живой взгляд, пойдем. А по пути ты  мне  расскажешь,
почему вообще загорелась проводка.
   - А вы видели все его  электрохозяйство?  -  неохотно  ступая  рядом,
спросил Валера.
   - Рассказывали, - весомо ответил я.
   Зайдя в пустое, теоретически помытое здание коровника,  я  огляделся.
По обеим его сторонам расположились зарешеченные  вольеры  для  коров  с
лотками для воды и корма. На  подвесных  швеллерах  болталось  несколько
доильных аппаратов, и на этом весь  технический  прогресс  заканчивался.
Электропроводка была протянута по потолку  и  представляла  собой  серый
перекрученный и связанный во многих местах  двужильный  провод,  который
подходил к небольшой коробке рубильника, закрепленной, как и положено, у
выхода.
   - Почему он не работал? - строго, как пожарный инспектор, спросил я.
   - А он и сейчас не работает, - с усмешкой ответил Ермаков. - Когда  я
только начал здесь работать, то сразу же указал на  это  хозяину,  а  он
только отмахнулся. Вот и результат.
   - Ну-ну.  -  Глубокомысленно  промычав,  я  дернул  за  рычажок.  Без
малейшего  усилия,  легко  и  свободно   он   упал   вниз.   Для   пущей
убедительности  я  открыл  дверцу  и  заглянул   внутрь.   Ось   рычага,
перемещающая контактные ножи, безнадежно сломана, и причем не  вчера,  а
отстреливающиеся   предохранители   были   надежно   привязаны   толстым
алюминиевым проводом, и тоже давно. Нет, что  ни  говори,  а  мы  своего
менталитета не потеряем никогда. - А рубильник-то почему не заменили?
   - Спросите об этом покойника, все у него денег не находилось,  вот  и
допрыгался.
   - Разберемся,  не  гони  гусей.  Показывай  и  рассказывай,  как  все
происходило.
   - В четверг это случилось, ливень был сильный, женщины коров  загнали
в помещение, а сами скучковались в лаборатории. Мы с хозяином оставались
здесь. Я помню, что он стоял в самых дверях, а я подальше,  вот  тут,  у
рубильника. Запах плавленой  проводки  первым  почувствовал  я  и  сразу
сказал об этом Васильичу. Он принюхался и опрометью кинулся  к  силовому
ящику  подстанции,  а  я,  чтобы  не  терять  время,  начал   бокорезами
перекусывать фазы.  Вот  поглядите,  здесь,  на  выходе  из  рубильника.
Видите? Я уже перекусил две фазы, когда услышал крик Варвары. Я сразу же
понял, что случилось что-то ужасное, и выскочил наружу.  Васильич  лежал
без движения, и я по запарке  начал  делать  ему  искусственное  дыхание
Потом подбежала Варвара Сергеевна с  женщинами,  и  мы  поняли,  что  он
мертв. Ну а потом кинулись звонить в "Скорую". Вот и все.
   - Нет, не все. Побежали одни женщины, а ты остался там один.
   - Не надо брать меня на понт. Я оставался не один, а с Клавкой.
   - А когда ты успел положить на место предохранительные перчатки?
   - Господи, да сколько раз вам твердить, что не касался  я  их.  Зачем
они мне были нужны, если он успел все вырубить.
   - Успел все вырубить? Странно, тогда объясни, почему его убило?
   - Не знаю, но ваши эксперты говорят,  что  такое  возможно,  особенно
когда идет проливной дождь.
   - Почему он не надел перчатки?
   - На это ответить мог только он сам. Я не понимаю этого до сих пор.
   - А я понимаю, и ничего сложного тут нет. Перчаток попросту не  было.
Пойдем-ка к этой самой подстанции, что-то тут  не  так,  -  искусственно
накалял я атмосферу и его нервы. - Чует мой нос, что тут пахнет жареным.
   - Нет, с вами невозможно разговаривать. Извините, мне пора  ехать  на
птицефабрику, электрик-то я по совместительству,  а  основная  работа  -
шофер.
   Пятясь задом, Ермаков собирался улизнуть от меня и разговора, который
явно был ему неприятен, а почему? Может быть, действительно его  слишком
пристрастно допрашивали?
   - Не нравишься ты мне,  парень,  -  пристально  глядя  ему  в  глаза,
задумчиво протянул я. - Сильно ты мне не нравишься.
   - А я вам не баба, чтобы нравиться. Только поймите  вы,  наконец,  не
было у меня никакого резона убивать хозяина.
   - Здесь ты, пожалуй, прав, вот я и думаю: зачем же ты это  сделал?  -
просто так, на всякий случай продолжал я цепляться к Ермакову.
   - Да пошли бы вы все на... - Развернувшись, он  решительно  и  быстро
зашагал прочь.
   - Мы еще встретимся! - угрожающе кинул я ему в спину, чтобы испортить
настроение на весь день; в конце концов, он это заслужил хотя бы потому,
что собирался меня бить.
   Да, действительно, подумал  я,  подходя  к  пусковому  ящику,  смерть
Логинова ему была совершенно не нужна, тем более если он  в  самом  деле
хотел жениться на Клавдии. Хотя как знать, может быть, как  раз  поэтому
все и получилось. Допустим, Логинов, прознав  про  их  отношения,  решил
вышвырнуть его с фермы. Почему? Ведь он прекрасно понимал,  что  второго
такого шанса на замужество у его дочери не будет. Не станет же  родитель
желать зла своему дитяти? Вопрос спорный, ведь смог же он прикончить  их
мамашу.
   Погруженный в эти нелегкие мысли, я только сейчас заметил,  что  стою
уткнувшись лбом в чертов ящик и все это проникновенно ему выговариваю.
   Теперь,  подойдя  поближе,  я  мог  лучше   разглядеть   этот   серый
двухметровый агрегат.  Оказалось,  что  он  состоит  из  двух  частей  и
высоковольтные провода подходят не к нему,  а  к  стоящему  позади  него
гудящему   трансформатору,   который,   в   свою   очередь,   стоит   на
полутораметровых деревянных стойках.  Значит,  получается  такая  схема:
высокое напряжение подается на трансформатор,  где  преобразовывается  в
более низкое, и  далее  на  пусковой  ящик  со  всякими  рубильниками  и
предохранителями. А уже из него распределяется по  всей  ферме,  включая
коровник, свинарник и прочие мелкие постройки.
   Все это так, но  что-то  не  так.  Если  из  трансформатора  на  ящик
напряжение подается уже пониженным, то почему они говорят, что  Логинова
шандарахнуло шестью тысячами? Странно! И почему его вообще шандарахнуло?
Насколько   я   наслышан,   в   таких    штуковинах    всегда    имеются
предохранительные средства, например  заземление  или  еще  какой-нибудь
презерватив. Заземление на месте, это видно и невооруженным глазом. Нет,
без знающего энергетика да без бутылки мне  не  обойтись.  Если  бы  вы,
господин Гончаров, регулярно посещали уроки  физики,  то  сейчас  бы  не
смотрели бараном на этот  враждебный  вам  агрегат.  Кстати,  а  где  же
перчатки, о которых мы так много говорили?  Их  нет  и  не  может  быть,
потому как под боковым рычагом рубильника их просто некуда положить. Еще
одна задачка. Чую, крутят тебе мозги все, кому  только  не  лень,  а  ты
развесил свои нежные, доверчивые уши и слушаешь.
   - Здравствуйте, Константин Иванович, -  неожиданно  тронула  меня  за
плечо невесть откуда появившаяся Варвара. - Вижу, вы  все-таки  решились
мне помочь - спасибо.
   - Спасибо говорить будем потом, лучше расскажите мне, почему вы  меня
водите за нос, за какие такие заслуги?
   - Бог с вами! О чем вы говорите?
   - О резиновых диэлектрических перчатках. Где они?
   -  Так  внутри  же,  откройте  ящик,  они  должны  лежать   там   под
рубильником.
   Отстранив меня, женщина легко  открыла  дверцу,  о  которой  я  и  не
подозревал.  Под  двуручным  рычагом  рубильника  лежали  эти  треклятые
рукавицы, но теперь я понимал еще меньше, чем в начале своего знакомства
с этим бандитским агрегатом, который на деле  оказался  не  одноруким  и
даже не двуруким. Видимо, выражение моей физиономии  показалось  Варваре
не совсем обычным, потому как она озабоченно и встревоженно спросила:
   - Что с вами? Что вас так испугало?
   - Нет, ничего, просто я  думал,  что  рубильник  отключается  внешним
рычагом.
   - Да, он служит  для  экстренного  отключения,  но  он  не  работает,
поэтому последнее время мы пользовались этим.
   - Послушайте, а у  вас  что-нибудь  работает?  В  цехе  рубильник  не
работает, автомат не работает, экстренное отключение не работает. У меня
такое впечатление, что ваш батюшка давно и целеустремленно готовился  ко
встрече с Богом, простите, с дьяволом, я только удивляюсь,  что  она  не
произошла гораздо раньше. При таком  состоянии  вашего  электрохозяйства
это должно было произойти неминуемо. Неужели он сам этого не понимал?
   - Наверное, понимал, да уж больно жаден был  тятенька,  а  экстренная
вырубка накрылась совсем недавно. Ее-то как раз он  чинить  собирался  в
первую  очередь,  потому  что  боялся  пожарных.  Даже  деньги  какие-то
приготовил, чтоб он сдох еще дважды, если это он убил маму.
   - К вопросу о состоянии  ваших  электроприборов  мы  еще  обязательно
вернемся, а теперь скажите:  где  сейчас  золотые  часы  вашей  покойной
матери?
   - Еще из милиции не вернули.
   - Сегодня же заберите их оттуда, это очень важно, завтра  я  за  ними
заеду, и мы с вами еще раз вспомним кое-какие детали гибели вашего отца.
Вы пока об этом подумайте, а теперь извините, мне скоро должны  звонить,
и, кстати, по вашему делу.
   Когда я выезжал с фермы, то чуть не столкнулся с красной "Нивой",  за
рулем которой  восседала  Татьяна.  Серьезно  глядя  мне  в  глаза,  она
погрозила пальцем.

***

   Макс позвонил, едва только я успел перешагнуть порог. По его  унылому
приветствию я понял, что блестящих результатов мне лучше не ждать.
   - Короче, Макс, без предисловий, - оборвал я его вздохи, -  что  тебе
удалось пронюхать? Говори коротко и исчерпывающе.
   - А с каких вестей начинать? С приятных или наоборот?
   - Давай наоборот.
   -  Паспорт  твоего  Логинова  уже  сожгли.  Они  обязаны  это  делать
незамедлительно. Его гибель в результате несчастного случая не  вызывает
ни у кого сомнений. Так что тут полный облом и синичкины ножки. А теперь
о приятном, можно сказать, что нам повезло. Легавый,  который  занимался
пропажей Логиновой, сейчас  ушел  на  пенсию  и  занимается  разведением
кролей на собственной даче, и если ты поставишь мне пузырь, то я  сообщу
его адрес и имя. Я его с трудом раскопал, так что не забудь это записать
в мой актив. Мужик он был въедливый, за что и попросили.
   - Тебе не кажется, что ты становишься чрезмерно болтлив? - с  досадой
прервал я его словоблудие. - Обычно это первый  звоночек  перед  началом
климакса. Говори домашний и дачный адрес, только побыстрее.
   - Его зовут Анатолий Васильевич Мамаев, а проживает он...
   - Все, больше ничего можешь не говорить, остальное я знаю и без тебя.
   - Неужели старый знакомый?
   - Ты еще за мамкину титьку держался, когда мы с ним уже пили водку.
   - Выходит, зря я столько старался.  Ты  по  своему  скупердяйству  не
зачтешь мне этого балла и моя изможденная жена останется без антрекота?
   - Макс, можно я задам тебе один вопрос, а потом повешу трубку?
   - Задавай.
   - В кого ты стал таким болтливым?
   - В тебя.
   Пролистав старую записную книжку, я нашел его телефон, набрал забытый
номер и, затаив дыхание, стал ждать ответа.
   Еще бы мне не знать Анатолия Васильевича  Мамаева,  попросту  говоря,
Толика. Если все спиртное, выпитое нами сообща, слить в одну цистерну, а
потом разлить по бутылкам, то этого запаса Наполеону вполне бы  хватило,
чтобы напоить армию Веллингтона и выиграть Ватерлоо.
   После серии длинных и долгих гудков приятный  женский  голос  сообщил
мне, что папа живет на даче и будет там находиться вплоть до наступления
самых лютых холодов. Поблагодарив это милое создание и  поздравив  ее  с
чудесными родителями, я в самом наилучшем расположении духа отправился в
путь. Первой преградой на этом пути встал магазин. Объезжать этот барьер
у меня не было желания, но преодолел я его с честью. Когда  я  вышел  на
первый этап, на заднем сиденье за моей спиной  весело  похихикивали  три
дорогие, целомудренные бутылки. Что  говорить,  за  чистоту  тоже  нужно
платить. Врубив на полную громкость "Вальпургиеву  ночь",  я  выехал  за
городскую черту  и  позволил  себе  немного  расслабиться.  За  грохотом
сатанинского оркестра было совершенно  не  слышно  двигателя,  и  только
стрелка спидометра,  застывшая  на  цифре  сто  сорок,  мне  показывала:
"Нормально, Константин! Пока у нас с тобой все идет хорошо".
   По иронии судьбы, мамаевская дача находилась в  том  же  направлении,
что и деревня Лужино, то есть здесь сегодня я проезжал уже дважды. Как и
днем, трасса была пустынна, встречные машины попадались  редко;  деревья
уже оголились, слепых поворотов не было, и вся она лежала как на ладони.
   Одинокую женскую фигурку, стоящую на правой обочине трассы, я заметил
давно, но останавливаться никакого желания  не  было,  особенно  теперь,
когда из придорожных кустов может выпрыгнуть ее кавалер с большой черной
пушкой и сделать бо-бо. Но дело в том, что сейчас придорожных кустов  не
имелось, вместо них вплотную к дороге подступали открытые  и  безмолвные
поля, а симпатичная, очкастенькая девчонка ну очень просила приключений.
"Проехать или подобрать? Подобрать или проехать?" - судорожно решал  мой
слабый мозг, а ноги тем временем сами собой уперлись в  педали.  Запищав
резиной об асфальт, я подвернул направо.
   Что произошло, я толком и  не  понял.  Наверное,  она  от  нетерпения
бросилась мне навстречу, и я, сам того  не  желая,  немного  зацепил  ее
крылом, не знаю, но, отброшенная на пару метров, сейчас она дрыгалась на
земле. Положение -  хуже  не  бывает,  вокруг  ни  души  и  сбитая  мною
девчонка. Проклиная свое всегдашнее невезение, выбравшись из  машины,  я
наклонился над ней. Кажется, дышит, а это уже хорошо. Я похлопал  ее  по
щекам. Открыв глаза, она истошно заорала,  а  в  моей  голове  апофеозом
сатанинской пляски красной вспышкой взорвался сам ад...

***

   - Да на фиг он тебе нужен, погнали отсюда. Еще пришьют нам его,  мало
тебе того козла. Митяй, дергаем, вон тачка какая-то гонит, пусть  они  с
ним разбираются.
   - Щас, шесть секунд прикинь, где-то я его видел. Может, оттащим его к
лекарю, а потом доить будем? Прикид у него не  фуфловый,  капуста  есть.
Точняк его из тачки выкинули.
   - Тебе мало своих проблем? Как хочешь, а я сваливаю.
   - Тормознись, давай хоть его обшмонаем.
   - Кончай, мне шакалить не в жилу. Митяй, погнали, ну его на...
   Послышался стук дверок, рев  двигателя,  и  опять  наступила  тишина.
Думать не хотелось, тем более что сейчас мои птичьи мозги для  этого  не
приспособлены.
   Кряхтя и стараясь не шевелить головой, я с трудом сел, но  совершенно
напрасно. Меня  тут  же  стало  выворачивать.  Похоже,  приложились  они
крепко. Просто удивительно, что я остался в живых. Обычно работающие  по
этому  профилю  стараются  обходиться  без  свидетелей  и  аккуратно  их
убирают.
   Но убей меня Бог, если я что-то понимаю. Ведь я своими глазами видел,
что сучонка была одна. Вокруг ни кустов, ни деревьев, где бы можно  было
спрятаться.  Полная  чертовщина.  Ну  не  с   неба   же   он   свалился?
Непроизвольно я задрал голову  и  от  боли  чуть  не  потерял  сознание.
Осторожно прощупав голову, я ужаснулся. Гематома над  правым  ухом  была
величиной с пряник, и из нее потихоньку сочилась  кровь.  Это  какой  же
крепости надо иметь череп, чтобы после такого удара  он  остался  целым?
Перед смертью надо не забыть  оформить  на  него  дарственную  в  пользу
Кунсткамеры. А эти крутые все-таки сволочи, могли бы, по  крайней  мере,
оставить мне кусок бинта и бутылку водки.
   Со всяческими предосторожностями, щадя безмозглую голову, я  поэтапно
начал подъем - сначала на колени, а потом и на ноги.  Минуты  через  три
мне это удалось.
   Первым делом я занялся своими карманами, но мог бы  не  беспокоиться,
потому как, кроме носового платка и мятой десятки, ничего там обнаружить
не удалось. Бедный Митяй, он бы понапрасну потратил на меня свое  время.
Подонки, кроме бумажника, увели у меня техпаспорт и права.
   Шатаясь, как новорожденный теленок, я благодарно смотрел на  мир,  из
которого меня только что хотели вежливо попросить. Ни с той, ни с другой
стороны магистрали машины не предвиделось. Костыляя на дрожащих  ножках,
я начал осмотр места происшествия. Ничего, что бросилось бы  в  глаза  с
поверхностного осмотра. Оставив дорожное полотно, я занялся  обочиной  и
прилегающей к ней узкой  полоской  невостребованного  поля.  И  тут  мне
повезло впервые за  сегодняшний  день.  В  рыжей  траве,  неприметные  с
первого взгляда, затаились очки, те самые очки,  что  совсем  недавно  я
видел на симпатичной мордашке молодой преступницы. Очевидно,  когда  она
бросилась под машину, а потом притворно упала, очки при падении  слетели
и, на мое счастье, схоронились в траве. Через носовой платок за дужку  я
поднял этот ценный экспонат и внимательно рассмотрел. Правый окуляр  при
ударе о землю оказался выстекленным, а в остальном они идеально годились
для идентификации. Я рассмеялся злорадно и мстительно. Посеять  очки  на
месте  преступления  -  все  равно  что  оставить  адрес  своего   места
жительства.  Самое  позднее  через  неделю  подонкам  предстоит  немного
потолковать с Максом, и, честное слово, я бы на их месте этого не хотел.
   Удача меня окрылила, и буквально через какие-то пять  минут  я  нашел
правую линзу, причем абсолютно  целую.  Дальше  -  больше.  Невдалеке  я
наткнулся на неглубокую ямку, засыпанную желтой  травой,  и  понял,  где
хоронился мерзавец, поджидая добычу. Ну что же - и  мой  улов  не  плох,
теперь посмотрим, кто кого поймал. Незнакомец, бить я тебя буду долго  и
утомительно, чтоб другим было  неповадно.  А  тебя,  моя  несостоявшаяся
попутчица, я сдам в милицию за угон транспортного средства. Много мне не
надо, я добрый, мне достаточно того, что ты  проведешь  несколько  ночей
там, где я того попрошу. Уверяю, девочка, ты  сразу  постареешь  лет  на
десять, если вообще выйдешь  живой.  Ну  а  пока,  извините,  мне  нужно
поскорее отсюда  сваливать.  Очень  скоро,  поняв  свою  оплошность,  вы
непременно вернетесь за очками, если вы, конечно, не полные кретины, а я
сейчас к нашей встрече не готов.
   После  получасового  тревожного  ожидания   мне,   наконец,   удалось
остановить горбатый "Запорожец", двигавшийся в  сторону  дач.  За  рулем
сидел словоохотливый дед, разговаривать с которым у меня не было ни сил,
ни желания. После нескольких попыток меня растормошить он обиженно умолк
и заговорил, только когда мы приехали.
   - Десять рублей, - сказал он просто и понятно.
   Дача, где полтора десятка  лет  назад  устраивались  шумные  оргии  и
задушевные вечера, почти не изменилась.  Когда-то  шикарная,  теперь  на
фоне своих двухэтажных сестер она смотрелась более чем скромно. Дай Бог,
чтобы таким оставался и хозяин,  впрочем,  к  роскоши  он  не  стремился
никогда. Просто жил, читал книжки, любил водку и баб,  а  еще  он  ловил
мошенников, грабителей и убийц и делал это поразительно ловко. Да видно,
кому-то эта ловкость стала поперек горла. Что делать, меняются времена -
меняются нравы. Жаль только, что вместо совести теперь  в  чести  обман,
корысть и подлость.
   Через редкие штакетины забора за мной  молча  и  выжидательно  следил
черный нос сенбернара, не проявляя при этом ни вражды, ни дружелюбия.
   - Какой хороший песик, наверное, очень  умный  и  порядочный,  пойди,
дорогой, позови хозяина, скажи - дело до него есть.
   Тяжело выдохнув, пес поплелся в глубь двора  и,  к  моему  удивлению,
через некоторое время вернулся в сопровождении Толика. Мамаев изменился.
Он похудел и ссутулился. Его унылый нос совсем повис  и  стал  похож  на
сизый баклажан, случайно засунутый в красные помидоры щек.
   - Что вы хотите? - спросил он, даже не удосужившись меня узнать.
   - Пахан Мамай!!! - заорал я, вспомнив кличку, которую знали только  в
нашем узком кругу. - Б...дей принимай!!!
   - Мой кровать не сломай! - автоматически отозвался он на  наш  старый
пароль. Несколько секунд он меня разглядывал, а потом тихо выговорил уже
забытую мною фразу:
   - Пришел  Кот  Гончар,  готовьтесь,  девки,  будем  обжигать  горшки.
Господи, да ты ли это, Котяра облезлый, какими судьбами