ло. Теперь неплохо было бы разобраться с личностью Кондратова и  его
участием во всей этой истории. Кто он?  Верный  и  преданный  страж,  не
пощадивший  живота  своего  ради  сохранности  банка,  или   неудачливый
организатор налета? Вопрос сложный, и без помощи полковника ответить  на
него я не смогу. Перво-наперво нужно точно узнать, из какого  оружия  он
застрелен.  Если  из  пистолета  полумертвого  охранника,  то  это  дает
основание говорить о нем как о мерзавце и ренегате, а если  он  убит  из
неустановленного, ненайденного оружия, то можно полагать, что прикончили
его  бандиты  при  попытке  их  задержания.  Все  это  хорошо,  господин
Гончаров, но как вы мне объясните неожиданно  ожившую  сигнализацию?  Ее
вдруг проснувшаяся активность непонятна и в том и в другом случае. Может
быть, полумертвый охранник, стрелявший в  Кондратова,  собрал  последние
силы и героически послал сигнал на пульт? И этот вопрос нужно  поставить
перед Ефимовым, и если это подтвердится, то тогда все  более  или  менее
сходится. Допустим, что  проверяющий  ночью  потребовал  открыть  дверь.
Охранники  подчинились  его  приказу  и  пустили  волка  в  овчарню.  Он
обозначил проверку и сел позади парней смотреть телевизор,  а  когда  те
успокоились, то долбанул одного из них молотком по  черепу,  а  второму,
под пистолетом, приказал сдать оружие, отключить входную сигнализацию  и
впустить своих подельников, что перепуганный парень и сделал. После того
как  вошли  дружки,  он   заставляет   своего   подчиненного   отключить
сигнализацию сейфовой комн аты и открыть ее,  а  потом  преспокойно  его
убивает.
   Путь открыт, и подельники начинают резать сейфу брюхо,  что  в  конце
концов им удается.  Забрав  деньги,  они  начинают  отход,  но  тут  так
некстати приходит в себя охранник, находящийся на посту перед дверью. Он
стреляет и поражает Кондратова  наповал,  после  чего  нажимает  кнопку.
Подельники, видя мертвого главаря, предпочитают смыться. Я верно говорю?
Так или нет?
   Так, господин Гончаров, расписал ты все как по нотам, да  только  это
больше похоже на игру в поддавки. Ты прикидываешь  ситуацию,  исходя  из
результата, то есть рисуешь картинку так, как тебе она больше  нравится,
а к тому же ты напрочь исключил вариант, в котором  бы  Кондратов  играл
роль верного слуги. Я понимаю, что такая версия тебе не нравится, потому
как она в пух рушит твой карточный домик. А кроме того, гадать на пустом
месте, не имея даже данных экспертизы, в высшей  степени  глупо.  Нужно,
как минимум, наутро озадачить тестя, а лучше это сделать сейчас.
   Порывшись в тайнике, я вытащил последнюю плоскую бутылку водки и,  не
обременяя себя официальными одеждами, постучался в  дверь  полковничьего
кабинета.
   - Какого черта вам надо? - дружелюбно ответил тесть,  а  я,  просунув
голову, позвал его на кухню для экстренного совещания.
   - А я тоже заснуть не могу, - пожаловался он, шлепая босыми ногами. -
То комары, а то мысли донимать начинают. Второй час, ты что хотел-то?
   - Выпить и закусить, а заодно дать вам на завтра задание.
   - С первым-то я справлюсь, а задание мог дать и утром. Что хочешь?
   - Мне нужно знать заключение  экспертизы.  Была  ли  пуля,  сразившая
Кондратова, выпущена из пистолета охранника.
   -  Включился,  значит,  -  ухмыльнулся  Ефимов,  пододвигая  граненые
хрустальные стаканчики. - Это несложно, это я узнаю, и  если  экспертиза
готова, то твое поручение можно считать выполненным. Что дальше?
   - Мне нужно знать, где находился Голубев в момент ограбления банка.
   - И это несложно, - неспешно выцедив спиртное, заверил тесть.
   - И последнее, но не менее важное. Вопрос сигнализации.  На  сейфовой
комнате и на входе она одна и та же или это два различных  контура?  Это
первое. Если они различны, то откуда был послан  сигнал  на  милицейский
пульт? Это второе. Могли ли полумертвые охранники дотянуться до кнопки и
поднять тревогу? А если могли, то с какой точки они это  сделали  и  кто
именно. Это третье. Ну и в заключение узнайте для меня  домашние  адреса
Голубева и Кондратова. Как видите, прошу я не много, а  взамен  девочки,
яхта и вилла на берегу моря.
   - Задачу понял, постараюсь завтра  к  вечеру  выполнить.  Наливай!  А
заодно  объясни,  откуда  у  тебя  такая  осведомленность  в   отношении
голубевских пальчиков.
   - Дело в том, что  несколькими  днями  раньше  в  одной  из  деревень
произошло похожее преступление. Правда,  там  старушку  не  подвешивали,
скорее всего, она сама умерла от боли и страха, но  издевались  похожими
методами. У нее тоже вывернули стопу и переломали пальцы. Скорее  всего,
по моим представлениям, от нее добивались дедовского клада. Но она то ли
сама ничего не знала, то ли предпочла умереть вместе с фамильной тайной.
   - И богат тот клад?
   - Не в курсе, знаю только, что там серебряное  церковное  добро,  как
минимум, начала нашего столетия.
   - Значит, добро немалое, если мерзавцы решились на такое.
   - Вы уже по ночам пьете! - неожиданно входя,  прошипела  растрепанная
Милка.  -  Активно  прогрессирующий  алкоголизм.  Определенно  вас  надо
расселять, - вынесла она вердикт и злобно скрылась в туалете.
   Пойманные с поличным, мы прикончили бутылку и стыдливо разбежались по
комнатам.
 
*** 
 
   В одиннадцать часов утра я неспешно прогуливался возле  бара  "Ночная
фея" и прикидывал, что из его широкого, обзорного окна было  бы  отлично
видно весь процесс ограбления. Жаль, что он в ту  ночь  не  работал,  но
действительно это было так, о том свидетельствовала  красивая  бронзовая
табличка, на которой русским языком был указан выходной день - среда,  а
начало работы с 12.00. Жаль, а  то  бы  я  с  удовольствием  чего-нибудь
выпил.
   Я уже собрался уходить, когда к дверям бара подошла высокая эффектная
брюнетка и, порывшись в  миниатюрной  дамской  сумочке,  достала  ключи.
Оказавшись неподалеку, в трех метрах от нее, я вдруг упал, схватился  за
ногу и жалобно застонал.
   - Что с вами? - оставив свое занятие и показывая великолепные титьки,
нагнулась надо мной барменша. - Вы ушиблись?
   - Хуже! - заскулил я щенком. - Кажется, подвернул заднюю конечность.
   - Господи, да как же это? - дыша духами и молодым телом, беспомощно и
глупо спросила она. - В больницу ведь надо. Подождите, я  открою  бар  и
вызову "скорую".
   - Не беспокойтесь, - слабо,  умирающим  лебедем  попросил  я.  -  Все
пройдет.
   - Ничего не пройдет! - открыв дверь и вновь наклонившись  надо  мной,
уверила барменша. - Я помогу вам встать, посидите пока в баре.
   - Вы очень добры.
   Кряхтя и подвывая, я помог ей поднять свое  несчастное  тело  и  даже
разрешил подставить плечо и обнять меня за пояс.
   В полутемном и уютном баре я сразу  же  облюбовал  себе  место  возле
тонированного окна, откуда отлично, как на ладони, просматривался вход в
банк.
   -  Не  надо  "скорую",  родненькая,  мне  уже  легче,  -  со  вздохом
погружаясь в мягкое полукресло, попросил я. - Посижу у вас минут десять,
да и пойду дальше. Если, конечно, можно. Я вас не слишком обременяю?
   - Сидите уж, чего там, - с сомнением глядя на мою  ногу,  согласилась
брюнетка. - А может быть, я все-таки вызову "скорую"?
   - Hе беспокойтесь, самое большее,  что  вы  можете  сейчас  для  меня
сделать, - это приготовить крепкий коктейль мне и  себе,  разумеется  за
мой счет.
   - Вам я приготовлю, а насчет себя воздержусь, -  проходя  за  стойку,
объявила она. - Я все-таки на работе. Сейчас должен появиться бармен,  и
я бы не хотела лишних и ненужных разговоров.
   - Вот оно что. А я-то думал, что вы и есть бармен.
   - Нет, я хозяйка этого заведения, - выставляя передо мной  запотевший
стакан и садясь напротив, улыбнулась она. - Что, не похожа?
   - Что вы говорите! - деланно изумился я. - А на вид вы такая  простая
и добрая.
   - Я и есть простая и добрая, почему я должна быть другой?
   - Как акула капитализма и  эксплуататор  наемного  труда,  вы  просто
обязаны быть жадной, жестокой и желчной. Вас как зовут?
   - Это так важно? - прикуривая сигарету, усмехнулась она.
   - Конечно. Для меня это важно, - с жаром заверил я  ее.  -  Теперь  я
буду посещать только ваш бар. Меня зовут Костя, можно просто Кот.
   - Ого! - вздернула она крутую тонкую бровь. - Начало  многообещающее,
и мне не остается ничего иного, как тоже назвать свое имя. - Привстав, с
легким полупоклоном она протянула мне руку:
   - Наталия Федько.
   - Константин Гончаров, - также привстав,  назвался  я,  облобызал  ее
ручку и почему-то шаркнул ножкой.
   - Однако вы, господин Гончаров, совсем не промах, и  я  нисколько  не
удивлюсь, если узнаю, что вы симулянт и ваша якобы  травмированная  нога
не более как предлог.
   - Вы даже не представляете  себе,  как  ужасно  она  болит,  но,  как
настоящий мужчина, эту боль выказывать я не вправе. К тому же, видя вас,
я забываю обо всем на свете. - Выплюнув всю эту кучу словесного  мусора,
я уставился в окно и, словно очнувшись, резко спросил:
   - Зачем вы врете?!
   - Что?.. То есть как?.. - приоткрыв ярко накрашенный  рот,  захлопала
она ресницами. - Простите... Вы о чем?..
   - Все о том же, - жестко, с многозначительной улыбочкой ответил я.  -
Вы врете  и  врали,  когда  заявили,  что  в  прошедшую  среду,  в  ночь
ограбления банка, вы не работали!
   - Какая глупость! - придя в себя,  заговорила  она.  -  Кто  вам  это
сказал?
   - Мне никто не говорил, - продолжал напирать я. - Я сам это видел.  В
баре горел свет и виднелось несколько фигур.
   - Не может такого быть, - категорически заявила она и, скривив губы в
недоброй улыбке, добавила:
   - А вы не простой Кот, вы Кот  Базилио.  Допивайте  свой  коктейль  и
уходите,  тем  более  уже  собираются  сотрудники.   Вон   и   Анастасия
Леопольдовна идет.
   В  открывшуюся  дверь,  опасливо  и  почтительно  глядя  на  хозяйку,
прошмыгнула старушенция с морщинистым лицом  и  повадками  искушенной  и
опытной алкашки. Увы, кажется, моя темная карта  бита.  С  сожалением  и
досадой я покидал уютный бар.
   - Вы забыли про больную ногу! - язвительно крикнула она мне в  спину,
а я только махнул рукой и хотел хлопнуть дверью, но и тут не повезло: не
позволил амортизатор.
   В расстроенных чувствах, жалкий и посрамленный, я вернулся  домой  и,
не отвечая на дурацкие вопросы супруги, заперся в кабинете.
   Тесть появился только в восьмом часу. Возбужденный и значительный, он
вытащил блокнот, усадил меня напротив и, перелистывая страницы, доложил:
   -  Проверяющий  Юрий  Кондратов  убит  из   оружия,   принадлежавшего
охраннику   Демину,   находившемуся    на    посту.    Найденная    пуля
девятимиллиметрового  калибра  соответствует   его   пистолету   системы
Макарова. Кроме  того,  в  стволе  этого  пистолета  присутствуют  следы
выстрела.
   - Прекрасно, - уныло похвалил я. - А что с Голубевым?
   - Голубев в ту ночь ночевал дома, и это подтверждает жена. Как только
его поставили в известность, он тут же приехал в банк.
   - Как он отнесся к произошедшему? Его реакция?
   - Сам я там  не  был,  но  говорят,  что  ему  чуть  ли  не  вызывали
"неотложку".
   - Так оно и должно быть, - вяло прокомментировал я. -  Другого  я  не
ждал.
   - Теперь что касается сигнализации. Действительно, там две цепи, одна
общая, а другая стоит на сейфовой комнате, и обе  они  задействованы  на
милицейский пульт. Однако сработала общая,  та,  что  контролируется  на
посту.
   - Значит, все просто и ясно, - совсем упал  я  духом.  -  Этот  самый
охранник Демин, на секунду  очнувшись,  увидел  убегающего  Кондратьева,
благополучно его пристрелил и поднял тревогу.  Ловить  в  той  воде  нам
больше нечего.
   - Да, все склоняются именно к такой мысли, разве что...
   - Тесть любимый, говори уж, коль начал.
   - Против этой версии решительно настроены медики.
   - А кто они такие и почему они против?
   - Они говорят, что после удара такой силы Демин скоростным  транзитом
отправился к праотцам. Он не то  что  очнуться,  он  ногой  дрыгнуть  не
успел.
   - Много они понимают, - в сердцах сплюнул я. - У человека всегда есть
внутренний, неподвластный ему резерв. Орудие убийства нашли?
   - Нет, но предполагают, что это был молоток, Демину он проник в мозг.
   - Ему крупно не повезло.
   - Мне тоже так кажется. Костя, предположим, что все было так, как  мы
думаем, но как тогда объяснить убийство Голубева? Ведь не за просто  так
его пытали.
   - Кто его знает, - неопределенно ответил  я  и  до  хруста  в  костях
потянулся. - Алексей  Николаевич,  вам  не  кажется,  что  пришло  время
ужина?
   - Кажется.  Кстати,  господин  Ищенко,  заместитель  Голубева,  сумму
вознаграждения за поимку грабителей оставил без изменений.
   - Это он вам сам сказал?
   - Нет, но такую информацию я получил из компетентных источников.
   - Дай бог ему  здоровья.  Интересно,  чем  Милка  нас  сегодня  будет
кормить?
   - Кому что, а вшивому баня. Я вижу, что ты совершенно охладел к этому
делу.
   - Вы абсолютно правы.
   - Но почему?
   - Да потому, что и так все  ясно.  Орудовал  Кондратов  со  товарищи.
Кондратов убит охранником, а сообщники скрылись.
   - Скрылись. Но скрылись с деньгами, а это для нас самое главное.
   - Что-то не улавливаю, - наивно ответил я. - Нельзя ли поподробнее?
   - Ищенко больше переживает не за шефа,  а  за  потерянные  деньги,  -
досадуя на  мою  непробиваемую  глупость,  повысил  голос  тесть.  -  Ты
понимаешь мою нехитрую мысль?
   - Понимаю, но что-то не хочется мне всем этим заниматься.
   - Можно подумать, у тебя есть счет в Швейцарии.
   - И не один. Алексей Николаевич, мне кажется, что нам пора  двигаться
в сторону кухни. Мой нос учуял жареную картошку, а если перед тем, как к
ней приступить, мы хорошенько закусим огурчиком, то будет восхитительно.
   - Было бы что закусывать, - недовольно проворчал он.
   - Мне показалось, что в верхнем ящике вашего стола что-то пищит.
 
*** 
 
   Вечером следующего дня я стоял у подножия небольшого утеса,  где  так
любил бывать Алексей Михайлович Крюков. Покрыт он был  травой  и  буйным
кустарником, а кое-где  даже  торчали  слабосильные  деревца.  Заходящее
солнце било прямо во фронт, явственно выделяя известковые обнажения, и в
их массивах отчетливо виднелись черные дыры  пещер  и  гротов.  Всего  я
насчитал их полтора  десятка,  но  это  только  видимых,  а  сколько  их
скрывается за цепко сплетенным кустарником? Сколько порушено временем  и
ветрами? Об этом можно только догадываться. Что и говорить, неразрешимую
загадку задал мне поп. И не только мне, если брать  во  внимание  смерть
Марии Андреевны. Кому-то эти церковные канделябры и купели очень и очень
понадобились.  Но  кому?  Кто,  кроме  старых  сельчан,  знал  о   тайне
священника Крюкова? Да кто угодно. Наверняка те же реставраторы  были  в
нее посвящены. Реставраторы... Это я как-то упустил, а  напрасно,  здесь
есть отличная пища для  размышлений.  Допустим,  что  они,  услышав  эту
историю, развернули буйную деятельность и пустились во все тяжкие вплоть
до убийства старой учительницы. Но они ведь до сих пор ничего не  нашли.
И это дает основание предполагать, что поиски продолжаются.  Вот  только
где? Наиболее вероятными местами захоронения я бы обозначил  три  точки:
сама церковь, настоящий утес и  дом  священника.  В  церкви  только  что
прошел ремонт, и надо думать, что реставраторы все облазали с  особенным
пристрастием. Вести поиски без  специальной  техники  в  норах  утеса  -
занятие бесперспективное. Значит, остается поповский дом.
   Солнце  уже   скрылось   за   горизонт,   вечерние   сумерки   начали
цементировать воздух, а я все сидел под злополучным  утесом,  толком  не
зная, что предпринять. Хотя я понимал, что самым  благоразумным  с  моей
стороны было бы на все  наплевать  и  забыть.  Но  то  ли  по  вредности
характера, то ли  просто  от  злости  на  старухиных  убийц  отступаться
почему-то не хотелось.
   Тишина стояла какая-то сказочная и таинственная. В мертвом,  холодном
свете Волга казалась серебряной и нереальной. Тучи сначала  робко,  едва
слышно касались луны, но, постепенно наглея, вдруг  яро  набросились  на
нее черным медведем, и наступила тьма. Чиркнув зажигалкой,  я  посмотрел
на часы. До полуночи оставалось пятнадцать минут. Сбросив наваждение,  я
поднялся и почти на ощупь дошел до машины. Отсюда начиналась  дорога  на
деревню,  и  ориентироваться  стало   легче.   Не   торопясь,   опасаясь
споткнуться и свернуть себе шею, я побрел в том направлении.
   Путь до первого  сельского  домика  занял  у  меня  больше  получаса.
Неожиданно ярко вспыхнула луна. Миновав десяток домов и избу бабы  Любы,
я уперся в крюковскую изгородь и, открыв калитку, бесшумно  проскользнул
во двор. Что я искал? Если бы я сам это знал. Просто ноги сами несли,  и
руководило всем этим какое-то звериное наитие. И чем дальше я  шел,  тем
тревожнее и холоднее становилось под ложечкой.
   Пройдя вдоль дровяника и обогнув дом, я миновал  цветник  и  чуть  не
вскрикнул от удивления.  Разросшийся  островок  зелени,  там,  где  была
старая уборная,  отсутствовал,  а  на  его  месте  скалилась  и  чернела
свежевырытая яма.
   Итак, надо полагать, баба Люба банально меня  надула.  Только  зачем?
Тут понятно и козе: она прекрасно знала, что под этой насыпью находится.
Старая ведьма!
   Встав на колени, я  нагнулся  над  ямой.  Удар  по  затылку  -  и  я,
стремительно набирая скорость, полетел в даль Млечного Пути. Праздничная
звездная круговерть вихрем пронеслась мимо,  и  я  навсегда  оказался  в
черной бездне космоса. Холод и кромешная тьма окутали все  мое  тело,  и
эта темнота и могильный мрак были совершенно материальны и ощутимы.  Они
сковывали мои движения,  не  позволяя  двинуть  даже  пальцем.  Не  было
никакой возможности полнее и глубже вздохнуть.
   Прошло не менее минуты, прежде чем я понял, что похоронен  заживо.  И
от этой догадки я сделался холоднее, чем  навалившаяся  на  меня  земля.
Кажется, страшнее смерти ничего не придумаешь. Я не умер только  потому,
что лежал вниз лицом на руках и под ними сохранился воздух, но  в  самом
скором времени, когда кончится кислород, начнется удушье  и  смерть  моя
будет мучительна. Придурок, я все-таки добился своего,  и  ничем  теперь
себе не поможешь, да и времени мне отпущено совсем капельку. Нужно  хоть
перед смертью потратить его с  умом.  Например,  хорошенько  помолиться.
Покаяться Богу в своем неверии, возможно, это поможет мне попасть в рай.
И все-таки, господин Гончаров, находясь на смертном одре, я вынужден вам
заявить официально - вы кретин и идиот, каких не  видел  свет.  Купиться
так за дешево. Наклониться над собственной могилой и  при  этом  бараном
подставить под удар затылок! На это не  пошел  бы  и  первоклассник.  Но
какова баба Люба! Старая стерва. Ну ничего, недолго ей осталось. На  том
свете я встречу ее подобающим образом! Что это?!
   Неясный, едва различимый  разговор  надо  мною  заставил  мое  сердце
подпрыгнуть от радости и надежды. Неужто чья-то добрая  душа  проследила
мой путь и решила мне помочь? Если так, то  я  всю  жизнь  буду  за  нее
молиться!
   Уже  через  десять  минут,  извлеченный   Григорием   Федоровичем   и
Александром Трофимовичем, дрожащий и страшный, пританцовывая от  холода,
я слушал рассказ бабы Любы.
   - Еще светло было, когда я их заприметила. Один раз проехали, другой,
а потом машину оставили за последним домом и, крадучись, зашли сюда. Мне
из окошка-то не стало видно, так я в огород переметнулась и гляжу во все
глаза. Солнышко уже село. Они посовещались, погалдели и  начали  копать.
Потом совсем стемнело, луна скрылась, и все. Я было хотела их  шугануть,
да забоялась. Дай, думаю, до Трофимыча добегу, а там сообща и решим, что
с ними делать. Только  у  плетня  пошевелилась,  а  они  услышали.  Один
другому говорит: "Кто-то здесь есть". А тот ему отвечает: "Иди посмотри,
а если что, то лопатко