о пахал Иваныч, чтобы получить эту однокомнатную квартиру,
которую вы, наверное, уже пропили, шакалы.
   - Так это вашу квартиру оформил Кассир, извините, не  знал...  Но  мы
взяли не все  деньги,  двадцать  пять  забрал  Шукур,  это  он  подогнал
покупателя, а полтинник - от заказчика.
   - Ладно, - прервал я эти воспоминания,  -  на  суде  дорасскажешь,  а
сейчас быстро в машину, покажешь дорогу к дому Кассира.  А  кто  заказал
похищение? - уже сидя в машине, возобновил я  допрос.  -  Какие  у  него
координаты?
   - Не знаю, он просто пришел в кабак и нашел меня. По чьей наколке? Не
сказал.
   - И ты вот так, без рекомендации взялся за дело? Не суши мне  уши.  В
это не поверит даже лошадь. А вдруг это был мент?
   - Вас я чую за версту, не, то был нормальный пиджак. Его  сразу  было
видно. Мы послушали и вместе решили ему помочь.
   - Расскажи это подробнее.
   - Да что тут особенно рассказывать, он пришел в среду вечером. Мы уже
бухалово заказали, сидим, балдеем, а тут этот пиджак подваливает. По уши
закутанный в шмотье,  даже  не  разделся,  как  его  только  пропустили.
Подкатывает к нашему столику и тарахтит, мол, мужики, есть  дело,  можно
клево наварить, только надо завтра к утру найти покупателя на хату. Само
собой,  чтоб  при  башлях  был,  потому  что  одна  тупая  бикса   сдает
однокомнатную хату. Эту овцу надо тормознуть  в  приемной  и  предложить
сделку напрямую. Половина капусты от продажи будет ваша, если  вы  после
того увезете ее к северным оленям, в смысле, закроете на месяц-другой. А
когда она мне понадобится, я ее  заберу.  Только  просил  сильно  ее  не
товарить.
   Ну, мы прикинули, вроде подходяще, тем более у  нас  кент  один  этой
лажей занимается, выдернули его, они пошушукались, ударили по  барабану,
а наутро я сидел в  приемной  "Уюта",  там  как  раз  шукуровская  телка
секретуткой пашет. Часов в десять  появляется  похожая  овца,  я  ее  за
шкворник. Иди на сюда. Побазарили, все ништяк, вышли на улицу  покурить,
а тут в аккурат  и  Шукур  с  клиентом  катит.  Туда-сюда,  доболтались,
покатили к нотариусу, потом  еще  куда-то  раза  три  заезжали.  Короче,
обстряпали они документы, все путем. Разбашлялись через кассу. Я  говорю
этой овце, куда, мол, тебя отвезти, да про мои проценты не забудь. А она
веселая такая, говорит, давай к "Яру". Ну, Кассир  ее  и  приголубил  по
дороге. У него такой специальный  баллончик  был,  убить  не  убьешь,  а
вырубает на раз, нам его тот пиджак спецом дал. Бикса отключилась, а я к
обочине прижался, это когда мы уже из города выехали. Обшмонали, ништяк!
Сто лимонов как с куста.
   - Козлы, - не выдержал я, - вырубали-то  зачем?  Она  бы  и  так  вам
отдала.
   - Ну, это, чтоб дорогу к  дому  Кассира  не  смогла  запомнить,  -  с
обескураживающей логикой ответил подонок.
   Видит Бог, я не хотел, рука сама собой погрузилась в его  выпирающий,
прыщавый кадык. Он забулькал, закашлял и повалился на сиденье, собираясь
как следует отдохнуть, но такого удовольствия доставить ему я не мог.
   - Вставай, дегенерат. А Римка с мамашей в  этой  афере  были  с  вами
связаны, где они сейчас?
   - Я не знаю, но Шукур решил себя обезопасить, привез их сюда, а потом
отправил куда-то на Кавказ, до тех пор пока ты не утихнешь. Мы не знали,
что, кроме той бабы, кто-то еще имеет право на  жилплощадь.  Пиджак  нас
уверил, что все будет путем.
   - Как вы поддерживаете с ним связь? Какой у него телефон?
   - Мы бы сами хотели это знать. Он звонит Кассиру сам, но очень редко.
За все время звонил раза три. Ему Кассир  уже  говорит:  когда  заберете
товар? А он только смеется. Пользуйтесь, говорит, не жалко.
   - А вы что же?..
   - Ну мы и попользовались.
   Началось самое натуральное избиение младенца, даже Макс не  выдержал,
остановил машину и с трудом вырвал из моих рук полузадушенного Ударника.
   - Потом, Иваныч, потом, он же нам дорогу не сможет  показать.  Погоди
немного, никуда он не уйдет, весь твой будет. Садись-ка за руль, немного
успокоишься, нам тут не далеко осталось, километров пять.
   Через десять минут мы уткнулись в забор нужного  нам  дома.  В  окнах
стояла кромешная тьма, во дворе пса не было.
   - Ну и что ты скажешь на это? -  задумчиво  спросил  Макс,  не  желая
выходить из машины. - Где вы ее держите?
   - В комнате, - озадаченно ответил недоумок. - Но у нее  всегда  горел
свет. Работал видик и телевизор. Ничего не понимаю. Я вместе с  Кассиром
уехал отсюда в пять часов вечера, все было нормально.
   - Спокойно, может быть, и сейчас все нормально, -  упредил  Макс  мой
взрыв. - А ну как твоя Валя  напилась  и  теперь  спокойно  спит.  Пойду
посмотрю, ты, Иваныч, придурка этого не трожь, может, еще понадобится.
   Хлопнув дверцей, Макс ушел в черноту вечера, а я  затеял  с  подонком
дружескую беседу, предварительно легонько прижав его гортань.
   - Выкладывай бабки, недоносок, если хочешь увидеть утро!
   - Какой разговор, обязательно отдам, только у меня их  нет.  Осталось
лимонов десять, да у Кассира лимонов пять. Но я завтра поищу.
   - Ты найдешь их сейчас, потому что завтра тебя уже прикроют.
   - А где я их найду в восемь вечера? Я и искать не буду,  если  хотите
меня сдать легавым. Какой смысл, один хрен сидеть.
   - Про смысл мы поговорим попозже, а пока не хрюкай и моли Бога, чтобы
с Валентиной все было в порядке.
   - А что с ней будет, мы культурно обращались, отшпендиферили  только,
но она не больно-то ломалась. Больше за бабки переживала, а  так  -  все
как в лучших домах Лондона и Парижа...
   Услышав скрип  моих  клыков,  парень  понял,  что  сказал  лишнее,  и
испуганно заткнулся. Так в молчании мы и сидели, ожидая  прихода  Ухова.
Он вернулся мрачный и озадаченный. Закурил сигарету и сообщил:
   - Ничего не понимаю! Какая-то чертовщина.
   - В чем дело? Да говори ты скорей, не томи душу.
   - Погоди, Иваныч. Ты, козел, где вы ее держали? В маленькой  комнатке
справа?
   - Да, а что?
   - А то, что там никого нет, но совсем недавно там был заперт человек.
Айда, глянем. И ты,  придурок,  пойдешь  с  нами.  Троглодит,  ты  точно
уверен, что Валентина оставалась дома в пять часов, когда вы  уходили  в
кабак?
   - Конечно, а куда она могла подеваться? Дверь дубовая, с  капитальным
навесным замком. А что, ее нету?
   - Спокойно, Макс, вы сидите,  я  схожу  один,  может  быть,  обнаружу
какие-то следы. Если что, то несколько раз мигну светом.
   Осторожно, чтобы не затоптать следы, я прошел в дом. Он был стар,  но
выстроен добротно и на совесть. В сенях я  зажег  дворовое  освещение  и
вернулся  на  крыльцо.  Шел  небольшой  снежок,  но  и   его   оказалось
достаточно, чтобы запорошить следы,  если  таковые  имелись.  Оставалось
одно - заняться домом. Он состоял из двух  больших  комнат  и  крохотной
каморки  с  массивными  стенами  и  дверью.  Как  будто  зодчий  заранее
предвидел, что здесь будет томиться моя ненаглядная Валентина.  Комнатка
имела квадратов шесть,  больше  двух  не  собираться.  Она  казалась  бы
уютной, но весь ее вид портила тюремная решетка, надежно закрепленная  в
маленьком оконце. Лабух не соврал, действительно пленнице, кроме параши,
были предоставлены некоторые удобства в виде телевизора, холодильника  и
магнитофона. Но куда она могла  подеваться?  Силой  она  не  отличалась,
сообразительностью тоже, так что  по  собственной  инициативе  выбраться
отсюда она не могла. Значит, ей помогли или повторно похитили, и  теперь
она томится в еще худших условиях. В том, что она побывала здесь, я  был
уверен, поскольку о том  свидетельствовала  ее  вязаная  голубая  кофта.
Почему она не забрала ее, спасаясь бегством? Не значит ли  это  то,  что
смывалась она неожиданно, спонтанно? Кто помог  ей  бежать?  Кто  вообще
знал, что она находится здесь? Об  этом  мне  может  поведать  чирьястый
кретин. Он беспомощно, как пингвин крыльями, захлопал  руками,  когда  я
затащил его в дом.
   - Только не бейте, я все расскажу!
   - А куда ты денешься! Отвечай, кто еще, кроме тебя и  Кассира,  знал,
где находится Валентина? Быстро, сучий хвост.
   - О ней знал Шукур, Римма с матерью и тот пиджак,  что  нас  нанимал.
Сам-то он здесь не был, но адрес знал.
   - Когда он вам звонил в последний раз?
   - Вчера, в воскресенье, около часа, мы уже уезжать собирались.
   - Забирать ее не собирался?
   - Да нет же, наоборот, говорит, пользуйтесь. Она нам уже надоела.
   - А твой Шукур не мог ее увезти?
   - Как же он мог ее увезти, когда он с нами в кабаке сидел.
   - Иваныч, - прервал мой допрос  Макс,  -  а  ты  дверь-то  хорошенько
осмотрел? Чего-то тут не так, кажись, никто ее не увозил и никто  ее  не
крал. Ей-богу, она сама, изнутри открыла. Глянь-ка.
   Так оно  и  было,  мне  следовало  немного  раньше  обратить  на  это
внимание, как, впрочем, и Максу. Замок  вместе  с  пробоем  и  накладкой
безвольно болтался на одной петле, вбитой в косяк. Вторая с  мясом  была
выдрана из дубовой двери. В принципе это можно было сделать  и  снаружи,
если бы не одно "но". Дело в том, что  изнутри,  перед  тем  как  выбить
дверь, ее ковыряли дужкой от параши,  разгибая  пробой.  Остальное  было
делом техники. Ай да Валюха, ай да сукина дочь, плохо же я о тебе думал.
Сумела-таки сама, без посторонней помощи вырваться из  темницы.  Сейчас,
наверное, посмеивается, направляясь к дому.  К  дому,  которого  нет.  И
украл его ублюдок, стоящий передо мной. Не сдержавшись, я  вновь  заехал
ему по уху.
   - За что? Я больше не буду! - заныл он, катаясь по полу.
   - Конечно не будешь, - согласился я. - Потому что  сейчас  мы  сдадим
тебя в милицию и попросим для начала как следует пощупать твою печень. А
сами тем временем изучим темперамент твоей супружницы. Ты сам адрес дашь
или нам узнавать его через адресное бюро?
   - Не надо, мужики, простите меня. Не трогайте Дашку, она не такая.
   - Подонок, а моя, значит, была такая?  Моя  сама  легла  под  вас?  В
общем, так, сроку я тебе даю до завтрашнего вечера. Или  ты  возвращаешь
мне сто лимонов, стоимость моей квартиры, или я сделаю все, что  обещал,
и немного хуже. Бабу твою забираю в заложницы, а ты  до  прихода  своего
дружка потомишься в наручниках.
   - Это незаконно. Я обо всем расскажу!
   - Ух ты! Какая законопослушная девочка. Придется действовать согласно
правовым нормам. Свезем  тебя  в  надлежащее  заведение,  только  сперва
дождемся твоего дружка Кассира, чтобы дважды не мотаться.  Сдадим  сразу
всем комплектом. Ты прав, прыщ, законным путем  спокойнее  и  наверняка.
Отсужу я твою хату взамен своей, и пойдешь ты, болезный, по  миру,  ведя
под руку слепую, немощную мать, заставляя ее на паперти просить подаяние
для пропитания дебильного сыночка. Твоя Дашка, естественно,  тебя  сразу
же бросит, на кой черт ей нужен убогий муж. И друзьям  своим,  подонкам,
ты тоже не будешь нужен,  шакалы  всегда  загрызают  своего  ослабевшего
собрата.
   Прыщ захлюпал носом, видимо, достал я его до задницы. Кто бы подумал,
что несколько  дней  назад  он  был  бесстрашным  убийцей,  готовым  без
раздумий прострелить кому  угодно  череп.  Но  тогда  он  был  не  один.
Страшная штука стая.
   Кассир появился часов в девять и был неприятно удивлен, когда  вместо
ожидаемой Валентины в ее  комнате  застал  связанного  товарища  и  двух
грубых дядек. И уж совершенно потрясен нашим бестактным  поведением.  Он
даже  попытался  брыкаться,  но,  признав  в  Максе   своего   недавнего
знакомого, притих и молчал до самой милиции. От помощи  Ухов  отказался,
поклявшись, что подберет нашим героям самую престижную камеру с дыбой  и
видом на Волгу.
   По моим подсчетам, ненаглядная должна  была  сейчас  качать  права  в
нашей бывшей квартире или сидеть в  моем  номере.  В  крайнем  случае  -
коротать время у бывшего мужа.
   Ее не оказалась ни там и ни  сям,  а  у  Горбунова  вообще  никто  не
ответил.  Несколько  обескураженный  и  сердитый,   я   вновь   позвонил
Гольбрайху и участливо сообщил, что  мошенники  мною  пойманы  и  он  не
сегодня-завтра имеет отличный шанс убраться из моей берлоги  к  собачьим
свиньям. Эту информацию он переживал очень бурно  и  в  итоге  почему-то
назвал меня кваснопузой сволочью.
   Завалившись  на  кровать,  я  с  удовлетворением  отметил,  что  одна
проблема мною решена. Через суд, при наличии жуликов в камере и адвоката
Семушкина, отсудить квартиру будет нетрудно. Остается еще одно дельце, о
котором я понемногу начал забывать, хотя  уже  дважды  получил  за  него
совсем нехилый аванс. Странная смерть  инфарктника  Иванова  и  еще  три
аналогичных случая по  области.  За  них,  естественно,  мне  ничего  не
заплатят, но они могут послужить трамплином для моего дела.  И  начинать
нужно буквально завтра.
   Черт ее побери, где же Валентина? Где она может шататься? Практически
где угодно, у любой из своих  многочисленных  подруг.  Но  она  даже  не
поинтересовалась у Гольбрайха, где меня можно найти. Глупая, несерьезная
женщина. Совсем отбилась от рук. Да, что там еще? Было бы совсем неплохо
разыскать синий пуховик с капюшоном и доходчиво ему объяснить,  как  это
нехорошо  -  красть  чужих  жен,  вымогать   деньги   и   продавать   не
принадлежащие тебе квартиры. Постепенно под эти невеселые мысли я  уснул
без сновидений и всегдашних кошмаров.
   Наутро, уже в девять часов, мне позвонила безупречная наша милиция  и
настоятельно попросила почтить своим  присутствием.  В  такой  ничтожной
просьбе отказать им я не мог. Уже через час я курил в  кабинете  Немова,
правдиво  рассказывая  историю  поимки  наших  баранов.  Слушал  он   не
перебивая, а в конце с сожалением выдал:
   - Все это прекрасно, Константин Иванович, а только они идут в отказ.
   - Очень мило с их стороны, да только  есть  прямые  улики,  например,
отпечатки на оружии, которое мы у них изъяли, следы пребывания Валентины
в доме этого Кассира, наконец, сама Валентина...
   - Валентина - это уже серьезно, передайте ей,  пусть  обязательно  ко
мне зайдет. Наверняка у нее еще не сошли синяки и ссадины.
   - Конечно, только самой Валентины нет. Как  в  воду  канула.  Ума  не
приложу, где ее черти носят. Но Гольбрайха  я  предупредил,  думаю,  что
сегодня она объявится. Скажу, чтобы немедленно бежала к вам.
   - Хорошо, пишите заявление, и я сниму с вас показания.
   Полчаса я рассказывал лейтенанту грустную историю потери своего жилья
и то, каким образом я вышел на подонков. Он  только  недоверчиво  крутил
башкой и причмокивал языком.
   В приемной Ефимова толпилась тьма народу, я уже хотел махнуть рукой и
отправиться восвояси, но в это время он самолично выглянул из кабинета и
заметил меня.
   - Заходи и побыстрее рассказывай, времени совсем нет.
   - Алексей Николаевич, мне нужно знать, когда и  где  померли  те  три
инфарктника, о которых вы говорили, есть у меня одна задумка...
   - Отлично, но сейчас искать ту шпаргалку нет времени. Иди  к  себе  и
жди, как найду, позвоню.
   Позвонил он сразу, едва я переступил порог комнаты, заговорил четко и
торопливо:
   - Паренов, город Самара, проживал по улице Красной, дом 35,  квартира
9, холостяк, два инфаркта, один обширный, умер первого ноября 1997 года.
Возраст -  сорок  пять  лет.  Председатель  преуспевающего  кооператива.
Второй -  Гриднев,  возраст  сорок  два  года.  Два  обширных  инфаркта,
проживал  один  по  улице  Красной,  дом  31,   квартира   12.   Крупная
железнодорожная  шишка,  умер  пятого  октября  1997  года.   Третий   -
Кислицкий, проживал в Первом  Железнодорожном  тупике,  седьмой  частный
дом, это рядом с теми двумя, два инфаркта, один обширный, умер  седьмого
декабря 1997 года,  возраст  сорок  два  года.  Зубной  техник,  недавно
похоронил жену. Ну как? Впечатляет?
   - Впечатляет, Алексей Николаевич, сегодня же смотаюсь туда. Думаю,  в
кардиологическом центре удастся что-нибудь вынюхать.
   - Не думаю, кардиологический центр - это больные со всего  города,  а
тут налицо единый, небольшой куст, ограниченный пятачок.  Могут  найтись
общие знакомые, подумай. Как у самого-то дела? Немов  рассказал  в  двух
словах. Будем трясти твоих подопечных,  пока  не  вытряхнем  все  мозги.
Супруга еще не появилась?
   - Да нет, не знаю, что и думать.
   -  А  ты  никуда  не  езди,   подожди   ее   сегодня,   не   появится
сегодня-завтра, объявим розыск. Человек не иголка.
   - Особенно в наше время и в нашем государстве. Алексей Николаевич, вы
пока "собаку" у меня не снимайте, пусть еще денек постоит.
   - Хорошо, а ты что думаешь...
   - Да ничего я не думаю, просто на душе муторно.
   Едва я  успел  положить  трубку,  как  телефон  требовательно  и  зло
заверещал, явно собираясь преподнести мне очередную пакость. Опасливо  и
гадливо, словно гремучую змею, я поднял трубку. Приятный  женский  голос
осведомился о моем здоровье.
   - Ничего, пока не жалуюсь, - успокоил я ее,  -  только  вот  геморрой
донимает, особенно когда слышу такой волшебный, неземной голос. Чем могу
быть вам полезен?
   - Меня  попросил  позвонить  небезызвестный  вам  господин  и  просил
передать, что он очень ждет остаток обещанной вами суммы.
   - Очень приятно, передайте ему, что денег у меня нет, а сам он  пусть
спортивным шагом идет на... И желательно с вами вместе.
   - Хорошо, я передам ваши пожелания, но он просил  еще  вам  передать,
чтобы вы не делали опрометчивых шагов, так как  интересующая  вас  особа
находится у него и ее жизнь зависит  только  от  вашего  благоразумия  и
преданной любви к ней. К сожалению, говорить я с вами  дольше  не  могу,
потому что меня могут засечь, то есть  меня  уже  засекли.  Пора  менять
дислокацию, но я вам еще позвоню. Всего доброго.
   Трубку положили, а я обессиленно упал на  кровать.  Все,  это  конец.
Значит, ее все-таки выкрал этот  скот,  но  почему  она  сама  старалась
открыть дверь? А может быть, он пришел  за  ней  тогда,  когда  она  уже
освободилась по собственной инициативе? Ничего не понимаю.  Знаю  только
одно: мне требуемой суммы не найти, таких денег попросту никто не  даст.
Получается, совсем скоро я буду иметь счастье быть приглашенным  в  морг
на опознание трупа своей любовницы. Неприятная процедура, а  особенно  -
когда речь идет о  близком  тебе  человеке.  А  если  я  каким-то  чудом
все-таки добуду деньги, то что? В любом случае конец один, ее  умертвят.
Слишком большой для него риск оставлять ее в живых. Но возможно, ей  он,
как и остальным, не показался в натуральном виде, предпочитая оставаться
инкогнито в синем капюшоне. Тогда появляется некоторый шанс, и  выходит,
нужно искать  деньги.  Почему  они  так  спокойно  говорят  со  мной  по
телефону, прекрасно зная, что он на "собаке"? Интересно, смогли  ли  они
засечь этот последний разговор?
   - Лейтенант Немов слушает.
   -  Олег  Иванович,  с   вами   говорит   Гончаров,   след   Валентины
просматривается, хотя и не так, как хотелось бы.
   - Вот как, я рад, хорошо, что вы позвонили. У меня для  вас  довольно
приятное сообщение, ваши обидчики, после интимного разговора  с  младшим
лейтенантом  Уховым,  раскололись  и  даже  до  кучи  вложили   третьего
сообщника. Теперь очень хотят поговорить с вами.
   - Олег, не могут они расколоться до конца, им тогда, наверное,  вышак
светит, просто они подняли на себя последний эпизод, а за него много  не
дадут. Где они?
   - Пока у нас в подвале, я думаю, вам стоит с ними переговорить.
   - Я тоже так считаю, сейчас приеду. Большая просьба: к моему  приходу
забери у  перехватчиков  запись  последнего  моего  разговора,  исключая
настоящий.
   Буквально в дверях я столкнулся  с  хлопотливым  и  вечно  деятельным
адвокатом Семушкиным. Он озабоченно затолкал  меня  назад  в  комнату  и
сообщил, что дела мои не то чтоб  очень  плохи,  но  и  хорошими  их  не
назовешь. Все было бы отлично, не будь я таким безнадежным глупцом,  что
выправил доверенность от своего лица на имя Валентины распоряжаться моей
недвижимостью на ее полное усмотрение. А в этом случа