ро, часа в четыре, а может чуточку попозже, меня разбудил шум подъехавшей машины. Особого внимания я тогда на это не обратил и хотел было спать дальше, но вдруг, минут через пятнадцать, дверь резко распахнулась, и я из своего закутка увидел, как в магазин ворвались четверо неизвестных.
     - Чего ты плетешь, мерзавец? - Со сжатыми кулаками Гера медленно двинулся к нему. - Как это бронированная дверь могла резко распахнуться? Чтобы ее взломать, нужно время. При взломе был бы грохот, который ты не мог не услышать. Больше того, на двери сигнализация, способная поднять и мертвого. У тебя был сигнал и достаточно времени, чтобы вызвать милицию. Короче, или ты говоришь правду, или я кое-кому заплачу за твою смерть.
     - Не надо. Дверь открыли машиной, но об этом я догадался позднее, а вот почему не сработала сигнализация, я не пойму до сих пор.
     - Да потому что ты, мерзавец, ее отключил.
     - Нет, когда ворвались грабители, я перепугался до икоты. Сразу смекнув, что первым делом они убьют меня, я едва успел приподнять диван и заползти вовнутрь.
     - Я вышибу твои гнилые мозги, если ты сейчас же не перестанешь лгать и выкручиваться, подонок.
     - Подожди, Гера, - остановил я его карающую десницу. - Пусть Бондарь выложит нам свою версию до конца, а потом уже будем решать. Продолжай, урод.
     - А что мне продолжать? Первым делом они выволокли сейф, а потом разбили витрину с ценностями и все оттуда выгребли, ну а затем заторопились выносить вещи. Я ведь ничего не видел, в узкую щель я только мог наблюдать их ноги.
     - В чем они были обуты?
     - Двое в одинаковых ботинках приблизительно сорок четвертого размера, наподобие тех, что носят десантники. В основном они и работали. Два других человека в замшевых коричневых ботинках только помогали и командовали. Они давали указания, какие вещи брать, а какие не стоит.
     - Какого размера были замшевые ботинки?
     - Наверное, сорок второго. А может быть, одни сорок второго, а другие поменьше.
     - Сколько времени продолжалось ограбление?
     - Долго, а может, мне так со страху показалось, но все равно колготились они около часа. Действовали спокойно и уверенно, как хозяева.
     Никого не боясь, ничего не страшась. Зато я перепугался до смерти.
     - Бондарь, предположим, что все было именно так, как ты это нам преподносишь. Допустим, что разглядеть их у тебя не было никакой возможности, потому что ты обкакался и забился под диван. В это еще можно поверить, но не услышать их переговоров ты просто не мог.
     - А я не отказываюсь. Как сейчас помню их голоса. Говорили в основном те, что в замшевых ботинках. Один голос был резкий и командный, а другой помягче, но какой-то надтреснутый. Когда они ворвались, то командный голос приказал замочить сторожа.
     "Кум, мочи трезора, - с порога выкрикнул он. - Я с пацанами на сейф!"
     "Понял, командир", - ответил надтреснутый и, наверное, начал меня искать. А через некоторое время, но не очень скоро, они потащили из вашего кабинета сейф.
     "Кум, у тебя все в порядке?" - нецензурно ругаясь, спросил старший.
     "Нет, командир. Я все обыскал. Его нигде нет".
     "Наверное, опять где-то пьянствует, ну и черт с ним. Чего встал, хрен лысый? Помоги дотащить до машины", - заорал на него командир.
     "Что, на месте вскрыть не могли? - кряхтя спросил кум. - Медвежатники долбаные!"
     "Значит, не могли, - раздраженно ответил командир. - Поменьше болтай".
     Потом наступила пауза, и я понял, что они грузят сейф в машину.
     - Какая у них была машина? - уже серьезно спросил я, потому как его повествование показалось мне довольно достоверным.
     - Точно сказать не могу, но, судя по звуку мотора, мне кажется, что это была "Газель" или какая-то другая машина с таким же двигателем.
     - Ладно, что ты еще услышал?
     - Когда они вернулись, то прежде всего разбили все три секции правой витрины, где находились дорогие часы и радиоэлектроника. Несколько раз они загружали тележку и отвозили телевизоры и магнитофоны в машину, а потом занялись кожаными изделиями. Вот тут командир и принялся их сортировать.
     Дорогие в тележку, а которые поплоше - бросал на пол. Но тут я не расслышал ни слова, потому что они находились далеко. До меня доносился только их неясный говор. А вскоре они закончили.
     "Все, командир, - откатив очередную тележку к машине, заявил кум. - Больше у него брать нечего. Можете доложить Пастуху, что с заданием справились".
     "Без тебя знаю, кому докладывать, а кому нет, - огрызнулся начальник и скомандовал отбой. - Все в машину. Груша, заканчивай, а мы пока отъедем и развернемся".
     "Понял", - пробасил один из подручных парней, и я услышал, как льется какая-то жидкость, а потом в нос мне ударил запах бензина.
     Я лежал до последнего, боясь вылезти из своего укрытия раньше времени. А когда понял, что больше медлить нельзя, выскочил из дивана и опрометью бросился к двери. Слава богу, она оказалась открытой. Вот и все.
     - Нет, не все. Ты забыл нам прояснить по крайней мере два момента.
     Во-первых, почему ты скрылся и лег на дно, а не сообщил Герберту о произошедшем ограблении? Во-вторых, расскажи, что ты делал те несколько минут, когда вылез из укрытия, но еще не выскочил на улицу.
     - Ничего я не делал. Да и что можно было делать в этом костре?
     - Ты врешь, Бондарь. Герберт, посмотри на его часы. Ты видел их у него раньше?
     - Что? - задирая рукав рубашки, изумился Седых. - Боже праведный! Что я вижу! Да это же "Ориент"! Откуда они у тебя?
     - Вот и мне этот вопрос не дает покоя, - злобно оскалился я. - Откуда у бомжа со стажем может быть сверхдорогой хронометр? Правду, господин Бондарь, чего уж там. Прокололся ты на самом пустяке. Теперь свои сказки можешь рассказывать слабослышащим детям до семи лет.
     - Нет, клянусь вам, мужики, все то, что я сейчас говорил, это чистая правда, а часы я на бегу подобрал, когда улепетывал из магазина.
     - Что ты еще подобрал ненароком по пути следования?
     - Больше ничего, да и времени у меня не было.
     - Лжешь, мародер, ты набил полные сумки, которые с трудом упер из пылающего магазина, и именно по этой причине постеснялся встречаться с Гербертом.
     - И не только поэтому, - обмяк и всхлипнул сторож. - Еще я боялся милиции. Боялся, что они повесят на меня все ограбление. За мной по прошлым делам хвосты тянутся, а тут этот пожар... Они бы из меня душу вытрясли и принудили к признанию. А вещи, которые я унес, все равно бы сгорели, а так от них хоть какая-то польза. Но если вы хотите, я могу вернуть. Там осталось еще больше половины.
     - Странно все это, - внимательно глядя ему в глаза, вслух подумал я.
     - Что странно? - встревожился Бондарь.
     - Странно, что тебя на улице, под завязку нагруженного сумками, не остановила передвижная патрульная служба.
     - Вот и не остановила. Спали, наверное. Время-то утреннее, самый сон.
     - Опять врешь, и не надоело тебе? - брезгливо и апатично зевнул я. - Они не забрали тебя по той причине, что ты передвигался не пешим шагом. Вытащив из пожарища остатки ценных вещей, ты оттащил их до первого подвала, где и припрятал. Потом по телефону вызвал папашу, и вы, погрузив добро в машину, преспокойно отвезли его в какое-то укромное местечко.
     - Не тогда, а следующей ночью, - автоматически внес он уточняющую коррективу. - И отец тут ни при чем. Я сам был за рулем.
     - Какая разница, - отрешенно отмахнулся Седых. - Теперь уже все равно. Константин, что ты с ним намерен делать? Видеть не могу его плешивую рожу.
     - А придется потерпеть. Он нам еще понадобится как свидетель, который сможет опознать преступников по голосам. Отпускать его далеко от себя мы не имеем права. Он просто-напросто сбежит, и мы лишимся единственного свидетеля.
     - И где же мы его будем держать? - задал он вопрос по существу. - Лично мне такой квартирант противен. От него воняет как снаружи, так и изнутри.' - Смирись, если надеешься вернуть свою квартиру и хоть какие-то утерянные товары.
     - А это возможно? - спросил он с надеждой.
     - Не знаю, Гера. Но ты же видишь, что я не сижу сложа руки. Уже сегодня ты получил первый, и неплохой, результат, будем надеяться, что и дальше наши дела пойдут в таком же ритме.
     - Ну что же, игра стоит свеч. Только куда я его дену? - Беспомощно оглядев свою крохотную комнатку, Гера недоумевающе пожал плечами.
     - Кинь ему под батарею матрас. А правую его руку я пристегну к кронштейну.
     Проделав всю эту работу, мы вышли в кухню-переднюю.
     - Гера, - остановился я у порога. - Хочу задать тебе вопрос по теме.
     Имел ли ты когда-нибудь какие-то точки соприкосновения с религиозными сектами, общинами или братствами? Не торопись, спокойно подумай и вспомни.
     - Нет, Константин, ничего подобного я не припомню, - решительно заявил он после короткой паузы. - С обычной церковью пару раз сталкиваться случалось, но это было давно, лет двадцать тому назад, и вряд ли те эпизоды имеют к сегодняшнему дню какое-то отношение. А почему ты об этом спрашиваешь?
     - Да так, пока и сам не знаю. Наверное, это несущественно. Как знать... Даю тебе домашнее задание. Сегодня к вечеру постарайся вспомнить лица и характерные черты монахини и того незнакомца. Все до мельчайших подробностей.
     Вплоть до волосинки и прыщика на заднице. А с рассветом позвони из телефона-автомата Михаилу Степановичу Бондарю и скажи, что с его сынишкой все в порядке, а заодно укажи место, где стоит его машина.
     - Откуда мне знать место, где стоит его машина?
     - В твоем дворе возле детских качелей. А мне звони как можно чаще.

***

     В пять утра, "благоухая" ароматами Бондаря, я притащился домой и с удивлением обнаружил, что диван по-прежнему занят Милкой. На кухне мне была выстелена постель, а на столе сиротливо виднелась почти пустая бутылка водки и рядом с ней единственный стакан.
     "Хорошенькое дельце! - подумал я, допивая остатки. - Похоже, что моя бывшая супружница решила утопить свое горюшко в вине. Надо будет обязательно ее просветить, что этот рецепт плохо помогает. Уж кому знать, как не мне".
     Зарывшись в подушку, я попытался уснуть, но три истории с "чудотворными" иконами сделать этого не позволяли. В который раз прокручивая ситуации, я задавал себе один и тот же вопрос: почему последняя смерть Григория Приходько, произошедшая прошлой ночью, в моем сознании никак не хочет вставать в один ряд с двумя другими смертельными отравлениями? Дело тут не в том, что она произошла от взрыва иконы и вместо портрета дьявола из нее посыпались жетоны с чеканкой его изображения. Нет, тут что-то другое. Какой-то иной, пока неуловимый запах. Но он обязательно усилится, если заняться этим всерьез.
     Теперь что касается Герберта. Если конкретно и сжато воссоздать череду его несчастий, то получается следующее: 1 - приход наглого незнакомца; 2 - неожиданная ревизия и первый инфаркт Любы; 3 - ограбление магазина и его поджог. Обширный инфаркт и смерть Любы; 4 - Майю Седых сбивает машина; 5 - уничтожение "комка" Седых; 6 - визит Герберта к Гринбергу; 7 - ссуда под залог квартиры; 8 - убийство дочери; 9 - ограбление квартиры. Полный букет! Врагу такого не пожелаешь.
     Если предположить, что это звенья одной и той же цепи, то получается неприглядная картинка. Выходит, что налоговая служба или КРУ имеют ко всему этому какое-то отношение. А если эпизоды ничем между собой не связаны, а просто идут как череда роковых случайностей, то во всем этом дьявольском кошмаре сам черт сломает ногу.
     Но с трудом верится, что за столь короткий срок злодейка судьба нанесла Герберту столько целеустремленных ударов сразу. Так не бывает. Оно понятно, когда говорят, что пошла полоса белая и полоса черная. Но тут-то одно сплошное черное поле, и он на нем остался один.
     Чья рука его так безжалостно обработала? Незнакомец? Да и внеплановая проверка, вне всякого сомнения, его работа. Но о дальнейшем с такой же уверенностью сказать трудно.
     "И все-таки какой-то чертовщиной тут попахивает, - подумал я, постепенно проваливаясь в сон. - Зачем же иначе им эта культовая атрибутика?
     Дьявол, иконы, кровавые слюни? Не просто так. Все это стоит денег. Значит, убийство может носить ритуальный характер. Это обстоятельство никак нельзя сбрасывать со счетов..."
     Спал я не больше двух часов, и все это время черти, лешие и ведьмы гонялись за мной без устали. Один леший, самый шустрый и проворный, сильно смахивал на Володю Бондаря. Он с завидным упорством старался укусить меня за больную руку. Размахивая метлой, его отгоняла Милка. Сияющий нимб над ее головой свидетельствовал о том, что она из другого лагеря и прибыла к нам со святой миссией моего спасения.
     - И какой только бред не привидится? - просыпаясь, проворчал я. - Нашли святую!
     Недовольно брюзжа, я протопал в ванную комнату и с великим наслаждением залез под душ, пытаясь содрать с себя всю мерзость и вонь прошедшей ночи. Требовательный телефонный звонок раздался, когда я, окончив водные процедуры, тщательно растирался мохнатым полотенцем. Накинув халат, я бросился к телефону, почему-то подумав, что меня беспокоит кто-то серьезный, но это оказался тесть.
     - Привет, Костя, где она?
     - Милка? Кажется, здесь. По крайней мере, два часа тому назад, когда я вернулся домой, она спала на диване. Сейчас я ее позову, - отложив трубку, пообещал я. Но сделал я это совершенно напрасно, потому что диван был пуст.
     Более того, то, что я в пять утра принял за ее тело, оказалось скрученным одеялом. Выругавшись, я извинился перед полковником и, объяснив ситуацию, спросил:
     - А в чем дело? Почему вы так волнуетесь?
     - Вчера она позвонила мне поздно вечером и молола всякую чушь. Я слушал ее минут пятнадцать, потом послал на хрен и бросил трубку. А ночью мне стало тревожно, как-то не по себе, вот я и позвонил.
     - Успокойтесь. Она не могла не молоть чепухи, потому что одна выпила почти целую бутылку водки. В чем конкретно выражалась эта чепуха?
     - Она плела о том, что жизнь потеряла для нее всякий смысл и ей надоело тянуть эту никому не нужную жевательную резинку. И дальше все в таком же роде. Мне бы, дураку, за ней вчера приехать, но я думал, что ты вернешься пораньше и, наконец, все встанет на свои места. Что делать, не знаю.
     - Подождем до вечера, а там будем решать.
     - Да нет, пожалуй, я займусь этим прямо сейчас, - буркнул он и положил трубку.
     Вторым моим абонентом оказался Шутов, позвонивший буквально тут же.
     - Здорово, приятель, - с начальственной ноткой поздоровался он. - Ну что ты решил по поводу моего предложения? Будешь заниматься?
     - Я уже занимаюсь, - неохотно ответил я. - Мне нужно узнать место жительства Оксаны Приходько. А также адрес, по которому было совершено первое отравление.
     - Записывай. - Продиктовав информацию, он замялся:
     - Костя, ты понимаешь... совсем не обязательно всем знать, что я втянул тебя в эту историю...
     - Понял. Дыши ртом, слушай ухом. У меня к тебе два вопроса. Прежде всего, насколько у вас закрыта информация об этих мистических преступлениях?
     - Мы пытаемся держать ее закрытой, но ты же сам понимаешь, что кроме нас есть близкие пострадавших. Хоть мы и просим их держать язык за зубами, но не очень-то они нас слушаются.
     - Ясно. Сегодня в вашем ведомстве кто-нибудь занимается всей этой чертовщиной? Кастами, сектами, братствами и тому подобной чепухой?
     - Нет, сейчас свобода слова и совести. Веруй хоть в собственный член.
     - Я в него верю, а ты?
     - Пошел в жопу.

***

     Вчерашние грязные штаны надевать совсем не хотелось. Открыв шифоньер, я потянул костюм и выронил Милку. Свалившись на пол, она стукнулась головой и проснулась. Непонимающе тараща на меня мутноватые похмельные глаза, она никак не могла сообразить, где находится и что все это значит.
     - Полный идиотизм есть крайне тяжелая степень олигофрении, - натягивая брюки, констатировал я ее психическое состояние. - Немедленно звони папаше. Он сейчас поднимает на уши город. И прекрати пить, все равно не умеешь, а в тридцать три уже поздно этому учиться.
     Справедливо полагая, что у Оксаны, по случаю похорон, сегодня гости и хлопот ей достаточно без меня, я отправился по адресу, где было совершено первое убийство.
     С хозяйкой квартиры, Натальей Эдуардовной Ливицкой, я столкнулся в дверях. Дородная, вальяжная брюнетка тридцати пяти лет торопилась на работу.
     - Позвольте, я вас подвезу, - галантно предложил я. - В машине и поговорим.
     - У меня своя машина во дворе стоит, - чуть презрительно ответила она. - В чужих машинах да с незнакомыми нахалами я предпочитаю не ездить. А о чем, собственно, вы хотите со мной поговорить?
     - О жизни.
     - Это тема нудная, - вызывая лифт, ответила она.
     - И о смерти, - проскальзывая в кабину следом за ней, добавил я. - О смерти вашего мужа, Николая Сергеевича Ливицкого.
     - А я говорить об этом не хочу, - посмотрев на меня внимательными сливами глаз, отрезала она. - Кто вы такой и почему решились будоражить мое притихшее горе?
     - Меня попросили.
     - Кто вас мог просить без моего ведома? - гневно сверкнула она своими глазищами. - Кто ему дал такое право?!
     - Успокойтесь, Наталья Эдуардовна. - Преграждая путь к машине, я тронул ее за локоть. - Тот человек не имеет ни к вам, ни к вашему несчастью никакого отношения.
     - Тогда мне тем более непонятны ваши заявления. Пропустите меня.
     - Месяц назад у моего клиента убили дочь тем же способом, что и вашего мужа. По его просьбе я провожу частное расследование. Кое-каких результатов я уже добился, однако мне требуются дополнительные факты и свидетельства. Подумайте, неужели вам не хочется найти преступников, убийц вашего мужа? Отдать их под суд, в конце концов, просто отомстить! Позавчера они совершили новое, уже третье по счету, преступление. И так будет продолжаться, пока мы их не остановим.
     - Кого они опять убили? - севшим голосом спросила она.
     - В первом случае был ваш муж, во втором женщина и девочка, а в третьем тридцатипятилетний предприниматель.
     - Хорошо, господин Гончаров, - прочитав мою фамилию на талоне техосмотра, согласилась она. - Едем, по дороге я расскажу все, что знаю.
     Дмитрий, езжай следом. - Крикнув водителю-альбиносу, она забралась в машину и назвала пункт назначения:
     - СТО "НЭЛ", это возле химзаводов.
     - Я понял, а "НЭЛ" означает Наталья Эдуардовна Ливицкая?
     - Кажется, об этом нетрудно догадаться. Коля все документы оформил на мое имя.
     - Странно, но во втором случае фирма тоже была оформлена на имя жены.
     - Ничего странного тут нет. Коля иногда пил, а оставлять фирму без присмотра хотя бы на день всегда опасно. Так что же вы хотели от меня услышать?
     - Меня интересуют две позиции. Во-первых, как произошло вручение иконы, и во-вторых, что самое главное, попытайтесь в подробностях вспомнить, не предшествовали ли трагедии какие-то необычные визиты незнакомых людей как к вам на фирму, так и в дом. И вообще, не происходило ли что-то странное?
     - Ваш вопрос я поняла и постараюсь ответить. Наверное, мне следует начать с того, что Коля попал под машину еще в середине сентября и был доставлен в больницу с травмой черепа и тяжелым сотрясением мозга. Но тут ничего не попишешь, в ДТП был виноват он сам. По заключению наркологов, у него было опьянение средней степени. Водителя, совершившего наезд, тут винить не приходится.
     - Однако это не помешало ему скрыться с места происшествия.
     - Да, - удивилась она. - А откуда вам это известно? Остановитесь, мы приехали.
     - Мне это неизвестно, просто во втором случае все было точно так же, - объяснил я, поворачивая к металлическим воротам фирмы. - Подонок, покалечивший девочку на самой обочине, не снижая скорости проследовал дальше.
     Думаю, что ваш муж был не настолько пьян, как вас в этом уверяли.
     - Боже мой, наверное, вы правы, они давно за ним охотились. Как же я об этом не подумала? Конечно, все было именно