у как он не убийца и единственный оставшийся в живых  преступник  и
свидетель в одном лице. А это обязывает вас держаться с  ним  вежливо  и
корректно. Вы согласны?
   - Согласен, - выдохнул Шутов и, посмотрев на офицеров, заржал:
   -  Ну  что,  мужики,  свистать  всех  наверх,  готовить  пятизвездный
"собачий ящик"! Как вам нравится такая идиотская сделка?
   - Нормально, - сипло ответил майор. - Главное то, что налетчик пойдет
от нас.
   - Уговорили. Давайте,  господин  Ефимов,  подвозите  вашего  клиента,
встретим его по  высшему  разряду!  Из  скольких  человек  выделить  вам
эскорт? Одних я вас не пущу.
   - А мы никуда и не собираемся. Пойдите и возьмите сами. Все у Кости в
машине. Только не разорвите его на части.
   - Юрий Александрович, - откашлялся тесть,  когда  возбужденная  толпа
покинула кабинет,  -  учти  один  момент  -  при  допросах  особенно  не
усердствуйте. Это я к тому, что он  действительно  не  знает,  кто  убил
Кондратова с Голубевым и куда подевалась валюта. Мы крутили его на  этот
счет так, сяк и наперекосяк и пришли к выводу,  что  он  в  это  не  был
посвящен. Ему отводилась второстепенная роль.
   - А кто же был на первых ролях?
   - Петр Голубев, - вместо тестя  ответил  я.  -  Он  уволок  валюту  и
прикончил на месте своего подельника Кондратова. Это мое  предположение,
но ты с ним согласишься, когда послушаешь Медведева.
   - Тогда кто же прикончил его самого и где  следует  искать  остальные
деньги?
   - Медведев этого  не  знает,  а  я  постараюсь  ответить  тебе  через
несколько дней.
   - Ты в себе уверен?
   - Нет, потому и говорю - постараюсь.
   - Обещай мне, что первым, кто об этом узнает, буду я.
   - Изволь, пусть будет так.
   Еще раз, со всеми  вместе,  выслушав  исповедь  Медведева  и  оформив
некоторые документы, в десятом часу мы вышли из райотдела. За это  время
изменилась Санькина судьба и погода на улице. Проливной дождь шел единой
белесой стеной, так что по ту сторону дороги ничего не было видно.  Даже
расстояние до машины, стоящей в десяти метрах  от  нас,  показалось  нам
рискованным, а козырек над входом - единственным безопасным островком.
   - Ну и что ты думаешь? - протягивая сигарету, спросил Ефимов.
   - Ничего. Я устал и хочу спать. Сегодня утром вы мне этого не дали.
   - А может быть...
   - Нет, никуда заходить я не буду и даже водки не хочу.
   - Костя, а ты не заболел? - участливо спросил он и потрогал мой  лоб.
- Слушай, а ведь и в самом деле ты весь горишь,  как  моя  совесть.  Что
случилось?
   - Не знаю, но чувствую себя хреново. Наверное, простыл.
   - Не хватало тебе слечь, и особенно сейчас.
   - Не слягу, - успокоил я его. - Мне завтра к вечеру понадобится Макс.
   - Зачем? В прошлый раз мы отлично справились без него.
   - Завтра не тот случай, и ваша благообразная седина не  поможет.  Мне
нужен Макс.
   - Как скажешь. У него завтра дежурство, я его подменю  сам.  Поехали,
кажется, дождь утихает.  Напьешься  горячего  чая  с  малиной.  Говорят,
помогает.
 
*** 
 
   Бабка - существо недоверчивое и подозрительное, а если она работает в
таком престижном месте, как бар "Ночная фея", то и подавно. Просто так в
доверие к  ней  втереться  трудно,  подчас  и  невозможно.  Здесь  нужно
действовать исподволь, по заранее разработанному плану, и желательно  не
в одиночку. Уличные лоботрясы за бутылку водки согласились содействовать
мне в моем некрасивом предприятии. И теперь, сидя на скамейке неподалеку
от бара, я ждал  появления  главного  действующего  лица,  чтобы  вполне
оценить актерские способности моих наймитов.
   Уборщица, посудомойка и просто хороший человек Анастасия Леопольдовна
Вагнер на горизонте появилась  в  половине  двенадцатого.  Кивнув  в  ее
сторону, я дал моим хулиганам условный знак.
   Загородив аллею, они обступили ее плотным кольцом и, гнусно улюлюкая,
пустились в дикий пляс. Бедная старушка! Сначала она оторопела, а после,
охваченная паникой, начала кидаться из стороны в сторону, тщетно пытаясь
найти выход. Отличными артистами оказались оболтусы, чисто по  Бертольту
Брехту изобразили действо. Но пора  было  идти  на  помощь  шалеющей  от
страха бабульке, не ровен час - кондрашка хватит.
   - Кретины, идиоты! - заорал я, подбегая. - Что вы делаете? Немедленно
прекратите!
   - Канай отсюда, мужик! - войдя в раж, совершенно серьезно посоветовал
мне конопатый детинушка, с которым я  и  договаривался.  -  Ну,  кому  я
говорю!
   Бунт на корабле нужно гасить в самом его зародыше,  иначе  он  грозит
перейти в обширный пожар всего судна. Свято помня  об  этом,  я  затушил
конопатого ударом ладони по горлу.  Захрюкав,  он  заскучал  и  сломался
пополам, а три остальных полудурка тут же сиганули в кусты.
   - С вами все в порядке?  -  поддерживая  трясущийся  старухин  остов,
участливо спросил я. - Негодяи, и откуда они только взялись! Как вы себя
чувствуете?
   - Ой, плохо, батюшка. Ну и сученята! Ой, сейчас сердце выпорхнет!
   - Давайте-ка я провожу вас на  скамеечку,  -  ворковал  я,  заботливо
подталкивая пострадавшую. - Посидите, отдохнете малость.
   - Ой, спасибо, батюшка. И что б я  без  тебя  делала?  -  сокрушалась
Анастасия Леопольдовна, в изнеможении откидываясь на скамейке. - Да  что
ж они такое творят-то?
   -  Играют  они,  бабушка.  Досуг   свой   так   проводят,   -   нагло
фарисействовал я. - Мы-то такими не были, а нынешняя молодежь...
   - Так ведь помереть от таких игрушек  можно.  Вон  как  дух  зашелся,
посейчас не отпускает. Чертенята сучьи!
   -  Может  быть,  глоточек  коньяка  вам  поможет?  -  осведомился  я,
услужливо протягивая ей стеклянную фляжку.
   -  Ой,  что  ты,  батюшка,  нельзя  мне,  -  замахала  она  руками  и
захлопотала личиком, - начальница у меня строгая!  Разве  что  немножко?
Граммулечку?
   - Можно и граммулечку, можно и  немножко,  -  покладисто  ответил  я,
передавая ей коньяк. - А где вы работаете, что так боитесь начальницу?
   - Так в баре,  батюшка.  -  Глотнув  добрую  толику,  она  промокнула
морщинистую гузку рта. - Посуду я там мою, полы тоже, да и так подмогаю.
   - Вы, наверное, видели, как недавно грабили банк?
   - Ох, страсти-то какие! Нет, родненький, такого не  видала.  Выходные
мы были.
   - Ну а по рассказам? Что говорят те, кто в  ту  ночь  гулял  в  вашем
баре?
   - Вот и я говорю, что гуляли ночью, а начальница,  что  тебе  ослица,
уперлась. Не было, говорит, никого, и баста. А как же не было,  когда  я
на следующий день пришла, а столик у окошка неубранный. Дура я, что  ли?
Я же помню, как во вторник, а верно будет сказано - в среду, в пять утра
все перемыла, все почистила.  Откуда  же  грязному  взяться?  Разве  еще
глоточек сглотнуть? Ох, грехи наши тяжкие.
   - А не много  ли  будет?  -  бесцеремонно  отбирая  фляжку,  задал  я
бестактный вопрос. - Как бы тебе, бабуля, совсем не  поплохело.  Дуй  на
работу!
   Высосав из нее  всю  нужную  мне  информацию,  я  сделался  грубым  и
веселым. И было с чего. Подтвердилось то, о чем я думал с самого  начала
и о чем говорил мне Санек Медведев. В момент ограбления  в  баре  кто-то
был. Сам по себе этот факт ничего преступного в себе не  несет,  но  вот
почему его  с  таким  завидным  упорством  отвергает  Наталия,  это  уже
непонятно, если не сказать больше. Это наводит на некоторые  размышления
и заставляет серьезно задуматься.
 
*** 
 
   В  десять  часов  вечера  я  сидел  у  стойки  бара  "Ночная  фея"  и
непринужденно беседовал с полуголой проституткой, величавшей себя  Коти.
Макс расположился  в  полутемном  углу  через  зал.  Он  дул  пиво  "Три
Толстяка", заедал его рыбными бутербродиками и был  бесконечно  счастлив
неожиданно свалившимся на него выходным.
   Из проведенной заранее рекогносцировки я знал, что Наталия  Федько  в
данное время находится в служебной половине у себя в кабинете и ее покой
охраняет крепкий нагловатый малый,  очень  напоминающий  мне  одного  из
пассажиров белой "Нивы". Мое состояние к вечеру опять ухудшилось. Вместе
с температурой пришло раздражение, а ватная слабость заложила уши.
   - Костик, а ты невнимателен, - противно липла девка. - У  меня  давно
закончился "Торнадо", а ты этого не замечаешь.
   - Бармен, повторите даме коктейль, - отстраняясь от ее душного  тела,
распорядился я, краем глаза отметив, как многозначительно  посмотрел  на
меня Ухов.
   - Костик, а давай мы с тобой пересядем за столик, - капризно  заявила
проститутка. - Я уже на этом шесте всю попу себе отсидела.
   - Тебе не привыкать, - бестактно ответил я, напряженно рассматривая в
зеркале двоих только что вошедших посетителей.
   Сомнений быть не могло - светловолосый парень в темных очках, стоящий
за моей спиной, был мой вчерашний знакомый,  наблюдатель  и  охотник  за
грешной душой Медведева  Санька.  Известив  Макса,  что  его  подозрения
верны, я углубился в дегустацию паршивого коктейля, затылком наблюдая за
действиями вошедших.
   - Витек, ты что-нибудь  будешь?  -  спросил  светловолосый  у  своего
спутника,  классически  звероподобного  типа  со  скошенным  черепом   и
выдающейся мандибулой.
   - Не, Сивый,  что-то  не  хочется.  Может  быть,  после.  Возьми  мне
чего-нибудь попить. Сушняк замучил.
   - Жорик! - подходя к  стойке,  щелкнул  пальцами  Сивый.  -  Мне  как
всегда, а Витьку стакан коки. Меня Фея не спрашивала?
   - Спрашивала, - выполняя заказ, ответил бармен. - Сказала, чтоб сразу
же зашел.
   - Подождет, не на девятом месяце.
   Забрав напитки, Сивый  направился  к  столикам,  а  я,  рассмеявшись,
приобнял Коти за плечи и шепнул ей на ушко:
   - Ты знаешь чего я сейчас хочу больше всего? Да  так,  что  сил  моих
нет. Угадай!
   - Угадаю, - кокетливо пообещала она. - Больше всего ты хочешь меня.
   - А вот и не угадала. Больше всего я сейчас хочу в сортир! - на  весь
бар заржал я и, поднявшись, нетвердой походкой  отправился  в  служебную
половину.
   Из небольшого тамбура расходились три двери. Правая  вела  на  кухню,
центральная в  складскую  комнату,  а  третья  открывалась  в  небольшой
коридорчик, святая святых этого заведения, в конторку мадам Федько.  Там
расположился служебный туалет, бухгалтерия  и  ее  кабинет,  а  в  самом
тупичке  стоял  стол  охранника.  Именно  этот  коридорчик  и  был  моей
вожделенной целью, именно сюда я и сунул свой любопытный нос.
   - Сюда нельзя! - нагло преграждая мне путь, дыхнул малый чесноком.
   - Ты ошибаешься, мальчик, мне везде можно, - обаятельно улыбнулся я и
что есть моченьки хлопнул его ладонями по ушам, а когда он,  схватившись
за голову, истошно заорал, я выключил его  точным  ударом  под  ложечку.
Сломавшись пополам, он замолчал и покатился  по  полу.  Резко  распахнув
дверь кабинета, я чуть  было  не  зашиб  притаившуюся  за  ней  хозяйку.
Видимо, ее немного  встревожили  вопли  поверженного  стражника,  и  она
хотела закрыться на замок. Не успела, родненькая.
   - Вы?! - бледнея, воскликнула она. - Что вам здесь нужно?
   - Соскучился я без вас, мамзель. Вы даже не представляете, как  после
той нашей встречи мне вас не хватает. Сколько бессонных ночей я  провел,
думая о вас, Ночная Фея  или  попросту  Наталия  Федько,  Эн  Фэ,  одним
словом!
   - Уходите, мне некогда. - С негодованием она затопотала ножками.
   - Как это нелюбезно с вашей стороны. Человек страдает, а вы с ним так
жестоки.
   - Что вам от меня нужно?
   - Правды, правды и еще раз правды. Присаживайтесь пока, - подталкивая
ее к дивану, разрешил я, - разговор у нас предстоит долгий.
   - Не о чем мне с вами разговаривать, я сейчас крикну своих парней,  и
тогда вы в самом деле будете иметь открытые переломы обеих ног.
   - Не утруждайте себя. Одного я вырубил, а двое мирно и смирно лежат в
зале. Наверное, перепили, бедняги. Короче говоря, рассказывайте, как оно
было.
   - Не понимаю, что вы от меня хотите.
   - Когда поймешь,  будет  поздно.  Стерва,  ты  же  мне  врала,  когда
говорила, что в ночь ограбления в баре никого не  было.  Теперь  я  знаю
точно, здесь были люди, а значит, и  ты  находилась  здесь,  потому  как
ключи от бара имеешь только ты и уборщица. Ты будешь говорить или нет?
   - Она говорить не будет. Говорить будем мы,  -  торжественно  сообщил
мне вошедший Сивый и, пропуская своего спутника вперед, распорядился:
   - Разберись с ним, Витек.
   Хорошими  манерами  Витек  не  блистал,  и  нормы  этикета  ему  были
неведомы. С трудом отразив пару его ударов, на третий отреагировать я не
успел. Отыграв затылком о пластиковую панель, я дохлой селедкой сполз на
пол возле двери. А жаль, я надеялся продержаться немного больше.
   - Что с ним? Кажется, шандец, отпрыгался косой. Куда  его  теперь?  -
оценивая работу своего дружка, деловито спросил Сивый  и  потрогал  меня
ногой.
   - Он еще живой. Пусть пока лежит здесь, - решительно заявила  Фея.  -
Ночью погрузите в машину, а под утро, когда гаишников поменьше, отвезете
и бросите в Волгу.
   - Нельзя ему нынче  купаться,  -  врываясь,  возразил  Ухов,  попутно
сворачивая Сивому  челюсть.  -  Ему  это  противопоказано.  Простыл  он,
господа хорошие.
   - Помогите! - бросаясь к двери, истошно завопила Фея.
   - Поможем. Отчего же не помочь? -  рассудительно  отозвался  Ухов  и,
прихлопнув ее ладошкой, отшвырнул на диван к скулящему там Сивому. -  Ну
что, брат, последний ты у меня остался, - пошел он на ощетинившегося под
окном Витька. - Может, сам ляжешь, добром прошу, а то  ведь  покалечу  я
тебя.
   - Стоять, сука! - просовывая  в  дверь  пушку,  но  сам  благоразумно
оставаясь за порогом, заорал не добитый мной охранник. - Кому говорю!
   Кажется, пришло мое  время,  да  и  позиция  у  меня  наивыгоднейшая.
Сгруппировавшись, я изо всех  сил  двинул  ногами  по  двери.  Может,  я
перебил ему кости, а может, и нет,  но  орал  он  так,  словно  из  него
вытягивают душу. Отлетевший ко мне пистолет я использовал по назначению.
Направив его на Витька, я  замогильным  голосом  пожаловался  на  плохое
самочувствие тела и психическое расстройство души.  Парнем  он  оказался
рациональным, трезво  оценил  обстановку  и  безропотно  позволил  Максу
защелкнуть на нем  наручники.  Пока  он  то  же  самое  проделывал  и  с
остальными, я закрыл на замок  дверь  коридорчика  и  приволок  из  него
воющего стражника. Пообещав, что будет еще  больнее,  я  пожаловался  на
головную боль и попросил его заткнуться хотя бы на некоторое время.
   Когда все четверо были стреножены и аккуратно приторочены к  стульям,
я позвонил Ефимову, сообщил, что  все  в  порядке,  и  велел  через  час
присылать машину.
   - У кого есть какие-нибудь документы? - кладя трубку, спросил я.
   - Ты мне еще за это ответишь! - зашипела  Наталия  Федько,  наблюдая,
как я ковыряюсь в ее сумочке. - На коленях будешь ползать, козел!
   - Макс, она заставляет меня нервничать, скажи ей, что так нехорошо.
   - Да ну ее к собакам, духами от нее воняет, а у меня на них аллергия.
   Документы оказались у  всех,  кроме  Витька.  Очаровательная  Наталия
Николаевна  Федько  оказалась  двадцатисемилетней  незамужней  женщиной,
прописанной в нашем городе. Местную прописку имел  и  покалеченный  мною
страж, двадцатидвухлетний Владимир Желтков, а  вот  Сивый,  по  паспорту
оказавшийся Сергеем Владимировичем Крутько, меня очень  огорчил,  потому
как городской прописки он не имел, а значился гражданином села Белое.
   "Кажется, мы попали в десятку", - подумал я, еще раз перечитывая  его
реквизиты. И если еще три минуты назад меня мучили некоторые сомнения  и
опасения за возможную ошибку, то теперь я вздохнул легко и свободно.
   - Сергей Владимирович, а ведь я с твоим дедушкой знаком,  -  радостно
сообщил я хмурому ублюдку. - Прекрасной души  человек.  Он,  знаешь  ли,
меня от верной смерти спас. Откопал из ямы, в которой ты меня похоронил.
Наверное,  это  историческая  диалектика.  Родители   всегда   стараются
исправить ошибки своих детей.  Ты  куда  дел  церковные  цацки?  Говори,
сучонок, а то удавлю.
   - Нн-мне-тне-мээ, -  промычал  он  что-то  нечленораздельное,  и  тут
только я разглядел,  как  восхитительно  разнесло  его  харю.  На  славу
постарался ОМОН.
   - Макс, он же говорить не может, вправь ему челюсть взад.
   - Костя, а она сломана, - удивленно сообщил он через некоторое время.
- Точно я говорю, сломана,  причем  в  нескольких  местах,  и  два  зуба
вылетело.
   - Ну да и черт с ним, быстрее подохнет, в тюряге беззубых  не  любят.
Оставь его в покое, нам все расскажет Наталья Николаевна. У  нее  должно
получиться. Правда?
   - Ничего я вам говорить не стану, потому что ничего не  знаю,  но  на
вас я буду жаловаться.  Вы  за  свое  хулиганство  и  зверское  избиение
ответите перед законом!
   - Ну и не надо, подумаешь, какая сердитая. Обойдемся  без  тебя.  Нам
все доложит Володенька. Правда, Володенька?
   - Я ничего не знаю, - уставившись в пол, пробубнил  балбес,  а  Макс,
потеряв терпение, предложил мне на пять минут выйти прогуляться.
   Когда я вернулся минут через десять, кроме Ночной  Феи,  говорить  со
мной хотели все. Вытащив Вовочку, как самого младшего  и  перспективного
стукача, в коридорчик, чтобы его  не  смущали  остальные,  я  велел  ему
говорить.
   - Мы в ту среду, когда ограбили банк, собрались здесь, чтобы отметить
день рождения Витька, - торопливо зачастил Желтков.  -  Пьем-закусываем,
байки травим, ловим кайф - две телки с нами,  ну  и  Наталия  Николаевна
тоже. Нормально, путем сидим, никого не трогаем. А тут вдруг  Серега  по
плечу меня хлопает и на окно показывает. Он, как и я,  у  окошка  сидел.
Отдернул я немного штору и офонарел. Смотрю, а из банка два пацана мешок
прут! Сами понимаете, что можно ночью  из  банка  в  мешке  выносить.  Я
сдуру-то ляпнул: милицию надо звать, а  он  рассмеялся  и  говорит,  что
обойдемся без милиции. А тут белая "десятка"  подкатила.  Вылез  из  нее
какой-то дядя и зашел в банк, а потом  там  хлопнул  выстрел  и  заорала
сирена. Мужик с мешком выскочил, сел в свою тачку и сквозанул, а  Серега
записал номер машины, приказал потушить  свет  и  всем  идти  на  склад,
потому что там нет окон. Дождались  мы  утра,  и  незаметно,  по  одному
расползлись в разные стороны. А на следующий день Серега мне позвонил  и
сказал, что  есть  новое  дело.  Ну,  собрались  мы  втроем,  и  Наталия
Николаевна нам сообщила, что банк ограбил сам управляющий Голубев.
   - Почему она была так уверена?
   - Она специально ходила к  нему  на  прием  и  опознала  в  нем  того
грабителя, что последним подъехал. Тогда Серега предлагает: проучить его
надо, но не с помощью милиции, а своими силами. Я  согласился,  а  через
день вечером мы  взяли  его  в  оборот.  Проводили  до  дома,  а  там  и
нахлобучили. Стукнули палкой по  темечку,  когда  он  вылазил  из  своей
тачки. Отвезли его в лес, привязали к дереву, и Витек сказал ему, что мы
все видели и он должен те деньги  полностью  отдать  нам.  Он  долго  не
сознавался, Витек почти два часа его отрабатывал. Но ничего,  раскололся
потом, а куда бы он делся? У  Витька  все  становятся  разговорчивыми  и
покладистыми.
   - Подонок, а зачем же ты его убил? - на арапа спросил я.
   - Я не убивал! - испуганно воскликнул Желтков и торопливо доложил:
   - Это все Витек с Сергеем. Говорят, опасно оставлять раненого шакала,
может укусить. Накинули ему  удавку,  перебросили  через  сук  и  вдвоем
начали тянуть. Долго он в воздухе плясал, все никак повеситься не мог. А
потом ничего, затих.
   Бабки он дома хранил, сказал, что они на кухне под подоконной панелью
в кирпичном углублении. Ну, мы сразу-то не пошли,  подождали,  пока  все
успокоится, когда его похоронят, а потом поутрянке и двинули. Его  баба,
дура, дверь сразу же открыла, даже не спросила, кто и  зачем.  Витек  ее
вырубил, чтоб не мешалась, и на кухню. Мы за  ним.  Отодрали  панель,  и
точно - не соврал нам начальник, деньги были там. Забрали мы их и хотели
уже уходить, а тут Серега опять за свое. Нельзя, говор