жет быть.
   - Тогда я к вам. Куда поедем? Я от Юрия Михайловича.
   - Сначала мы позавтракаем. Ты любишь завтракать?
   - Как скажете.  Я  на  десять  дней  в  вашем  распоряжении,  включая
выходные.
   Хитрая мастерская крыловской фирмы  находилась  прямо  при  въезде  в
небольшую деревеньку. Посредине грязной,  замасленной  территории  лежал
взорванный разбитый "жигуленок". Несколько раз я обошел  машину  кругом,
ничего не понимая.
   - Что это? - спросил я, пододвигая носком ботинка груду  металла  под
днищем. - Тебе не кажется, что это аккумуляторы? Спрятанные под полом?
   - Скорее всего, - согласился он. - Я  здесь  не  бывал,  не  пускают,
вроде закрытой зоны. Шестой отдел.
   Теперь я уже начал кое-что понимать.
   - Давай гони на хату Гальского.
   Особнячок был ничего себе, теперь я понимал злость Крылова.
   - Земеля, как тебя зовут? - вежливо спросил я полудурка водителя.
   - Женя.
   - Отлично, Женя, у тебя оружие есть?
   - Ну есть, и что дальше?
   - А дальше так: будешь  меня  подстраховывать.  Сейчас  я,  чтобы  не
тревожить людей, перелезу через забор и немного пошукаю, что за  сволочь
здесь живет.
   - Так ведь он уже не живет. Отъездился Гальский.
   - Не думаю, Жека. Если меня не будет через полчаса,  то  на  скорости
влетай во двор, твой "мерс" начальник восстановит.
   - Про такое мы не договаривались.
   - Значит, договоримся. - На всякий случай я  слегка  стукнул  его  по
горлу. - Козлик, запомни, Гончаров шутить не любит.
   - Я понял, начальник, как  ты  скажешь,  так  и  будет.  Мне  все  по
барабану, лишь бы Михалыч был доволен.
   Через бетонную ограду я перескочил махом. На мое счастье, собачки  во
дворе не было, в доме - тоже, кажется. Тем лучше, смогу поковыряться  не
спеша.
   Начал я с гаража, и мне сразу не понравилась недавно забетонированная
яма.
   Я облазил весь дом, покуда нашел нужную  мне  штуку.  Это  был  самый
обычный вентилятор. Пока в этом доме мне больше ничего не  приглянулось.
Отсюда же я позвонил Ефимову. Выслушав от него очередную порцию мата,  я
наивно попросил его вскрыть могилу Гальского.
   - Ты совсем допился, - высказал  предположение  полковник.  -  Полная
деградация! Что ты там замыслил?
   - Господин Ефимов, мне кажется, что мертвец как бы не  за  того  себя
выдает.
   - Ты чокнутый, Гончаров. Ладно, санкцию я получу,  но  гробокопателем
ты будешь сам. Только смотри, не наделай в очередной раз глупостей.
   Прямо оттуда  мы  отправились  на  кладбище.  Ребятки  уже  ждали.  В
окружении двух сержантов стоял мой любимый Корж, Сизый  Нос.  Он  был  в
своем репертуаре.
   - А мне, Иваныч, позвонили, сказали, могилку ты хочешь  разрыть,  ну,
думаю, без меня тут дело не обойдется. Захарыч всегда поможет. У меня  с
собою есть!
   К захоронению за номером две  тысячи  пятьсот  шестьдесят  четыре  мы
подошли уже с понятыми и двумя пьяными мужиками, которые согласились  за
шесть пузырей раскопать нужную нам вещь.
   Труп лежал, как и положено ему, спокойно скрестив руки.
   - Ну и что дальше? - спросил Корж. - Я его уже видел, лично  потрошил
на столе.
   - Меня это не интересует, а вот левую ручонку ты ему отрежь.
   - Бог с тобой, я не варвар!
   - Делай, что тебе говорят.
   - Не буду!
   - Давай ланцет.
   - Скальпели у меня в "дипломате", но только я умываю руки.
   - Умой хоть задницу, старый алкаш, - не на шутку разозлился я.
   Отрезанная  рука  послушно  улеглась  в  пакет.  У  меня  создавалось
впечатление, словно я где-то уже видел эту наколку с мечом и змеей.
   - Жека, дергаем в рабочий поселок, - кинул я водителю.
   - Погоди, - преградил мне путь судмедэксперт,  -  а  кто  ответит  за
членовредительство, кто обратно тело захоронит?
   - Да иди ты в жопу, - захлопывая дверцу  "мерса",  посоветовал  я.  -
Меня вместе с кистью господина Гальского ты найдешь дома, хотя  я  очень
сомневаюсь, что это его кисть.
   - Что? - закричал он, но я уже был от него далеко.

***

   Солнышко встретила меня возбужденно и радостно, а я до сих пор не мог
назвать ее матерью. Она это поняла и заметно сникла.
   Не зная, что говорить, я вытащил руку.
   - Солнышко, она знакома тебе?
   Гончаров родился идиотом, независимо от какой  матери.  Покачнувшись,
она бухнулась в обморок. Я  стоял  полным  придурком,  на  отлете  держа
отрезанную руку. Анатолий Романович неожиданно оказался  рядом.  Неверно
оценив ситуацию, он вежливо спросил:
   - Костя, а ты не заболел?
   - Нет, Палыч, все гораздо сложнее. Мне нужно знать, чья это кисть.
   - По крайней мере, не моя. Зачем ты ее вообще сюда приволок?
   - Вообще-то я приволок  сюда  вентилятор,  чтобы  вы  своими  глазами
убедились  в  его  трансцендентальности,  но  сначала  давайте  поднимем
Солнышко.
   Анатолий Романович внимательно осмотрел вентилятор,  а  потом  весело
заржал:
   - Костя, ты хоть знаешь, что это такое?
   - Не знаю, но догадываюсь.
   - Тогда зачем спрашиваешь?
   - Чтобы полностью убедиться.
   - Галька, если это твой сын, то он  уродился  в  тебя,  абсолютнейший
кретин. Кому ты взялся пудрить мозги? Дядя Толя из  этой  категории  уже
вышел. Здесь же дистанционка с блоком аккумуляторов в  станине,  да  еще
перемотан движок.  Хитрая  штуковина!  Теперь  я  понимаю,  на  чем  вас
подловили! Но зачем ты притащил эту пакость, эту руку распухшую?
   - Извини, дорогой, я побежал, - на ходу сообщил я. - Буду вечером.

***

   - Жека, кажется, мы на верном пути,  дергаем  назад  к  Гальскому,  -
велел я шоферу.
   - Но ведь...
   - Не ведьмачь, делай, что тебе говорят.
   По проторенной уже дорожке  я  пробрался  в  особняк.  Меня  охватила
неописуемая радость, когда прямо в  спальне  я  застал  живого  хозяина.
Гальский безмятежно спал, радуясь неизвестным снам.
   Присев на краешек кровати, я  закурил.  Вытащив  из  кармана  мертвую
кисть, я сравнил с его, с живой. Сходство была  полным,  та  же  змеюга,
опоясанная вокруг меча, воткнутого в пень. Неслышно я защелкнул  на  нем
наручники.  Он  проснулся,  но  дело  уже  было  сделано.  Старик  лежал
беспомощным коконом.
   - Пойдем, земеля, - в рамках законодательства предложил я. - Давно по
тебе, Славик, скучает тюрьма. Тоже мне, инженер хренов, чуть было меня с
толку не сбил.
   Скулил он долго, объясняя, что он тут ни при чем. Вынести  его  помог
Жека. До райотдела мы довезли его в полуобморочном состоянии.
   Потом я отправился к матери, или как  ее  называть,  не  знаю,  одним
словом,   к   Солнышку.   Встретила   она   меня   неприветливо,   сразу
поинтересовавшись, где та дрянь, что я ей показал в прошлый раз.
   - Успокойся, ласточка, - пресек я истерику в зародыше, - все  хорошо,
когда  хорошо  кончается.  Твоего  Славика  я  нашел,  пятериком  он  не
отделается, поверь мне на слово. Если хочешь,  его  замочат  прямо  там.
Дело не в этом, а главное, что я нашел врага нашей семьи. Странное  дело
- кровная месть, правда?


   Михаил ПЕТРОВ
   ГОНЧАРОВ И ШАЙКА МОШЕННИКОВ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

   В восемь часов вечера, чтобы радостно  и  торжественно  отметить  мое
возвращение,  мы  с  Милкой  величаво  входили   в   небольшой,   уютный
ресторанчик неподалеку от нашего  дома.  Ласковая  официантка,  выставив
напоказ все имеющиеся у  нее  прелести,  заботливо  препроводила  нас  к
укромному столику и спросила, чего пожелают наши нежные желудки.
   - Это пускай решает дама, - галантно  ответил  я,  -  сегодня  у  нее
праздник. Сегодня вернулся с блуда ее несравненный муж. Крошка,  выбирай
все, что только пожелает твоя ангельская душа!
   Ангельская душа,  пронзив  меня  свирепым  взглядом  горгоны  Медузы,
сосредоточенно уставилась в  меню.  Я  же  от  нечего  делать  не  менее
сосредоточенно вытаращился  на  голые  девкины  бедра,  прикидывая,  как
половчее и незаметнее ее ущипнуть. А потрогать там было за что, и я  уже
хотел приступить к осуществлению  своего  гнусного  и  коварного  плана,
когда по ушам ударил резкий, упреждающий голос всевидящей супруги:
   Четыре палочки шашлыка, четыре бутерброда с икрой и пиццу.
   - А что будете пить? - задала официантка обязательный вопрос.
   - Водку! - упреждая демарш Милки, коротко и четко отрубил я.
   - А мне шампанского, - не сдавая позиций, вклинилась она. -  Скотина,
- едва только девка отошла от столика, взорвалась Милка, - если  ты  еще
будешь хамить в моем присутствии - я просто встану  и  уйду!  Мало  тебе
месяца, который ты провел без меня и неизвестно с кем?
   - Ну что ты, Милочка, как можно? Я ни на минуту о тебе не забывал. Ты
у меня одна-единственная и неповторимая.
   - Пой, пой, соловей, так я тебе  и  поверила.  Ты  же  шакал!  Да-да,
бабский шакал! Так и норовишь урвать что плохо лежит. Наверное, ни  одну
пляжную шлюху не пропустил.
   - Ты права, я переспал почти со всем побережьем Черного моря.
   Подоспевшая официантка прервала ее клеветнические  нападки.  Выставив
перед  нами  заказ  и  откровенно  улыбнувшись  только  мне,  она  ушла,
заговорщицки  виляя  ягодицами.  Набрав  полные  легкие  воздуха,  Милка
приготовилась обрушиться на меня с новой силой. Однако на сей раз ей это
не удалось  -  помешал  грохнувший  вдруг  оркестр.  Ребятушки,  видимо,
всерьез задумали заняться нашими ушами, со всей моченьки они колотили по
барабану и рвали струны гитар, решив громкостью компенсировать  издержки
музыкального образования. Милка правильно поняла - в этой ситуации ни  о
какой задушевной беседе  не  могло  быть  речи  -  и  потому  замолчала.
Мысленно поблагодарив  квартет,  я  разлил  вино  и,  улыбнувшись  своей
благоверной, поднял фужер. Справедливо решив, что понапрасну расходовать
свои силы в таком сумасшедшем грохоте нерационально,  она  тоже  подняла
бокал. Таким образом благодаря бесноватому  квартету  у  нас  воцарилась
некая глухонемая идиллия. Мы жевали мясо,  пили  вино,  при  этом  глупо
улыбались друг другу. Это продолжалось не  менее  получаса,  пока  вдруг
мною не овладело непонятное чувство обеспокоенности. По своему  горькому
опыту я уже знал, что так просто оно не  приходит.  Глядя  на  Милку,  я
понял, что она находится в схожем состоянии. Стараясь казаться веселым и
непринужденным, я осмотрел зал. За третьим от входа столиком сидели  два
мужика.  Они-то  и  являлись  генератором  моей  нервозности.   Довольно
бесцеремонно они пялились то ли на меня, то ли на супругу. Видел я их  в
первый раз, а поэтому, успокоился, решив, что их  наглые  взгляды  носят
чисто сексуальный характер  и  предназначены  моей  дражайшей  половине.
Ухмыльнувшись, я наклонился к ее уху и, подначивая, спросил:
   - Какой из  них  твой?  Тот,  что  пожирнее,  или  тот,  что  повыше,
помоложе?
   - Заткнись, дурак! - прокричала она в ответ.
   - Это точно, что дурак! Вижу, что даром ты времени не  теряла.  Всего
на месяц тебя одну оставил, так ты тут же себе кобелей завела.  Стыда  у
тебя нет. Распутница и ренегатка!
   - Замолчи, ненормальный. Я их вижу впервые.
   - Может быть, не помнишь, темно было... - сочувственно предположил я.
   - Уймись, мне  кажется,  они  интересуются  твоей  личностью  и  даже
сличают твою наглую рожу с какой-то фотографией. Сейчас тебя будут  либо
бить, либо арестуют. Лично я приветствую и то и другое.
   К сожалению, она была права.  Тот  мужик,  что  потолще  и  постарше,
стрелял взглядом то на меня, то на какую-то скрытую в руках бумажку,  не
иначе как сопоставляя  и  идентифицируя  мою  благородную  наружность  с
каким-нибудь  компрометирующим  меня  быдлом.  При  этом  они  громко  и
оживленно о чем-то спорили. Кажется, моя внешность чем-то не  устраивала
молодого, потому как он отрицательно мотал коротко  стриженной  головой.
Даже не зная предмета их спора, я был полностью на его стороне. Наконец,
найдя, видимо, общий знаменатель, они заговорили о чем-то своем, оставив
мою персону в покое, и я им за это был весьма признателен. Однако  вечер
был испорчен, безо всякого удовольствия допив свою водку, я  засобирался
домой.
   Мы уже расплачивались с  хорошенькой  официанткой,  которая  на  деле
оказалась жадной и алчной волчицей, когда  к  нашему  столику  подпрыгал
этот молодой тушканчик с соседнего столика. Обаятельно  улыбнувшись,  он
псевдо-офицерски дернул своей холеной ряшкой;
   - Разрешите вашу даму на танец?
   - Пошел вон! - коротко посоветовал я ему. - Самим жрать нечего!
   - Извините, но я...
   - Тебе неясно сказано? Не хочет дама с тобой танцевать!
   - Почему это ты решил, что дама не хочет  танцевать?  -  возмутилась,
злорадствуя, Милка. - Танцевать я очень даже хочу. Молодой человек, я  к
вашим услугам!
   Мне  оставалось  только  досадливо  поморщиться,   глядя,   с   какой
готовностью моя бесстыжая супруга, подхватив  подол,  умчалась  в  вихрь
разврата. Морщиться и ожидать дальнейших неприятностей. Они не заставили
себя долго ждать и явились в образе второго, толстого субъекта.
   - Вы позволите мне присесть? - как о чем-то само  собой  разумеющемся
спросил он и, не дождавшись ответа, опустился на Милкин стул...
   Видя мою полную индифферентность и явное нежелание вступать с  ним  в
беседу, он выпил из ее фужера остатки шампанского  и  принялся  утомлять
меня с удвоенной энергией и настойчивостью:
   - Давай познакомимся, меня зовут дядя Володя, а тебя?
   - Шел бы ты за свой столик, дядя  Володя,  а  то  у  меня  настроение
испортилось.
   - А мы его сейчас мигом поправим.
   - Поправишь, если навсегда исчезнешь из поля моего зрения.
   - Шутишь? - удивился толстомордый и,  метнувшись  к  своему  столику,
притащил початую бутылку коньяку. - Сейчас мы твое настроение подымем.
   - Послушай, мужик, - уже вполне серьезно, а потому и ласково  я  взял
его за локоть, - что вам от меня надо? Только отвечай  побыстрее,  иначе
будет поздно.
   - А ты что руки-то  распускаешь,  -  тушуясь,  забрюзжал  он,  -  ты,
орелик, на дядю Володю руки не распускай, а то он и обидеться может.
   - Слушай, придурок, если ты сейчас же не оставишь меня  в  покое,  то
через секунду весенней ласточкой полетишь на север к белым медведям.  Но
прежде ты мне скажешь, какого черта вы так пристально  разглядывали  мою
физиономию. - Коварно и незаметно я взял его кисть  на  излом  и  теперь
продолжал допрос уже с позиции силы:
   - Говори, с кем вы меня сравнивали, какого братана во мне увидели?
   - Отпусти, шизик, я для того и подсел, дело к тебе есть.
   - Говори, только быстро.
   - Заработать хочешь? - Проникновенно уставившись мне в глаза, он ждал
ответа.
   - Смотря сколько и смотря каким путем, - невольно  заинтересовался  я
его заведомо сомнительным предложением. - Кого я должен  замочить?  Или,
может быть, просто грабануть? Говори толком, не томи.
   - Да ты что? Я с такими вещами не связываюсь. У нас все чистенько.  В
одном деле помочь нам надо. Не бесплатно, конечно.
   - И для этого ты выбрал первого встречного? Я не  пальцем  сделанный,
дядя Володя. Колись до конца, почему вы выбрали именно меня?
   - А ты понравился нам сильно, веселый парень, симпатичный.
   - Ты дуру-то не гони. - Постепенно, сам того не замечая, я  включался
в его игру. - Как я мог тебе понравиться, если я мент.
   На секунду он растерялся, но только на секунду, не больше, потом взял
себя в руки и натянуто засмеялся:
   - Шутишь? Не похож ты на мента. Ты и близко с ним не лежал. А если  и
мент, то ничего страшного, дело-то  не  криминальное.  На  него  и  мент
согласится.
   - Тогда рассказывай.
   - Сейчас, только пойду отолью малость, а то клапан скоро не выдержит.
   Сорвавшись с места, он тут же  улетучился.  Не  раздумывая  долго,  я
пошел за ним, поневоле  заинтригованный  его  поведением.  Однако  ни  в
мужском, ни тем более в  женском  туалете  его  не  оказалось.  Кажется,
заявлением о своей причастности к милиции я попросту  спугнул  толстяка.
Не было его и в баре, куда я заглянул, досадуя  на  свой  длинный  язык.
Итак, дядя  Володя  счел  за  лучшее  удалиться,  нежели  иметь  дело  с
милицией. Значит, он меня просто дурачил, когда заявил, что его дело  не
несет   криминального   характера.   Ладно,   спросим    это    у    его
дружка-тушканчика, что сейчас так лихо  отплясывает  с  моей  неразумной
супругой. Уж ему-то от меня не уйти.
   С самым решительным видом я вошел в зал, стараясь в беснующейся толпе
поскорее отыскать нужную мне парочку. Несколько раз я  продирался  через
их потные и плотные ряды и мог бы в том  же  духе  продолжать  до  утра.
Результат оказался бы аналогичным. Милки и ее гребаного партнера там  не
было. Еще не в полной мере все понимая, я  уселся  к  своему  столику  и
подозвал проклятую официантку:
   - Слушай, кума, куда делась моя супруга?
   - А вы разве не знаете? - искренне удивилась идиотка.  -  Она  сильно
опьянела и вместе с кавалером вышла на воздух.
   - Куда? - все уже понимая, устало, на всякий случай переспросил я.
   - На воздух, - удивляясь моей глупости, повторила она.
   - Когда это произошло?
   - Минут пять тому назад.
   - Я десять минут торчал в фойе и почему-то ее не видел.
   - Она была настолько пьяна, что ее  кавалер  попросил  пропустить  их
через кухню. Он сказал, что там стоит ваша машина и вы бы хотели  увезти
ее незаметно. Так почему вы здесь? Я ничего не понимаю.
   - И не нужно, тебе это очень трудно.  Ты  не  запомнила,  какая  была
машина?
   - Нет, я же не выходила. Я не знаю.
   - А кто выходил? Кто знает?
   - Никто не выходил, он сам ее вывел.
   - Скажи-ка мне, этот попрыгунчик, что ее увел, здесь часто бывает?
   - Нет.
   - Что - нет? Что значат - нет? - с раздражением вскочил я.  -  Говори
конкретней.
   - Нет, не часто, он здесь вообще не бывает.
   - А где он бывает?
   - Да откуда мне знать? Я его впервые вижу. И не кричите на меня! -  в
ответ завелась девка. - Я вам не жена, которую уводит неизвестно  кто  и
неизвестно куда.
   - Заткнись, а то придется говорить  с  тобой  в  другом  месте.  Того
мужика, что был с ним, ты тоже не знаешь?
   - Тоже не знаю, - уже догадываясь, в чем дело, скисла девица. - А что
случилось?
   - Ничего, иди работай,  только  не  делай  волны,  -  посоветовал  я,
протягивая ей номер своего телефона. - Если вдруг что-то о них  узнаешь,
то немедленно мне звони, твой труд будет оплачен.
   У служебного входа в ресторан царила темнота и безлюдье, но другого я
и не ожидал, надо быть полным идиотом, чтобы  на  глазах  многочисленной
публики  красть  чужих  жен.  Единственной   моей   надеждой   оставался
пятиэтажный жилой дом, расположенный в двадцати метрах от кухни.  Но  не
стану же я в одиннадцать часов вечера тревожить  его  спящих  обитателей
идиотским вопросом: "Вы, случайно, не видели, кто увез  мою  жену?"  Это
можно сделать только утром. Если, конечно, к утру ничего не изменится. А
измениться что-то  должно.  Ведь  не  из  спортивного  же  интереса  они
умыкнули у меня мою драгоценную  половину.  Конечно  нет.  Тогда  зачем?
Может быть, тушканчик воспылал к ней юношеской любовью?  Абсурд.  Не  те
времена и не те нравы. Перефразируя великого: "Оставь, Кускова,  в  наши
лета  любить  задаром  смысла  нету..."  Какую  же   цель   преследовали
похитители? Может быть, им нужен ее папаша, полковник милиции? Но  он  в
отставке и  в  данное  время  даже  для  двоечника,  разбившего  стекло,
никакого интереса не представляет. Отпадает. Может быть, Милку  похитили
с целью выкупа? Тоже  маловероятно.  В  этом  случае  крадут  маленьких,
похожих на ангелочков детей, наперед зная,  что  их  папаши  располагают
кругленькими суммами в швейцарском банке. А Милка  больше  смахивает  на
ведьму, нежели на ангелочка, да и денег, насколько я знаю, ни у меня, ни
у ее папаши в Швейцарии нет. Ладно,  Гончаров,  перестань  врать  самому
себе. Ежу понятно, что их  интересует  твоя  персона.  Недаром  они  так
пристально разглядывали  вашу  рожу,  прежде  чем  перейти  к  действию.
Предположим, что это так, но тогда возникает следующий вопрос: