за  его  плечами,  но  держался  он
уверенно и спокойно, как будто уже познал мир и теорию Эйнштейна.
   - Это кто? - указал он подбородком в мою сторону.
   - Дак Костя. Я же вам вчера про  него  говорил.  Хороший  парень,  он
вчера...
   - Тебе что, нечем заняться? - расстегивая пиджак,  только  и  спросил
кэп, но этого оказалось достаточно, чтобы  Васька  мгновенно  провалился
сквозь палубу к себе в моторный отсек. - Ты кто?  -  когда  мы  остались
одни, задал он сакраментальный вопрос голосом, лишенным какой бы  то  ни
было интонации.
   - Человек! - радостно и счастливо ответил я.
   - Я не о том, я спрашиваю, кто ты есть? - так же равнодушно  повторил
он вопрос, и мне почему-то стало зябко.
   - Я Константин Иванович Гончаров, вот мои водительские права.
   - Не нужно. Я тебя откуда-то знаю, только не могу сразу вспомнить, но
это не важно. Я всегда вспоминаю, даже если эта встреча была  случайной.
Ты что хочешь?
   Его  размеренный,  лишенный  всякой   окраски   голос   автоответчика
совершенно выводил меня из себя, но  приходилось  затаиться  и  терпеть.
Терпеть не только голос, но и холеную бесстрастную физиономию с умными и
жестокими глазами. Поэтому голосом ягненка я ответил:
   - Хочу работу.
   - Что ты можешь?
   - Ничего.
   - Это уже лучше. Ты вот так можешь?  -  Едва  уловимым  движением  он
резко и сильно въехал мне в солнечное сплетение.
   Как мне это удалось, я и сам  не  знаю.  Но  только  уже  заходясь  в
болевом спазме, я что было моченьки пнул его кованым ботинком по голени.
Когда меня отпустило, он все еще весело скакал по палубе на одной ноге.
   - Вы меня простите,  -  заискивая,  извинился  я,  -  но  я  не  умею
по-другому.
   Даже не удостоив меня взглядом, прихрамывая, он поднялся в рубку. Уже
сверху требовательно и властно спросил:
   - Почему грязная палуба?
   - Но я...
   - Я спрашиваю, почему грязная палуба?
   - Вас понял! - бодро ответил я, скатываясь  в  машинное  отделение  к
Ваське за необходимой консультацией.
   - Да ты чё? - не поверил он. - Неужто в самом деле ты  его  отоварил?
Ну и дела! Хочешь не хочешь, а с  меня  пузырь.  Значит,  все  на  мази.
Сейчас я покажу тебе все Серегино хозяйство.  Там  у  него  чуланчик  со
всякими инструментами, начиная от швабры и кончая всякими  рубанками  да
гвоздями. Погоди пять минут, что-то у меня одна щетка  генератора  боит,
искрит, сука.
   Только теперь воочию разглядев двигательный агрегат катера, я  понял,
что господин Гончаров есть полный и законченный идиот. Вращающий  момент
катерным винтам передавали два огромных дизеля ростом поболее  моего,  и
все они были опутаны и увешаны всевозможными датчиками и манометрами.  В
довершение к ним тут же стояла электростанция. Разобраться во всем  этом
хаосе мог только очень умный человек, наподобие братьев Черепановых  или
Карла Маркса. Трепет почтения невольно овладел мною, когда я увидел, как
запросто и  по-свойски  Васька  обращается  с  этими  грудами  умного  и
сильного железа.
   Мой чулан находился под носовой палубой,  которую  Васька  фамильярно
называл  баком.  Здесь  в  одном  углу  стоял   верстак   со   столярным
инструментом, а в другом - богатейший выбор всевозможных щеток, швабр  и
скребков. От такого обилия я немного растерялся, но все равно здесь  мне
было понятней и приятней, чем в моторном отсеке.  Выбрав  самое  большое
ведро, швабру и скребок, я с небывалым рвением и  энтузиазмом  накинулся
на работу. Что-то у меня получалось не  так.  Грязная  вода,  которую  я
старательно  пытался  согнать  за  борт,  вдруг  неожиданно,   в   самый
неподходящий момент возвращалась на только что вымытый  участок  палубы.
Чем-то я себе напоминал Остапа  Бендера,  когда  он  так  же  безуспешно
пытался нарисовать на палубе портрет агитатора. С  горем  пополам  через
час я все-таки вымыл эту чертову палубу. Измученный, но  удовлетворенный
и счастливый, я позволил себе сигарету.
   - Матрос, тебе не кажется, что мыть судно лучше сверху, тогда грязная
вода с надстройки и  рубки  не  будет  заливать  уже  чистую  палубу,  -
пропищал  за  моей  спиной  незнакомый  голос.  Резко   обернувшись,   я
поскользнулся и чуть было не растянулся на  мокром  полу.  Передо  мной,
улыбаясь, стоял большеголовый гном, одетый в ядовито-зеленый  спортивный
костюм. - Осторожнее, молодой человек, - доброжелательно предупредил он,
- не делайте резких движений, а то недолго и шею сломать.
   От нахлынувшего на меня стихийного возбуждения я не мог вымолвить  ни
слова и так и стоял,  глупо  улыбаясь  и  судорожно  сглатывая  обильное
слюновыделение, так некстати вдруг меня посетившее.
   - Ну  что  вы,  молодой  человек,  не  стоит  так  расстраиваться.  -
Дружелюбно похлопав меня по плечу, гном протянул руку. - Будем  знакомы,
я ваш  непосредственный  начальник,  старший  матрос  и  рулевой  Андрей
Викторович Грибов. Меня за глаза зовут Гриб. Зовите и вы,  я  ничуть  не
обижаюсь. Хе-хе, как говорится, называйте хоть горшком, только в печь не
суйте. Вам Сергей Владимирович определил круг ваших обязанностей?
   - Н-н-ет. - Я растерянно замотал головой.
   - Тогда я введу вас в  курс  дела.  Кроме  ежедневной  и  непременной
уборки судна, вам надлежит  стоять  вахты;  как  я  уже  понял,  никаких
представлений на этот счет вы не имеете, но  это  не  беда.  Хе-хе,  как
говорится, не в этом дело, главное, чтобы человек был  хороший.  Еще  вы
должны выполнять функции повара, тут проще, мы непривередливы, а уж яйца
или картошку вы поджарить сумеете. Обстирывать нас  не  надо,  здесь  на
этот счет самообслуживание. Иногда, когда  того  требует  ситуация,  вас
может немного поэксплуатировать наш механик Василий Лосев. Но это редко,
свое хозяйство он содержит в порядке, и поломки крайне редки.  В  разгар
погрузочно-разгрузочных работ, если  нет  грузчиков,  от  вас  требуется
самое деятельное участие, но тут уж ничего не попишешь, когда  авралы  -
работаем мы все. На стоянке на рейде выпивать  можно,  пить  нельзя.  Во
время плавания нельзя и выпивать. В  случае  нарушения  этого  табу  кэп
может высадить вас даже на необитаемом острове. Также я вам  по-дружески
не рекомендую трахаться с буфетчицей и стюардессой Анной, потому что она
моя водно-полевая жена, хе-хе, а я ревнив, как мавр. Уже  несколько  раз
на этот счет были неприятные инциденты, но  ей  все  неймется.  Что  тут
скажешь, слаба она на это дело, но не следует этому потакать,  напротив,
просил бы всячески пресекать ее поползновения. Если однажды, проснувшись
ночью, вы обнаружите ее  под  своим  одеялом,  вам  нужно  спокойно,  не
поднимая лишнего шума, вежливо препроводить ее в мою каюту. Пожалуй, это
все, что я должен вам сказать. А  о  главном  вас  проинструктирует  сам
Сергей Владимирович. Его каюта находится отдельно за рулевой  рубкой,  и
заходить  туда  без  приглашения  не  принято,  во  избежание  маленьких
неприятностей  и  большого  мордобития.  Но  сейчас  вы  должны  к  нему
подняться, поскольку он вас  ждет.  Скажу  по  секрету,  вы  чем-то  ему
импонируете, а это редкость.
   Не успев переварить пренеприятнейший факт нахождения  этого  типа  на
катере, я робко постучался в дверь капитанской  каюты,  уже  заранее  не
ожидая ничего хорошего. После резкого "Разрешаю!" я вошел  в  просторную
комфортабельную каюту, имеющую четыре обзорных окна. Сидя за  письменным
столом, Сергей Владимирович производил какие-то сложные  расчеты,  играя
на клавишах калькулятора, как на пианино. Полученные цифры он  вносил  в
компьютер  и  казался  настолько  занятым,  что  мне  стало  стыдно   за
присутствие своей пустяковой личности.
   - Садитесь! -  Наконец  оторвавшись  от  экрана,  он  кивнул  мне  на
неудобный стул, стоящий прямо у двери.
   Покорно взобравшись на него, я смиренно сложил руки и застыл  в  позе
вечного  ожидания.  Закурив,  он  крутанулся  на  вращающемся  кресле  и
изучающе на меня уставился.
   - Ты мент?
   - Ага, только бывший. Вышибли меня шесть лет назад.
   - Не шесть, а пять. За что выкинули?
   Я смущенно промямлил  что-то  маловразумительное,  всем  своим  видом
показывая, какой я хороший мальчик и как несправедливо ко мне  отнеслось
нехорошее руководство.
   - За что вышибли? - уже настойчивее  повторил  вопрос  кэп,  протыкая
меня булавками черных зрачков.
   - Ну... это...  как  вам  сказать...  В  общем,  не  пришелся  я  им.
Недовольны они мной были. То выговор,  то  взыскание,  -  совершенно  не
обманывая, признался я.
   - Это хорошо.
   - Чего ж тут хорошего? - естественно возмущаясь, удивился я.
   - Хорошо, что ты не врешь, хотя и правды всей не говоришь. Ты что тут
делаешь?
   - То есть как? - оторопело икнул я и неуверенно добавил:
   - Работаю здесь.
   - Пока ты здесь не работаешь. Пока ты  просто  помыл  палубу,  кстати
отвратительно. Что тебе здесь нужно?
   - Зарплату, - понемногу смелея, ответил я.
   - Ты ее будешь получать, причем не те копейки, к которым  ты  привык,
но только если я или кто-то из команды заметит тебя в двурушничестве или
излишнем  любопытстве,  то  ты  лишишься  не  только  зарплаты,   но   и
возможности умереть естественной смертью. Не думай, что я тебя  стращаю,
просто так оно и есть. Мне плевать, как и на  кого  ты  работал  раньше;
переступив же через борт этого катера,  ты  перечеркнул  прошлое.  Если,
конечно, ты человек здравомыслящий. Если же нет и ты намерен  играть  на
двух скрипках, то конец таких виртуозов однозначен, можешь мне поверить.
Мы  сможем  найти  тебя  и  на  Северном  полюсе,  и   забудь   бредовую
уверенность, что ты умнее, она тебе будет только мешать.  Запомни,  тебе
придется заниматься работой прямо противоположной той, что ты проделывал
до сегодняшнего дня. Ввиду  некоторой  специфики  наших  занятий  у  нас
нередко возникают экстремальные ситуации, и ты  должен  крепко  усвоить,
что отныне мы связаны одной веревочкой и  выход  из  пикового  положения
возможен или всем вместе, или никому. Возможно, род  деятельности  нашей
команды покажется тебе поначалу противозаконным,  но,  в  конце  концов,
деньги не пахнут, и это  ты  поймешь  уже  через  неделю  при  получении
жалованья. Согласен ты с нашим уставом?
   - Да, но в чем состоит противозаконность?
   - Это ты узнаешь позже. И еще учти, если ты допиваешься до чертиков и
не можешь в полной мере контролировать свой язык, то нам  придется  тебя
уничтожить. И сразу же похорони мысль меня перехитрить. По крайней мере,
это еще никому не удавалось. Если ты осознал  все  позиции,  высказанные
мною, то можешь приступать к работе.  Это  я  расценю  как  твое  полное
согласие.
   - И не подумаю, - с вызовом заявил я.
   - Что? - несколько ошарашенно спросил кэп. - Но отказ от моих условий
для тебя  означает  только  одно,  и  я  тебе  это  объяснил  достаточно
популярно. Хорошо...
   - Не в том дело! - заторопился я, заметив, как  его  рука  тянется  к
красной шляпке звонка аварийного вызова.
   - А в чем же? - зло усмехнулся он.
   - Мы не решили главного вопроса - конкретной суммы моего заработка.
   - Он будет больше, чем ты думаешь, а конкретно  я  сказать  не  могу,
потому как все зависит от количества проданного товара.
   - Я удовлетворен.
   - Я тоже. Расстегни-ка мне туфли, что-то жмут.
   - А не пойти ли вам, господин капитан, в задницу голубой макаки?
   - Отрадно слышать, что ты наконец сбросил свою маску. Иди и работай.
   - Разрешите обратиться? Когда отчаливаем?
   - Когда будет нужно, тогда и отчалим, и заруби себе на носу:  вопросы
здесь задаю я, и только я. Ты можешь только отвечать.
   - Но я бы хотел смотаться домой и взять все необходимое.
   -  Обойдешься.  Все  необходимое  имеется  на  борту,  который  ты  в
ближайший месяц вообще не покинешь. Да-да, месяц, а то и два. Считай это
карантином. Завтра или сегодня вечером позвонишь прямо с судна, только в
моем присутствии, без комментариев и излишних подробностей.  Кстати,  ты
хоть причальный конец-то набросить сможешь?
   - Не знаю, - честно признался я.
   - Скверно, но это не самое главное. Мне  нужен  не  столько  мореман,
сколько  человек,  владеющий  ситуацией,  способный   мгновенно   решать
возникающие вдруг вопросы, а этого у тебя не отнять. Тогда сделаем  так:
в этом вояже я сам встану у руля, а Андрей Викторович тебя тем  временем
хоть  немного  поднатаскает.  Пришли  его  ко   мне,   а   сам   займись
приготовлением обеда, надеюсь, в этой области тебе не нужен консультант.
   - Французской кухни я не обещаю, но жрать приготовить могу.
   - Этого достаточно. Когда будет готово, позовешь.
   Кухня или, выражаясь по-научному, камбуз был оборудован по последнему
слову техники. В двух больших  морозильниках  я  обнаружил  наисвежайшее
мясо высшей категории и задумался, чем  бы  мне  удивить  своего  нового
хозяина, причем таким образом, чтобы его не вырвало с первой же  минуты,
потому как мне он, судя по всему, нужен будет живым. Еще Ленка говорила,
что у  меня  получаются  очень  вкусные  пельмени.  Правда,  приходилось
учитывать ее неприхотливость и полное неумение держать поварешку.  Милка
отлично готовит сама, совершенно не доверяя мне место у плиты, и поэтому
за последнее время я немного дисквалифицировался. Но угодить  кэпу  хотя
бы в этом -  моя  святая  обязанность,  как  знать,  возможно,  в  самом
недалеком будущем мне в его еду придется подсыпать какую-нибудь гадость.
Нужно заранее приучить его к мысли, что работаю я добросовестно,  честно
и кусок, протянутый из моей руки, он может жевать безбоязненно. Черт  бы
его побрал. Видать, их банда работает по большому счету, и царица Тамара
ничуть мне не врала, это уже приятно. Я всегда относился отрицательно  к
женской преступной деятельности, особенно  если  женщина  красивая.  Да,
кажется, она попала в яблочко, засылая меня на  катер.  Волга,  волны  и
простор - идеальное место для сомнительных операций. А  также  идеальное
место, дорогой мой Гончаров, для захоронения твоего истерзанного  трупа.
"Волна на волну набегала, волна погоняла волну. И  с  плачем  безгласное
тело спешили они унести..." Не с вас ли,  Константин  Иванович,  списаны
эти бессмертные строки? А что, грузик  к  ногам,  и  ауфидерзейн.  Очень
удобно и не  хлопотно.  Только  зачем?  А  затем,  что,  возможно,  вашу
личность  зафиксировали  еще  тогда,  в  лесу,  когда  положили  сторожа
автостоянки. Но тогда почему вообще весь этот  спектакль?  Не  проще  ли
было просто сунуть меня головой в грядку? Самое скверное, что я не  могу
быть до конца уверен в истинных мотивах, побудивших Тамару обратиться ко
мне за помощью. Ну ладно, как бы то ни было, а дело уже  сделано,  я  на
судне. Интересно, чем занимается эта банда? Скорее  всего,  наркотиками.
Нынче эт о самый  распространенный  и  выгодный  бизнес  с  моментальным
оборотом средств. Хотя и другие виды преступной деятельности  со  счетов
сбрасывать нельзя. Например, речной разбой и рэкет.  Почему  речной?  Он
может быть и  прибрежный.  Да,  Гончаров,  что  и  говорить,  в  веселую
компашку ты попал, причем по своей инициативе. В  твоей  биографии  было
много интересных моментов и похождений, но под началом Флинта ты еще  не
ходил.
   Такие вот необыкновенно интересные мысли ворочались  в  моей  голове,
пока я готовил фарш и тесто, чтобы угодить своему  шефу  и  сделать  его
пребывание на катере  радостным  и  сытым.  Когда  я  долепливал  двести
тридцать  седьмой  пельмень,  дверь  открылась  и  в  камбуз   впорхнула
двадцатилетняя  фемина,  слегка  одетая  в  десятисантиметровую  юбочку.
Темные очи закрывали гораздо большую площадь ее коричневого тела.
   -  Привет,  черпак!  -   жизнерадостно   скаля   голливудские   зубы,
поздоровалась она. - Тебе помощь нужна? А то все  хотят  жрать.  Меня  к
тебе кэп послал. Похоже, сомневается в твоих кулинарных способностях,  и
видно, зря он это делает. Ты, я вижу, настоящий мастер. Меня зовут Анка,
а как тебя?
   - Ты вот что, Анка-баранка, чеши отсюда, а то зарежу. Я мусульманин и
не допущу, чтобы срамные девки болтались во храме жратвы!
   - А я тоже мусульманка, и настоящее мое имя Альфия. Если ты не будешь
меня слушаться, я сама тебя зарежу, - опять захохотала девка,  вдавливая
лобик в мое плечо. - У тебя отличный пельмень  получается,  а  если  его
хорошенько сдобрить сметаной, то вообще можно облизать  пальчики.  Когда
дашь попробовать?
   - Когда разрешит Андрей Викторович.
   - Ну, сморчок сопливый, уже настращал, гриб трухлявый! А мы  на  него
плевать хотели. Все будет, как я хочу.  Доверься  мне,  мой  милый  кок.
Побегу приготовлю стол и скажу, чтоб через пятнадцать минут собирались.
   Человеку всегда приятно,  когда  хвалят  его  произведения,  будь  то
картина, пиджак или пельмени.  Он  поневоле  начинает  чувствовать  себя
востребованным и нужным, а значит, и необходимым людям.  Что-то  похожее
на гордость распирало мою грудь, когда полный поднос опустел на глазах.
   После еды полагалось получасовое чаепитие и обмен мнениями. И того  и
другого  сегодня  не  произошло.  Обожравшуюся  команду  сморил  сон.  Я
неспешно помыл  посуду,  подмел  в  кают-компании  и  в  ожидании,  пока
проснется Гриб, бесцельно слонялся по палубе, не смея  спуститься  вниз,
чтобы раньше времени не вызвать у них  ненужных  подозрений.  Думать  не
хотелось, да и занятие это  было  бессмысленное,  потому  что  толком  я
ничего еще не узнал, а фантазировать беспредметно  не  хотел,  чтобы  не
зайти в этом  бесплодном  деле  слишком  далеко.  Через  полчаса,  когда
кают-компания начала пробуждаться, я зашел, чтобы  напомнить  Грибову  о
предстоящем практическом уроке для неискушенных мореплавателей.
   - А вы, Константин, приятно нас удивили,  хе-хе,  -  вытирая  платком
длинный банан носа, пропищал гном, - вы, оказывается, искуснейший повар,
хе-хе; если так будет продолжаться и дальше, то я вообще позабуду дорогу
домой. Что скажете, уважаемый Сергей Владимирович?
   - Обед мне понравился, - сухо похвалил кэп, - посмотрим, какой  будет
ужин.
   - Смею заверить, не хуже, - самонадеянно пообещал  я.  -  Во  сколько
прикажете подавать?
   - Думаю, часов через пять, когда  мы  переварим  обед,  -  усмехнулся
капитан. - Оказывается, от  хорошей  еды  можно  получить  удовольствие.
Жаль, что покойный Сергей не умел так вкусно готовить.
   - А почему же он покойный? - невольно вырвалось у меня.
   - Если еще нет, так будет, - равнодушно поправился капитан,  очевидно
запугивая меня. - Он не имел права исчезать неизвестно куда и  этим  сам
себе подписал приговор. Андрей Викторович, когда вернемся, займешься им.
Василий, приведи-ка мне своего алкаша. Как его там? Виталий, что ли...
   - А на что он вам? - неожиданно отрыгнув, удивленно спросил Васька. -
Вот же Костя, чем он вас не устраивает?
   - Это не твоего ума дело, - резко ответил капитан, а у меня сразу  же
испортилось хорошее настроение.
   - Андрей Викторович, - чтобы поскорей отвлечься от неприятной  мысли,
обратился я к старшему, - я готов приступить к первому уроку.
   - Отставить! - круто приказал кэп, и мое настроение  опустилось  ниже
нулевой отметки. - Пока иди в камбуз и занимайся стряпней. Анна, у  тебя
все готово к отходу?
   -  Так  точно,  адмирал.  Тарелки  помыты,  вилки   начищены,   чулки
поглажены.
   - Приберись в моей каюте и в рулевой рубке. Василий,  у  тебя  все  в
порядке?
   - Так точно, кэп. Давление держит. Солярки под горло. Отправляюсь  за
Виталием.
   - Все, разбежались до вечера. Покидать борт не разрешаю никому.
 
*** 
 
   Что же произошло? Лихорадочно перебирая возможные варианты прокола, я
приходил  к  выводу,  что  вел  себя  абсолютно  правильно,   в   полном
соответствии с возникшей ситуацией. Но чем тогда  вызвана  резкая  смена
настроения капитана относительно моей особы? Может, прав был Ухов и  мне
не  следовало  пренебрегать  его  ботиночками,   отправляясь   в   такое
непредсказуемое плавание? Но это  было  рискованно,  потому  как  я  был
уверен,