седница,
будем надеяться, что она окажется не такой отпетой садисткой, как вы. Не
забывайте Борю. Он, наверное, уже проголодался, так вы уж нащиплите  ему
травки.
   - Не уходите, я дам вам денег.
   - Они мне не нужны, и давайте сделаем так, чтобы  больше  никогда  не
встречаться.
   Моторку я обнаружил невдалеке вверх по течению. Отвязав ее,  я  молча
спустился и пристал к моему дереву.
   Мое появление заставило Лютову бросить свое занятие на  полдороге.  С
моей дубинкой и с явной  неохотой  она  отошла  от  обнаженной  парочки,
лежащей  валетом.  Казнь  она  им  придумала  настолько  извращенную   и
изуверскую, что даже  я  не  мог  спокойно  смотреть  на  мучения  нашей
оскверненной садистки. Что и говорить, не  угнаться  нам  за  прекрасным
полом, за полетом их фантазии в делах подобного рода.
   - Лютик, кончай над  ними  глумиться,  довольно,  -  вступился  я  за
посрамленных мерзавцев. - Они тебя и так на всю жизнь запомнят.
   - А разве они будут жить? - спросила  она,  до  крайности  удивленная
такой  возможностью.  -  Неужели  после  всего  того,  что  они  с  нами
сотворили, вы их пощадите?
   - Заткнись и развяжи Майклу ноги. Развела тут философию. Поторопись.
   - Зачем я должна развязывать ему ноги?
   - Затем, что он поедет с нами. А если ты задашь  мне  еще  хоть  один
вопрос, то я оставлю тебя в их  компании,  я  вижу,  тебе  здесь  ужасно
нравится.
   - Может быть, вы и меня захватите? - тоскливо глядя, как  мы  уходим,
несмело попросила Федько.
   - За тобой приедут позже.
   - Кто приедет? Когда? - сразу оживилась она.
   - С голоду помереть не успеете. Возможно, что приеду я сам.
   Отчалив, я посадил Светлану за руль, а сам занялся Майклом.
   - Зема, жить хочешь? - подставив ему к горлу  его  же  зверский  нож,
задал я сакраментальный вопрос. - Только говори честно, без лукавства.
   - Хочу, - чистосердечно признался он.
   - Я тоже так думаю, а знаешь, для чего я взял тебя на борт?
   - Нет.
   - Чтобы утопить. Сейчас отойдем подальше от острова, и я тебя  сброшу
в воду. Со связанными за спиной руками ты  пойдешь  на  дно  утюгом.  Ты
видел, как плавает утюг?
   - Нет. Не надо, простите меня!  Константин  Иванович,  я  обещаю  вам
больше никогда не попадаться на вашем пути.
   - Сейчас, в таком положении, тебе, голубь сизокрылый, никаких  других
слов говорить не приходится, но если я тебя отпущу,  то  уже  через  два
часа ты запоешь по-другому. Это я знаю наверняка.
   - Нет, я не такой, поверьте мне.
   -  Пожалел  волк  телятю.  Ничего  у   нас   не   получится,   Майкл.
Единственное, что я могу для тебя  сделать,  -  так  это  передать  твою
посмертную записку. Ну как там положено - простись с  родными,  попроси,
чтоб не поминали лихом, жене поцелуй, сыну привет, в общем, сам  знаешь,
а если писать не хочешь, так я могу позвонить и передать твои  слова  по
телефону. Так будешь писать?
   - А что там писать?
   - Тогда умри как мужик, - напыщенно и драматично выдал я и для  пущей
убедительности перекрестился.
   - Да как же так, - завыл он кастрированным удавом, - у меня  же  двое
малых пацанов, вы хоть их пожалейте, ведь сиротами останутся.
   - Ну, если пацанов, то, пожалуй  что,  и  пожалею.  Помилую  тебя  на
первый раз, но ты мне за это должен вернуть наши тачки и  поклясться  не
предпринимать против нас никаких враждебных действий.
   - О чем вы говорите, ну конечно же я согласен на все ваши условия.
   - Посмотрим,  и  учти  -  если  только  я  замечу  твое  малейшее  не
правильное телодвижение, так долго волыниться с тобой больше  не  стану.
Зачем вы угнали наши машины - кажется, Федько об этом вас не просила?
   - Не просила, - на глазах оживая, радостно  согласился  Майкл.  -  Но
только ваши машины все равно бы угнали.
   -  Интересная  мысль.  А  если  ее  продолжить,  то  можно  прийти  к
следующему выводу: давайте убивать всех  подряд,  поскольку  в  конечном
итоге они все равно умрут.
   - Да нет, вы меня не поняли. Ваши машины собирались угнать еще вчера.
Мы помешали.
   - Еще интересней. Ты меня заинтриговал, выкладывай, как было дело.
   - Эта сучка Наташка заставила нас следить  за  церковью,  ну  там,  в
таком плане - кто  возле  нее  шастает,  какие  подозрительные  люди  на
горизонте, чем интересуются. Короче, вчера  утром  мы  сели  неподалеку,
взяли пивка, торопиться нам некуда, сидим болтаем, пиво хлебаем. Думаем,
все равно ничего такого не случится. Автобус с попами приехал, а потом и
эта ваша Светлана прикатила. Вот стерва лютая!
   - Стерва Лютова! - крикнул я на корму. -  Мотор  глуши,  весла  суши,
ложимся в дрейф. Разговор у нас с товарищем содержательный получается.
   - Утопить его к чертовой матери, и весь  разговор,  -  уже  в  тишине
пожелала она.
   - Во! Что я тебе говорил! - перешел на шепот Майкл. - Все они суки!
   - К делу это не относится, я тебя слушаю.
   - Ну, значит, это... как она взялась их шугать, я тебе доложу.  Сидим
дальше, ха-ха ловим, а тут и ты  прикатил.  А  насчет  тебя  у  нас  был
разговор особый, и потому мы стали внимательней  поглядывать  да  острее
посматривать.
   - Какой же особый разговор был насчет меня?
   - Ну, Наташка велела тебя повязать и сразу  сообщить  ей.  Мы  так  и
хотели.
   - Вы так и сделали, но продолжай.
   - Ага, значит, ты приехал, и  она  сразу  своих  кобелей  усадила  на
автобус и куда-то отправила. Это нам на руку, мы посовещались и  решили,
что будем тебя брать, когда вы с ней выйдете из церкви. Палкой по  чану,
и все в ажуре. Так мы спланировали. А получилось по-другому. Минут через
пятнадцать после того, как вы зашли  в  церкву,  на  горизонте  появился
какой-то амбал. Прикинь - пыль, жара начинается, вокруг ни единой  души,
и вдруг откуда ни возьмись, как хрен в  чистом  поле,  нарисовался  этот
тип. Откуда он появился, как оказался  возле  церкви,  хоть  убей  -  не
пойму.
   - Что за тип, обрисуй мне его.
   - А чего его рисовать, он у вас уже нарисованный в сумке  лежит,  вам
виднее.
   - Ясно, продолжай дальше.
   - Обошел он церкву снаружи, заглянул во двор, там понижался, а  потом
и в саму церковь занырнул. Пробыл там минуты две, не больше, и выпрыгнул
наружу. Мы с Наилем  насторожились,  думаем,  неспроста  это  все,  надо
доложить Наталии Николаевне. Занятная птичка  вокруг  запорхала.  А  он,
скотина, вон что надумал. Опять заколесил кругами, только теперь на твою
тачку посматривает и круги сужает. Подошел он  к  ней,  резину  попилал,
бампер потрогал, даже под днище хотел заглянуть, да,  видно,  передумал.
Не понравилось что-то. Махнул рукой и подался к  "десятке"  твоей  бабы.
Тут и козе ясно, что ее рыдван покруче.  Там  то  же  самое  -  потрогал
скаты, потом встал на четвереньки, чтобы, значит, под  днище  заглянуть.
Зачем, спрашивается? Ясное дело,  угнать  наладился.  А  тут  мне  Наиль
мыслишку  кидает.  Почему  он,  а  почему  не  мы?  Сказано  -  сделано.
Подскочили мы к нему, думали, разом и повяжем, а не тут-то было. Вырубил
он нас за шесть секунд. Сделал, как котят, и исчез. Исчез, козел,  точно
так же, как появился. Разозлились мы на него по-страшному,  а  толку-то?
Тут Наиль меня в бок толкает, я как глянул - у меня  и  злость-то  сразу
пропала. Гляжу и глазам своим не  верю  -  твоя  подруга  ключ  в  замке
зажигания позабыла. Я сразу за руль, а Наиль к твоей машине - он  мастер
по этим делам, а ты лопух. Хоть ключи и унес, а дверцу не замкнул.  Сели
мы и погнали.
   - Куда? - обидевшись за "лопуха", строго спросил я.
   - А там недалеко, - возле птичной фабрики, братан у  меня  проживает.
Вот к нему и рванули. Руки у него золотые. Если бы не он, мы  бы  вообще
на это дело не пошли. А тут один к одному получилось.  Короче,  отогнали
мы ваши тачки, все перетерли, еще немного выпили и поехали назад уже  на
машине братана. Ну а остальное вы сами знаете.
   - Нет, не знаю. Сколько времени  вы  пробыли  у  брата  или,  точнее,
сколько времени церковь находилась без вашего наблюдения?
   - Наверное, часа полтора, а  может,  и  побольше.  Короче,  когда  мы
вернулись назад, то вокруг не было ни  души,  мы  уж  подумали,  что  вы
сквозанули, а потом смотрим - дверь открыта, значит, все  в  порядке,  и
стали ждать. Долго сидели, аж надоело, больше часа прошло,  а  потом  мы
увидели, как из двери повалил дым и следом вышли вы.
   - Понятно, то есть больше никого вы не видели?
   - Так точно.
   - Очень хорошо, а теперь не дергайся. Сейчас  к  тебе  подойдет  наша
милая женщина и крепко свяжет твои ноги...
   - Зачем? Мы ведь договорились, -  праведно  возмутился  он.  -  Зачем
ноги?
   - Замолчи, барбос,  сначала  дослушай.  Она  перетянет  твои  ноги  и
крепко-накрепко  припутает  к  скамейке  тебя  самого.  После  этого  мы
освободим твою правую руку, и ты напишешь письмо своему брату.  Как  его
зовут, надеюсь, не забыл?
   - Григорий.
   - Значит, Гриша и Миша, очаровательные братцы. Миша ворует,  а  Гриша
сдает. Его фамилия, как и твоя, Харитонов?
   - Да, а что я должен ему написать?
   - Пустяки, попросишь вернуть машины подателю сего письма.
   - Ага, вы заберете свои тачки, а потом меня утопите, как котенка.
   - Не надо думать, что все  похожи  на  тебя.  А  впрочем,  ты  можешь
отказаться,  и  тогда...  -  Я  многозначительно  посмотрел   на   гладь
водохранилища.
   - Да нет, это я так просто, извините,  все  распишу,  как  прикажете.
Только сначала наденьте мне плавки и штаны, а то неудобно и холодно.
   - Это рискованно. Я это исполнить не могу, так как в радиусе действия
твоих конечностей находиться не имею права. Попроси Светлану Сергеевну.
   - Пошел бы он  куда  подальше,  стеснительный  какой!  -  возмутилась
Светлана.
   - Ну хоть плавки натяните.
   - Перебьешся, гнида членистоногая, -  примеривая  капроновый  тросик,
зло ответила Лютова. - Чтоб ты там все отморозил.
   Вязала она его долго и старательно. К скамейке припутала аж на четыре
петли, и я подумал, что она с удовольствием пробила  бы  в  днище  лодки
дырку, чтобы только  полюбоваться  погружением  субмарины  вместе  с  ее
капитаном.
   Пристроив ему на коленях книжку Федько, я  спросил,  готов  ли  он  к
диктанту.
   - К какому еще диктанту?
   - Сейчас, во избежание неприятностей, ты будешь писать то, что я тебе
продиктую.  Приготовься,  начнем...  "Гришаня!  Нас  подставили.   Горим
по-черному. Мне вилы! "Десятка" паленая. Другая  тачка  крутого.  Верни,
или меня "замочат". Все отдай этому мужику. Майкл". Ну вот и отлично,  -
одобрил я, - а теперь на другой странице  напиши  его  точный  адрес,  и
поехали к пристани. Если на ней мало народу, то подождете  меня  там,  а
если толпа, то Лютик тебя еще немного покатает. Недолго, только до моего
благополучного возвращения, а если такого не  произойдет,  то  она  либо
тебя утопит, либо сдаст речникам. Тут уж, как  говорится,  на  ее  вкус.
Надеюсь, ты не будешь возражать, если я воспользуюсь "Москвичом"  твоего
брата?
 
*** 
 
   Добротный дом Харитонова Гриши, окруженный высоким  дощатым  забором,
стоял особняком от двух десятков  других,  принадлежавших  птицефабрике.
Мне пришлось  довольно  долго  колотить  в  пуленепробиваемые  ворота  и
слушать  собачье  негодование,  прежде  чем   мне   соизволил   ответить
простуженный и отвратный голос:
   - Чего надо?
   - Григория Харитонова.
   - Его нет. Пошел на ...
   - Врешь. Ты и есть Григорий  Харитонов.  У  меня  к  тебе  письмо  от
Майкла.
   - Что там еще за письмо?!  -  В  приоткрывшуюся  калитку  просунулась
волосатая, рабочая рука. - Давай его сюда!
   - Открой дверь, болван! Посмотри, не на твоей ли я тачке приехал?
   - Что?! - Распахивая настежь  калитку,  на  меня  выкатила  уникально
одиозная рожа, а впрочем, и моя была не лучше.
   Очевидно, Гриша был лет на  десять  старше  своего  брата,  а  может,
просто   чрезмерное   пристрастие   к   вину    сделало    его    таким.
Свинцово-багровая морда с крохотными, заплывшими глазками, отрицая  шею,
прочно сидела на тумбообразном туловище, покрытом длинной седой шерстью.
Задранный курносый  нос  не  правдоподобных  размеров  сильно  напоминал
свиной пятачок и как-то плавно переходил в  круглое  ротовое  отверстие.
Густая  поросль,  торчащая  из  ушей,  была  особенно  заметна  на  фоне
совершенно голого черепа.
   И теперь этот мастодонт тряс меня за грудки и требовал ответить,  что
случилось с его любимым Мишаней, обещая, в случае летального исхода, сей
же минут выпустить из меня кишки. В конце  концов  такое  обращение  мне
порядком надоело, и я хлопнул ладонями по его растопыренным ушам.  Да  и
хлопнул-то не  сильно,  но  мне  показалось,  что  его  свинячьи  глазки
увеличились в два раза и сейчас выпрыгнут на меня. Заорал  он  так,  что
доселе тявкавшая собака замолчала то ли от удивления, то ли от страха.
   - Ты что? - спросил он, приходя в себя. - Зачем бьешься?
   - Это тебе показалось,  Гриша.  Прочти  лучше  письмо,  у  меня  мало
времени, да и у твоего братана его в обрез.
   - Это что, серьезно? - внимательно изучив депешу, просипел он.
   - Серьезнее не бывает.
   - Шутит он, - подумав, решил он немного поиграть. - Никаких машин я и
в глаза не видел. Он спьяну, наверное, вам сболтнул.
   - Это будет его последняя шутка, - улыбнувшись, зловеще пообещал я  и
пошел к "Москвичу".
   - Ты куда? - рванул он меня за плечо. - Не трожь! Это моя тачка!
   - Была твоя, а стала моя, подвинься, боров!
   - А на тебе!  -  занес  он  свой  кулачище,  который  я  чудом  успел
перехватить и, падая, дернуть на себя.  Он  врюхался  головой  в  дверцу
своего же автомобиля. Откатив его бормочущую тушу в сторону,  я  сел  за
руль.
   - Бывай, Гришаня, а меня лучше не ищи, а то отправишься на  небеса  к
Мишане.
   - Эй ты, погоди! Я думал, ты шутишь.
   - Нет, я парень серьезный.
   - Я это уже понял. Все сделаю, как сказал  Мишка,  только  это...  Я,
понимаешь, на "девятке" уже все номера перебил.
   - А где "десятка"? - наливаясь яростью, прошипел я.
   - Она в порядке, я ее не трогал, хоть  сейчас  забирай,  -  торопливо
успокоил мастодонт. - Только Мишаню не трожьте. Молодой он еще, глупый.
   - Выгоняй сюда машину,  да  не  забудь  вернуть  все  вещи,  что  там
находились. Мишаню своего любимого получишь только после  того,  как  на
"девятке" восстановишь ее родные номера. И поторопись,  времени  у  тебя
мало.
   - Айн момент. Только вы уж потом мой адрес забудьте, лады?
   - Я бы и сейчас в твой гадюшник не полез, сами виноваты. Откуда здесь
можно позвонить в город?
   - Только с птицефабрики, если разрешат.
   - Мне везде разрешат, пошевеливайся.
 
*** 
 
   В условленное место, километром ниже причала, я подъехал  через  час,
прекрасно уложившись в регламент. Лодка с привязанным Мишаней дрейфовала
в двухстах метрах от берега, и на  судне,  как  мне  показалось,  царила
дисциплина и послушание. Заметив  свою  машину,  Светлана  отсемафорила:
"Полный порядок" - и, позабыв про  все  меры  предосторожности,  тут  же
потарахтела ко мне.
   - Ну что там, Константин Иванович? - спрыгивая на отмель и сияя,  как
начищенный котелок, еще издали спросила она. - Все в порядке?
   - Для тебя - как видишь, а вот со мной хуже, но это  потом.  Попробуй
дозвониться по  своему  сотовому  до  города.  Мне  позарез  нужен  один
человек.
   - Бесполезно, я уже пыталась. Ничего не получается.
   - Скверно, придется ехать.
   - Какая разница? Нам так и так нужно ехать домой.  Куда  денем  этого
ублюдка?
   - Вот в нем-то вся проблема. Ничего не попишешь, нужно  везти  его  с
собой.
   - Еще чего не хватало! Если не хотите его утопить, так пусть  катится
к свиньям собачьим, видеть его гнусную рожу не могу.
   - Пока его отпускать нельзя. Он может таких дров наломать, что  место
на острове нам покажется раем. Ты вот что, посиди пока здесь,  покарауль
лодку, а я вместе с ним смотаюсь до города и обратно. Вернусь часа через
полтора.
   - Не хочу, мне противно, мне нужно  в  ванну,  да  и  зачем  вам  эта
вонючая лодка?
   - Для того, чтобы ты и я ночами спали спокойно. Я  думаю,  это  стоит
ванны!
   - Эй, вы! - устав от долгого ожидания, подал голос Мишаня. -  Ну  все
же в порядке. Развяжите меня, ведь вам вернули машины.
   - Заткнись, козел, - отмахнулась Светлана. - Константин  Иванович,  а
может быть, в город смотаюсь я, а вы пока  за  ним  присмотрите?  Честно
говоря, я его боюсь. Мне показалось, что он задумал какую-то пакость. Вы
не сомневайтесь, я ваше поручение выполню в точности. Конечно, если  оно
не сверхсложное.
   - Да нет, просто нужно во что бы то ни стало найти одного человека  и
передать ему мою записку, а потом, если понадобится, привезти его сюда.
   - Я вытащу его из-под земли.
   - А если вдруг он умер или в составе экспедиции отправился в Арктику,
ты то же самое расскажешь моему тестю либо жене и  покажешь  им  дорогу.
Жду тебя через два  часа,  только  помни:  если  ты  отнесешься  к  делу
наплевательски, то мы с тобой можем здорово поссориться.
 
*** 
 
   Макс Ухов, сопровождаемый Лютовой, подъехал через полтора часа, когда
мне уже порядком надоело нытье и скулеж Мишани. Злой как черт и даже  не
сказав "здрасьте", он легонько  съездил  Майкла  дубинкой  по  хребту  и
профессионально-заученно воскликнул:
   - Этот, что ли?
   - Этот, - в той же тональности ответил я.
   - У! Козел!
   - Оставь его, Макс, он уже ручной.
   - Тогда в чем дело, Иваныч? Я плохо улавливаю твою мысль.
   - Дело в первой кошке.
   - Не врубился, изъясняйся доходчиво.  Не  забывай  -  с  милиционером
говоришь.
   - Ты знаешь, кто хозяйка этого малого? - кивнул  я  на  перепуганного
Мишаню.
   - Серая собака ему хозяйка, а горный козел хозяин.
   - А ты знаешь, как зовут ту серую собаку и где она сейчас рыщет?
   - В поисках доброго мужика с двустволкой, а  вот  как  ее  зовут,  не
знаю.
   - А зовут ее Наталия Николаевна  Федько,  и  рыщет  она  вон  на  том
острове.
   - Что?! Иваныч, ты не перебрал вчера вечером? А то я смотрю,  рожа  у
тебя...
   - Нет, Максимилиан, вчера вечером я не  выпил  ни  капельки,  хотя  и
очень хотел, да только Наталии Николаевне было  не  до  того.  Она  была
настолько увлечена переделкой моей физиономии,  что  это  обстоятельство
упустила из виду.
   - Я ничего не понимаю, то есть понимаю, что она откупилась, но как-то
уж очень быстро, так не бывает. Прошло не больше десяти дней...
   -  Все  очень  просто,  ее  подельники  заявили,  что  под  давлением
следствия они оговорили свою знакомую, и всю вину подняли на себя.
   - Так она, что же, тебя выследила и решила отомстить?
   - Все намного сложнее, завтра я тебе все подробно изложу, а теперь  у
нас просто нет времени. Ты что делаешь сегодня вечером и ночью?
   - Охраняю один из объектов твоего тестя.
   - Перебьется, пусть сам его охраняет. Я хотел тебя попросить об одной
услуге.
 
*** 
 
   Счастливая Лютова подвезла меня  к  самому  дому  и  нижайше  просила
завтра вечером отужинать с ней в каком-нибудь  кабачке.  Буркнув  что-то
неопределенное, я хлопнул дверцей и поплелся в подъезд. На мое  счастье,
дома никого не оказалось, и я прямым ходом залетел в  ванну.  Здесь  мне
довелось первый раз посмотреть на себя в зеркало, и никакой радости  мое
отражение мне не доставило. Хлыст Наталии поработал  на  славу.  Вздутые
багровые полосы покрывали всю рожу, а на сократовском лбу и правой  щеке
кожа вообще лопнула и запекшаяся кровь смотрелась  особенно  устрашающе.
Как  уцелели  глаза,  мне  оставалось  только  гадать  и   благословлять
Всевышнего. Плюнув от досады и отвращения, я  залез  в  горячую  воду  и
вскоре уснул.
   Проснулся оттого, что в дверь барабанил и ругался тесть:
   - Открой! Костя, немедленно открой! Ты что там, умер? Что  случилось?
Костя, отзовись, или я выломаю дверь.
   - Как вам угодно, вставать я не буду, - приходя в  себя,  откликнулся
я.
   - Что с тобой случилось?
   - Почему со мной должно что-то случиться? Все нормально.