под  стол.  Невольно  я  вздрогнул,  наверное,
сказался вековой инстинкт ненависти, потому что сам я  к  этим  животным
отношусь лояльно.
   - Не бойся, капитан, это Лариска, - опять успокоил  меня  Семеныч,  -
она живет здесь заместо кошки, совсем почти  ручная.  Вовчик,  организуй
стол, там у нас еще вчерашние пирожки должны оставаться.
   Проглотив почти полный стаканчик, я понемногу привыкал  к  жутковатой
обители выброшенных из общества людей. Из  их  рассказов  я  понял,  что
Семеныч лишился своей однокомнатной квартиры, когда,  продавая,  проявил
излишнюю доверчивость и уполномочил покупателя оформить  все  надлежащие
документы. А не в меру пьющего Вована из  дому  попросту  выгнала  жена,
когда завела более подходящего любовника.
   - Вовану хужее, - сожалеюще цокал языком Семеныч, - мне проще.  Когда
я почую, что мне осталось совсем немного, я пойду к этому мерзавцу домой
и зарежу на глазах его семьи, я специально для  этого  приличный  прикид
берегу, и нож хороший купил, длинный такой, острый, тоже берегу.
   - Да где ж ты его найдешь? Он уже пять раз твою квартиру  перепродал,
- возразил я, втайне мечтая, чтобы Семеныч нашел обидчика.
   -  Не  боись,  капитан,  я  свое  дело  знаю,  он  как  жил  в  своей
трехкомнатной, так и живет, а меня облапошил из-за денег. Адрес его  мне
известен. Ничего, уже недолго осталось, думаю, к началу зимы я  его  уже
зарежу. Зарежу и сбегу, кто меня искать будет, а Вован  меня  похоронит.
Мы уже договорились, я и местечко поблизости присмотрел, яму-то Вован за
ночь выроет, а с гробом уж как получится. Главное, яму вырыть.
   - Семеныч, а зачем ее рыть, - кстати прервал я его, - у  вас  там,  я
видел, есть готовая.
   - Не, та  не  пойдет.  Там  парнишка  лежал,  солдат,  за  ним  мамка
ухаживала, почитай, каждый день к нему приходила, я думал, скоро  с  ума
сойдет. Придет, бывало, сядет и разговаривает с ним, как будто он  живой
и не помирал вовсе. Антошкой его звали. "Ну вот, - говорит, - Антошка, я
и  пришла,  как  тебе  вчера  обещала,  опять  пирожных  тебе  принесла,
заварных, ты же любишь заварные. Ешь, не стесняйся. Да вот же они лежат,
протяни руку и бери. Стесняешься. Ну ладно, скушаешь, когда мамка уйдет.
А у нас опять папка третью неделю пьет не просыхая, да уж ладно, не буду
тебя расстраивать. Что с  ним  поделаешь,  не  выгонять  же,  как-нибудь
перетерпим, главное, чтобы у тебя все было хорошо".
   Веришь - нет, капитан, вот так она часами с ним  разговаривала,  меня
аж всего переворачивало. Мы тоже за его могилкой  начали  присматривать,
чтоб чистенько было. Пирожные его сами  не  ели,  а  относили  подальше,
чтобы птицы клевали. Не представляешь, как нам ее жалко было, хоть самим
плачь, редко кто так убивается...
   - Тунеядцы, алкаши подзаборные! - неожиданно  завизжала  худая  баба,
невесть как оказавшаяся среди нас. - Я вас что - нанималась кормить? Что
вы сегодня насобирали? А это что за пес тут сидит?
   - Вера, Верочка, успокойся, - засуетился Семеныч, - это знакомый наш,
он нам водочки принес, смотри сколько. Хочешь  водочки,  я  тебе  сейчас
налью, только не ругайся, моя красавица. А это Костя, Костя-капитан.  Он
на могилку к товарищу приходил, ну на ту  безымянную,  оказывается,  там
дружок его лежит, Женя...
   - Не трещи, наливай побольше.
   Баба, пришедшая так  некстати,  при  свете  коптилки  казалась  самой
смертью. Черные  впадины  глубоко  посаженных  глаз  дополнял  маленький
курносый нос и крупные обнаженные зубы. Словно на них  не  хватало  мяса
губ и они пребывали в вечном оскале. Ей не хватало только косы  и  белой
одежды.
   - Вы у меня,  мужики,  смотрите,  не  расхолаживайтесь,  -  закусывая
блином, повелела хозяйка. - Я вон с утра-то уже пять бутылок продала,  а
вы что набрали? Даже пожрать толком не принесли. Полчасика посидим и  за
работу.
   Отрубилась она через пятнадцать  минут,  а  я  старательно  направлял
разговор в нужное русло:
   - Конечно, Семеныч, ведь мать все-таки,  а  что  потом-то  случилось,
почему вся могила перевернута? В вампиров я не верю.
   - А зря. Мог бы я тебе кое-что рассказать, но к нашему разговору  это
не относится, поэтому отложим до другого раза. А  с  Антошкиной  могилой
поработали вполне реальные  двуногие  скоты.  Это  случилось  в  ночь  с
понедельника на вторник, часов около двух, мы с Вованом  как  раз  вышли
покурить. Сидим на корточках, смотрим - подъезжают две машины.  Само  по
себе  это  не  редкость,  нас  ночами  часто  навещают  -  то   компания
какая-нибудь заедет, то парень с девкой для  острых  ощущений  заглянут.
Только смотрю, эти по-другому настроены. У нас тут ночью светло,  фонари
дневного света во всю мощь садят. Значит, выходят из первой машины двое.
Одеты по моде, видать, крутые. Один с тебя ростом,  только  раза  в  два
поздоровее, а другой  вроде  Вовчика,  хилый  и  длинный.  Тот,  который
поздоровее, и спрашивает: "Которая  будет?"  Дохляк  ему  показывает  на
Антошкин крест и говорит: "Вот эта!" Тогда здоровый подходит к машине  и
говорит: "Вперед, пацаны, времени  у  вас  полчаса".  Из  второй  машины
выпрыгивают  двое  в  полосатых  майках,  все  в  наколках,  достают  из
багажника лопаты и начинают разрывать могилу прямо  с  цветами,  которые
его мать посадила. Я как увидел, чуть было на рожон  не  полез.  Спасибо
Вовану, не пустил, а то меня в ту могилу бы и  зарыли.  Ну,  значит,  те
пацаны в полосатых майках копают, а эти двое к машинам на аллейку вышли.
Который поздоровее закурил и спрашивает: "А пустышку твой Кадыр  нам  не
подсунул?" - "Да ты что, Серый, Кадыр такого никогда не сделает.  Знает,
с кем имеет дело". Это хиляк ему так ответил. "Смотри, - говорит  Серый,
- а то и тебя вместе с твоим Кадыром закопаю, ты знаешь, мне это сделать
что в сортир сходить".
   Ну а тут вскоре те парни на веревках  гроб  вытащили.  Землю  с  него
стряхнули и на аллейку оттянули. Этот Серый постучал по нему, понюхал  и
говорит:  "Учти,  Гвидон,   наколешь,   тебя   самого   в   это   корыто
законсервируем!" Ну а потом они этот гроб погрузили во вторую  машину  и
уехали, а мы с Вованом так до утра и не  могли  заснуть.  Все  не  могли
понять, зачем им такое варварство понадобилось.  Наутро  мы  пораньше  в
город подались, чтобы не видеть, как его мать будет убиваться,  а  когда
вернулись к обеду, нас менты зацапали. Что видели, что слышали.  Ну,  мы
дурачками прикинулись само собой, зачем  нам  лишние  неприятности.  Вот
такие дела у нас тут творятся.
   - Семеныч, - остановил я его руку, потянувшуюся к бутылке, -  погоди.
А на каких они машинах были?
   - А тебе-то зачем? Мент, что ли?
   -  Не   говори   глупостей,   просто   интересуюсь.   Может   человек
интересоваться?
   - Может, но только не так подробно.
   - Конечно! - В моих руках неожиданно появился  полтинник.  -  Есть  у
меня такая  задумка  -  помочь  матери  покойного,  а  для  этого  нужны
подробности, и если ты мне их  расскажешь,  то  обещаю  тебе  никому  не
сообщать, откуда они получены.
   - Так и есть мент! Предупреждал меня Вовчик! Это что  же,  теперь  ты
расскажешь, что я собираюсь убить того подлеца, что выкинул меня из моей
хаты?
   - Что ты за чепуху мелешь, Семеныч, я и слышать такого не  слышал.  А
если бы я был мент, то не пил бы с вами водку и сейчас бы вы  находились
в другом месте. Справедливо?
   - Справедливо! Ну ладно, уж  коль  начал...  Гроб  они  определили  в
закрытую белую "Газель", а сами  сели  в  вишневую  иномарку  с  черными
стеклами, я в ихних названиях не разбираюсь.
   - На "БМВ" они приезжали, - неохотно подал голос молчавший до сих пор
Вован.
   - Ну вот это уже лучше, - одобрительно заметил я, и висящая  вопросом
купюра послушно легла на постамент. - А как был одет Серый?
   - Обыкновенно, серый костюм и светлая рубашка.
   - Что-то было в его облике необычное, запоминающееся?
   - Да вроде нет. Самодовольный. Уверенный в себе. Он как будто  не  на
кладбище приехал, а у себя в кабинете отдавал распоряжения. Этот  Гвидон
его немного побаивался, хотя и виду старался не подавать.
   - Понятно, Семеныч, теперь опиши мне личность этого Гвидона.
   - Я уже говорил, что он худой и длинный. Он  будет  помоложе  Серого,
если тому за тридцать, то этому лет двадцать пять, может, побольше.  Вот
у него есть что запомнить.  У  него  кадык,  словно  второй  подбородок,
выпирал. Стрижка короткая, разговаривает торопливо,  как  будто  боится,
что ему не дадут закончить. Ну, одет он  был  в  черные  штаны  и  белую
водолазку, она ему маловата была. Он постоянно рукава одергивал.  Больше
я ничего сказать не могу, потому что не знаю сам.
   - Жаль,  но  и  на  том  спасибо.  А  в  заключение  нашей  теплой  и
неофициальной встречи я бы хотел дать вам маленький  совет:  чем  меньше
народа будет знать о том, что вы видели, тем выше ваши шансы остаться  в
живых. Так что в ваших же интересах думать, что наша встреча вам  только
приснилась.
   - Само собой, капитан, я вообще об этом никому говорить не хотел,  ты
меня расколол хитростью, да и синяк у тебя настоящий, такого не нарисует
никакой художник. Ну а если уж так получилось, то  буду  действовать  до
конца.  Может  быть,  ты  купишь  у  нас  вещественные   доказательства,
оставленные ими на месте преступления?
   - Смотря какие.
   - Две  баночки  из-под  пепси,  которую  пили  Серый  и  Гвидон.  Они
зашвырнули их в кусты, но я тоже не дурак, думаю, такая штука нам всегда
сгодится. Я их потом вытащил и положил в полиэтиленовый мешочек,  сам  я
до них не дотрагивался.
   - А где гарантия, что это именно те баночки?
   - А зачем бы я подбирал другие?
   - Хорошо, сколько ты за них хочешь?
   - Сто рублей, - не задумываясь прохрипел Семеныч.
   - Учитывая то, что я могу  их  забрать  у  тебя  силой  и  бесплатно,
ограничимся половиной. Давай их сюда и забудь, что они у  тебя  когда-то
были.
 
*** 
 
   По дороге в гостиницу, в очередной  раз  рискуя,  я  заехал  домой  и
собрал самые необходимые мне вещи. Теперь, после  целительного  душа,  я
лежал в прохладном номере старой гостиницы, лениво размышляя,  за  какой
такой надобностью Тамаре понадобилась моя персона. Уж не для блуда же  в
самом деле. На этот предмет, надо думать, у  нее  есть  более  серьезные
кандидаты.  Скорее  всего,  дело  связано  с   той   грязной   историей,
произошедшей на моих глазах. Как оно мне все надоело! Чует  мое  сердце,
нужно мне убираться из этого города навсегда. Не опоздать бы только.
   Без пятнадцати девять, когда дядя Володя в союзе со  Степашей  начали
сушить Хрюшины мозги и развешивать лапшу по его свиным ушам, я спустился
в ресторан. Дверь я закрыл тщательно,  не  забыв  закрепить  неприметную
контрольку. Так что, если кому-то и вздумается преподнести мне сюрприз в
виде ствола в лоб, для меня  это  неожиданностью  не  будет.  Свинины  в
ресторанном меню не оказалось никакой. Наверное,  повар  был  ревностный
мусульманин и  свято  чтил  законы  шариата.  Мне  пришлось  скромненько
ограничиться четырьмя порциями антрекота и всякими салатами.  Рассыльный
официант, пообещав, что все это он доставит не позже  чем  через  десять
минут, потребовал предварительной оплаты, красноречиво поглядывая на мой
заплывший  глаз.   Раздосадованный   такой   подозрительностью,   водку,
шампанское  и  холодный  лимонад  я  купил  прямо  в  буфете.   Проверив
целостность своей контрольки, я  смело  вошел  в  номер  и  был  немного
удивлен. В светлом брючном костюме перед телевизором полулежала  Тамара.
Мне показалось, что мой приход не был для нее неожиданностью.
   - О, Котофей Иваныч, где это вы пропадаете? Совершенно вас заждалась.
Что там у вас? Умираю от жажды. Вы позволите? - Неожиданно  изогнувшись,
она ловко выхватила  у  меня  лимонад  и,  не  утруждая  себя  этикетом,
присосалась прямо к горлышку.
   Я стоял посреди комнаты с двумя бутылками в опущенных  руках,  ровным
счетом ничего не понимая. Как она могла, не нарушив моей метки,  попасть
вовнутрь? Через открытое окно? Но  у  старого  здания  с  полуподвальным
цоколем оно находится на высоте не меньше шести метров.
   - Котофей Иваныч, ну что же  вы  стоите,  как  обманутый  пациент,  у
которого по ошибке пьяный доктор удалил здоровую часть мошонки?  И  где,
наконец, ваш обещанный роскошный ужин? - веселилась гостья.
   - Сейчас принесут, - осторожно садясь, ответил я, - но может быть, вы
соизволите объяснить, каким образом вам удалось сюда проникнуть?
   - Тем самым, каким я и выйду  отсюда  -  через  окно.  Вас  удивляет?
Странно, оно ведь было открыто. Вот я и  решила,  чтобы  лишний  раз  не
докучать коридорной,  им  воспользоваться.  Но  вы  не  должны  на  меня
обижаться, так как явилась я ровно в девять, когда мне и была  назначена
аудиенция.
   - Да, но... как? Высота и прочее... Вас могли заметить и поднять шум.
   - Вот как раз опасаясь лишнего шума, я и выбрала этот путь. А  насчет
высоты, так этот вопрос волновал меня меньше  всего.  Я  альпинистка  и,
более того, мастер спорта. Имею два серьезных восхождения и уверяю  вас,
на Памире было чуточку посложнее.
   - Оригинально. - Понемногу приходя в себя, я одобрительно  кивнул.  -
Но чем вызвано ваше, с позволения сказать, эксцентричное поведение?
   - А вот  про  это  нам  и  предстоит  поговорить,  но  где  обещанная
свинина?
   - Свиньи сегодня в дефиците, а вот телятину обещали.  Я  страсть  как
люблю телок. Пока принесут, мы можем немного выпить и разрешить  деловую
часть вечера.
   - Пожалуй! Только шампанского я не  пью,  у  меня  от  него  кружится
голова и залетают дурные мысли. Пожалуйте водки.
   Щедро налитый стакан  тонкого  стекла  она  выпила  не  поморщившись,
потом, открыв дамскую сумочку, извлекла оттуда батончик "Сникерса" и, не
спеша разломив его на две части, сосредоточенно захрумкала. Из  открытой
сумочки на меня настороженно и недвусмысленно  глядел  ствол  пистолета.
Перехватив мой испуганный взгляд, она успокоила:
   - Не бойтесь, Котофей, он газовый, а разрешение у  меня  есть.  Давно
хочу спросить и все не решаюсь, что это у вас с глазиком?
   - Это к делу отношения не имеет, - важно ответил я. -  Давайте  лучше
займемся вашим вопросом, я имею в виду тем, который  следует  решить  до
ужина.
   - Да, конечно. Во-первых, начнем с того, что по ряду причин я  хотела
встретиться с вами в неофициальной обстановке, так, чтобы об этом  знало
как можно меньше народа. Вот почему я и выбрала  такой  необычный  путь.
Будем считать, своего я достигла.  Теперь  перейдем  к  главному.  После
нашей субботней встречи я навела о вас справки и пришла к выводу, что вы
и есть тот  самый  человек,  который  мне  позарез  нужен.  Вы  ведь  не
откажетесь  заработать  несколько  тысяч  долларов,   разумеется,   если
справитесь с задачей?
   - Смотря какая задача! Если, к  примеру,  вы  хотите  поймать  своего
благоверного в чужой постели, то такая сумма устраивает, а если я должен
угнать секретный самолет ВВС США, то маловато.
   - Мой муж, как и все ВВС США, меня мало волнует. Кстати, вам нравится
мой Николай?
   - Пока я еще не  являюсь  представителем  модных  сейчас  сексуальных
меньшинств, поэтому я затрудняюсь ответить, но если чисто  по  интуиции,
то нет.
   - Вот и мне не нравится, но не за этим я сюда пришла. Дело в том, что
в нашей фирме "Лидер", совладелицей которой я являюсь, в последнее время
происходят какие-то тихие, неуловимые глазу подвижки и, как мне кажется,
преступные, или, говоря мягче, незаконные действия.  Сама  я  далеко  не
пай-девочка, вполне могу прокрутить теневую операцию, да так,  что  меня
сам Господь Бог за руку не поймает. Все это понятно  и  при  современных
налогах даже обязательно, но есть какие-то границы,  подойдя  к  которым
необходимо сказать себе - стоп!  Дальше  нельзя!  Дальше  уголовщина  со
всеми вытекающими отсюда последствиями. Это я так думаю, но, видимо, мой
супруг  и  его  вице-президент  Стас   Говоров   придерживаются   других
критериев...
   - В чем это выражается?
   - Если бы я знала! Однажды, сдуру, я спросила Николя, откуда у нас на
левом счете вдруг появились  сумасшедшие  деньги.  Он  промямлил  что-то
нечленораздельное, и это показалось мне странным, до этого никаких  тайн
у нас не было. Через неделю эти деньги исчезли, месяцем позже  появилась
еще более крупная сумма, но и она оставалась  недолго.  На  все  вопросы
Николя или отшучивался, или начинал немилосердно врать, но  счет  больше
не загружал, зато пару недель назад я совершенно  случайно  узнала,  что
несколько хитрых счетов он открыл в трех городах нашей губернии. Тогда я
еще раз, уже приперев его к стенке, попыталась поговорить начистоту,  но
в ответ услышала прямое оскорбление.  Не  подумайте,  что  я,  подставив
Николая, просто хочу взять бразды правления в свои руки. Для этого  надо
иметь нюх и бульдожью хватку. У меня отсутствует и то и другое. А  кроме
того, мне это неинтересно. Вы спросите, зачем тогда мне все  это  нужно?
Отвечу - для того, чтобы спокойно и в достатке жить, как я уже привыкла.
Ведь их сомнительные игры рано или поздно будут окончены самым плачевным
образом, и останусь я при своем интересе, потому что все деньги  вложены
в дело, и на моем личном счете окажется какая-то пара дохлых тараканов.
   Негромкий, почтительный  стук  прервал  исповедь  обманутой  женщины.
Неуклюже пятясь задом, человек тащил два подноса, взгроможденных друг на
друга, и, кажется, льстиво улыбался даже затылком. Мне  почему-то  очень
захотелось подставить ему ножку. Небрежно сервирован стол, он  уставился
на меня вопрошающе, ожидая то ли чаевых, то ли хорошего пинка под зад.
   - Ступай отсюда, любезный, - сдержанно предложил я, - без тебя душно.
   - А как же...
   - А так, что уматывай, или я тебе помогу, - пообещал я, привставая.
   - О-о-о, Котофей Иваныч, а вы, оказывается, зверь резкий и храбрый, -
уважительно протянула Тамара, - особенно когда дело касается обслуги.
   - Извините, просто он мне внизу надоел. Уж  больно  непочтительно  он
рассматривал мой глаз.
   - Не следует ли мне понимать, что подобная участь ждет и меня, ведь я
тоже внимательно изучаю вашу геройскую травму?
   - Успокойтесь, вам нечего опасаться. Но вернемся  к  вашему  делу.  В
общих чертах ситуацию я понял. Теперь вопрос: что вы хотите от меня?
   - Помощи. Но вы немного  не  дослушали,  а  между  тем  я  хотела  бы
отметить один весьма важный факт во всей этой истории. У  нас  на  фирме
есть небольшой прогулочный катер, или как там его - не  знаю!  Так  вот,
после некоторых моих наблюдений  я  заметила  своеобразную  связь  между
периодами отсутствия этого катера и появлением непонятных денег на наших
счетах.  Скажем,  сегодня  катер   пришвартовался   после   трехдневного
отсутствия, а через неделю появляются деньги. Так было четырежды, и  это
заставило меня предположить, что  Николя  обделывает  свои  сомнительные
делишки именно на нем.
   - Очень приятно, но чем же я смогу вам помочь?
   - Мне необходимо знать, что там происходит, то есть куда они  уходят,
с кем встречаются и какие сделки проводят.
   - Неплохо, и вы предлагаете мне  преследовать  катер  вплавь  или  на
надувном матраце?
   - К сожалению, на это у  вас  не  хватит  ни  сил,  ни  выносливости.
Поэтому для вас я придумала более щадящий вариант, а именно - внедриться
в команду и даже войти в состав экипажа. Он невелик:  капитан,  рулевой,
механик и матрос.
   - И вы что же, предлагаете быть мне у них дежурной стюардессой?
   - Нет, стюардесса там есть,  правда,  она  приходящая,  ее  вызывают,
только когда она необходима.
   - Ничего себе катерок, и кем же вы прикажете туда внедряться? Чистить
гальюн? Так ведь это прерогатива матроса, и если  я  буду  отнимать  его
хлеб, то он попросту набьет мне морду. Я бы мог  работать  боцманом,  но
тогда ваша временная стюардесса должна дежурить на судне  круглосуточно,
потому что я выпиваю очень  много  спиртного  и  ей  придется  постоянно
бегать в