кой  черт   ему   понадобилось
утаскивать мамашу с дочкой? Здесь может  быть  только  одно  объяснение.
Вероятно,  вчера  вечером,  после  нашего  ухода,   маленькая   Риммочка
пожаловалась на нас аферисту. Испугавшись, он не нашел  ничего  лучшего,
как просто их обезвредить. О чем  это  говорит?  О  том,  что  маленькая
лгунья мне соврала. Она отлично знала его телефон, а значит,  и  была  с
ним знакома. Возможно, подобные операции они  проделывают  не  в  первый
раз, и вчера мы с Максом выглядели полными лопушками.  Но  что  от  меня
хотят мои конвоиры? Ясное дело, ничего хорошего. Да и направление,  куда
двигается моя машина, мне не нравилось. Двигалась  она  в  лес,  любимое
место для разборок.
   - Мужики, - вновь заныл я, - чего вам от меня  надо-то?  Меня  только
вчера нахлобучили, а теперь вы... Не много ли для  одного  за  два  дня?
Поимейте совесть.
   - Сейчас мы тебя поимеем, подожди немного.
   Машина свернула в малоприметную, но расчищенную  просеку  и,  проехав
еще пару километров, остановилась.  Скоты  бесцеремонно  вытолкали  меня
прямо на снег. Тут же вскочив, я попытался вспомнить былую  свою  удаль,
минувшие лихие дни. Но поступил я  не  правильно.  Правда,  мне  удалось
выбить нож, но похоже, он был им  и  не  нужен,  потому  что  уже  через
полминуты, по-детски пуская пузыри,  я  на  карачках  загребал  кровавый
снег. Били деловито и профессионально. Кажется, они любили свою работу и
относились к ней серьезно. Любительщиной  здесь  и  не  пахло.  Наконец,
посчитав, что прелюдия к беседе состоялась, они прислонили меня к  сосне
и категорически потребовали денег.
   - Какие деньги? - недоуменно и наивно спросил я. - Какие беляши?
   - Беляш сейчас будет из твоей тыквы,  а  бабки  зеленые,  две  тысячи
баксов. Сам отдашь или тебе помочь? Только потом не жалуйся, что с тобой
грубо обращались.
   Оказывается, вон где собака зарыта.  Это  крайне  интересно!  Неужели
Андрей Петрович заложил? Но какой смысл? Мог бы просто мне их не давать.
Если не он, тогда кто же? Впрочем, об этом подумать у меня будет времени
предостаточно. Пока нужно самому отдать валюту, потому что  в  противном
случае они устроят мне еще одно лечебное кровопускание. Если не  удумают
ничего похуже.
   -  Машину  заберешь  на  конце  просеки,  -  довольно  заурчав,   они
пересчитали доллары, - нам она ни к чему. Только  головная  боль.  А  ты
нормальный мужик. Еще баксы появятся, звони.
   - А куда звонить-то, телефончик запишите.
   - Я тебе запишу, я тебе сейчас так  запишу,  что  писалка  отвалится.
Скажи спасибо, что культурно с тобой базарили. Жди в гости, козел Костя.
   С глубоким  огорчением  я  смотрел  вслед  удаляющемуся  хвосту  моей
"девятки". Не прошло еще и двух месяцев, когда она точно так же показала
мне задницу, послушная преступной руке незнакомого дяди. Не  автомобиль,
а какая-то проститутка на колесах.
   Как мог, я перерисовал следы подошв  ограбивших  меня  типов.  Больше
ничего, кроме мокрого бычка, обнаружить не  удалось.  Выбитый  мною  нож
внимательные  подонки  предусмотрительно  подобрали.  В   отвратительном
настроении я поплелся по вырубке.
   Кто мог дать наколку?  Кто  мог  сообщить  им  об  имеющихся  у  меня
долларах? Думай, Гончаров. Я понимаю, как это трудно - приспособить твой
пустой  котелок  для  такой  важной  миссии.  Во-первых,  подлянку   мог
подложить сам хозяин денег,  господин  Иванов  А.П.  Ему  об  этом  было
известно лучше, чем кому-либо. О том же знали Макс, Ефимов  и  лейтенант
Немов, но уже не наверняка. Из последних троих я достаточно хорошо  знаю
Макса и полковника. Вряд ли они пойдут на такую пакость. Остаются  двое:
Иванов и Немов. Кто из них? Как найти необходимые мне сейчас  деньги?  С
какой стороны начинать искать проклятого афериста? Самое позднее  завтра
с утра я должен сидеть у  него  на  шее.  Иначе  с  моими  овцами  может
случиться неприятность, если уже не случилась.
   Машина стояла в обещанном месте, но садиться в нее  я  не  торопился,
надеясь обнаружить какие-нибудь следы. Видимых не было, а на отпечатки я
не надеялся. Оба мужика работали в перчатках.
   Макса я застал на работе и сразу его  опечалил.  Причем  в  отношении
меня и моих денег он расстроился куда как  меньше,  нежели  в  отношении
наших вчерашних знакомых.
   -  Успокойся,  Максимилиан,  туда  ей  и  дорога,  -   успокаивал   я
безутешного омоновца. - Она  такая  же  мошенница,  как  и  ее  аферисты
Труфанов и Музыкант. Иначе откуда ей было знать их телефон? Она  соврала
нам, заявив, что видела его впервые. Мне кажется, это отлаженная группа,
работающая не первый день. Мы недостаточно старательно их вчера трясли.
   - Ладно, какие  планы?  Я  могу  сейчас  освободиться,  но  что  надо
делать?
   - Первым делом хорошенько подумать, есть у меня одна  мысля,  но  она
рискованная, потому что я не знаю одной существенной штуки. А  именно  -
связаны ли эти три преступления между  собой.  То  есть  смерть  старика
Иванова, мое ограбление и кража женщин с  целью  получения  выкупа.  Все
перемешалось в один запутанный клубок.  То  же  самое  творится  в  моей
голове. Давай начнем с того, что хоть немного известно. Сейчас поезжай к
Немову и немного его пощупай  на  предмет  того,  не  его  ли  это  идея
заполучить мои денежки.
   - Да ты что, Иваныч, не может такого быть! Чепуха какая-то!
   - Все у вас чепуха, рыцари без страха и упрека. А кто еще мог  знать,
что мне принесут деньги? Ты да я, сам племяш Иванов да Немов.
   - Вот Иванова и прижучим в  первую  очередь,  не  со  следователя  же
начинать! Да и откуда ему было знать, что Иванов принесет вам деньги. По
крайней мере, о точной сумме он знать не мог, а  по  вашему  рассказу  я
понял, что  требовали  у  вас  определенную,  конкретную  сумму.  Думаю,
напрасно вы на него катите бочку.
   - Ладно, уговорил! Будь по-твоему. Только не забывай, времени  у  нас
мало, а точнее, его просто нет. К утру мы должны  найти  если  не  самих
красавиц, то место их пребывания.
   После недолгих телефонных поисков мы выяснили,  что  господин  Иванов
трудится на банковской ниве в  качестве  рекламно-коммерческого  агента.
Никогда бы не подумал, что у нас появились и такие специальности.  Перед
самым обедом мы почтили его своим визитом. Он важно восседал за  большим
черным столом, занимая добрую треть современного кабинета. Меня он узнал
сразу и строго указал  на  кресло,  очевидно  думая  выслушать  отчет  о
проделанной работе. Но  я  молча  кивнул  ему  на  дверь,  неуважительно
подкрепив жест указующим перстом. Недоуменно и укоризненно он  вышел  за
нами в просторный мраморный холл. Особенно его убивал внешний вид  моего
товарища.
   - Извините, но не могли  бы  вы  вести  себя  прилично,  -  начал  он
наставительным  тоном,  -  здесь  все-таки  не  милиция,  а   финансовое
учреждение. Я прошу вас впредь вести себе подобающе.
   - Базара нет, Андрейка, сейчас уйдем, - пообещал я, - только  вот  по
шее тебе настучим и пойдем.  Макс,  ты  его  отоваришь  или  мне  самому
заняться? Сейчас ты у меня попищишь.
   Мужичонка побелел и собрался  то  ли  хлопнуться  в  обморок,  то  ли
позвать снующую неподалеку охрану. Делать он не стал ни того ни другого,
а беспомощно повалился на кожаный диванчик.
   - Да... Вы что? Вы в своем уме? Что вы позволяете?
   - Не более того, что позволяешь себе ты, засранец! Ты зачем  на  меня
грабителей навел? Сам бабки отдал и сам же  под  нож  подставил.  Да  за
такие дела знаешь что бывает?
   - Нет. О чем вы говорите? Я ничего не понимаю!
   - Поймешь, когда пасть тебе порву. Посмотри на мою рожу. Нравится?
   - Нет! - откровенно ответил он. - Но что случилось? Вас кто-то побил?
Или вы просто упали?
   - Упал, с твоей помощью, гнусный ростовщик, дешевый наводчик!
   Я уже понимал, к моему избиению и ограблению  он  не  имеет  никакого
отношения. Но меня понесло, и остановиться теперь было трудно,  особенно
глядя на его забавную физиономию. Макс, едва  сдерживая  смех,  тихонько
похрюкивал в рукав.
   Наконец Иванов понял, что его попросту разыгрывают. Поджав  губы,  он
брезгливо задергал  ноздрей.  Мне  не  оставалось  ничего  другого,  как
попросить у него извинения и посвятить в суть проблемы. Произошедшее  он
воспринял очень болезненно, очевидно решив, что я вновь попрошу аванс.
   Не  хотелось  огорчать   тонкую   чувствительную   душу   банковского
работника. Я ограничился двумя миллионами.
   - Константин Иванович, поймите меня правильно...
   -  Понимаю,  Андрей   Петрович,   покуда   не   будет   положительных
результатов, денег у тебя не потребую.
   - Я сомневаюсь, что положительный  результат  будет  вообще.  Как  вы
тогда намерены возвращать мне долг?
   - Никак, потому что аванс я долгом не считаю. А то  время,  что  мною
потрачено на твое дело,  пусть  даже  безрезультатно,  стоит  аванса.  Я
всегда так делаю и пока ни от кого не имел никаких  претензий.  Давай  к
этому разговору больше не возвращаться.
   - Хорошо, я подумаю. Но боюсь, мне придется вас огорчить...
   - Это ты себя огорчишь. Наверняка стоимость коллекции была  выше  той
суммы, о которой ты заявил. И если я ее найду, то ты окажешься в крупном
выигрыше. А кое-что у меня уже имеется. Как будем решать дальнейшую нашу
судьбу?
   - Наверное, я соглашусь с вашими вескими доводами.
   - Я рад видеть  наше  полное  взаимопонимание.  Ну  что,  друг  Ухов,
кажется, мы промахнулись, но говорят, отсутствие  результата  тоже  есть
результат. Андрей Петрович, еще один вопрос - и мы откланяемся.
   - Пожалуйста, если это по существу дела.
   - Конечно, но он щекотливый,  и  я  бы  хотел,  чтобы  этот  разговор
остался сугубо между нами. Он касается нашего общего  знакомого,  вашего
следователя, лейтенанта Немова. Скажите, знал ли Олег Иванович,  что  вы
отправляетесь ко мне для передачи денег? Подумайте, это важно.
   - О том, что я иду к вам, он знал прекрасно,  потому  что  он  сам  и
передал ваше предложение. А вот о том, что я собираюсь вам  платить,  он
знать не мог. Я это намеренно скрывал. Зачем третьему лицу нужно знать о
финансовых сделках двоих?

***

   - Что будем делать дальше? - выходя на улицу, спросил меня Ухов.
   - Да черт его знает, Макс. Понятно одно: у нас  катастрофически  мало
времени, но это не мешает нам набить голодные желудки.
   Глотая противную импортную  сардельку,  я  думал  об  одном:  что  до
завтрашнего   утра   нам,   скорее   всего,   не   удастся    определить
местонахождение милых дам. Неужели со  всем  этим  беспределом  придется
согласиться и оставить  их  на  произвол  судьбы?  Нет,  есть  еще  один
вариант, правда, он  никаких  гарантий  не  дает:  подарить  подлецам  в
довесок к своей квартире еще  и  сто  миллионов.  Этим  я  могу  немного
оттянуть печальный конец. Остается самый пустячок - найти эти самые  сто
миллионов. Или хотя бы половину, чтобы вступить в переговоры. Но  кто  в
наше время добровольно расстанется с такой  суммой?  Хотя  есть  смутная
надежда, она с утра неясной тенью копошилась в моей голове.  Однако  для
достижения цели все средства хороши. Попытка не пытка.
   - Поехали, Макс, - отодвигая пустую тарелку,  решительно  скомандовал
я.
   - Что-то надумал, Иваныч? Поделись.
   - Едем искать деньги, это самое реальное в нашем положении.
   Бывший муж  моей  Валентины  приходился  мне  соседом.  Его  квартира
располагалась на втором  этаже  и  имела  два  уровня.  Человек  он  был
состоятельный. По вопросам полиграфии имел тесную связь с Финляндией и в
свободное от работы время сбывал  привезенные  оттуда  шмотки.  И  зачем
Валентине понадобилось менять такого жирного индюка на меня, общипанного
воробья? Воистину, женщина - существо непредсказуемое.
   Дверь  открыл  он  сам,  сытый  и  ухоженный,  в  бухарском   халате,
действительно очень похожий на указанную птицу. Но, несмотря на это, при
виде Ухова в его глазах мелькнул мимолетный  страх.  Еще  бы,  когда  за
спиной любовника твоей жены стоит такой зубодергательный агрегат.
   - Извините, Борис Тихонович, - начал я умиротворенно, - мы к  вам  по
делу. Вы, наверное, слышали, что у меня случилось несчастье?
   -  Каждый  получает  то,  что  хочет.  Конечно  я  слышал,  как  тебя
вышвыривали из квартиры. Не скрою, получил истинное наслаждение. Не  все
коту  масленица,  ха-ха-хи-и!  -  довольно  заржал  он.  -  Великолепный
каламбур получился. Но какие дела  могут  быть  у  меня  с  бомжами?  Я,
конечно, смогу подарить вам на свадьбу,  для  обустройства  жилья,  пару
картонных коробок. Все не так мокнуть будете.
   - Благодарю вас, вы настоящий друг, но свадьба отменяется по  причине
исчезновения невесты.
   - Сбежала, значит, старая б... А ты  хотел  от  этой  сучки  получить
что-то другое? Напрасно, батенька,  напрасно.  Это  у  нее  перманентно.
Заходи, ладно уж, накормлю тебя,  болезного.  Только  учти  на  будущее:
дорогу ко мне забудь! Разувайтесь, я не один. Верунчик, девочка,  накрой
стол на кухне, я пока с бездомным соседом переговорю.
   Горбунов провел нас в большую комнату, где  в  его  отсутствие  мы  с
Валентиной не единожды устраивали оргии. К сожалению, жизнь переменчива.
Когда-то мы смеялись над мужем-рогоносцем, теперь над нами  смеется  он,
вместе со своим Верунчиком.
   - Слушаю тебя, -  пододвигая  коньяк,  заторопил  он  нас,  -  только
короче. И сразу предупреждаю в отношении моей квартиры: я буду судиться,
так что у Валентины дело не выгорит. Можете не дергаться.
   - Я не потому пришел.  Возможно,  Вале  квартира  больше  никогда  не
понадобится.
   - Отлично, я искренне рад, если бы это было так. Тем более, что  хата
приобретена и обставлена исключительно на мои средства. Но что-то мне не
верится. Зная ее сволочной характер, ставлю ваше заявление под сомнение.
Зачем вы пришли?
   - Валю похитили... Требуют выкуп... Вы понимаете, чем это грозит?
   - Понимаю, но таких денег у меня нет.
   - А откуда вы знаете, сколько нужно? Кажется, я ничего не  говорил  о
сумме выкупа.
   - Да, конечно... Но  ведь  ежу  понятно,  что  сумма  будет  немалая,
миллионов пятьдесят?
   - Вы ошибаетесь, вашу бывшую жену оценили в два раза дороже.
   - Тем более. Сожалею, но ничем помочь не могу.
   - Ты врешь, Боря. Врешь как сивый мерин. Неужели тебе  ее  не  жалко?
Неужели, после стольких лет совместной жизни, у тебя к ней  не  осталось
элементарного человеческого сострадания?
   - Представь себе, Гончаров,  не  осталось.  Я  с  ней  в  официальном
разводе, и до нее мне нет никакого дела. Теперь  забота  о  ней  -  твоя
задача. А если не можешь, то и нехрен было заваривать  кашу.  И  в  этом
случае ты не мужик, а просто евнух!
   - Слушай, Боренька, у меня появилась удивительная мысль,  надо  будет
обсосать ее со следователем: а не твоя ли это  работенка?  Прикинь,  как
все складно получается.  С  Валентиной  ты  развелся,  а  чтобы  она  не
претендовала на жилье, ты ее уворовываешь. Не  своими  руками,  конечно,
наемными.
   - Это уже слишком! - От гнева Борина слюна полетела в потолок. -  Это
шантаж! Я не допущу.
   Он захлебывался словами, а я получал громадное удовольствие от  своих
издевательств.
   - Конечно, - продолжал я измываться, - все  сходится.  Ты,  Боренька,
этим похищением убиваешь сразу двух зайцев. Во-первых,  избавляешься  от
Валентины, а во-вторых,  вымогаешь  у  меня  деньги.  Иначе  я  не  могу
объяснить твое нежелание помочь бедной женщине. Ну да  ладно,  следствие
покажет, а суд докажет. Ауфидерзейн!
   - Подожди, Гончаров, чего ты хочешь?
   - Денег, это ведь так просто. Притом всего лишь в долг. Один черт,  я
раскручу эту банду и деньги верну сполна.
   - Свежо предание... Ладно, дам я вам бабки, но не столько, сколько ты
просишь. Пиши расписку на тридцать лимонов,  остальное  доставайте,  где
хотите. Да помните мою доброту.  -  Он  криво  ухмыльнулся.  -  Расскажи
Валентине, что мне ничего для нее  не  жалко.  Верка,  -  крикнул  он  в
сторону кухни, - тащи закуску сюда.
   Пока я старательно царапал расписку,  невысокая  симпатичная  девочка
сноровисто натаскала  харчи.  Похоже,  Горбунов  не  очень-то  переживал
измену жены. Я бы от такой замены не отказался тоже.
   Поблагодарив хозяев  за  угощение,  мы  покинули  гостеприимный  дом,
пообещав на днях вновь посетить их.
   - Ну, Иваныч, ты и даешь! Как ты его ловко зацепил, - уже подъезжая к
милиции, одобрил мою наглость Макс.
   - Учись, мой сын, - скромно ответил я. - Только не  перегибай  палку.
Во всем нужно чувство меры.
   У Ефимова шло какое-то экстренное совещание, и нам пришлось ждать его
окончания битых полчаса. На этот раз он  встретил  меня  без  всегдашних
шутливых угроз и подначек. Был он серьезен и зол. Хмуро, без тени улыбки
он кивнул на стулья.
   - Что, Гончаров, доигрался? Остался без квартиры? Почему я  узнаю  об
этом в последнюю очередь?
   -  Не  хотелось  беспокоить.  А  если  честно,  было  некогда,   одно
приключение за другим.
   - Потому что ты  сам  их  ищешь.  Меня  почему-то  не  выкидывают  из
квартиры головой вперед. Где сейчас обитаешь?
   - В гостинице,  где  еще  приобрел  кучу  неприятностей.  Нужна  ваша
помощь. Вы знаете, что Валентина пропала?
   - Надо полагать, загнала твою квартирешку и ушла в бега.
   - К сожалению, это не так. Судя по всему, деньги и обменные документы
у нее попросту отобрали, а саму увезли и теперь требуют за нее выкуп.
   - Чего ты мелешь? Давай-ка по порядку, у меня есть пятнадцать  минут.
Лаконично, но с подробностями.
   Стараясь не повторяться, я выложил ему самую  суть  произошедшего  со
мной недоразумения.
   - Ну, недоразумением это не  назовешь,  -  выслушав,  заметил  он,  -
скорее, это твоя непробиваемая дурь. Кто же бабе  доверяет  такие  вещи?
Надо быть полным идиотом, чтобы дать ей доверенность с  правом  подписи.
Ты теперь никто. Даже суд тебя отошлет подальше.
   - Но у меня же в паспорте прописка!
   - Вот и живи, укрывшись этим паспортом  вместо  крыши.  Мне  кажется,
новые хозяева позабыли вписать тебя в  новый  ордер.  Гончаров,  ты  мне
напоминаешь обезглавленного каплуна. Благодари Бога,  что  у  тебя  есть
такой добрый знакомый, как я. Не завтра, но этого Гольбрайха я выкину  к
чертовой матери. Правда, пока не знаю как.
   - Простите, но он-то не виноват. Он честно отдал деньга и...
   - А ты поменьше рассуждай, уже нарассуждался. Значит, так, перейдем к
деталям. Кто этот самый брокер, как фамилия?
   - Он не из фирмы "Уют", какой-то залетный. Труфанов Юрий  Николаевич,
именно ему передал деньги Гольбрайх. С другой стороны, вероятнее  всего,
действовал какой-то прыщавый музыкант, наверное тоже залетный.  Не  могу
понять, как им удалось облапошить того и другого, продавца и покупателя.
Дикость!
   - Тебе, Гончаров,  много  чего  не  понять.  Мне  кажется,  что  твой
Труфанов и музыкант звенья одной цепочки. Первым делом поставим на  твой
гостиничный телефон "собаку",  так  или  иначе  они  тебе  будут  завтра
звонить.
   - Точно, а еще одну  "собаку"  нужно  установить  на  мой  квартирный
телефон. Думаю, Гольбрайху тоже позвонят.
   - Согласен. Но что ты думаешь  по  поводу  пленниц?  Мышеловку  будем
ставить?
   - Не знаю, Алексей Николаевич,  не  верю  я  в  нее.  Если  вдруг  не
сработает, век потом себе не прощу. Давайте оставим этот вопрос открытым
до вечера, может быть, они еще сегодня позвонят, исходя из их требований
и решим. Я посулю им треть суммы, постараюсь потянуть  время,  чтобы  их
было легче засечь.
   - Смотри, Костя, тебе решать, но завтра воскресенье, это  тоже  нужно
учитывать. Иди в гостиницу и жди новостей. Я тоже  тебе  позвоню,  когда
пробью твоего Труфанова.
   В мое отсутствие мой номер посещали, более того, основательно  рылись
в  вещах,  это  я  понял,  едва  только  открыл  чемодан,   потому   что
презервативы я всегда храню в укромном, незаметном  месте,  например  на
дне сумки. Сейчас же они бесстыдно лежали на самом  виду.  Кто  мог  это
сделать? Е