овместный побег.
   - Звучит заманчиво, но как вы намерены его осуществить?
   - Детали обсудим позже, сейчас на это  нет  времени,  и  так  мы  тут
засиделись. Сегодня во время обеда сообщите мне о своем решении кивком -
да или нет. А теперь идите.
   Почти укомплектовав положенное количество ящиков, я все еще находился
в сомнении, какой ответ дать инженеру. Я был настолько поглощен решением
этой задачи, что совершенно не обращал внимания на окружающих.  Короткий
вскрик и звон разбитой бутылки вернули меня к действительности.  Оплошал
зажимщик, это из  его  немощных  рук  выскользнула  и  разбилась  подлая
бутылка. Теперь он стоял, растерянно и испуганно глядя то  на  блестящие
осколки, то на приближающегося к нему улыбающегося охранника.
   - Простите, я не хотел... я больше не буду! - лепетал он  трясущимися
губами.
   - Козе понятно, что не будешь! -  жизнерадостно  заржал  охранник.  -
Мордой на стол, быстро! Доигрался, синячина, давно я за тобой  наблюдаю!
Мордой на стол! Ну!
   Обреченный лег лицом  вниз,  задрав  костлявый  зад  и  оголив  серую
поясницу. Его сизая правая рука безвольно  повисла  вдоль  ножки  стола,
касаясь пола длинными,  кривыми  ногтями.  Она  мне  запомнилась  больше
всего. Наверное, он знал, что умрет, потому что за секунду до удара  его
глаза уже погасли. Сам удар пришелся в  основание  черепа.  Он  даже  не
пикнул, только мышцы, судорожно сократившись, подтянули к груди  мертвую
руку. Несколько секунд его тело еще держалось. Потом рука распрямилась и
он рухнул под ноги своего палача.
   - Колян, греби сюда, - довольный своей работой, окликнул он товарища,
- задолбил я его. Помоги оттянуть.
   Взяв  несчастного  за  ноги,  поволокли  к   уборной.   По   корявому
известковому полу тащить было трудно,  потому  что  он,  подобно  терке,
тормозил и сдирал кожу со спины трупа, оставляя себе  кровавые  куски  и
клочки волос. Вернулись они как ни в чем не бывало, но я уже  знал,  что
отвечу повару. Принимая от него миску, я согласно  кивнул.  А  во  время
ужина в перловой каше я опять нашел записку: "Сегодня в двенадцать  ночи
постарайтесь незаметно пробраться за перегонный куб.  Будьте  осторожны,
за вами присматривают.  Переоденьтесь  в  лохмотья  и  будьте  в  форме.
Инженер".
   Вопрос переодевания я разрешил быстро и без осложнений. Просто, когда
бомжи  собирались  укладываться  спать,  я   предложил   своему   соседу
обменяться платьями. Нисколько не удивившись, он равнодушно протянул мне
свой гардероб и так же бесстрастно натянул  мою  одежду.  Содрогаясь  от
омерзения, я влез в его  рубище  и  для  пущей  похожести  на  остальных
взъерошил волосы. Ну а моя  немытая  рожа  в  гриме  не  нуждалась.  Без
пятнадцати двенадцать, в целях  рекогносцировки  покинув  свою  нору,  я
заглянул в цех. Работа шла полным  ходом.  Трое  охранников,  изнуренные
тяжелыми  трудами,  дремали  в  пластмассовых  креслах,  и  только  один
контролировал  технологический   процесс.   Сонно   прохаживаясь   вдоль
конвейера, он не забывал лениво покрикивать на рабов. Подождав, пока  он
повернется ко мне спиной, я метнулся к груде ящиков с пустыми  бутылками
и, подхватив один из них, с деловым видом поспешил к  водочному  истоку.
Кажется, пронесло! Столкнувшись со мной на обратном  пути,  он  даже  не
обратил на меня внимания. Дай-то бог. А вот разливальщик меня  беспокоил
куда больше. Наверняка он помнит, кто подносит ему  пустую  тару.  Но  и
здесь все обошлось  благополучно,  видно,  вело  меня  само  провидение.
Разливальщик был  достаточно  пьян,  и  потому  все  его  внимание  было
сконцентрировано на вверенной ему операции. Поставив ящик,  я  подождал,
пока охранник вновь повернется ко мне спиной, и только тогда серой мышью
прошмыгнул за браговарку. Здесь было жарко уже по-настоящему.  Наверное,
не меньше пятидесяти по Цельсию. Мокрый и  красный,  меня  уже  поджидал
повар.
   - Времени у нас мало, поэтому слушайте, - с места в карьер начал  он.
- Внизу,  в  двух  метрах  под  нами,  находится  электростанция.  Я  ее
монтировал своими руками. Она состоит из генератора и, как вы понимаете,
двигателя внутреннего сгорания, работающего на газе. Газ  этот  греет  и
перегонный куб. Прямо за вашей спиной  проходит  электросеть  и  газовая
труба. Сейчас я грамотно перекусываю кабель и делаю короткое  замыкание.
Что произойдет?
   - Какая-нибудь хреновина, - осторожно ответил  я.  -  Свет  погаснет.
Вентиляция вырубится.
   - Правильно, сгорят предохранители генератора и начнется суматоха, во
время которой вы вернетесь на свое место, а я к концу  кабеля  прикреплю
хитрое  сооружение,  вроде  электрозажигалки.  Кроме   того,   разъединю
газопровод, что заставит погаснуть горелки. Однако газ будет по-прежнему
поступать в обесточенный цех. И вот только потом я тоже вернусь на  свое
место, чтобы спокойно ждать, когда же за мной придут охранники.
   - А почему вы думаете, что именно за вами должны явиться?
   - Да потому, что, кроме меня, в этом  "сверхсложном"  деле  никто  ни
хрена не рубит. Дальше. Они меня просят  устранить  неисправность,  и  я
милостиво соглашаюсь, но,  сославшись  на  то,  что  поломка  серьезная,
требую помощника. Они прикомандировывают мне какого-нибудь синяка, но  я
поднимаю их на смех, объясняя, что сгорели  щетки  генератора  и  работа
предстоит серьезная и грязная. Так как работу и грязь сами они не любят,
то  выбор,  естественно,  падает  на  вас.  Таким  образом   мы   вдвоем
отправляемся вниз, а вход туда возможен только снаружи. Вам все ясно?
   - Нет. Почему вы не проделали этого раньше и зачем вам я?
   - Помощник мне необходим, и именно такой, как вы.  А  почему?  Потому
что возле двигателя всегда находится охранник, но он-то не  помеха,  как
его вырубить, я  знаю  и  без  вас.  Хуже  другое,  и  тут  уж  придется
поработать вам. Дело  в  том,  что  при  подобных  авариях  меня  всегда
сопровождает еще один сторож, и он  должен  быть  на  вашей  совести.  И
наконец, третий автоматчик стоит на выходе из пещеры, его мы оставим  на
закуску. Вам все понятно?
   - Кажется, да!
   - Тогда  приступим!  -  вытаскивая  бокорезы,  ухмыльнулся  повар.  -
Приготовьтесь.
   С треском полыхнул кабель, и вырубился свет.  На  секунду  воцарилась
полная тишина, нарушаемая только негромким позвякиванием газового ключа.
Инженер перешел ко второму этапу своей программы. Короткими  перебежками
я добрался до своего места и, закрыв глаза, замер в ожидании. Вскоре  по
стенам заплясали лучи карманных фонариков, а минут  через  десять  дошла
очередь и до меня.
   - Эй, новенький, подъем! Вставай, шваль, когда с тобой разговаривают!
   - А что такое? - испуганно вскочил я.
   - Молчать! Пойдешь  с  электриком,  он  тебе  все  объяснит.  Быстро,
падаль!
   Пока  что  события   развивались   так,   как   планировал   инженер.
Конвоируемые садистом, мы вышли  из  карстовой  пустоты  на  удивительно
свежий воздух.
   - Чё там случилось, Владик? - спросил караульный.
   - Да хрен его знает. Сейчас посмотрим. Рабы все сделают, не боись.
   По узкой, едва различимой тропинке мы  обогнули  горку  и  спустились
вниз к скрытому кустами лазу.
   - Кто идет? - остановил нас тревожный, напряженный голос.
   - Не боись, Алеха, свои, что у тебя тут поломалось?
   - Откуда мне знать, чего-то полыхнуло,  -  стараясь  перекричать  шум
двигателя, ответил Алеха.
   - Сейчас сделаем, рабов я пригнал. Работать, гниды! Быстро!
   - Сейчас мы, сейчас, - услужливо успокоил повар.  -  Только  как  нам
работать в такой темноте, ничего ведь не видно. Нам посветить надо.
   - Молчать, падаль! Один будет работать, а другой ему светить. Держите
фонарик, гниды, мы с Алехой покурим.
   - Нельзя здесь, начальник, двигатель газовый, мало ли что.
   - Без тебя знаю. Мы на улице.  Если  вздумаете  бежать,  пристрелю  в
упор.
   Как только они ушли, повар подсоединил  кусок  кабеля  и  оголил  его
концы. Потом поменял предохранители и  удовлетворенно  прокричал  мне  в
ухо:
   - Все готово! Когда я вырублю первого, ты сразу же кидайся  под  ноги
второму. Вдвоем мы его осилим, а пока посидим. Пусть  они  сами  войдут,
без нашего приглашения.
   - Ну, что там у вас? - минут через десять спросил Алеха.
   - Все нормально, только  ваша  помощь  требуется,  -  брякая  ключом,
озабоченно ответил мой напарник. -  Болт  проворачивается,  нужно  гайку
придержать, помогите, пожалуйста.
   - А сами не можете, гниды безрукие? - наклонился надо мной  Алеха.  -
Где держать, показывай!
   - Да вот же. Посвети ему на накидной ключ, - ответил я,  отодвигаясь,
так как примерно представлял, что сейчас произойдет.
   Едва он успел наклониться, как два оголенных провода воткнулись ему в
глаза, а я в это время уже  выдергивал  ноги  из-под  садиста,  стараясь
перебросить его через себя. Это мне удалось. С коротким вскриком он упал
на бешено крутящиеся фланцы сцепления. Через мгновение от него  остались
только воспоминания в виде перемолотого фарша, разбрызганного по  стенам
и потолку. Обалдевшие, мы стояли, с трудом переваривая увиденное. Первым
очнулся я. Отерев с лица кровь и куски  мяса,  я  нагнулся  над  Алехой,
пытаясь нащупать его пульс.
   - Не надо, не проверяй, - переходя на "ты", свободно засмеялся повар,
- я ж его межфазным в самый мозг долбанул, как Зевс-громовержец.
   - Слушай! - испуганно отскочил я. - А сердце-то у него работает!
   - Ну и пусть себе работает. Зато в мозгах  у  него  дырка.  Он  живой
труп.
   - Сомнительно что-то, ты уж добей его. И ему и нам спокойней будет.
   - Как хочешь! - равнодушно согласился повар-инженер, вновь  накидывая
контакты.  Подергавшись  еще  с  минуту,  тело  наконец  успокоилось   и
вытянулось отдыхать от грязных дел своего хозяина.
   - Скончался, подлец! - резюмировал я отрадный факт, стаскивая с трупа
автомат и камуфляж.
   - Ага, издох, подлюга! - торжествующе плюнув на мертвеца,  согласился
повар. - Ну, уходим?
   - Подожди, кацо, зачем торопиться? - переодеваясь,  спокойно  заметил
я. - Неужели ты думаешь, что я позволю своему боевому другу появиться на
людях в таком непрезентабельном виде? Да ни в жисть! Сдохну, но  достану
тебе приличный прикид.
   - Как? Ты что еще затеял? - с дрожью в голосе спросил инженер.  -  Да
пропади оно все пропадом, не нужен мне никакой прикид. Неужели ты хочешь
вернуться туда?...
   - Именно так, мой дорогой друг и соратник, я еще не все им сказал,  а
кроме того, я должен как-то поблагодарить  ветеринара,  он  здорово  нам
помог. Скажи точно, сколько единиц живой силы насчитывает наш враг?  Эти
сведения мне необходимы, чтобы не попасть в аховое положение.
   - Всего их было девять человек, но не надо, я прошу...
   - Значит, осталось семь, - указуя на останки, заключил я. - Многовато
для одной  грешной  души  господина  Гончарова,  но  ничего,  сейчас  их
останется только шесть. Шесть бедных негритят! Сиди здесь  и  ничего  не
предпринимай до моего возвращения. Нет, лучше спрячься в кустах метрах в
пяти. Мало ли что... Я окликну тебя сам. Не робей, я скоро вернусь. Если
вдруг  этого  не  произойдет  в  течение  получаса   или   ты   услышишь
перестрелку, то врубай свою зажигалку и поскорее отсюда убирайся, да  не
забудь  поставить  свечку  за  упокой  души   Божьего   раба   Гончарова
Константина Ивановича.
   - Может, не надо?...
   - Надо, Федя, надо! - уходя в темноту, уверенно ответил я.
   Острый и злой серп луны немного освещал тропинку, по которой я  пошел
открыто и уверенно, одной  рукой  сжимая  автомат,  другой  -  массивный
гаечный ключ, оружие пролетариата.
   -  Ну,  что  там,  Влад?  -  неожиданно  из  темноты  окликнул   меня
караульный.
   Приглядевшись, я обнаружил его лежащим чуть выше  тропинки.  Молча  я
сел рядом с его головой в полном смятении утонченной души. Не так-то это
и просто - порешить человека, особенно когда он не сопротивляется.
   - Ты что молчишь? - немного встревоженно спросил он. - Ты чё пришел?
   - Убить тебя! - вздохнув, честно признался я, проламывая ему череп.
   Надо признаться, что мне стало муторно и тоскливо, но  сделал  я  это
вовремя. Чуть задержись я, и  было  бы  поздно,  потому  что  в  кармане
убитого голосом рыжего заговорила рация:
   - Влад! Влад! Как слышишь меня? Отвечай! Отвечай! Почему у нас пахнет
газом?
   - Рыжий, рыжий, слышу тебя отлично. А газом у вас пахнет потому,  что
уже полчаса он свободно к вам поступает через открытую трубу. Ты  понял,
с кем говоришь? Отвечай, рыжий!
   - Понял, недоносок, дай мне Влада!
   - Ничего ты не понял, рыжий. Нету больше  твоего  Влада.  Остался  от
него собачий паштет. А теперь слушай внимательно и затаив дыхание,  если
не хочешь вместе со своими садистами сию же минуту взлететь  на  воздух.
Поверь, рыжий, я не шучу, в моих руках контакт, он приводит  в  действие
воспламеняющее устройство, которое находится  неподалеку  от  вас.  Ваша
камера под завязку наполнена газом, а кроме того, вы сидите на ящиках  с
водкой. Одно неосторожное движение, и вы в облаках. Ты понимаешь, о  чем
я толкую? Отвечай.
   - Понимаю, козел! Что ты хочешь?
   - Во-первых, отныне я для тебя  господин  Гончаров,  а  ты  для  меня
говно;  если  ты  с  этим  не  согласен,  то  сейчас  же  и  с   большим
удовольствием отправлю вас к праотцам. Как понял?  Отвечай,  даю  десять
секунд.
   - Понял тебя, то есть вас, господин Гончаров, извините! -  Голос  его
сделался подозрительно вкрадчивым - не иначе что-то задумал!
   - Рыжий! Совсем забыл тебе сказать, что я стою как раз напротив входа
и если твои орелики вздумают покинуть гнездо, то я начну стрелять, а для
инженера это будет сигналом к вашей отправке на тот свет. Так что  давай
без глупостей и по-хорошему. Учти, вас осталось только шестеро. Троих мы
уже успокоили, и они с нетерпением вас дожидаются. Как понял, отвечай.
   - Вас понял! Чего вы конкретно хотите? Прием.
   - Во-первых, сдайте оружие. По моим подсчетам, у вас не меньше  шести
стволов, это только автоматных,  наверняка  столько  же  пистолетов.  Вы
должны сдать все до единого патрона. В этом  гарантия  вашей  жизни.  Ты
согласен? Отвечай.
   - Вас понял! Да, мы согласны,  но  только  с  условием,  что  вы  нас
отпустите по-хорошему на все четыре стороны. Прием.
   - Условия здесь ставлю я. В случае выполнения моих требований я  могу
гарантировать вам жизнь, но не свободу. Это при том, что право на  жизнь
вы давно потеряли. Соглашайтесь, у вас мало времени.  Газ  поступает,  и
скоро начнется удушье. Как понял?
   - Вас понял. Мы согласны на все. Рабы уже начали дохнуть. Что делать?
Прием.
   - Рыжий, вы уйдете  последними.  Сначала  партиями  по  пять  человек
выпускайте  бомжей.  Всех,  кроме  лаборанта.  Его  оставьте  при  себе.
Эвакуацию начинайте немедленно, только, повторяю, без глупостей. Выход я
контролирую!
   - Вас понял. Начинаю отправку! Конец связи.
   Наступила тягучая, тревожная тишина. То ли от возбуждения, то  ли  от
ожидания меня била мелкая дрожь и противно тряслось колено.  Наконец  из
черной дыры земного ада  появилась  первая  пятерка  убогих.  Покорно  и
равнодушно они остановились на небольшой площадке перед  входом.  Потом,
послушные  моей  команде,  кашляя  и  отхаркиваясь,  поплелись  вниз  по
тропинке. Через некоторое время следом за ними спустилась вторая партия.
Всего я насчитал человек двадцать - двадцать пять. Теперь мне предстояло
самое трудное - заключительная  часть  операции,  и  провести  ее  нужно
ювелирно.
   - Рыжий, рыжий! Как меня слышишь? Прием.
   - Слышу нормально. Мы задыхаемся! Что дальше? Прием.
   - Сдайте лаборанту все оружие,  жду  его  на  выходе.  Потерпите  две
минуты. Приготовьтесь выходить по одному, но только по моей команде.
   Включив фонарик,  я  с  удовлетворением  увидел,  как  мне  навстречу
увешанный автоматами выходит лаборант.  Стволы,  словно  елочные  ветки,
топорщились во все стороны, а один автомат  он  держал  в  руках.  Время
вдруг замедлило свой бег,  когда  я  увидел,  как  лаборант  неторопливо
поднимает оружие. Выстрелы тоже были какими-то неторопливыми и  долгими.
Мне казалось, что я вижу каждую пулю, пролетающую в полуметре от меня, а
потом земля тихонько качнулась и из черной пасти пещеры начал  выползать
сине-красный кулак пламени,  но  еще  раньше  какая-то  неведомая  сила,
подхватив меня, понесла впереди этого кулака. Последняя моя мысль была о
том, что больной мозг лаборанта все-таки воплотил  абсурдную  идею,  сам
того не ведая.
 
*** 
 
   К жизни меня вернул холод. Открыв глаза, я уставился в черное, но уже
синеющее небо, которое равномерно покачивалось  надо  мной.  Оно  словно
убаюкивало меня, успокаивало и просило ни о  чем  не  думать.  Так  было
легче. Если бы не холод, то я непременно внял бы его просьбам и  забылся
в неге, а какая может быть нега, когда  зуб  на  зуб  не  попадает.  Все
случившееся я вспомнил отчетливо и в один миг.  Все,  до  того  момента,
когда взрывная волна потащила меня невесть куда. Теперь  мне  предстояла
сложная задача: решить, куда именно она доставила нежную душу  господина
Гончарова. Судя по небесной черноте - в ад. Но тогда  почему  я  миновал
обещанный переходный туннель? Нельзя же сразу из цветущей  земной  жизни
тащить в мрачные чертоги ада.  Необходима  адаптация.  Обзорная  лекция,
наконец. Неужели и здесь, как в России, все через задницу делается? Ну а
если так, то и на новом месте Гончаров не пропадет, потому  как  в  этом
случае  здесь  наверняка  существует  наркобизнес,  бутлегеры  и  прочая
сволочь, изрядно надоевшая Сатане. А вообще-то несправедливо получается,
Господь Бог, я вам чищу землю от подонков и мерзавцев, а вы меня за  это
в преисподнюю. Я понимаю, что действия мои немного специфичны,  но  ведь
как у всякого настоящего художника у меня своя  манера  письма,  и  ваше
определение меня на  постоянное  место  жительства  в  бесовские  палаты
кажется мне оскорбительным! От  обиды  я  даже  дернул  ножкой  и  очень
удивился, что ее не почувствовал.
   - Трах-тарарах! - грязно выругался я, но услышал только тишину.
   Хохмочки  хохмочками,  но,  кажется,  вы,  господин  Гончаров,   либо
оглохли, либо контужены, что еще  хуже.  Доигрался,  твою  душу!  Теперь
писаться под себя будем! Хорошо, если только писаться. А кроме того,  из
ложечки ням-ням будем делать? Будем, куда деваться. Вот только  кто  эту
ложечку подаст? Милосердия твоей Милки хватит ровно  на  неделю,  а  что
потом? Нет, не хочу!  Уж  лучше  бы  тебя  пристрелил  этот  сумасшедший
лаборант. А то ведь что получается? Вроде живой человек, а вроде и  нет.
Обидно. Почему так страшно болит голова? Интересно, болит  ли  голова  у
контуженых? И где я нахожусь, в самом-то деле? Лежу на спине, на  чем-то
твердом и холодном. Под ладонями ощущается холодный мокрый металл.  Руки
шевелятся. Это уже отрадно. Голова тоже. Ничего не понимаю! Скверно.
   Неожиданно подо мною что-то дернулось, и небесная колыбель  замедлила
амплитуду  раскачивания.  Какой-то  человек,  перешагнув   через   меня,
скрылся. Небо светлело на глазах, и, когда он вернулся  через  некоторое
время, я узнал в нем повара. Вдвоем с кем-то они подняли меня и, положив
на  деревянные  носилки,  куда-то  потащили.   Наверное,   дорога   была
ухабистая, потому что меня трясло, как разбушевавшийся отбойный молоток.
Тащили они меня  ногами  вперед,  и  это  травмировало  психику.  Голова
болталась и подпрыгивала, словно теннисный мячик. Но нет худа без добра.
Вдруг что-то горячее полилось из ушей, и я услышал, как тяжело и  хрипло
дышит повар. Головная боль постепенно отпускала.
   - Инженер! Что происходит?  -  попытался  я  выяснить  обстановку,  с
трудом ворочая онемевшим языком.
   - Очнулись, слава богу! Сейчас в баню вас притащим, отпарим и все вам
объясним. Все позади! - Отчего-то он опять стал величать меня на "вы".
   В крохотной деревенской баньке меня долго парили, терли,  выкручивали
руки и ноги, пока  я  всерьез  не  начал  о