ное, коммунальщики сегодня решили вернуть народу недоданные зимой градусы тепла. Привязан я был на совесть, по всем правилам, и мне не оставалось ничего иного, как смиренно дожидаться треклятого лейтенанта или случайного гостя, хотя толку от него было мало. Уходя, мерзавцы захлопнули дверь.
     Как я и предполагал, помощники явились ближе к десяти. Условный звонок Ухова я узнал сразу. Беспомощно захлебываясь злостью, я объяснил ситуацию. Уже через десять минут он отвязывал меня, виновато приговаривая:
     - Вот сволочи-то, вот сволочи, а мы их там дожидались! Как же так получилось? Ничего не понимаю!
     - Очень просто - дедулю ты того мало помял, какой-то знак он им подал, выходя отсюда. Ты, наверное, возле подъезда их видел.
     - Нет, Иваныч, никого не было, точно говорю! Перед тем как выйти, мы малость постояли внутри. Все было чистенько, как у Глаши. Но ничего, адрес старого козла я знаю. Рвем туда немедленно! Он у меня расколется в шесть секунд, обещаю!
     В половине одиннадцатого мы уже вели дружескую беседу с коварным старцем у него на кухне. Ничего не подозревающая бабка, поставив миску квашеной капусты к запотевшей поллитровке, прошаркала в комнату.
     - Что ж ты, Алексеич, в заблуждение нас вводишь? - издалека и пространно начал Ухов. - Мы люди занятые, а ты, старый хрен, голову нам морочить вздумал! Говоришь, что не знаешь тех парней.
     - Это кто старый хрен? Это я старый хрен? - подпрыгивая, хорохорился дед. - Ты у меня за эти оскорбления еще ответишь!
     - Отвечу! Вот сейчас свезу тебя в кутузку да посажу суток на дцать, чтоб врать неповадно было. Тем более - работникам милиции.
     - Да что вы, сынки, у меня и в мыслях никогда такого не было! Я чистую правду вам сказал. Не знаю я их, вот вам крест, не знаю! Первый раз вчера их видел. Давайте-ка лучше по соточке.
     - По соточке ты с ними будешь пить, - вмешался я, - когда они срок отмотают. А тебе, лысый пень, я вот что скажу. После праздников возьму справку, что ремонт моей машины, которую ты разбил, обошелся в десять тысяч. И тебе, как виновнику ДТП, придется эту сумму незамедлительно выплатить. Ясно излагаю или повторить?
     - Окстись, милок у меня и денег-то таких нету!
     - Продашь свой рыдван, думаю, на эту сумму он потянет.
     - Не губите, мужики! Все, как есть, расскажу.
     - Попробуй, может быть, и получится.
     - После аварии, значит, подъезжаю я к гаражу, а навстречу аккурат Витек на своей выруливает. Спрашивает, где, мол, ты, Лексеич, мурло у своей телеги разворотил. Я ему все рассказал. Он расхохотался и говорит: "Хочешь, я тебе пацанов приведу, они с того бублика тебе на ремонт бабки стрясут?" Ну я, старый дурак, и согласился.
     - А тебе не стыдно? - попробовал усовестить я старика.
     - А чего стыдиться? Чай, в рыночных отношениях живем. Все можно!
     - Короче, - прервал меня Макс, - где найти этого Витька?
     - Дык его бокс недалеко от меня. Номер 257. А где живет, я не знаю.

***

     В восемь утра мы с Максом удобно расположились в гаражных трущобах и приготовились ждать. Бокс под номером 257 был у нас не более чем в сорока метрах и прекрасно просматривался. Через щель в воротах я убедился, что небесно-голубая десятая модель, хозяйка гаража, на месте. Сам гараж - просторный и чистый, отделанный светлым кафелем, - больше напоминал кухню опрятной хозяйки.
     В половине десятого к нему подошел высокий парень в темных очках и замшевой куртке. После непродолжительной манипуляции он открыл небольшую, врезанную в ворота дверцу. Я вошел, когда он, согнувшись, что-то искал в металлическом шкафчике.
     - Доброе утро, - вежливо поздоровался я.
     Он вздрогнул, как от удара, и поспешно закрыл сейф.
     - Что такое? Кто вы? Что надо?!
     - Сущую безделицу, Витек, мне нужны адреса тех полудурков, которых ты позавчера рекомендовал Алексеичу.
     - Ты кто такой?
     - Тот, на кого они наехали.
     - Тогда утрись и отдыхай, - на глазах наглел долговязый очкарик, - не советую тебе устраивать с ними разборки.
     - Тогда устроим с тобой! - входя, весело сообщил Макс.
     - Да вы что, мужики? Не знаю я никаких Алексеичей, оставьте меня в покое!
     - Сейчас не знаешь - через минуту вспомнишь. Это я тебе обещаю.
     Говори, подлюга, где их найти.
     - Мамой клянусь, не понимаю, о чем вы говорите!
     Я заметил, что долговязый незаметно двигается к верстаку. На всякий случай я решил преградить ему путь. Но, сделав резкий выпад, он оттолкнул меня и нырнул куда-то вниз, под верстак. Не успели мы опомниться, как лязгнула металлическая дверь и мы с Максом остались одни.
     - Иваныч, смотри здесь, я - наружу, у него где-то есть второй выход.
     Минут через десять Ухов привел Витька, бледного и послушного. По тому, как висели руки очкарика, я понял, что Макс потрудился на славу.
     - Ну что, глиста, будем говорить или немного подышим выхлопным газом?
     - Не надо, я скажу, только не выдавайте меня, - затянул извечную песню поверженный Витек. - Если они узнают, мне конец.
     - Ладно, мразь, живи. Говори адрес!
     - Я только Славика знаю, молодого.
     Молодой Славик жил с папой и мамой в трехкомнатной квартире в престижном районе. В половине одиннадцатого, когда мы позвонили в его дверь, он еще мирно почивал, видимо устав от праведных ночных трудов.
     - А вы откуда? - надменно спросила его мамаша, еще довольно молодая дама, загораживая дверь.
     - Из пионерской дружины, - бесцеремонно отталкивая блондинку, представился Макс. - Не видишь, что ли, вожатые пришли.
     Пока мадам козыряла своими связями и грозила дойти до президента страны, мы успешно прорвались в святая святых - спаленку ее ненаглядного сынишки, не далее как вчера грозившего мне паяльником. Макс действовал просто и гармонично. Резиновой дубинкой он слегка стукнул спящего по лбу. Вскочив, гаденыш долго не мог сфокусировать нас в своем сознании. А когда наконец узнал меня, то заорал грудным младенцем:
     - Мама, чего они тут делают, сейчас же выгони их отсюда!
     Мамаша, выбив защелку, ворвалась в комнату и вцепилась мне в физиономию:
     - Убирайтесь вон, скоты, испугали мне ребенка! Так просто я это не оставлю. Вы мне ответите за все. Убирайтесь!
     - Уберемся, обязательно уберемся, но только с вашим очаровательным сыночком! - с трудом стряхивая с себя озверевшую бабу, пообещал я.
     - Да, гражданочка, мы забираем его. Я лейтенант милиции Ухов, вот документы, взгляните. Ваш сын подозревается в грабеже и разбое.
     - Что?! - открыла рот мамаша. - Что вы такое несете? За это вы у меня ответите по всей строгости закона. Я требую немедленно соединить меня с вашим начальством!
     - Это, к сожалению, невозможно, сегодня выходной день.
     - Звоните домой! Сына я вам не отдам, скоты! - зашлась в истерике бабенка. - Какую чушь вы несете? Мой Славик не способен на преступление!
     - Твой Славик, - не выдержал я, - хотел воткнуть мне в жопу паяльник, чтобы таким образом заполучить три тысячи рублей. И он их получил, но этого ему показалось мало, он включил счетчик и требует еще столько же. Твой Славик рэкетир и главарь банды, и разговаривать я с ним буду не как с нашалившим школьником, а как с извращенным, жестоким садистом и бандитом.
     - Он врет, мамочка, не верь ему, ты же знаешь, что это не так! - проклюнулся пискливый голос птенца. - Не слушай их, мама! Позвони Николаю Александровичу, пусть он распорядится.
     - Убирайтесь вон, мусора вонючие, если не хотите крупных неприятностей! А я вам их обещаю. Я доведу дело до суда.
     - Не сомневаюсь, - согласился Макс, - и даже, наверное, выиграете процесс, поэтому мы будем действовать иначе.
     Неуловимым движением он обесточил истеричную бабу, велел мне отнести ее в спальню, надежно спеленать и заклеить пластырем кричалку. Когда, добросовестно выполнив его поручение, я возвратился, ревущий Славик, наматывая на кулак сопли, отсчитывал банкноты. Ухов, с дубинкой наготове, внимательно следил за операцией.
     - Вот, заберите, - отсчитав положенную сумму, промямлил сосунок, - здесь три тысячи.
     - Э нет, мой мальчик! Ты, наверное, забыл о том, что еще нужно платить за ремонт машины, которую расхреначил ваш Алексеич.
     - А я тут при чем? Пусть он и платит.
     - Нет, Славик, нет, мой сладкий. Ты сказал, что вы хотели ему помочь, вот и помогайте, нехорошо попусту языком бякать, оторвать можно.
     - Да что вы в самом деле, не знаю я никакого Алексеича, уходите!
     - Не знаешь - не беда, сейчас познакомишься. Это тебе для начала, чтоб память не терял.
     Указательным пальцем Макс резко ударил его под ребра. Открыв рот, Славик пытался глотнуть немного воздуха, но ничего не получалось, и он, повалившись на диван, совсем загрустил.
     - Да плюнь на него, Ухов, он и так все понял, поехали лучше пить водку! - пытался я остановить Макса.
     - Вряд ли, а если он и понял, то как же остальные?
     - Сколько нужно на ремонт? - очухался пацан.
     - Семь тысяч, - загнул Макс.
     Скуля и повизгивая, щенок отсчитал требуемую сумму и предложил нам удалиться, навсегда забыв о его существовании.
     - Ты не прав, Славик, - пряча деньги, благодушно возразил Ухов, - мы не сделали самого главного. Совсем позабыли про твое заявление.
     - Какое еще заявление? - ожидая очередного подвоха, насторожился парень.
     - Заявление о твоем чистосердечном признании, где ты во всех подробностях расскажешь, как вы пришли в дом господина Гончарова, как его избили, как привязали к батарее и угрожали паяльником. Ну и, наконец, сколько забрали денег. Словом, все то, что произошло на самом деле, и ни грамма больше.
     Ты не волнуйся, я тебе надиктую.
     - Ничего я писать не буду, это может быть использовано против меня.
     - Ой какой грамотный мальчик, тебе бы в академиях учиться, а ты по ночам с гирькой промышляешь, прямо несоответствие избранной профессии получается. Да ты не бойся, бумаге мы ход дадим только в том случае, если вы будете себя плохо вести. В суд подадите, например, или еще чего начудите. Пиши, недоносок, или я приму силовые меры воздействия, а ты их не любишь. Иваныч, приведи сюда мамашу, уже должна очухаться. Пусть сынок и ей расскажет, чем занимается.
     - Нет, не надо, не надо ее! Я все напишу, только не надо, чтобы она знала!
     - Заткнись, срань, а то опять сопли размажу.
     Женщина заверещала, едва я разлепил ей рот, ну а стоило развязать руки, как я тут же схлопотал по морде. Ничего, успокоил я себя, сейчас она получит куда больше. Внимательно прочитав заявление сына, экзальтированная особа вновь накинулась на нас:
     - Скоты, вы заставили моего мальчика написать эту гадость! Скажи, Слава, не бойся, они тебя принудили?
     Маленький мерзавец молчал, и мамаша потихоньку кисла, пока вовсе не разревелась. Веселенький выходной мы ей устроили.
     - Ну ладно, собирайся, пойдешь с нами. Ты, хозяйка, не волнуйся, бить мы его не будем, а через час я его привезу самолично, - пообещал ей Ухов.
     - Куда вы меня? - захныкал крутой малец.
     - К твоим подельникам, я с ними тоже хочу малость побазарить. Да не боись, ты в машине отсидишься.
     Первым на нашем пути стоял дом амбала с непомерно развитыми челюстями. Звали его Эдик. Со сна, в трусах, дверь открыл он сам. Увидев Макса, невежливо спросил о причинах его визита. Показывая на меня, Ухов поинтересовался:
     - Ты этого мужика знаешь?
     - Встречались, - мерзко улыбнулась рожа. - Ну и че?
     - Да ниче!
     Резиновая дубинка упруго отыграла по его лбу, и Эдик, словно поверженный хряк, завалился на пол прямо на пороге. Из глубин квартиры не последовало никакой реакции, и мы, затащив хозяина внутрь, закрыли дверь.
     Пришел он в себя довольно скоро и сразу же внес протест по поводу нашего некорректного поведения.
     - Заткнись, обезьяна, - посоветовал я, - иначе нам придется воспользоваться твоим профессиональным инструментом, хотя у меня и нет никакого желания нюхать твое жареное дерьмо, ты и без этого смердишь достаточно.
     - Да вы че, мужики, крыша поехала? Пошутили мы, а вы...
     - Мы, дядя, тоже шутим, только немного тоньше. Пиши заявление на имя начальника милиции.
     - Какое еще заявление, вы че, мужики, наехать на меня хотите? Не туда впоролись: я вам завтра обоим матку выверну. Вы у меня неделю кровью ссать будете.
     - Возможно, - невозмутимо согласился Ухов, - но ты нам завтра, а мы тебе сейчас, мерин лопоухий!
     Крепким десантным ботинком Макс наступил ему на мошонку. Мне показалось, что взбесилось стадо слонов. Эдик с трудом освободился и, безбожно матерясь, отполз в угол.
     - Больно? - участливо спросил Ухов. - Ничего, привыкай, сейчас тебе будет еще больней.
     - Чего вы хотите, говорите, я все сделаю! Только не бейте!
     - Подробно напиши, как вы вчера избивали этого человека и сколько забрали денег. Укажи, кто при этом присутствовал.
     - Нет, самому себе яму рыть не буду.
     После очередной обработки Эдик все-таки согласился, и в конце концов мы оставили его, грустного, наедине со своими синяками и горестными думами. К третьему их сотоварищу решили не ездить, справедливо предположив, что в известность его поставят и без нашей помощи.

***

     Во вторник, после праздников, энергичный и свежий, я входил в здание жилищно-ремонтного треста, то бишь ПЖРТ. Спросив на вахте, как пройти в бухгалтерию, я поднялся на второй этаж и без труда нашел дверь нужной мне комнаты. В просторном помещении за письменными столами прилежно трудилось шесть баб. Две наводили марафет, три тихо сплетничали, а одна читала, по-видимому, увлекательную книгу.
     - Здорово, девоньки! А как бы мне самого главного бухгалтера увидеть?
     - Здорово, дяденька, - ответила самая крайняя, - следующая дверь, только не говорите, что мы сказали.
     - Не скажу и под пыткой. Рыжая, у тебя правый глаз на сантиметр ниже левого нарисован. Чао, красавицы!
     Главный бухгалтер, сорокалетний лось, носил фамилию Каретников и именовался Киром Владимировичем. Он недовольно привстал с кресла и осведомился о цели моего визита.
     - Простите великодушно, Кир Владимирович, за то, что отвлекаю столь занятого человека по вопросу пустячному и вашего внимания не стоящему, но я займу у вас всего несколько минут. Вопрос мой касается вашего бывшего вахтера Сергея Александровича Лагина.
     - Недавно сам его хоронил, сам похороны организовывал. Сегодня пойдем на девять дней. Прекрасной души был человек. Но... ничего не поделаешь, как сказал великий поэт, все мы в этом мире тленны. Немного попрыгаем и все там окажемся, - не очень-то веря в свою кончину, распинался бугай, о чей лоб можно было смело бить поросят. - Но в чем ваш вопрос? Кто вы?
     - Скажем так - друг его дочери.
     - А-а-а, понятно, наверное, нужна наша помощь для организации поминок? Поможем, это в наших силах, тем более что Сергей Александрович проработал у нас почти десять лет.
     - Нет, вы меня не правильно поняли, меня интересует другое.
     - Я весь внимание, сделаю все, что только смогу, говорите не стесняясь. Тем более я хорошо знал покойного и был с ним на короткой ноге.
     - Кир Владимирович, как мне найти того инкассатора, с которым Лагин ездил за деньгами в день ограбления? И вообще, почему он возил деньги?
     - Ну, в банк ездить вызвался по собственному желанию. Мы ему приплачивали, и недурственно. А инкассатора у нас не было, обходились своими силами, не такая уж у нас большая организация. Но почему я обо всем этом должен вам рассказывать? Вы что, следователь или прокурор? А если и так, то дело это давно забыто и предано забвению. Я бы не хотел ворошить прошлое. Не желаете ли коньячку?
     - Нет, благодарю вас, встретимся на поминках.
     - Позвольте спросить, что вызвало ваш интерес к одинарному ограблению более чем полугодовой давности?
     - Да так, праздное любопытство обывателя.
     - Не советую, не советую. Иногда тени прошлого встают, закрывая собой настоящее. Живи сегодня и радуйся сегодняшнему дню.
     - Великолепные слова, Кир Владимирович, вы не финансист, вы философ, вы Диоген в банке. Позвольте откланяться!
     - Не смею задерживать, тем более мне нужно в банк.
     На площадке перед входом стояло несколько машин. Окружал ее низкорослый, но густой кустарник. Именно за ним я и спрятался, ожидая отъезда Каретникова. Он вышел, играя здоровьем и мышцами, трубно приказав: "Поехали", забрался в сразу осевший пикап и укатил в милую стихию денежного океана.
     Немного переждав, я вновь вошел в пьянящее царство финансовых нимф.
     - Девоньки мои, видно, судьба такая, не прожить мне без вас. Не дайте помереть, выручайте мужика!
     - А мы только это и делаем. Всю жизнь вас, дармоедов, нянчим, - отозвалась очкастая интеллигентная блондинка. - В чем проблема?
     - А нужен мне, девоньки, ваш кассир.
     - Грабить, что ли?
     - Мадам, обижаете, почему грабить?
     - А что, вы способны на большее?
     - Мои многочисленные дамы утверждают именно так, впрочем, можно проверить.
     - Вот оно что! Интересно! Вы слышали, бабоньки? В таком случае я кассир.
     - Может быть, сразу уединимся?
     - Нет, так неинтересно, нужна любовная игра, цветы, шампанское, страстные признания, жаркие лобызания и тэ дэ. А просто так перепихнуться можно и с соседом, пока его жена полы моет. Тебя как зовут-то, мой седенький?
     - Костиком мама нарекла, а ваше божественное имя?
     - Алиса Швайнкопф.
     - Очень приятно. - Не понимая, говорит она всерьез или валяет дурочку, я попер дальше:
     - Могу ли я сегодня пригласить вас, любезная Алиса, на обед?
     - О-о-о, с превеликим нашим удовольствием. В какой ресторан?
     - На поминки, дорогая, на девять дней, к вашему бывшему сослуживцу Сергею Александровичу Лагину, коего недавно вы и хоронили. Да будет ему пухом земля!
     - Вот, бабоньки, всегда так: думаешь, налима ухватила, а в штанах у него полудохлый пескарь едва трепыхается.
     Под дружный хохот, осрамленный и униженный, я попытался вернуть утерянное реноме:
     - Спокойно, девоньки, поминки - дело святое, никуда от их не денешься, а завтра приглашаю вас всех отобедать в уютном кафе "Самовар". Черной икры не обещаю, но вкусной жратвы будет много. А теперь, поскольку я на колесах, то, кроме Алисы, могу взять еще троих. Помянуть дорогого сослуживца - наш долг.

***

     К Ленкиному дому мы подъехали в двенадцать. Развеселая бухгалтерия, приняв надлежащий скорбный вид, вытряхнулась из машины. Кассиршу я остановил:
     - Подождите, Алиса, нам нужно поговорить.
     - Помилуйте, но нам еще не о чем говорить!
     - Думаю, тема найдется, и довольно интересная, садитесь в машину.
     - Уже села. Я вас слушаю.
     - Вы давно работаете в тресте?
     - Наверное, лет пять наберется, а что?
     - Вы хорошо знали покойного?
     - Дядю Сашу? Конечно, он часто возил меня в банк. В бухгалтерию во время обеда приходил, чаи с нами гонял. А почему вы вдруг вспомнили?
     - На поминках принято вспоминать усопшего, его дела и прожитую жизнь.
     - Да, конечно, но как-то странно вы говорите. Непонятно...
     - Сейчас поймете. Скажите, Алиса, кто и как должен привозить деньги из банка? Я имею в виду заработную плату ваших работников.
     - Обычно это делаю я, Кир Владимирович и водитель. Но зачем вам это?
     - Скажите, в прошлом году, в день ограбления, вы ездили именно таким составом? Пожалуйста, припомните!
     - Нет, но я не понимаю ваших вопросов. Извините, вам лучше поговорить с моим начальником.
     - С кем говорить, позвольте решать мне.
     - В таком случае я не намерена отвечать на подобные вопросы не известного мне лица. Тем более, что не имею на это права.
     - Но ведь я не спрашиваю вас, как вы повезете деньги завтра. Мне нужны факты полугодовой давности!
     - Ничем не могу вам помочь.
     - Хорошо, тогда будете говорить в другом месте, причем многократно.
     - Я даже не знаю... Предъявите свое удостоверение.
     Мое удостоверение на разрешение охранной деятельности не вызвало у Алисы восторга, но, подумав, она все-т