ь проходит.  Груди  -  одно
название.
   - Это очень красиво. Поверьте мне, вы само совершенство.
   - Перестаньте, что вам нужно? - уже злясь, затявкала она.
   - Вас, и только вас! "Я  пригласить  хочу  на  танец  вас,  и  только
вас..."
   - Оригинально, - прокомментировал тут же появившийся  Унжаков.  -  Но
почему мужчина в смокинге, если дама без ничего?
   - Мужик  нынче  такой  пошел,  полчаса  прошу  его  раздеться,  а  он
смущается. И чего смущается, не понимаю?
   - Одно из двух, моя девочка, смущаются обычно, когда или очень много,
или очень мало. Как твои ощущения? - поинтересовался Унжаков.
   - По-моему, вообще ничего! - плотно прижавшись ко мне, констатировала
поганка.
   - И такое бывает. Ну а если он тебе без толку,  то  пойдем  со  мной,
Гончаров.

***

   В подвале,  где  еще  несколько  часов  назад  я  скучал,  уткнувшись
разбитой мордой в бетонный столб, находилась небольшая, но фешенебельная
комната с зарешеченными подвальными окнами. Здесь-то  теперь  и  обитал,
томясь яростью и страхом, золотых дел мастер Вартан  Саркисович  Оганян.
Сейчас он совсем не походил на мультимиллионера.  Пиджак  и  брюки  были
перемазаны, а кое-где и порваны. Для сохранения его  драгоценной  жизни,
на случай, если ему  вздумается  ее  прервать,  галстук  и  вартановскую
гордость - ремень, отобрали.  Должно  быть,  вместе  с  ключами.  Прямой
римский нос явно увеличился, впрочем, как и верхняя губа вместе с правой
скулой. Но  обрабатывали  его,  в  отличие  от  меня,  видимо,  щадящими
методами. Забившись в угол, он угрожающе оттуда шипел, как драный кот.
   - Еще раз добрый вечер, Вартан Саркисович, - медово пропел людоед,  -
вы все не спите? А ведь время позднее, отдыхать пора.
   - Прошел ты на... Убийца!
   - Как и папаня ваш, Саркис Самвелыч, земля ему пухом да кол в окопу.
   - Жаль, не получилось из него убийцы, одной тварью было бы меньше.
   - Уж извини. Чему быть, того  не  миновать.  Постояльца  вот  к  тебе
привел. Детектива твоего. А то одному-то скучно.
   - Посади его себе на...
   Я и не предполагал, что интеллигент  и  эстет  Оганян  владеет  таким
богатым словарным запасом русского фольклора.
   - Ого! - изумился даже Унжаков. - Ну да ладно, приятной  вам  беседы,
покойнички. Подумайте, как остаться  в  живых.  Если  надумаете,  кнопка
вызова над дверью.
   Лязгнули замки, наступила тишина, я лег на диван думать, как остаться
живым.
   - Сука продажная ты, а не сыщик! - не выдержал молчания Оганян.
   - Заткнись, нас прослушивают, говори только то, что можно!  Почему  я
сука?
   - Сука, ты и есть сука, - обреченно взвыл Вартан,  -  подослал  своих
ментов.
   - Не понял? - Уже  догадываясь,  о  чем  он,  я  привстал  с  дивана.
Кажется, и до него что-то стало доходить.
   - А как же?.. Я... Позвонили... Двое в форме... Сказали, от вас,  что
в курсе всех моих дел. Я открыл  дверь,  они  показали  удостоверения  и
попросили меня проехать в отделение. И вот я здесь. Значит...
   - Ты пальцем зачат.
   - Господи! Идиот, какой я идиот!
   - Почему ночью вы не дождались приезда вызванной милиции?
   - А сколько можно было их ждать?
   - Повторили бы вызов.
   - А он и повторял, причем несколько раз.
   - Как? Значит, не вы сообщили об убийстве племянника?
   - Нет, часа два я вообще не мог прийти в  себя,  потом  стал  звонить
вам. Милицию вызывал Арцевик.
   - Вот это фокус!
   - Вы что, думаете...
   - Ничего я не думаю. Где эти дни  провел  ваш  ювелир  Григорий?  Что
делал?
   - После ограбления я попросил его не появляться в "Сапфире". Но  дома
у меня бывал.
   - А в тот день?
   - Я его не видел, кажется, он застрял у своей пассии.
   - У вас огромный пес, почему он не набросился на бандитов?
   - Как убитый пес мог защитить хозяев?
   - Его пристрелили?
   - Да, он лежал рядом с Ариком.
   - Как лежал? Я имею в виду положение тела, оскал пасти.
   - Спокойно лежал, на боку, пасть была закрыта. Ему стрельнули в  лоб,
чуть выше глаз. Зачем это?
   - Не знаю. Ваши племянники родные братья?
   - Нет, двоюродные, а Гриша вообще седьмая вода на киселе, вы их...
   - Гончаров, мне кажется, вам нужно поменять тему  беседы,  -  прервал
нас  унжаковский  голос  откуда-то  сверху.  -  Если   тебя,   Гончаров,
интересуют подробности, спроси лучше у меня.
   - Непременно, господин людоед.
   -  Я  тебя  предупреждал,  еще  раз  так  обратишься,  буду  вынужден
подтвердить это звание, шашлыком окажется твоя разлюбезная. Она уже моет
свою тушку, это кстати.
   - Молчу. Вас так хорошо слышно! А видимость у вас нормальная?
   - Не сомневайся. Ты сидишь на диване, твой  работодатель  съежился  в
кресле. А я настоятельно советую вам разрешить интересующий меня  вопрос
до утра. Сейчас вам принесут легкий ужин. Хавайте, "жмурики".
   Динамик замолчал - зазвенела  тишина.  Говорить  не  хотелось,  да  и
смысла не было. Устало и равнодушно я лег.
   - Да отдай ты ему эти побрякушки! Неужели жизнь четырех человек стоит
дешевле этого дерьма, - спустя некоторое время сказал я. - Они же  убьют
тебя, что, возможно, и справедливо, но при чем тут твоя мать и моя жена?
   - Нет, никогда. - Оганян замычал, отчаянно мотая головой.
   - Эх ты, дерьмо  ювелирное!  -  Меня  захлестнул  приступ  бешенства.
Вскочив, я выдернул его из кресла и хлестко, наотмашь влепил пощечину. -
Козел, я сам удавлю тебя,  подонок.  Ты  же  не  лучше  этого  Унжакова.
Наверное, он бы не поставил свою мать на кон. Подлюга!
   - А вот этого не  надо.  Успеешь,  -  остановил  меня  голос  второго
мерзавца. - Сейчас поужинаете, потом сядете рядком,  поговорите  ладком.
Доченьку мою, официанточку, можете оставить на десерт.
   - Кушай ее сам, - все еще в  бешенстве  посоветовал  я.  -  Но  этого
ублюдка я угрохаю.
   Загремели засовы, в дверях обозначилась харя банщика-буйвола.
   - Утухни, братан, а то гасить буду, - пропищал он, пропуская девицу с
сервированным столиком.
   Подкатив его к дивану, она встала, выжидающе глядя на меня.
   - Что вылупилась?
   - Мне остаться?
   - Оставайся, - почему-то согласился я.
   - Полный комфорт, приятного аппетита, ханурики, - ухмыльнулась  рожа,
запечатывая дверь.
   - Ну что встала? Пришла, так обслуживай!
   - Что будете пить?
   - Я водку, а этому козлу налей коньяку. Выключи свет и садись рядом.
   - Он здесь не выключается, - усаживаясь на краешек  дивана,  ответила
дева.
   - При свете я не могу, да и сокамерник на нет истечет. Жорик,  выруби
прожектор!
   - Нашел лоха, ментяра хитромудрая. Не знаю, что ты затеял,  но  нюхом
чую двойную игру.
   Итак, мой мгновенно разработанный план так же мгновенно  был  сорван.
Чутье у старого подонка отменное. А нужно мне было  немного:  в  темноте
тихо подойти к Оганяну и в самое ухо шепнуть четыре слова.
   - Тогда забирай свою шлюху, при свете я импотент.
   - Вольному воля.
   Когда птичка, так и не взъерошив перышки, упорхнула, я закрыл глаза и
запустил ржавые шестеренки мозга  на  полные  обороты.  Где  выход?  Что
делать? Как нам с Лелкой остаться живыми? Путь один. Заставить  придурка
отдать алмазы. Тогда автоматически я становлюсь членом банды  и  покупаю
две жизни - мою и Ленкину.  Но  как  уговорить  обезумевшего  от  блеска
бриллиантов ювелира расстаться с  ними?  Возможно,  в  глубине  души  он
догадывается, что при любом раскладе оказывается в проигрыше. Как  быть?
"Эх, не ходил бы ты, Ванек, во солдаты". Очень важный момент -  передала
ли Елена Юрке мою записку? Вряд ли. Я просил сделать это вечером,  а  ее
взяли, очевидно, утром или днем. Собственно, даже если  передала,  толку
мало. Там указан городской адрес, и только. Мы же находимся  черт  знает
где. Единственное, что они могут, - опросить соседей и захомутать  Гришу
или Арцевика. Кто из них подставил Оганяна? Кто?
   Я уже  засыпал,  но  внезапное  бормотание  Оганяна  вернуло  меня  к
действительности. В полубреду и полусне он невнятно произнес:  "Нет,  не
надо. Свет! Выруби свет. Быстро".
   - Успокойся и утихни! - посоветовал я ему, сам проваливаясь в темноту
безвыходности.

***

   Разбудил меня веселый голос Унжакова.
   - Ну, Гончаров, нервы у тебя стальные,  пять  часов  продрых,  а  вот
несчастный ювелир мучился всю ночь, ни на секунду  не  сомкнув  глаз.  Я
понимаю тебя, Вартан, вопрос гамлетовский "Быть или не быть", а точнее -
жить или не жить. И к какому же выводу ты пришел, Вартан-джан?
   - Нет у меня никаких бриллиантов.
   - Ты крыса. Если бы я сомневался, не затевал бы большой игры,  просто
грабанул бы твой вонючий ларек. Ну еще грохнул бы тебя в  порядке  мести
за папашины шалости. Но я замутил по-крутому, наверняка зная, что  цацки
у тебя. Я лишился четырех квартир, это, конечно, мелочь по  сравнению  с
тем, чего я от тебя добиваюсь. Я тебе, ара, вот что скажу:  вернешь  мне
бриллианты - верну тебе твои цацки с мамашей вместе.
   - Нету, нету, нету у меня ничего! - забился в истерике Оганян.
   - Подождем еще немного, может, появятся. Сейчас вам принесут завтрак.
Приятного аппетита.
   Мерзавец отключил микрофон. Я понимал - его  обещания  ювелиру  гроша
ломаного не стоят,  и  все-таки  с  чего  это  он  пустился  на  посулы?
Рассчитывал, что Вартан клюнет?
   - Ну и гаденыш же ты, подлюга вонючая! - в сердцах  и  я  надавил  на
него.
   - А ты заткнись! Не твоя это забота. Я вам свою жизнь доверил, и что?
Профессионал, ха-ха! Сыщик великий, Шерлок Холмс, Пуаро! Да  вам  только
на рынке стоять да бабок-торговок обирать.
   Злые, мы расползлись по углам. Через полчаса нам  прикатили  знакомый
столик. На сей раз на нем стояли бутылка  шампанского,  салат-ассорти  и
два закрытых колпаками блюда.
   - Доброе утро, господа, - гаденько улыбнулся здоровый детина, один из
тех, кого я видел на лестничной  площадке,  когда  в  офицерской  шинели
уходил от Оганяна. - Приятного вам аппетита. Меню под салфетками.
   Я уже догадывался, что находится под колпаками, поэтому открывать  их
не торопился, стараясь сдержать мелкую,  поганую  дрожь.  Вартан  первым
открыл ближайшее к нему блюдо. Несколько секунд бессмысленно смотрел  на
волосатое старческое ухо, потом глаза его закатились, он что-то вякнул и
ничком улегся у моих ног. Я сорвал вторую крышку и,  кажется,  застонал.
Мне преподнесли мизинчик правой ноги Елены.
   Из-под салфеток я выхватил карточку. Пытаясь  выровнять  прыгающие  в
глазах строчки, с трудом прочел:

   "Завтрак: 1) салат-ассорти, 2) ухо армянской мамы, 3) пальчик девочки
Лены, 4) шампанское. Обед: 1) салат из свежих  овощей,  2)  солянка,  3)
кисть левой руки армянской мамы, 4) большой палец ноги девочки Лены,  5)
водка, коньяк, напитки. Подпись. Шеф-повар: дядя Жора".

   - Эй, ты, там, погляди, чтоб  он  не  окочурился,  -  приказал  голос
сверху.
   Я  потрогал  вартановский  пульс.  Он  бился,   хотя   и   слабо.   С
остервенением стал бить по щекам, а когда ювелир начал приходить в себя,
радостно заорал:
   - Жив, жив, подонок!
   - Ну и славненько, - радостно проверещал Унжаков.
   И ведь было чему нам радоваться. От жизни Оганяна зависели две наши -
Ленкина и моя. А для  Унжакова  смерть  Вартана  означала  окончательную
потерю алмазов.
   Я вплотную прижался к нему,  словно  делая  искусственное  дыхание  и
тихо, но внятно прошипел:
   - Тяни время, сука, проси отсрочки, говори, что согласен, тяни время.
   - Да, воды!
   Полный бокал шампанского он выдул одним глотком.
   - Ну и как ваше самочувствие, господа?  -  участливо  поинтересовался
Унжаков. - Вопрос с ужином оставим открытым или как?
   - Да, папа Жора, как и вопрос с обедом.
   - А ты уверен в нем, Гончаров?
   - Пусть немного придет в себя, и прикажи убрать этот мерзкий  столик.
- Я завернул в салфетку мизинец  и  положил  его  в  карман,  чем  очень
позабавил нашего соглядатая.
   - Отличный сувенирчик подарил тебе дядя Жора! А Вартан-джан, кажется,
совсем равнодушен к органу слуха  своей  старой  доброй  мамы.  Ну  что,
Оганян, как мы с тобой договоримся? Может, на обед тебе прислать второе,
свежее ухо?
   - Нет. Мне нужно поговорить с вами, - твердо, как человек,  принявший
решение, ответил ювелир.
   - Всегда с нашим полным удовольствием. Я, весь внимание.
   - Хотел бы наедине.
   - Вы не доверяете своему товарищу?
   - Дело не в этом. Вопрос касается только нас двоих.
   - Похвально, похвально! Кажется, умный армянский мальчик что-то понял
и наконец пожалел свою мамочку. Ну что же, добро пожаловать, жду.
   Когда уводили Оганяна и выкатывали  столик,  я  придержал  бутылку  и
теперь,  периодически  прикладываясь  к   шампанскому,   размышлял   над
действиями моего сокамерника. То ли он, послушный моему  приказу,  тянет
время, то ли затеял какую-то другую игру, а в этом  случае  наши  жизни,
моя и Ленкина, здорово удешевятся, если не сказать  больше.  Так  что  я
ожидал возвращения моего клиента с большим нетерпением.
   Явился он через полчаса с разбитой мордой,  но  бодрый.  Одними  лишь
глазами дал понять, что все в порядке. Что ж, попробуем поверить.
   - Ты сволочь, Вартан. - На всякий случай, для Унжакова, я съездил ему
по уху. - Опрокинул, значит, меня?
   - Оставь его, легавый! - раздался незнакомый голос сверху. - Сейчас -
и за тобой придут.
   - Где твой шеф?
   - Скоро увидишь.
   Людоед ожидал меня  в  холодном  яблоневом  садике,  с  сигарой  и  в
кирзачах.  Указав  мне  на  шезлонг,  участливо   поинтересовался   моим
здоровьем.
   - Пожалела кошка мышку, -  зло  сплюнул  я,  с  трудом  гася  желание
свернуть ему шею. - Что с моей женой?
   - Насколько я знаю, ты холост. Де-юре.
   - А де-факто женат, где она?
   - Немножко занемогла после ампутации, но, думаю, завтра к утру  будет
как роза. Собственно, я не для этого тебя позвал. Ара раскололся,  и  ты
мне теперь нужен как прошлогодний снег. Я бы просто выкинул тебя отсюда,
вместе с твоей шлюхой. Но беда в том, что  ты  знаешь  много  интересных
моментов из моей трудной биографии.  Правильней  всего  было  бы  просто
закопать вас в старой штольне, однако чем-то ты мне  симпатичен.  Может,
неординарностью своего поведения, может, внутренним, крепким стержнем. Я
никому не верю - ни друзьям, ни братанам, ни холуям. Тебе тоже не  верю.
И все-таки, считаю, в отдельных случаях  на  тебя  можно  положиться.  В
общем, выбирай! Или ты верным псом служишь мне,  или  через  пару  часов
вместе со своей сучкой будешь отдыхать в штольне,  на  приватизированном
кладбище дяди Жоры. Думаю, выберешь первое.
   - Да! Что я должен делать?
   - На, досасывай. - Он протянул мне слюнявый охнарь сигары.
   Я понял, проверка началась. Началась борьба за наши  жизни.  Медленно
подняв голову, внимательно посмотрел в его мутно-голубые ожидающие глаза
и мгновенно принял  единственно  правильное,  на  мой  взгляд,  решение.
Резким ударом ноги тут же выбил протянутую, обжеванную сигару.
   - Соси сам у пьяной обезьяны!
   Из  голенища  кирзачей  он  выдернул  финку.  Вместе  с  шезлонгом  я
кувыркнулся через спину, сразу же оказавшись на ногах. Он шел  на  меня,
держа финку привычно, по-зековски на отлете. Выбить ее в таком положении
очень не просто, тем более после тренировок с перманентными возлияниями.
Воспользоваться тем же шезлонгом я не мог, поскольку наверняка знал, что
за нами наблюдают и такой ракурс им не понравится.
   Подмерзшая за ночь земля  начала  раскисать,  а  на  скользкой  почве
работать нужно крайне осмотрительно. Я понимал, сунуть мне пику в  живот
ему не составит никакого труда. Несколько  минут  мы  ходили  по  кругу,
делая ложные выпады, стараясь  узнать  слабые  и  сильные  стороны  друг
друга. Кроме того, у меня была еще одна задача -  измотать  старика.  Но
тут  я  ошибся,  поскольку  первым  задыхаться  начал  сам.  А   значит,
действовать нужно было немедленно! Нелепо взмахнув руками, я сделал вид,
будто  поскользнулся,  а  когда  он  на  секунду  ослабил  внимание,   с
удовольствием заехал ему ногой по уху. Дальнейшее  было  делом  техники.
Через три секунды я сидел у него на спине, до предела заломив ему  руки.
Еще через пару секунд две  подоспевшие  гориллы  заломили  руки  мне,  а
третий приготовился испробовать прочность моего черепа.
   - Мальчики, разбежались! - отплевываясь от глины, приказал  пахан.  -
Ну что ж, начало хорошее. Считай, первое задание ты выполнил.
   - И сколько же их будет?
   - Много. Твоя задача решить их правильно. Тогда и волки будут сыты, и
твоя подруга цела.
   - Надеюсь. Что дальше?
   -  Дальше  посложнее.  Расколоться-то  он  раскололся,   причем   еще
торговался, наглец, предлагая мне половину.  Но  это  детали.  Трудность
состоит  в  том,  что,  по  его  словам,  камушки  находятся  в   другой
республике,  или,  как  теперь  получилось,  в  другом  государстве.  Их
необходимо оттуда привезти.
   - Вы хотите, чтобы это сделал я?
   - Нет, это сделает он сам. Твоя миссия проще: следить за  тем,  чтобы
он не сбежал. Не очень-то я ему верю. Ты  не  расстраивайся,  тебя  тоже
будут держать на коротком поводке. Но мои быки не должны знать,  за  чем
вы отправитесь. Просто будут вас сопровождать до назначенного пункта.
   - А вдруг они мне понадобятся?
   - И  это  я  продумал.  Один  из  сопровождающих  будет  поставлен  в
известность, и, как только захочешь, войдет  с  тобою  в  контакт.  Тебе
достаточно обронить носовой  платок  и  не  спеша  его  поднять.  Оганян
испросил трое  суток.  Я  дал  двое,  но,  если  в  том  будет  реальная
необходимость, еще одни сутки у вас в резерве.
   - Но какая необходимость во мне? Зачем? - Сработал я под  дурачка,  и
он с сожалением посмотрел на меня. Пришлось исправляться:
   - А, понимаю!
   - Дай Бог, и чтобы ни одна душа, слышишь, ты, ни одна душа не  узнала
о бриллиантах. В целости и невредимости, вместе с Оганяном,  они  должны
быть здесь максимум через трое суток. По пути следования,  в  аэропортах
никаких  контактов,  никаких  телефонных  звонков.  Особо  это  касается
конечного  пункта  назначения,  когда  единственным  конвоиром   Оганяна
останешься ты.
   - А если вдруг он там начнет дергаться?
   - Постарайся этого не допустить. В крайнем случае,  но  только  самом
крайнем, ликвидируешь его. Но учти - это очень, очень плохой вариант,  и
для меня, и для тебя. И я, и ты здорово поиздержались. Я потерял  четыре
квартиры, а ты жалкий пальчик своей овцы.
   - Если наша миссия пройдет успешно, что будет с Оганяном?
   - Подумай о себе.
   - Когда отправка?
   - Я запросил билеты, скоро должны дать ответ. Пойдем ко мне.
   - Я бы хотел повидаться с Еленой.
   - Хорошо, только ни слова о деле, в противном случае - штольня.

***

   Как и в прошлый раз,  Ленка  находилась  в  уютной  спаленке,  только
теперь она лежала и  пялилась  не  в  экран  телевизора,  а  в  потолок.
Прежнего удовольствия явно не испытывала, потому что ступня правой  ноги
была забинтована, а лодыжка распухла  и  покраснела.  Увидев  меня,  она
отвернулась и заревела, завыла  протяжно  и  жалобно.  Присев  рядом,  я
погладил  ее  по  голове,  стараясь  успокоить,  но  добился   обратного
результата. Ленка забилась в истерике.
   - Говори-и-ила, не суй свой нос... поганый нос... куда не  следует...
откусят... А они не у тебя, а у меня па-а-альчик отрезали.  Сволочи,  он
же  совсем  здо-р-овый,  кра-а-сивый.  Я  неда-а-вно  педикюр  делала...
За-а-а-чем? Чтобы мне  мизи-инцы  резать.  Лучше  бы  они  у  тебя  член
отрезали. Скотина! Ненавижу тебя!
   - Все будет хорошо, - твердо, абсолютно не  веря  в  это,  сказал  я,
поцеловал ее в висок, получил по морде и вышел. Себе  же  пообещал,  что
этот мизинец дорого, очень дорого обойдется бандиту,  если,  конечно,  я
выживу,
   - Ты зачем искалечил мою бабу? - спросил, входя в кабинет Унжакова. -
Нужны тебе оганяновские серьги, вот и резал бы ему уши,  хоть  до  самых
плеч. Я-то здесь при чем?
   - Как понимать это заявление? - бесцветно поинтересовался людоед, и я
понял, что надо исправлять ошибку.
   -