разговаривал,  а  через  третье  лицо  мне
передали.
   - Может быть, она просила ей помочь?
   - Таких слов не было. Мне не передавали. А вы можете помочь?
   - Сомневаюсь. А  вы  уверены  в  том,  что  она  не  употребляла  эту
гадость?
   - Конечно, я ее уже три года знаю, уж что-нибудь бы заметил. Вино она
немного пьет. Курит, правда, тут врать не стану, а что до кокаина - нет,
не было такого, - категорически заключил отец  Никодим  и  после  долгой
паузы нерешительно продолжил:
   - Я, конечно, не вправе спросить, но все-таки...  Может,  вы  знаете,
где она была позапрошлой ночью? Она дома не ночевала...
   - Не волнуйтесь, прошлой ночью мы были у моих знакомых. А вы ее когда
последний раз видели? - уже что-то кумекая, спросил я.
   - В тот самый день и час, когда вы приехали в Белую церковь, значит -
позавчера.
   - Ясно, спасибо вам, отец Никодим, кажется, я что-то начинаю понимать
и, насколько это возможно, постараюсь ей помочь.
   - Храни вас Бог! - Осенив меня щедрым крестом, поп суетливо унес свою
тушу.
   Не успела за ним закрыться дверь, как я выскочил следом. Я  абсолютно
ясно понял, что хотела сказать мне попадья. Возле подъезда  мне  здорово
повезло.  На  папашиной  "Волге"  подъехала  Милка.  Она  уже  собралась
выходить, когда я бесцеремонно запихал ее обратно и велел гнать в  Белое
село.
   - Почему я должна развозить тебя по  твоим  притонам?  -  возмутилась
она, послушно следуя моим указаниям. -  И  где  ты  ночевал  позапрошлую
ночь?
   - В колодце, - кратко ответил я, стараясь сосредоточиться.
   - Врешь ты все. Наверное, опять у какой-нибудь шлюхи. Она  тебе  твою
паршивую рожу и разодрала, смотреть противно.
   - Пусть будет так, отстань.
   - И опять напился, скотина. Мне это надоело. Я подам на развод.
   - Подавай хоть на раздел. Но почему ты решила, что я пьян?
   - Потому что без машины, - удивительно логично вывела она формулу.
   - Без машины я потому, что у меня ее нет. И вообще помолчи.
   - Хорошенькое дело! Он неизвестно где проводит ночи,  потом  является
без машины, заставляет меня черт знает куда переться и при всем при  том
заставляет молчать. Я хотела бы услышать  твои  объяснения,  и  особенно
относительно автомобиля. Где он?
   - Оставил у одного хмыря, к которому мы сейчас и едем.
   - Почему оставил? Или был не в состоянии?
   - Там у меня что-то поломалось. Но он обещал починить.
   - Ой, Кот, как мне надоело твое вранье. За эти-то  годы  я  настолько
тебя изучила, что слышу малейшую лживую нотку.
   - Изучай дальше, а мне, законному мужу, объясни -  где  ты  последнее
время болтаешься? Я ведь тоже все вижу и все подмечаю,  меня,  брат,  на
мякине не проведешь!
   - Ну что? Что ты  можешь  заметить?!  -  Прижавшись  к  обочине,  она
притормозила. - Ну смотри на меня внимательно - что  ты  заметил?  Какие
перемены?
   - Чего-то в тебе не так, - толком ничего  не  понимая,  неопределенно
ответил я.
   - А что во мне не так? - чуть ли не в нос залезла она. - Ну скажи же!
   - Не знаю, отстань, и поехали.
   - О господи, ну скажи мне, пожалуйста, кто я?
   - Пожалуйста. Глупая и крикливая баба.
   - О боже, да я не о том. Кто я - брюнетка, блондинка или шатенка?
   - А, ты об этом... Черт... Да, действительно, - немного растерялся я,
впервые увидев собственную жену светло-рыжей масти. -  Но  мне  кажется,
что твой естественный вороной волос тебе больше к лицу.
   - А мне кажется, что твой серо-пегий как нельзя больше тебе подходит,
ты здорово напоминаешь мне драного козла.
   - Людмила Алексеевна, вам не кажется,  что  вы  перешли  все  границы
дозволенного? Это же черт знает до чего можно договориться.  Поехали,  и
не мешай мне думать.
   Гриша Харитонов и  на  этот  раз  оказался  дома,  но  встретил  меня
радостно и возбужденно, что показалось мне немного подозрительным.
   - Господин Гончаров, заходите,  -  приглашая,  любезно  распахнул  он
калитку. - У меня все готово, но должен  сказать  -  пришлось  попотеть.
Оказывается, у вас уже перебивали номера, получается, что  мне  пришлось
перебивать по третьему разу, но ничего, сделал на совесть, комар носа не
подточит, проходите.
   - Да нет уж, я здесь подожду. Выгоняй машину со двора.
   - А с кем это вы?  -  игнорируя  мою  просьбу,  задал  он  нездоровый
вопрос.
   - Так, одна знакомая из отряда специального назначения, но не  бойся,
она своя.
   - Как же так? Ведь я просил, - сразу потускнел он бурлами. - А где же
Мишаня?
   - Сегодня к вечеру или завтра к обеду жди.
   - А вдруг обманешь? Может, вы его уже захреначили.
   - Как меня найти, ты знаешь, так что волноваться нет причин.
   - Как же это я тебя найду? - тянул он резину, и это начинало  мне  не
нравиться.
   - Совсем тупой? Напишешь заявление, укажешь номера моей машины, и все
проблемы будут решены. Меня вычислят за шесть секунд. Выгоняй машину.
   - Подожди, надо ее протереть. -  Просипев  явную  чепуху,  он  плотно
прикрыл калитку.
   - Ну что там, Костя? - нетерпеливо высунулась Милка. -  Я  не  поняла
юмора.
   - Кажется, сейчас он нам  объяснит,  -  проворчал  я  и  доверительно
спросил. - У тебя газовый баллончик с собой?
   - С собой, и не только баллончик. Электрошок тоже есть.
   - Вот и отлично, в случае чего подстрахуй и вруби двигатель.
   - Начинается! Из какого дерьма я только тебя не вытаскивала!
   - Эй, Гончаров! - высунув из калитки свой  багровый  пятак,  окликнул
меня грубовато Гриша. - А может, все-таки зайдешь? Чайку выпьешь?
   - Ты, мешок с дерьмом, если ты вздумал со  мной  поиграть,  то  сразу
предупреждаю - это плохо отразится на здоровье  твоего  братана,  так  и
передай своим дружкам.
   - Каким еще дружкам?
   - Тем, что сидят за забором. Жду еще две минуты, а потом  уезжаю,  но
предупреждаю, что  следующее  мое  посещение  будет  носить  агрессивный
характер.
   - Ладно, подожди.
   Когда открылись ворота, Милка держала наготове баллончик,  а  в  моей
руке потел электрошок. За рулем моей "Коломбины" сидел  молодой  коротко
остриженный парень, сам же Гришаня шел  следом.  Миновав  нашу  "Волгу",
стриженый остановился так, что мы оказались между  ними.  Неприятно,  но
ничего страшного, если на этом их контингент ограничен, то справиться  с
одним стриженым мы в состоянии,  а  ожиревшего  хронического  алкаша  во
внимание можно не брать.
   - Вот, Гончаров, как договорились, забирай свою тачку, но только мы с
Вальком поедем вместе с тобой, и ты отдашь нам Мишаню.
   - Нет, - отрезал я,  заранее  зная,  что  любое  послабление  с  моей
стороны будет означать  зыбкость  моих  позиций  и,  как  следствие,  их
растущую наглость.
   - Ну не хочешь по-хорошему, тогда будем говорить  по-плохому,  ложись
на землю, сука! - наставляя на  меня  невесть  откуда  взявшийся  обрез,
заорал он и, видя, что я  покорно  следую  его  приказу,  уже  спокойнее
распорядился:
   - Валек, клади его бабу рядом. Да не боись, никакая она не  ментовка,
я же вижу - дешевые фраера, на  понт  они  нас  берут.  Давай,  сучонка,
вытряхивайся.
   - Все  нормально,  Милка,  -  опасаясь  за  ее  неразумные  действия,
спокойно прокомментировал я ситуацию. -  Делай  все,  что  тебе  говорит
толстый дядя. Он хороший и никогда не сделает нам дурного.
   - А ты хохмач, Гончаров, -  наблюдая,  как  рядом  со  мной  послушно
укладывается Милка, просипел он.
   - С тобой не только хохмачом станешь, - сжимая под грудью электрошок,
рассмеялся я, напряженно наблюдая за его безобразными лапами, обутыми  в
шлепанцы.
   - Козел, Гришу на кукан не подцепишь! - торжествующе упивался властью
Харитонов. - Гриша на раз тебя сделает,  тебя  и  твою  дешевую  братву.
Валек, прикинь, что у них там  в  "волжане".  Посмотрим,  какого  полета
птичек мы заловили, а тогда и решим, что с ними делать.
   - Ну ты даешь, Гришаня! Не  ожидал!  -  льстиво  бубнил  я  под  нос,
напряженно наблюдая за передвижением его ног. Но к  великому  сожалению,
мне не было видно, куда направлены стволы обреза, и, кажется, это поняла
Милка, потому как тут же поддержала и включилась в мою игру:
   - Да, Костя, этот деревенский увалень оказался в три раза умнее  нас.
Дядя Гриша, можно на тебя глянуть хоть одним глазком?
   - Лежи, сучонка, еще будет время, насмотришься, когда я примусь  тебя
мочить, - уже благодушно  пообещал  кретин.  -  Валек,  ну  что  ты  там
телишься?
   - Счас, дядь Гриш, тут у нее пакет с продуктами. Батон  белый,  батон
черный. Консерва, сыр, масло, опять масло...
   - Да на хрен мне ее масло, ты документы ищи.
   - Счас,  вот  ее  радикюль,  счас.  Ага.  Права,  паспорт,  квитанции
какие-то.
   - Баран. На кой нам хрен ее квитанции? Читай паспорт.
   -  Ага.  Ефимова  Людмила  Алексеевна,  тысяча  девятьсот  шестьдесят
третьего года рождения. Русская. Паспорт серии IV ЕЖ, номер...
   - Дубина, ну зачем нам знать ее номер, смотри прописку.
   - Ага. Проживает по адресу...
   - Что, что? По какому адресу? - насторожился Гришаня. -  Повтори  еще
разок.
   - Ну я же сказал, по адресу...
   - Вон оно что! - удовлетворенно загоготал Харитонов. -  Так  Гончаров
тоже по нему прописан. Посмотри-ка, Валек, ее семейное положение.
   - Замужем. Муж - Гончаров Константин Иванович.
   - Ну! А что я тебе говорил! - пуще  прежнего  возликовал  Гришаня,  а
Милка толкнула меня локтем в бок, и я понял, что пора.
   Одним движением я выбросил руку и, припечатав электрошок к  уродливой
ступне, замкнул контакт. Почему-то меня тряхнуло тоже, но  это  я  понял
потом, а пока, не обращая  внимания  на  скукоженного  Гришаню,  крикнув
Милке: "Обрез!", я за шиворот выдирал из машины стриженого Валька.  Пока
он мало что понимал, но  скоро  даже  его  неповоротливый  ум  постигнет
случившееся, и тогда нам придется туго.
   - Наручники под  сиденьем!  -  держа  Гришаню  под  прицелом  обреза,
крикнула  Милка.  -  Да  ты  дверцей  его,  дверцей.  -  Даже   в   этой
экстремальной ситуации она не отказала  себе  в  удовольствии  дать  мне
ценное указание.
   - Ну дверцей - так дверцей! - согласился  я  и  припечатал  стриженый
затылок Валька. - Что бы я без тебя делал, зайчик ты мой ненаглядный!  -
защелкивая наручники на послушном Вальке, поблагодарил я супругу.
   - Без меня ты бы давно был на том свете. Притащи из  багажника  трос,
этого борова надо тоже упаковать. И того дурака Валька понадежнее  свяжи
веревкой, а потом сними наручники, они денег стоят.
   Послушавшись ее рациональной рекомендации, я уже заканчивал перевязку
стонущего Валька, когда из ворот выскочила здоровенная псина, а  за  ней
свирепая и голосистая баба. Псина кинулась на Милку,  а  баба  с  криком
"Банзай!" на меня.
   Грохнуло сразу из двух стволов, и овчарка в мгновение  ока  из  белой
превратилась в черно-красную, а  баба  остолбенела  и  заткнулась  своим
криком. Наступила удивительная тишина.  Баба  стояла  и  молча  таращила
глаза  на  собачьи  судороги.  Гришаня  и   Валек   лежали   неподвижно,
внимательно  рассматривая  серую  дорожную  пыль.  Милка   вопросительно
уставилась на меня, а я тоже смотрел на собачьи конвульсии.
   - Женщина, идите в дом, все будет хорошо! - первым  выходя  из  этого
секундного шока, выкрикнул я. - Идите же!
   - Убийцы! - тоже  включившись,  завыла  она  октавой  выше.  -  Вы  и
Гришеньку моего так же, как Буянчика, убьете. Не да-а-ам!!!  -  кинулась
она на Милку, но неожиданно нам на помощь пришел сам Гришаня:
   - Заткнись, дура, иди в избу.
   - Да как же так, Гришенька, они же Буяна застрелили! Может, покликать
кого?
   - Дура ты и есть дура, только  вякни,  они  же  тебя  рядом  положат!
Убирайся вон.
   - Ой, девушка, не сгубите вы его, - переключилась  она  на  Милку.  -
Христом вас  и  Богом  прошу,  не  губите,  один  он  у  меня,  кормилец
проклятый. Что я без него буду  делать?  Троих  мне  девчонок  наклепал,
ирод.
   - Женщина, немедленно уходите отсюда, ничего с ним не будет.
   Решительно взяв бабу под локоть, я втолкнул ее в ворота  и,  еще  раз
проверив надежность узлов и веревок на пленниках, занялся тем, ради чего
сломя голову примчался сюда.
   - Что ты там делаешь? - неодобрительно  следя  за  моими  действиями,
спросила Милка. - Совсем чокнулся? Может быть, хватит? Пора сматываться.
   Наверное, со стороны я казался смешным, но  мне  было  совсем  не  до
смеха. Встав на карачки,  я  сантиметр  за  сантиметром  ощупывал  днище
машины и внутреннюю часть крыла.
   - Тебя нужно показать психиатру, - не унималась она. - Поехали,  пока
не поздно.
   - Молчи, лучше присматривай за своими подопечными, - посоветовал я  и
наконец наткнулся на то, что искал. - Вот оно! -  вытягивая  из  полости
заднего бампера полиэтиленовый сверточек, в восторге объявил я.
   - Что это? - поневоле заинтересовалась жена.
   - Кока! Кокаша, кокаин или то, на что меня хотели подцепить!
   - Ничего не понимаю.
   - Это не обязательно. - Подойдя к Гришане, я ногой перекатил  его  на
спину и, сунунув в нос пакет, спросил:
   - Что это такое?
   - Не знаю! - простодушно заморгал он. - Первый раз вижу.
   - Зачем ты нам его подсунул?
   - Ничего я вам не подсовывал. Говорю же  вам,  что  первый  раз  этот
мешочек вижу.
   - Врешь, скотина, - продолжал настаивать я, хотя  прекрасно  понимал,
что Гришаня здесь ни при чем. Вряд ли у него хватило бы духу  за  просто
так подарить мне почти  десять  тысяч  рублей,  щука  тут  орудовала  на
порядок выше. - Чурка с глазами,  удавлю,  если  не  скажешь,  кто  тебя
подговорил.
   - Вот те крест, не знаю,  не  видел,  не  заметил.  Да  и  стоит  он,
наверное, дорого. Что делать-то будем, командир?
   - Мы поедем домой, а вам я советую еще  немного  отдохнуть,  а  затем
принять  ароматизированную  ванну,  потому  как  дюже  смердите.  Только
предупреждаю вас в последний раз: если вы  после  нашего  отъезда  опять
начнете подло себя  вести,  например  организуете  за  нами  погоню,  то
последуете за своим кобелем. Он ужасно мучился и не хотел умирать.
   - А как же Миша? Что с ним будет? - запоздало  запереживал,  заскулил
старшенький.
   - Я от своих слов пока не отказался.  Людмила  Алексеевна,  дайте  их
оружие.
   Ухватив обрез за цевье, я что есть моченьки трахнул  его  о  бетонную
опору и, стряхнув щепу, зашвырнул покореженный механизм в  желто-зеленую
канаву.
   - Что вы делаете! - поднимаясь на колени, завопил Валек.
   - Эрнест Хемингуэй  еще  когда  сказал:  "Прощай,  оружие!",  читайте
классиков, охламоны, -  пинком  возвращая  его  на  место,  назидательно
пояснила Людмила. - Все, что ли?
   - Вперед. Счастливо оставаться, Харитонов Гришаня! - садясь за  руль,
от души заржал я.
   Все хорошо обдумав и прикинув, по какому сценарию  будут  развиваться
дальнейшие события, на повороте, когда его дом скрылся из виду, я фарами
приказал Милке остановиться.
   - Ну что еще? - раздраженно спросила она.
   - Поменяемся местами. Садись в мою машину, а я поеду на "Волге".
   - Это еще зачем?
   - По двум причинам: во-первых, сейчас они кинутся за нами в погоню  и
прежде всего будут стараться догнать мою "Коломбину".
   - Значит, ты хочешь опять подставить меня? Ну и сукин же ты сын!
   - Замолчи и дослушай. А во-вторых, "Коломбину"  остановят  на  первом
посту ГИБДД.
   - Почему? И почему опять должны остановить меня?
   - Да потому, что со вчерашнего, если не с позавчерашнего дня  на  нее
дана ориентировка как на машину  наркокурьера.  Меня  старательно  хотят
подставить. Поняла?
   -  Не  поняла.  Не  поняла,  почему  я  должна   выступать   в   роли
наркокурьера?
   - Тебе многого еще не понять. Ты видела, как я вытащил кокаин?
   - Видела, ну и что?
   - А значит, там его нет? Ведь так?
   - Так. Совсем ты мне мозги затрахал.
   - А значит, машину проверят и тебя отпустят, так?
   - Так, - совершенно сбитая с толку, согласилась  она.  -  И  что  это
дает?
   - Ты спокойно последуешь домой и ляжешь спать, вот и все.  А  если  и
после поста они от тебя не отцепятся, то напрямую дуй в отряд к Максу, а
уж он найдет средство от них отделаться.
   - А какой во всем этом смысл?
   - Боже, как ты непробиваемо глупа. Ты развяжешь  мне  руки  тем,  что
утащишь за собой моего хвоста и уладишь все проблемы с гаишниками,  а  я
тем временем решу два серьезных вопроса. Я очень люблю тебя, Милочка!
   - Ну и скотина же ты, Гончаров, -  садясь  в  "Коломбину",  вздохнула
она. - Забирай отсюда свою наркоту, выкинь ее к чертовой матери, а то  в
самом деле попутают. Одни только неприятности от тебя, Константин.
   - Двинемся по моей команде. Скорее всего, они будут  на  грязно-синем
"Москвиче", с хорошими ходовыми качествами, особенно не удаляйся,  но  и
близко их не подпускай. Возле поста, когда тебя остановят,  они  поймут,
что не за тем зайцем гнались, и оставят тебя в  покое.  Теперь  главное.
Через четыре километра сверток на основную  магистраль.  Ты  пойдешь  по
ней, а я рвану прямо через Белую церковь. И последнее, пусть отец узнает
про судьбу Светланы Сергеевны Лютовой. Ее вчера загребли  за  наркотики,
как это пытались сделать и со мной. Все. Удачи!
   - Да пошел бы ты...
   Мои прогнозы оказались верны. Синий блин на колесах не заставил  себя
долго ждать. На большой скорости  он  вылетел  из-за  поворота  и  начал
быстро приближаться к нам. Сорвавшись с места, я тем самым  подал  Милке
знак.
   Держа их на стометровой дистанции, мы приближались  к  свертку,  и  я
начал немного нервничать, всерьез опасаясь за успех нашего замысла. Если
они разгадают наш маневр, то дальнейшее мое  передвижение  будет  весьма
проблематичным.
   Миновав сверток, я облегченно вздохнул,  видя,  как  синий  "Москвич"
послушно свернул направо.  Пожелав  Милке  чистого  асфальта,  я  снизил
скорость и невольно вернулся все к тому же вопросу. А  на  верном  ли  я
пути? А если и на верном, то до какого рубежа могу по нему пройти? И  не
заведет ли он в итоге меня в тупик? А такое опасение существовало, и оно
было обоснованно.
   Ладно, господин Гончаров, успокоил я себя, к этой  теме  мы  вернемся
сразу после того, как только  разрешим  пару  наболевших  вопросов.  Без
этого  движение  вперед  становится  затруднительным,  а  если  смотреть
дальше, то и опасным.
 
*** 
 
   Кабинет Клары Оттовны Стариковой больше напоминал будуар  кокотки,  и
это было неудивительно  в  наше  время  обязательно  обезьяньей  офисной
мебели.  С  удовольствием  утонув  в  широченном  бархатном  кресле,   я
согласился  откушать  чашечку  кофе,  а  пока  она,  вращая  антикварную
мельницу, собственноручно молола сказочного аромата зерна, я наблюдал ее
через литые финтифлюшки старинного зеркала.
   Если и была она одного возраста с Зоей Андреевной, то  выглядела  лет
на  двадцать  моложе.  Столь  же  энергичная,  держалась  она  проще   и
приветливей. Возможно, здесь сказывался ее профессионализм, но все равно
было приятно.  Высокая  статная  женщина,  она  не  хотела  стариться  и
довольно-таки успешно противостояла неизбежной старости. Густые рыжие ее
волосы были, безусловно, крашеными, но сделано это было мастерски  и  не
так броско, как у моей жены. Минимум морщин вокруг серых глаз говорил  о
том, что с  ними  постоянно,  с  завидным  упорством  борются,  и,  надо
признаться, успешно. Высокая, открытая, как у манекена на  витрине,  шея
свидетельствовала  об  успехах  косметической  хирургии,  а  пружинистая
походка  давала  понять,  что  занятия  физическими  упражнениями   тоже
приносят пользу.
   Украдкой  посмотрев  в  зеркало  и  перехватив  мой  взгляд,  Клархен
закобенилась еще больше. С какой-то подтанцовкой  она  поставила  медную
джезву (это очень вредно) на огонь спиртовой горелки и через зеркало  же
подмигнула мне.
   Занятная бабушка, решил я и, вынув  из  табакерки  тонкую  сигарку  с
мундштуком, знаком испросил разрешения.
   - Ну конечно же, уважаемый Константин Иванович, они для  того  там  и
лежат, но погодите, кофе уже готов. Вам сколько сахара?
   - Сахара больше, чем какао, - на