казать?
   - Я ее уже показал и, более того, показываю.
   - Опять хамишь?
   - Нет. А где мои документы, вы обещали продлить.
   - Ты тоже много чего обещал. А документы твои у  меня  под  задницей.
Причем там и останутся, если будешь себя так вести. Говори, что  знаешь,
а то...
   - Ну вот, например, это! - отряхнул я малиновый пиджак.
   - Что это? Какой-то драный зипун неприличного цвета, да еще сидит  он
на тебе... стой. Стой, Гончаров. Неужели?..
   - В самом деле.
   - Не врешь? Где взял? Кто дал?
   - Документы мои под вашей задницей могут все рассказать.
   - А ты уверен, что пиджак принадлежит Полякову?
   - Почти, как  и  в  том,  что  убийца  был  одет  в  аналогичный,  но
совершенно другой костюм.
   - Где ты его взял?
   - Где взял, где взял - купил. Я жду документы.
   - На! - Из заднего  кармана  брюк  он  вытащил  пластиковый  пакет  и
перебросил его мне. - Теперь рассказывай, где Поляков, только не ври.
   - Видите ли, пиджак я взял только вчера. В  том  месте,  где  Длинный
Гена в последний раз был  в  злополучную  ночь  исчезновения.  Теперь  я
должен кое-что выяснить, чтобы обо всем вам доложить подробно.
   - Опять начал хвостом крутить?
   -  Нет,  Алексей  Николаевич.  Как  прослеживается  линия  знакомства
Юшкевича, Крутько и Полякова?
   - Так я тебе и сказал. Я выдаю всю  информацию,  а  ты  мне  шиш!  Не
пойдет, братец.
   - Я делаю это в ваших интересах. Если я укажу последнее известное нам
место пребывания Длинного Гены, вы тут же командируете туда  пару  своих
бестолковых сотрудников, и все пойдет прахом. Мне кажется, это необычный
случай, и действовать нужно аккуратно.
   - Заткнулся  бы,  аккуратист  хренов.  Ты  очень  аккуратно  отправил
почтового пацанчика на тот свет.
   - Работает не просто грабитель и маньяк. Работает умный,  извращенный
тип. Самое лучшее,  если  бы  вы  выделили  мне  толкового,  крепенького
помощника.
   - А сам остался в стороне.
   - У вас и так достаточно дел. А он вас будет держать в курсе.
   - Ладно, попробую. А что касается связей, то таковые имелись. Юшкевич
и Крутько были знакомы, наверное, на почве драгметалла,  а  вот  Поляков
совершенно выпадает из их обоймы.
   - Отсутствие результата тоже результат.
   - Постоянно держи меня  в  курсе.  Наверняка  мой  человек  не  будет
посвящен во все подробности! Знаю тебя. Кстати, куда ему подойти?
   - Сюда без формы, но с двумя парами наручников и пушкой.
   - Ого! Дела, как видно, движутся.
   - Контора пишет.
   - И если эта контора мне выпишет еще один труп, то  мы  ее  прикроем.
Жди в приемной.
   Обезьяноподобное существо в берете и камуфляжной форме явилось  минут
через десять. Оно было в ботинках, с дубинкой и требуемыми наручниками.
   - Вы Гончаров Константин Иванович, - прогудел омоновец безразлично  и
беспредметно, потому что в приемной никого больше не было.
   Я с интересом рассматривал  этот  продукт  человеческой  цивилизации.
Подумал, что Ефимов сдержал слово только в одном  вопросе  -  мужик  был
действительно крепенький, а в остальном...
   - Я прапорщик  Ухов,  прислан  в  ваше  распоряжение  для  совместных
действий. Вот. - Он протянул ладонь-сковородку, я, хлопнув по ней, резко
отдернул руку. - Что будем делать, Константин Иванович?
   - Для начала снимем берет и куртку. Дубинку в штаны, наручники мне.
   - Дык у меня только тельник. Я его давно стирал.
   - Ты, Ухов, своим видом всех  моих  мошек  распугаешь.  У  тебя  что,
ничего цивильного нет?
   - Есть, но сказали, чтобы я через десять минут был здесь!
   - Топай переодевайся, а через два часа жду тебя на первом посту ГАИ в
зоне отдыха.

***

   У подъезда Александра  Алексеевича  Крутько,  как  и  в  первый  раз,
карапуз   со   своей   подругой   Наташкой   играли   в   домик.   Замок
отремонтировали, и дверь была заперта. Мне не оставалось  ничего  иного,
как сесть на лавочку, поджидая, пока  кто-нибудь  выйдет  или  войдет  в
подъезд, да наблюдать за варварской игрой детей. Впрочем, ждать пришлось
не очень долго. Щелкнул замок,  и  из  открывшейся  металлической  двери
выплыла мамаша карапуза. Помню, неделю назад  она  яростно  выбивала  из
меня пыль. Несмотря на мой новый наряд,  она  тут  же  признала  во  мне
детоубийцу.
   - Ах ты, сволочь, развратник, извращенец, опять сюда приперся.  Я  же
тебя насквозь вижу!
   - Ну что вы, я здесь по делу.
   - Знаем твои дела. Шоколадки, конфеточки, а потом ребенка  в  подвал!
Да? Говори, маньяк. - Она уже трясла меня за грудки. - В подвал,  да?  В
подвал?
   - В подвал, - согласился я, - только не детей, а вас, мадам.
   В ее выпученных глазах переваривалась  неожиданная  информация.  И  я
добавил масла в огонь:
   - А может быть, зайдем к вам? В койке  удобнее,  и  беру  я  немного,
особенно с таких дур.
   - А-а-а, - истошно-торжествующе заорала она. - Попался, маньяк, люди,
помогите, насилуют!
   - Чего орешь, дура, второго такого случая в  твоей  жизни  не  будет,
подумай.
   Я проскочил в открытую дверь и защелкнул замок на собачку.
   На втором этаже я отыскал  квартиру  Крутько  и  деликатно  позвонил.
Вполне изучив меня  через  глазок,  дверь  открыла  наконец  молоденькая
блондинка в пеньюаре с  сигаретой  в  зубах  и  пороком,  написанным  на
физиономии.
   - Здравствуйте,  -  поклонился  я,  -  разрешите  войти,  если  я  не
потревожу ваше горестное одиночество.
   - А вы кто?
   - Гончаров Константин, товарищ вашего покойного мужа, тоже  нумизмат.
Примите искренние соболезнования.
   - Не принимаю, но заходи, Константин... э-э-э...
   - Просто Костя.
   - Отлично, милости прошу, просто Костя  Гончаров,  у  меня  небольшой
девичник, так что ваше присутствие будет как нельзя более  кстати.  Меня
зовут Римма.
   Она откровенно подмигнула  и  чуть  приоткрыла  без  того  прозрачный
пеньюар. На неутешную вдову она была не похожа.
   Несмотря на полдень,  в  комнате,  благодаря  плотным  шторам,  стоял
полумрак и витал волнующий запах женщины. На диване  в  черное  закрытом
платье  сидела  породистая  красивая  самка  и  через  соломинку  тянула
коктейль. Она была постарше хозяйки и, пожалуй, попьянее.
   - Костя, - представился я ей.
   - А я Катька. Бросай, Костя, свои кости,  -  заржала  она,  довольная
своим остроумием. - Наливай, - она кивнула на  раскрытую  змеиную  пасть
бара, - отдыхай.
   - А где Жанка? - входя следом, спросила хозяйка.
   - Пошла на кухню консерву открывать, мало ей того, что есть.
   - Она ж на диете.
   - Хрен ее знает. Хочу, говорит, лосося, и все тут. Дура баба.
   - Ну, Костя, чем будете развлекать двух молодых симпатичных дам?
   - Боюсь, что из меня плохой развлекалыцик.
   - Не скажите. У любого мужчины есть нечто, чем можно  развлечь  даму.
Не правда ли, Кэт?
   - Не у всех, например, у моего эта развлекалка давно отсохла.
   - А у моего была еще ничего. Вы  слышали,  Костя.  Его  тут  замочили
вместе с проститутками. Все бы ничего, да все монеты выгребли.  Вы  ведь
знаете, какая у него была коллекция.
   - Не совсем, Римма, Александр  Алексеевич  был  человек  скрытный.  В
основном интересовался коллекциями других.
   - Да, тот еще жук.  Но  мне-то  он  сказал,  что  и  детям  и  внукам
достанется. Только вот детей у нас не предвиделось.
   - А у меня есть дочка. Ее нужно воспитывать. А у моего  козла  из-под
носа килограммов пять золота и платины увели. Что теперь делать?
   - Работать пойдете, - успокоил я.
   - Что-о-о? - в один голос взвыли  вдовушки.  -  Работать?  А  что  мы
умеем, ты спросил? Мы кроме  как...  снимай  штаны,  покажем  тебе  наши
университеты.
   - Немного погодя, - мягко остановил я бурю негодования и страстей.  -
Сначала дела, а потом...
   - Смотри, какой деловой. Римма, а где же Жанка?
   - На кухне же, говорю тебе. Жанка, иди скорей, дело будет. Жанка!
   - А ее там нет! - через минуту сообщила удивленная хозяйка.
   - Стерва, смылась по-английски, - резюмировала Катерина, - это у  нее
бывает. Все боится себя скомпрометировать. Та еще  шлюха.  Так  какие  у
тебя к нам дела?
   - Девочки, после ограбления у Александра Алексеевича должен  остаться
реестр коллекции. Меня от имени всего общества нумизматов  просили...  в
общем, мы просим вас, уважаемая Римма, хотя бы на время дать его нам.
   - А где он?
   - Я не знаю, но вам-то это должно быть известно.
   - Да нет его, пустой шкаф, ни одной монеты  не  оставили.  А  так  бы
отдала совсем. На кой он мне.
   - Жаль. Катерина, насколько мне известно  ваш  муж  тоже  вел  журнал
приема больных. Не могли бы вы...
   - Могу, - ядовито улыбнулась женщина черном, - позвонить  в  милицию,
чтобы там поинтересоваться,  с  каких  это  пор  нумизматы  интересуются
клиентами зубного техника. Звони, Римма.
   - Не стоит! - зло прервал я не в меру подозрительных вдов.  -  Я  сам
оттуда, вот мое удостоверение.
   - Пшел вон. Без тебя тошно. Думали, нормальный  мужик,  а  тут  мент.
Римма, открой ему дверь.
   Бесславно выдворенный из квартиры, я стоял у подъезда, не  зная,  что
делать дальше.
   Выскочивший вслед за мной мужичонка  трясущимися  руками  подсчитывал
наличность. Судя по огорченной  мятой  его  физиономии,  денег  явно  не
хватало.
   - Добавить, что ли...
   - А есть?
   - У дяди Кости всегда есть. Сколько?
   - Пять "штук" не хватает.
   - Вот тебе десять,  только  возьми  хорошую.  Жду  тебя  у  соседнего
подъезда. Ты здесь живешь?
   - Так точно, командир. Я мигом.
   Кажется, я еще не дошел до нужного подъезда, когда ханурик вернулся с
товаром, стаканом и десятком палых яблок. Все это он вывалил тут  же  на
скамейке.
   - Открывай, - распорядился я.
   - Сей секунд, дядя Костя, а ты откуда?
   - От верблюда. Похмеляться будем или глазки строить?  Не  могу,  душа
горит. Давай, ты первый.
   Мужик выпил и  срочно  закосел.  Чтобы  поддержать  компанию,  то  же
проделал и я. Дружно хрумкая зелеными яблоками, мы  проникались  друг  к
другу симпатией. В знак уважения он протянул мне мятую сигарету, и  я  с
благодарностью закурил, решая, с чего начать разговор. И начал:
   - Тебя как зовут?
   - Виктор Гусенков, инженер-информатор, временно не работающий.
   - А я мент, и тоже не работающий.
   - Время такое, - шевельнув ушами, резюмировал Виктор.
   - Паскудное время, - поддержал я наметившийся диалог.
   - Хреновое, кругом сплошной грабеж и разврат, - согласился он.
   - И убийства! - накалял я тему.
   - Во-во, и в нашем подъезде одного какого-то туза  хрякнули,  но  это
ничего, не все коту масленица.
   - Да слышал. Колотушкой по балде, вроде и баба с ним была.
   - Это не его. Его-то Римка-шлюха отдыхала где-то. Тоже небось не одна
развлекалась. Но ей-то простительно. Молодая еще, а он...
   - Так, может, это она его и замочила, надоел, старый хрен, она наняла
кого-нибудь, и того...
   - Нет, Костя, если бы так  было,  она  б  грустная  ходила,  а  Римка
гуляет, веселится у всех на виду. Не ее это рук дело. Я слышал...
   - Что ты слышал? - уцепился я.
   - Да так, ничего. Давай еще по единому.
   - Об  чем  разговор,  Виктор?  Надо  будет,  еще  возьмем,  чего  нам
терять-то, безработным. Твое здоровьице. Фу... А когда его грохнули?
   - Ночью, часа в два, я как раз с похмела маялся, когда ему  позвонили
в дверь.
   - А откуда же ты мог слышать?
   - Так я через стенку живу, слышно даже, как он выключателем  щелкает,
не говоря уж про звонок.
   - Ну и что дальше?
   - Чего дальше, протопал он к двери, чего-то пробубнил, дескать,  кого
черт принес, а она так сладенько  ему,  мол,  открой,  дядя  Саша,  твоя
птичка прилетела.
   - Врешь ты все, Виктор, не было никакой птички. А  молотил  его  один
мужик, сначала его, а потом  и  любовницу.  Сходи  еще  за  одной,  -  я
протянул деньги, - да сходи в кулинарию, возьми нормальной закуски.
   Мне нужно было побыть одному, чтобы переварить полученную неожиданную
информацию. Дело это принимало совершенно иной,  непонятный  оборот.  Из
того, что я услышал, вырисовывались две не похожие друг на друга версии.
Первая: Крутько был дома один, когда  в  дверь  ему  позвонили.  Услышав
знакомый женский голос, он открывает дверь, после чего получает  в  лоб.
Женщина достает монеты и получает по лбу от своего сообщника. Могло быть
так? Вполне. Но могло быть и иначе: звонок  в  дверь,  Крутько  лежит  в
постели с любовницей. Но на знакомый женский голос он все  же  открывает
дверь и опять-таки получает  дубиной.  Потом  таким  же  образом  убийца
расправляется с высунувшейся из спальни женщиной. А могло  быть  и  так.
Любовница Крутько, заранее договорившись с убийцей, проделывает старый и
испытанный ход. Девочка заранее приходит к  нумизмату,  проводит  с  ним
несколько  приятных  часов,  а  потом,  слыша  условный  стук,  впускает
сообщника. Тот, сделав свое дело, решает, что лишний  свидетель  ему  не
нужен. Так и появляется раздетый женский труп. Три варианта. И  если  бы
не моя тупость, один из них можно было бы  отбросить  хоть  сейчас.  Но,
чтобы ознакомиться с протоколом осмотра и заключениями судмедэкспертизы,
оказывается, господин Гончаров, нужен недюжинный ум.
   - Вот, Константин, принес. Пирожки, колбаса, помидоры  и  шнапс.  Все
правильно?
   - Не правильно.
   - Почему? - обиделся информатор.
   - Потому что та девка, которая назвалась птичкой, была  одна,  и  она
была любовницей твоего соседа. А убийца пришел позже.
   - Вот уж нет. В двенадцать ночи, когда я ходил за  пузырем,  в  дверь
Крутько стучалась размалеванная девка, а наутро ее выносили  мертвой.  Я
ее узнал. А в два часа ему звонила другая. После того как он ее впустил,
все и началось.
   - Что началось?
   - Ну, стук, удары, падение мебели. Все, что бывает в таких случаях.
   - Чего ж ты в милицию не позвонил?
   - Телефона у меня нет. А утром позвонил. Из автомата.
   - Как они уходили, ты слышал?
   - Да, я под самой дверью стоял. Ушли они часа в  три.  Тихо  прикрыли
дверь и на цыпочках спустились вниз.
   - Их было двое?
   - Не меньше, они шептались.
   - Чего ж сразу не сообщил о случившемся?
   - Боялся...
   - Куда они пошли, на чем уехали, как были одеты?
   - Э-э, да  ты,  кажется,  не  безработный  мент,  а  функционирующий?
Спасибо за компанию, я пошел, и тебе я ничего не говорил.  Тем  более  я
действительно ничего не видел. В подъезде свет не  горел.  А  окна  моей
квартиры  выходят  на  улицу.  Могу  сказать,  что  на  улице  никто  не
появлялся, значит, они ушли через двор. Вот все, что я знал. И больше ко
мне не цепляйся.
   - И на том спасибо. Пузырь дарю тебе. Ты меня не  видел,  я  тебя  не
слышал!

***

   Ухов стоял на обочине, презрительно разглядывая тщедушных гаишников с
автоматами.
   - Привет, Ухов, - окликнул я его, выбираясь из "тачки",  -  тебя  как
зовут, а то Ухов да Ухов?
   - А меня все так зовут, проще, имя-то не выговоришь, Максимилиан.
   - Значит, просто Макс. Ну вот, оделся  ты  подобающе,  вроде  как  на
прогулку.
   Он смущенно посмотрел на свои белые в обтяжку  джинсы  и  трикотажную
светлую майку. По-моему, он  перестарался.  Где  в  таком  наряде  можно
спрятать пистолет и дубинку?
   - Отлично, Макс, а оружие ты, конечно, оставил дома?
   - Да нет, здесь оно, в машине, я подумал, вдруг понадобится "тачка".
   - Ты хорошо подумал, но где же она?
   - Тут, в кусточках, заныкал.
   - Отлично. Спецоборудование, мигалки, надписи, все в порядке?
   - Да нет, она собственная.
   - Иногда думаешь, что человек  беспробудно  глуп,  а  он  оказывается
Эйнштейном. Это плохо, но когда наоборот, еще хуже.
   - О чем вы,  Константин  Иванович?  У  меня  сразу  сложилось  о  вас
наилучшее мнение.
   - Да вот и я о том же. Но вперед,  Ухов,  нам  предстоят  грандиозные
бои.
   - С кем?
   - С проститутками.
   - Это мы уважаем.
   Дойдя до уховской "шестерки", я скинул чужой малиновый пиджак, а Макс
накинул куртку со всей причитающейся начинкой. Связку ключей бросил  под
сиденье. "На всякий случай, - пояснил он, - а гаишники предупреждены".
   Потихоньку, стараясь не особо шуметь, мы вышли  на  Галкину  берлогу.
Отсюда был отлично виден весь сексодром, но пока что он был  пуст,  если
не считать пяти-шести мужиков, что возились возле трех катеров, и одного
возле открытого капота "Нивы". Вот он-то и привлек мое внимание в первую
голову: во-первых, огромным ростом и мощным телосложением, а  во-вторых,
хозяйским видом, с которым он передвигался по территории. Если  меня  не
подводил нюх, это и  был  садист  и  сексуальный  маньяк  Жорик.  Жорик,
который, возможно, видел, на какой машине уехал Гена Длинный.
   - Макс, ты можешь не заснуть в этой конуре?
   - Какие вопросы, шеф.
   - Отлично. Ты видишь того типа возле "Нивы"?
   - Абсолютно. Неприятный тип.
   - Неприятный и злой. А  когда  ему  ампутировали  одну  очень  нужную
конечность, стал вообще свирепым. Так вот, Макс, мне нужно с ним  решить
пару серьезных  вопросов,  ты  уж  посматривай,  если  что...  Но  учти,
говорят, он вооружен.
   - Я тоже! И тоже бываю сердит.
   - Стреляй только в самой невкусной  ситуации,  когда  другого  выхода
нет, и только по ногам.  Он  нужен  живой.  А  если  я  начну  мочиться,
немедленно спускайся к нам. Возможно, придется его вязать. Один я с  ним
не справлюсь.
   - Ясное дело. Ни пуха...
   - Пошел...
   - Взяв левее, я с шумом спускался вниз к пляжной дороге,  всем  своим
видом показывая, что лицо я не опасное и в этих краях случайное.  Метрах
в десяти выше "Нивы"  я  выкатился  на  дорогу.  Заинтересованный,  Жора
отложил ключ, невозмутимо за мной наблюдая.
   - Здорово, земеля! - радостно заорал я, подходя к машине. -  Закурить
не будет, и пить хочу, умираю.
   - Здорово,  земеля,  -  ответил  он,  внимательно  рассматривая  меня
пронзительными глазами хищника, - отчего ж не будет, возьми в машине.
   - Да неловко как-то по чужим машинам шариться.
   - А я тебе разрешаю, - он неприятно хихикнул, - хорошим людям  я  все
разрешаю.
   Хоть убей, не хотел я влезать в его авто, слишком свежа была в памяти
история, когда меня, вот так  же  сунувшего  нос  в  незнакомую  машину,
увезли черт знает куда.
   - Ладно, пойду у ребят спрошу, - кивнул я на катера.
   - Да погоди ты, недотрога интеллигент.  На  тебе  сигареты,  на  тебе
"Фанту". Кури, пей на здоровье. Тебя как зовут-то?
   - Константин, а тебя?
   - Жорой буду. - Он резко нырнул под капот, бзыкая гаечным ключом куда
попало.
   - Может, помочь, поддержать что-нибудь?
   - Да нет, все уже готово. - Он захлопнул капот и тоже закурил. - А ты
чего, Константин, в наши луга забрел? По случаю или по  нужде?  Места  у
нас особые!
   - Какие еще особые? Пляж, он и в Африке пляж.
   - Здесь, дорогуша, дешевый публичный дом под открытым небом. Понял?
   - Ну да, я знаю, потому и пришел. Товарища ищу. В начале месяца  сюда
пошел и с концами.
   - Что за товарищ?
   - Может, знаете, Гена Длинный? Говорят, уехал на машине.
   - Гену Длинного я знаю. Но давненько его не видел. Давно!
   - А еще говорят, что ваша машина стояла рядом с той,  на  которой  он
уехал.
   - И кто же это может говорить?
   - Да люди разные.
   - Хм, люди, они тебе не то скажут.  Язык  без  костей,  а  длинный  и
отрубить можно.
   Я  невольно  заржал,  проводя  аналогию,  а  он  побелел,  с   трудом
сдерживаясь.
   - Чего ржешь-то? Пришел по делу, а ржешь, как лошадь.
   - Так вы не помните, на какой машине в ту ночь уехал Гена?
   - Ну помню! И что?
   - Вы бы оказали неоценимую услугу мне и его брату, если бы назвали ее
номер.
   - Абсурд! Вы помните номер машины своего соседа?
   - Нет, - признался я, шестым  чувством  понимая,  что  идет  игра,  в
которой я пока проигрываю.
   - На бежевой "шестерке" он уехал. За рулем был лысый  высокий  мужик,
кажется, Слава. Он иногда здесь бывает. Но редко, примерно раз в  месяц.
Вот и все, что я могу сказать.
   - Во что был одет Геннадий?
   - Кажется, в  белую  рубашку,  а  брюки...  Не  помню.  Надеюсь,  моя
и