. Идти напролом и устраиваться тем же шофером?
Остроумно, особенно когда  в  кармане  нет  даже  любительских  прав.  В
кармане, кроме паспорта и стотысячной бумажки, нет  ничего.  Неужели  за
ночь нельзя было продумать линию  действия  и  поведения?  Ах,  конечно,
ночью ты, Гончаров,  занимался  совсем  другим  делом.  Из  всего  этого
вытекает, что оставаться здесь попросту глупо, если не  сказать  опасно.
Ладно, до вечера подумаю, и, если не найду выхода, придется возвращаться
в Эйск. Тупица ты, Гончаров.
   - ...Да ты оглох, что ли, мужик, давай бабки. А вы с  Эрном  идите  и
ждите меня.
   - Да, конечно. Только сдачу принеси, у меня последняя сотня.
   - А как же ты думаешь добираться домой, если  тебя  не  возьмут?  Как
девочка, автостопом? Не поймут. Ты же натурой не заплатишь.
   - Да мне только до Эйска, там бабки есть.
   - Ну-ну, отчаянный ты мужик, кстати, тебя как зовут?
   - Костя.
   - Ну, топайте...
   Я послушно пошел вслед за тщедушным неудавшимся старателем.  В  конце
концов, болтаться незнакомому человеку в центре села  -  перспектива  не
самая лучшая, да и ночевать на улице - занятие  не  из  приятных.  Кроме
того, мне необходимо побыть одному, в  тишине  и  уюте,  чтобы  все  как
следует взвесить, а чижики эти угомонятся быстро. Уже и сейчас находятся
на грани.
   Дом, куда привел меня немец Эрнст, оказался на удивление  опрятным  и
чистым. Высокий фанерный  потолок  был  свежевыкрашен,  а  стены  совсем
недавно оклеены дорогими тиснеными обоями. Деревенским был  только  пол,
сложенный из широких массивных плах, поверх  которых  вперемешку  лежали
ковры и замысловатые половики. В остальном  все  походило  на  городскую
квартиру.
   - Располагайся, а я пока пойду курям насыплю. С утра не до них  было.
Телик врубить?
   - Не надо, занимайся хозяйством, я подожду.
   Громыхая мисками, он ушел, я, откинувшись в  кресле,  наконец  понял,
почему мне так неуютно и дискомфортно в  душе.  Конечно  же  я  не  знал
главного, кто и за что похитил Панаева. Сказки про то, что он совал  нос
не в свои дела, оставьте для другого. Рука руку моет. И какие бы  плохие
отношения у него  ни  складывались  с  замами,  вряд  ли  бы  это  могло
послужить причиной, если, конечно, Федор не знал имена тех  разбойников,
что расстреляли инкассаторов. Причем не только их, но и паханов.  Однако
мне это казалось маловероятным, о таком важном факте он бы  сообщил  мне
сразу. Нет, тут дело кроется в другом. Несколько раз его  предупреждали,
ясное дело - чего-то хотели. Вот только чего? Он бы и сам  мне  об  этом
рассказал, просто оттягивал серьезный разговор на потом. И  напрасно.  У
меня нет ответа, потому что я  не  знаю  самой  загадки.  Такое  у  меня
впервые. И Евдокия ни словом не обмолвилась, то ли по незнанию, то ли...
С чего начинать? Как вообще внедриться в эту чертову  артель?  А  может,
это рэкет со стороны просто вымогает у Федора деньги? Тогда  мне  вообще
тут нечего ловить.
   - Заждались небось дядю Борю? Не боись, сибиряки  слово  держат.  Вот
тебе сдача, шестьдесят тысяч рублей, ноль-ноль копеек. А где Эрн?
   - Пошел скотину кормить.
   - Какую скотину? У него ее уже два года нет.
   - Не знаю, так сказал: "Пойду курям насыплю".
   - Ты что, Костя, в самом деле дурак или притворяешься? Какая  же  это
скотина? Кура, она и есть кура.
   Открыв холодильник, он занялся сервировкой стола. Финкой  с  выкидным
клинком он аккуратно распластал балык какой-то большущей рыбины, выложил
грибы, капусту и холодную картошку в мундире. Делал все он старательно и
с удовольствием, как человек, любящий не только выпить, но  и  честь  по
чести закусить.
   - А-а!  Вот  и  скотовод  пришел,  -  радостно  заржал  он  навстречу
входящему  хозяину.  -  Послушай,  Эрн,  оказывается,  у   тебя   корова
появилась!
   - Какая корова, совсем долбанулся, ее уж и косточки-то сгнили!
   - Это наш новый знакомый фраер так выразился.
   - Да ну вас, - почему-то обиделся немец. Пожалел,  видно,  эту  самую
корову, не то съеденную волками, не то проданную  на  убой.  -  Давай  к
столу, Костя, не слушай этого пенька.
   - Я тебе дам пенька, я тебе дам пинка. Ну давайте за знакомство.
   - Вы пейте, мужики, я не буду, не хочется что-то.
   - Чего это? Давай, все будет как у Аннушки.
   -  Испортили  вы  мне  настроение.  Не  возьмут  на   работу,   назад
возвращаться придется. Выходит, зря ехал, деньги только прокатал.
   - Ты сперва выпей, потом  подумаем.  Одна  голова  хорошо,  а  две  с
половиной лучше, так ведь, Эрн?
   - Конечно, у тебя правая сторона пока еще  работает...  Подсаживайся,
Константин, выпьем за Федора Александровича, хоть он и вытурил  нас,  но
мужик неплохой был. Справедливый и деловой. Это он артель из  дерьма  за
уши вытащил.
   - Зачем и кому понадобилось расстреливать водителя?
   - А ты откуда знаешь, что его расстреляли?
   - Вы же мне сами об этом говорили.
   - Не ври, я тебе только сказал, что его завалили... Ты что? Ты кто? -
белел злобой и подозрением Боря. - Колись, паскуда.
   - Да это я ему сказал, - секунду помедлив, вмешался Эрн, - когда  шли
сюда, я ему и рассказал.
   - Это хорошо, что ты ему рассказал. Ксиву на стол, быстро. - У самого
моего носа хлестко выпрыгнуло лезвие финки.
   - Ты что, Боря, он нас водкой поит, а ты...
   - Паспорт гони, паскуда, знаем мы таких поильников,  ментов  поганых.
Ну! - побелел глазами психопат.
   - Да подавись ты, ради Бога, пень сибирский. - Я небрежно швырнул ему
паспорт. Что он поймет в моем паспорте?
   - Паспорт в порядке,  -  после  минутного  изучения  моего  документа
сообщил шизик, - давай трудовую.
   - Какую еще трудовую?
   - Обычную, с которой ты ехал устраиваться в артель.
   - С моей трудовой меня даже волки  в  стаю  не  возьмут.  Я  ее  дома
оставил.
   - А на что же  ты  надеешься,  кто  тебя  без  документов  на  работу
возьмет?
   - Говорят, на сезонную можно. Берут же бомжей. Заводят новую книжку.
   - Это как договоришься, но без книжки твое дело вообще труба. Даже  и
соваться не советую.
   - Может быть, договорюсь с отделом кадров.
   - С ней-то, может, и  договоришься.  Баба  понятливая.  Кстати,  жена
шефа. А вот с Гнедых ни хрена не столкуешься. Тот еще козел. Лучше  тебе
сначала поговорить с Диманом  Граниным,  начальником  здешнего  участка,
самый нормальный мужик. Сегодня вечером и сходи к нему  домой.  Если  он
скажет нет, значит,  ловить  тебе  здесь  нечего,  поворачивай  оглобли.
Наливай, Эрн, а ты больше не пей, он пьяных не любит.
   Через час мои маленькие друзья насосались до поросячьего визга.  Боря
опять кинулся на меня с ножом, уже  совершенно  без  причины,  мало  что
соображая. Вместе с ножом я выбил ему плечевой  сустав  и  опрокинул  на
пол. Заорав,  он  неожиданно  быстро  успокоился  и  захрапел  прямо  на
половичке, разбросав  длинное  несуразное  тело,  оболочку  своей  серой
личности.
   С Эрном тоже разговаривать было  бессмысленно.  Подложив  под  правую
щеку тарелку с капустой,  он  монотонно,  но  с  удовольствием  повторял
рефрен:
 
   Мальчик хочет в Тамбов, чики-чики-чики,
   Мальчик хочет в Тамбов, чики-чики-чики...
 
   - Мальчик хочет в дурдом, - предложил я ему свою версию  и,  зайдя  в
смежную комнату, прикрыл дверь на  крючок.  Здесь  на  хозяйской  койке,
вытянувшись во весь рост, я немного успокоился. Шел двенадцатый  час,  и
зеленые кошачьи цифирки на табло ходиков тревожно подрагивали.
   Какую тайну  унес  с  собой  Федор  и  кто  о  ней  может  знать  или
догадываться? Конечно, самые близкие люди.  Жена,  сестра,  его  товарищ
Гранин и еще кто-то, кому эта тайна чрезвычайно нужна. Возможно,  это  и
не тайна,  а  толково  собранный  на  кого-то  компромат.  Возможно,  но
маловероятно.
   Кому-то из этих  двоих  придется  открыться,  но  кому?  Гранину  или
молодой Маргарите Панаевой. Кому?  Незаметно  я  уснул,  отозвалась  мне
бессонная ночь в Эйске.
   Проснулся я от сумасшедшего стука  в  дверь,  пробудившийся  психопат
требовал аудиенции и сатисфакции. Он  буром  пер  на  дверь  и  нелестно
отзывался  о  моих  родителях.  Цифры-глазки  на  кошачьей  морде  часов
показывали двадцать часов десять минут. Недурно я  вздремнул.  Рассчитав
период натиска, я резко  сбросил  крючок,  и  покалеченный  Боря,  пулей
влетев в комнату, долбанулся о стену,  как  раз  под  забавные  "кискины
глаза". Он обалдело повернулся, и их зрачки заработали в такт...
 
*** 
 
   Дмитрий Федорович Гранин жил один, в неказистом маленьком  домике  на
окраине села. Из хозяйства держал только лопоухую дворнягу  с  амбициями
спаниеля. Псина встретила меня на крыльце, под  лампочкой,  оптимистично
приветствуя обрубком хвоста. Весь ее вид говорил, что такого гостя,  как
я, она  ждет  уже  вторую  тысячу  лет  и  теперь  бесконечно  рада  его
появлению. Однако, когда я постучал в дверь, эта тварь  коварно  куснула
меня за икру.
   Появился хозяин, невысокий красивый парень лет двадцати пяти.  Что-то
неуловимо знакомое промелькнуло в его чертах. Мне он сразу понравился.
   - Извините, вы - Гранин Дмитрий Федорович?
   - Да, заходите.
   Я  прошел  в  единственную  комнату  деревенской  избы  и  у   порога
остановился, не зная, что делать дальше.
   - Я на минутку...
   - Слушаю вас.
   - Я насчет работы.
   - Насчет работы приходите завтра в контору или непосредственно ко мне
на участок в вагончик. А вообще-то работы нет. Все  места  заняты  и  на
очереди более ста человек. Вы кто по специальности?
   - Видите ли, дело не совсем обычное, меня вызвал Панаев,  но,  как  я
узнал недавно, его сейчас нет.
   Парень сжал челюсти, глаза  его  сделались  узкими  и  злыми,  но  он
все-таки сдержанно кивнул:
   - Да, Федора Александровича куда-то увезли.
   - Он вызывал меня именно для того, чтобы это предотвратить, но,  увы,
опоздал. Собственно, он сам велел мне задержаться в Новосибирске.
   - Проходите, раздевайтесь. Покажите ваши документы.
   - У меня только паспорт.
   - Этого вполне достаточно. Да, вы тот человек,  за  кем  ездил  Федор
Александрович, - возвращая мне  паспорт,  признал  Гранин.  -  Чай  пить
будете? Может, чего покрепче?
   - Не откажусь ни от того, ни от другого.
   - Зачем же отказываться?  Чай  я  сейчас  поставлю,  а  водка  готова
всегда. Константин Иванович,  что  же  будем  делать?  Милиция-то  вроде
работает, но... Да вы сами знаете, как она сейчас работает.
   - Не правда, есть ребята, которые и сегодня честно  вкалывают,  ловят
бандюг.
   - ...Чтобы потом вышестоящие господа их с миром отпускали.
   -  Ладно,  сейчас  не  об  этом  речь.  Как  вы  думаете,  ограбление
инкассатора и похищение Федора - это звенья одной и той же цепи?
   - Трудно сказать. Он ведь мало рассказывал. Ясно только, что все  это
продумывалось давно.
   - А как вы думаете,  могли  старатели  сами  совершить  нападение  на
автомобиль, перевозящий золото?
   - Конечно, и это наиболее вероятно. В артели работает  более  двухсот
человек, семьдесят процентов из них так или иначе отбывали сроки. Восемь
человек были осуждены по сто второй статье. Я не хочу сказать,  что  это
именно они,  но  сбрасывать  их  со  счетов  не  годится.  Именно  этими
ребятками  в  первую   очередь   занялась   наша   милиция,   но,   увы,
безрезультатно, хотя двоих отделали на совесть...
   - Дмитрий Федорович, мне кажется, подход к  этому  делу  -  где-то  с
другой стороны. В лоб мы тут ничего не добьемся.
   - Вполне с вами согласен, но где она, эта другая сторона?
   - Мне бы  пару  дней  потолкаться  среди  работяг,  это  обычно  дает
положительные результаты. Но для этого я должен быть официально принятым
на работу. Праздношатающийся незнакомый тип только вызовет подозрения.
   - Конечно, кроме того, вас вообще не допустят на территорию участков.
Какие-нибудь документы еще есть?
   - В Тунчаке - любительские права и лицензия на право заниматься  тем,
чем я занимаюсь.
   - Не густо. Что же делать, просить Ритку завести новую книжку?
   - Вы доверяете Ритке?
   - Нет, скорее наоборот. Но в Гнедых  я  уверен  еще  меньше.  Что  же
делать?
   - А ничего, буду выходить в ночные смены, правда, это здорово  сужает
круг.
   - Погодите, я придумал. Сидите здесь, я скоро вернусь.  Дверь  закрою
на замок, а вы не подавайте признаков жизни.
   Я остался один в полной темноте. Неужели я по собственной  инициативе
попал  в  это  осиное  гнездо?  В  том,  что  похитители  Федора  -  его
собственные старатели, я был почти уверен, иначе  зачем  было  поднимать
шум и расстреливать водителя? Ефим их узнал и поневоле  стал  свидетелем
преступления, так что сразу навел бы на их след.
   Но куда они могли отвезти шефа? Тайга большая, а  я  в  ней  новичок.
Если даже Гранин не может ничего понять, то я... Гранин... Когда и где я
его видел? То, что его черты мне знакомы, можно заявить с  уверенностью,
но где мы могли встречаться?  Новая  головоломка.  Возможно,  сейчас  он
явится с парой головорезов и все быстро прояснится. Попинают  хорошенько
и ноченькой темной, безлунной утопят в этой самой  речке  с  поэтическим
названием Лебедь. Хотя бы топор  какой-нибудь  найти,  а  можно  хорошую
палку. В детстве мне приходилось заниматься фехтованием на рапирах и  на
эспадроне. Может сгодиться черенок от лопаты или от ухвата. Должен же  в
русской избе быть ухват? Встав на четвереньки,  в  кромешной  темноте  я
пустился в свободный поиск методом  щупа  и  тыка.  Стукнувшись  лбом  о
металлический уголок койки, я матерно выругался и сразу  нашел  то,  что
нужно. Одностволка, кажется, шестнадцатого  калибра,  безмятежно  лежала
под кроватью и терпеливо дожидалась меня. Преломив ее,  я  с  удивлением
обнаружил в  стволе  патрон.  Капсюль  на  ощупь  был  цел.  Удача!  Для
маскировки я полностью забрался под  кровать  и  тут  наткнулся  еще  на
полтора десятка целых патронов. Ну, конечно, Гранин  боится,  точно  так
же, как и ты. Я раком выполз  из-под  низкой  койки,  но  ружье  все  же
прихватил. Береженого Бог бережет. Кого же боится  Дмитрий  Федорович  и
где это я его уже  видел?  Где?  Когда?  Боже  мой,  Гончаров,  французы
говорят, что опьянение проходит, а глупость никогда. У тебя, кажется,  и
то и другое свойство - величины постоянные и  непреходящие.  Конечно,  я
видел Дмитрия Федоровича, и было это лет двадцать восемь  назад.  Только
тогда его звали Федор Александрович и он  тискал  всех  девчонок  нашего
класса и,  похоже,  вскоре  дотаскался.  Скорее  всего,  с  какой-нибудь
девицей  по  фамилии  Гранина  у  него   случилась   небольшая   осечка.
Удивительная штука - судьба...
   Послышался скрежет отпираемого замка, и я взвел  курок,  направив  на
всякий случай  ствол  вниз.  Вспыхнул  свет.  На  пороге  стоял  Гранин,
ошарашенно глядя то на меня, то на собственное ружье, обращенное  в  его
сторону.
   - Извини, Дмитрий Федорович, это я на всякий случай. Черт его  знает,
ваши таежные законы.
   - Ну да... Конечно... Но все же уберите, ради Бога, эту аркебузу  или
хотя бы отпустите взвод. Она стреляет, когда ей вздумается.
   Я послушно разрядил одностволку и положил ее назад под кровать.  Туда
же закатил патрон.
   - Еще раз извините.
   - Ладно. Дело обстоит так: есть у меня один надежный мужик, сейчас он
работает на промприборе в ночную смену. Я  уговорил  его  на  пару  дней
заболеть. Вы пойдете вместо  него.  Завтра  с  утра  выйдете  на  первый
прибор, до обеда потренируетесь, поболтаете с  мониторщиком,  а  в  ночь
пойдете  самостоятельно.  В  вашем  распоряжении  двое   суток.   Может,
что-нибудь разузнаете.  Мужикам  скажете,  что  приехали  на  постоянную
работу. Домик и койку вам покажет комендант  Коля.  Называют  его  здесь
"шнырем". Часов в десять подойдите к  моему  вагончику,  он  на  участке
один. Ну а дальше - как запланировали.  Если  кто-нибудь  из  начальства
будет спрашивать кто да что, ссылайтесь на меня.  А  теперь  идите,  вам
есть где ночевать?
   - Не знаю, познакомился тут с двумя идиотами. Некто Эрнст и Боря. Все
бы ничего, да Боря с ножом кидается.
   - Ясно, знаю их, но это лучше, чем ничего. У меня  вам  светиться  не
стоит. Это сделать мы успеем всегда.
   - Согласен, Дмитрий Федорович, а вот хотя бы абстрактно -  не  можете
предположить, где они держат отца?
   - Что?.. Да вы что... Он вам сказал?.. Мы ото всех скрываем...
   - Ничего он не говорил, просто вы - это его омоложенная, так сказать,
копия.
   - Да, конечно, я видел фотографии... Действительно. Но сейчас об этом
никто  не  догадывается,  кроме  тетки.  Почему-то  отец  это  скрывает.
Говорит, что родственные рычаги мы толкнем, когда  надо  и  когда  никто
этого не ожидает.
   - Наверное, он прав.
   - Наверное. Только мачеха чуть ли не при всех с меня  срывает  штаны.
Очень неудобное положение. А  предположить,  где  может  быть  отец,  я,
конечно, могу, только таких мест сотни. Но скорее всего -  где-нибудь  в
выработанных штольнях. Милиция его там вчера искала, но попробуй  найди.
У нас есть еще  дореволюционные  полузатопленные  шахты,  а  сколько  от
каждой из них отходит квершлагов, штреков, восстающих. Здесь все изрыто,
сплошные норы. Искать в них - дело безнадежное.
   - Сколько у вас есть надежных, проверенных людей, работающих в первую
смену?
   - У меня весь участок, это сорок человек. А надежных... Мужиков  пять
будет.
   - Где живет начальство?
   - В основном все здесь имеют свой домик.  А  на  воскресенье  уезжают
домой, кто в Алтайск, кто в Эйск...
   - Было бы неплохо,  чтобы  ваши  мужики  посмотрели,  чем  занимается
начальство после работы. А сейчас мне бы надо к Рите.
   - В гости к  этой  выдре  собираетесь?  Зачем?  Она  о  вас  назавтра
раззвонит по всей деревне.
   - Нет, заходить я не собираюсь, а вот издали  посмотреть,  послушать,
чем она дышит, не мешает.
   - Смотрите, вам виднее. В следующем  переулке  двухэтажный  кирпичный
дом. Папаня прямо хоромы отгрохал для своей принцессы. Ее может дома  не
быть, а вот волкодав, тот точно на месте. Завели зверюгу, соседи боятся.
   - Дима, а у  тебя  баллончика  не  найдется  с  нервно-паралитическим
газом? - Я от возбуждения окончательно перешел на "ты".
   - Есть какой-то. Но говорят, не всякий действует на собаку.
   - Это если мало поливают, экономят. Ну, до встречи. И будем надеяться
на лучшее. Найди-ка мне еще пару метров капронового шнура.
   - Хорошо, Константин Иванович.
 
*** 
 
   Двухэтажный особняк окружала высокая металлическая ограда,  сваренная
из двадцатимиллиметровых прутьев, верхушки которых угрожающе  щетинились
острыми наконечниками. Но именно за эту  ограду  я  сейчас  очень  хотел
попасть. Возможно, за ней  находилась  разгадка  и  развязка  всей  этой
истории.
   К моей великой радости, переулок был  освещен  плохо,  а  точнее,  не
освещен совсем, если не считать двух  лампочек  над  входом  в  коттедж.
Справа на втором этаже из двух окон сквозь плотные  портьеры  пробивался
свет. Остальные были тревожно черны. Я подошел к воротам.  Откуда-то  из
темноты двора неслышно вынырнуло это чудище,  похожее  на  собаку.  Нет,
псина не лаяла,  она  просто  ждала,  когда  я  окажусь  в  пределах  ее
досягаемости и она сможет меня  разорвать.  Выжидала,  утробно  урча.  Я
переместился в левую,  темную  сторону  ограды.  Собачья  тень,  как  по
воздуху, бесшумно последовала за мной. Я подошел к  ограде  вплотную,  и
это был ее шанс.  Ощерив  пасть,  она  просунула  морду  сквозь  прутья,
пытаясь  зацепить  меня  клыками.  Но  тут   она   просчиталась.   Я   с
удовольствием вдавил пипку баллончика  до  отказа,  щедро  угощая  псину
адской смесью.
   Когда она задергалась в бешеной пляске, стараясь освободить голову из
плена железных прутьев ограды, я уже был по ту  сторону  забора.  Собака
лежала неподвижно. Я не  знал,  сколько  продлится  шок,  а  работы  мне
предстояло много.
   Поэтому, накинув на  собачью  шею  капроновую  петлю,  я  один  конец
привязал к ограде, а другой вы