тех  людей,
которые не могут  пить  в  одиночестве.  Им  нужна  компания,  им  нужен
собеседник, который обязан выслушивать твой пьяный бред,  или,  что  еще
страшнее, ты слушаешь его бред. Нет собеседника  милее  и  внимательнее,
чем ты сам. Нет оппонента более сговорчивого и  компромиссного,  чем  ты
сам.
   Мои надежды сбылись,  дома  никого,  кроме  кота,  не  было,  но  кот
существо бессловесное, но это если он сыт. А если голоден  и  орет,  его
можно выкинуть на балкон, что я и сделал,  перед  тем  как  залезть  под
одеяло. Но моей наивной мечте не суждено было  сбыться,  уже  через  час
меня  растормошила  счастливая  и  сияющая  Валентина.  Она   стояла   в
заснеженной шубе, с букетом чайных роз и  бутылкой  шампанского.  Вторую
бутылку, ледяную и мерзкую, она закатила мне под одеяло.
   - Валя, - спокойно спросил я, - тебя в детстве не били утюгом?
   - Нет, Костик, меня вообще не били, даже мальчишки. Я была  такая  же
хорошенькая, как сейчас.
   -  Свежо  предание...  А  чего  ты  сияешь  как  начищенный  самовар?
Кто-нибудь в подъезде изнасиловал?
   - Хам! Я-то  бежала,  летела  к  тебе  на  крыльях,  хотела  сообщить
радостную весть, устроить праздник, пригласить бывшего мужа...
   - А вот это лишнее в  любом  случае,  какую  бы  ты  гадость  мне  ни
сообщила.
   - Если бы ты не лежал, то непременно бы упал. Костя,  я  развелась  с
узурпатором, своим бывшим мужем.
   Я издал тоскливый стон, прогнозируя свою грядущую  несчастную  жизнь.
Эти перемены не сулили мне ничего хорошего. Я с грустью  подумал,  какое
славное время у меня было до ее прихода.
   - Валюша, тебе не хочется навестить близких, они  где-то  неподалеку,
хочешь, я тебя отвезу?
   - Кот, ты сошел с ума, у меня завтра напряженный день. Во-первых,  мы
должны зарегистрироваться, а во-вторых, я  вплотную  займусь  квартирой.
Милый, я не хотела тебе говорить, но ты вынудил. У своего благоверного я
вытребовала половину квартиры. Так что мы с тобой  можем  поменяться  на
вполне приличное жилье, поцелуй Валю в щечку. Она этого заслужила.
   - Пусть Валю в щечку целует малярийный комар. Скажи, радость  моя,  а
ту половину, что ты выторговала у мужа, не  могла  бы  ты  поменять  без
моего участия? Тогда бы и волки были целы, и овцы сыты.
   - Кажется, ты мной манкируешь, а зря! Радость жизни мужчина постигает
только в обществе подруги, если  он,  конечно,  не  педераст.  В  общем,
вставай, подлый трус, "рассвет уже полощется", не для  того  я  покупала
шампанское, чтобы оно скисло.
   Валюша расстаралась, два часа мы справляли тризну по  моей  заблудшей
холостяцкой душе. Под конец  она  даже  стала  мне  нравиться.  Воспылав
любовью, я утащил ее на диван. Но у Гончарова все выходит сикось-накось,
так же получилось  и  сейчас.  От  такого  бешеного  стука  можно  стать
импотентом. Даже воспитанная, рафинированная Валентина  выматерилась,  а
я, натянув халат, пошел открывать.
   Его  я  ожидал  увидеть  меньше  всего.  На  пороге,   закованный   в
камуфляжный костюм, стоял Ухов. Мой дорогой и  любимый  Ухов.  Наверное,
единственный омоновец, мною уважаемый. Здоровый детина, идущий с  голыми
руками на толпу уличной мрази, сейчас он выглядел институтской девушкой.
Неловко мялся и жевал сопли. И еще я разглядел, что вместо  двух  унылых
звездочек на нетронутом поле погон теперь золотится одна, но существенно
покрупнее. Ничего не требуя  взамен,  он  дважды  спасал  мою  непутевую
жизнь, а сейчас неуклюже топтался у порога. Пришел он ко  мне  в  первый
раз.
   - Валька! - заорал я, втаскивая младшого. - На стол мечи то, что есть
в печи! Гость к нам желанный.
   - Да не надо ничего, Константин Иванович, я  на  секунду  заскочил...
Вот...  Сегодня  сороковины...  Ну  это...  Павлика  убили...  Я  думал,
помянуть надо, вот, принес...
   Он неуклюже вытащил бутылку дешевой водки,  а  мне  стало  мучительно
стыдно за людскую неблагодарность вообще и за  мою  в  частности.  Сорок
дней назад Павел впрягся в  мою  авантюру  и  поплатился  за  это  своей
жизнью. Я отдал вдове половину своих сбережений, но все равно чувствовал
себя негодяем, особенно сейчас.
   - Я от его бабы иду, тоже помянули... Дай, думаю, к Иванычу  зайду...
Все-таки вместе тогда были. Извините, если помешал.
   - Заткнись, Макс, не бухти, запомни, ты всегда желанный гость в  этом
доме. Знакомься, это Валентина, моя жена, прошу любить и жаловать. Валя,
дай мальчику лапку, его зовут Максимилиан, если бы не он, то не было  бы
у тебя счастья стать моей женой.
   Она расцвела, видимо, ей очень понравился титул жены, ну да  и  пусть
ее, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не какало.
   - Какой он большой, Костя, я его боюсь, он нам всю кухню поломает.
   - Растолкай свои шмотки и накрой стол в комнате. Проходи, Макс. Давно
офицером стал?
   - Давно, уже неделю, все привыкнуть не могу. Алексей Николаевич лично
хлопотал. Иваныч, а ты знаешь, он то дело целиком себе  приписал,  вроде
тебя и не было.
   - Бог с ним, хорошо хоть сам у руля остался, а то бы поставили нового
дурака. Когда суд над нашими ведьмочками?
   - Не знаю. - Он зевнул, как Юрий Никулин при подсчете  шашлыка.  -  В
СИЗО они. Я слышал, что Юлию Гвоздеву там убили. Не  дождалась,  значит,
суда.
   - Ясненько, Ухов слово держит. Но она того и заслуживала.
   - Я тоже так подумал, да и ребятишки помогли. Ну что,  Иваныч,  пусть
земля ему будет пухом. В Афгане он меня здорово выручил,  а  я  не  смог
уберечь его здесь. Прости, Павлик.
   Он выпил, все еще неловко озираясь по сторонам, потом достал  помятую
пачку "Бонда" и вопросительно на меня посмотрел.
   - Кури, Макс, у нас все курящие, даже кот от никотина бурым стал. Как
у тебя дела? Может быть, что-то нужно, не стесняйся.
   - Да нет, все в порядке, спасибо, пойду я. Надоел уже.  Я  что  хотел
сказать, если что, то я тебе, Иваныч, всегда  помогу.  Тут  мне  лейтеха
один говорил, Олежка, будто дело на тебя новое свалилось... Не знаю, как
сказать... Короче... Заработать мне надо, баба на сносях... Я подумал...
Платишь ты хорошо... Может, я понадоблюсь?
   - Макс, можно было не жевать губы, а  сказать  сразу,  перед  уличной
шушерой ты куда как смелее. Я просто дам тебе взаймы.
   - Нет, я так не хочу. - Он осекся, потому что в  комнату  с  дурацким
капустным салатом явилась Валентина.
   - Мальчики, я вам помешала, сейчас испаряюсь.
   - Будем весьма признательны, как ты догадалась? Продолжай, Макс.
   - Да чего тут продолжать, заработать я хочу,  а  у  вас  дело  новое,
короче, если что - я на стреме.
   - Ухов, во-первых, я о тебе помню  всегда,  а  во-вторых,  я  еще  не
решил, буду я заниматься этим делом или нет. Но теперь подумаю.
   - Спасибо, тогда я пойду, извините за мою назойливость.
   Не успела за ним закрыться дверь, как преподобная Валентина  устроила
мне скандал, причем на этот раз серьезный.
   - Ну и дружки у тебя! Быдло  сплошное!  Как  тебе  не  стыдно,  нашел
ровню!
   - "Мои друзья хоть не в болонье..." - попытался отшутиться я,  но  не
совсем удачно, потому что она вспылила пуще прежнего.
   -  И  кот  твой  паршивый  лишаями  пошел,  уничтожить  надо,   найди
какого-нибудь алкаша, чтоб за бутылку удавил его.
   Тут уже я не выдержал, подобного посягательства на жизнь животного  я
не стерпел.
   - Киска, я скорее удавлю тебя, нежели любимого Машку, запомни это раз
и навсегда. Я не ангел, но не в моих привычках обижать котов.
   - А меня обижать можно? А если  я  пойду  лишаями,  ты  меня  трахать
будешь? - резонно спросила она, выжимая скупую слезу.
   - Конечно нет, - так же разумно ответил я.
   - Все вы такие, как небольшой изъян, так вы в кусты. Чтобы завтра  же
отнес его в ветлечебницу, мне плешивые не нужны!
   Похоже, этот вечер был вечером визитов. Едва она успела закрыть  рот,
как в дверь деликатно и вежливо позвонили. Открыла  Валентина.  Кажется,
менты всего города сегодня решили меня навестить.  В  передней,  подобно
Пиросманишвили, с миллионом  роз  в  охапке  стоял  господин  Ефимов,  в
штатском пальто и без формы. Он уже целовал даме ручку, а я все  не  мог
прийти в себя. Такого я от него не ожидал.
   -  Гончаров,  почему  гостей  не  встречаешь,  почему  с   женой   не
знакомишь?
   - Да это не жена, Алексей Николаевич, а полюбовница, причем скверная,
сосед на время уступил, завтра отдавать  надо.  Вы  проходите.  Господи,
какой букет. Тысяч на сто тянет, это же  пять  бутылок  водки!  Помереть
можно.
   - Это не для тебя, а водку я принес, но кажется, не вовремя.  У  вас,
вижу, небольшой скандальчик, могу помирить.
   -  Да  что  вы,  Алексей  Николаевич,  мы  только   что   целовались.
Знакомьтесь,  Валентина,  а  это  господин  полковник,  начальник  нашей
районной милиции. Понимай,  страхолюдина,  кто  целует  твои  простецкие
руки. Теперь не смей неделю их мыть.
   - Костя, прекрати свой  словесный  понос,  надоело!  -  очаровательно
улыбнулась Валя. Видимо, ей льстило, что сам  "хозяин  района"  удостоил
нас своим посещением. - Проходите, Алексей Николаевич, не  обращайте  на
него внимания. Дурак он и мизантроп.
   - Я, Валенька, давно об этом знаю и потому не принимаю всерьез.
   "И чего приперся, старый козел, на ночь глядя, - подумал  я,  радушно
провожая гостя к столу, - наверное, опять в какое-нибудь дерьмо воткнуть
меня хочет. Фигушки, на этот раз не получится".
   Полковник  дождался,  когда  Валентина  уйдет  на  кухню,   и   начал
исподволь, вкрадчиво и льстиво:
   - Слыхал я, опять  ты  в  историю  вляпался.  Слыхал,  будто  намедни
кукарекал ты с балкона одной смазливой бабенки.
   - Плюньте в рожу тому,  кто  вам  это  сказал.  Человек  я  семейный,
степенный, занятый. Некогда мне по разным балконам ходить  да  по  чужим
бабам лазить.
   - Я тоже так думаю, только вот следователь Немов на этот  счет  иного
мнения. Врет небось. Придется объявить ему выговор, чтоб не клеветал  на
честных, непорочных мужей. Подходи завтра, мы ему это в глаза скажем.
   - Да Бог с ним, со следователем, пущай живет. Я не злопамятный.
   - Мне тоже так кажется. У меня появилась мысль: а не подключиться  ли
тебе к этому делу?
   - Это плохая мысль, к тому же бесплатная. Да и само-то дело не  стоит
выеденного яйца, подумаешь, старый пачкун  загнулся  во  время  полового
акта.
   - Насчет бесплатной ты помолчи, мне прекрасно известно,  что  к  тебе
приходил Иванов. Не коробку же конфет он тебе посулил.
   - Конечно нет, он предложил дядюшкино яйцо, а я и своими обойдусь. Да
и дело-то дохлое. Пойди разыщи эту брюнетку!
   - А вот тут-то ты не  прав,  сегодня  я  разговаривал  с  областью  и
почерпнул кое-что интересное. Разговор был неофициальный, так что  ты  о
нем сразу забудь.
   - Уже забыл, давайте лучше выпьем. Не хочу я ничего слушать.
   - Напрасно, дело тебе понравится, оно в твоем  вкусе.  Понимаешь,  по
области зарегистрирован ряд скоропостижных смертей, что само по себе  не
ново. Инсульт, инфаркт, болезни расхожие, но меня заинтересовало другое.
В частности, три смерти схожи с  нашим  случаем.  То  есть  умерло  трое
одиноких мужчин. Все они ранее перенесли обширный инфаркт,  и  все  трое
были состоятельными  господами.  Кроме  того,  у  них  отмечалась  маска
посмертного  ужаса.  Все  трое  померли  в   собственной   квартире,   и
родственники отмечали недостачу многих ценных вещей.
   - И все трое были охочи до баб?
   - Вот этого я не знаю, но ты можешь поинтересоваться. Ну как?
   - Не знаю, у меня забот полон рот, завтра кота в  ветлечебницу  везти
надо.

***

   "Гудом гудит утрамбованный  наст..."  С  утра  размышлял  я  строками
Иосифа Уткина применительно к своей голове. Вчера я явно погорячился,  в
ветлечебницу идти не хотелось, да и жить тоже. Валентина  лежала  рядом,
но  и  она  настроения  не  поднимала.  Она,  очевидно,  поняла,  что  я
проснулся, так как бесцеремонно и грубо начала ко мне приставать. Мне не
оставалось ничего иного, как отправиться в кошачий госпиталь.
   Старый татарин сделал коту прививку, дал мне пузырек вонючего дегтя и
потребовал сто тысяч.
   - Креста на тебе нет, - упрекнул я его, отдавая требуемую сумму.
   - Конечно нет, - радостно согласился он, - усыпить будет дороже.
   - Я тебя сейчас самого усыплю, ты не стоишь даже кала моего  любимого
кота.
   После перенесенной травмы животное спокойно лежало в котомке  и  даже
немного присвистывало во сне. Слава Аллаху, Валентины дома  не  было.  Я
бодро продудел марш из "Аиды" и подумал, что было бы не лишним  заняться
самообразованием. Для этой цели я открыл книгу Ильфа  и  Петрова.  Сюжет
был занимателен, но углубиться в суть  мне  не  дал  телефонный  звонок.
Аккуратно отложив книгу, я снял трубку. Лучше бы я этого не делал.
   - Добгый день, - поздоровался  приятный  грассирующий  голос,  -  мне
нужен Константин Иванович Гончагов.
   - Он всем нужен, - заносчиво ответил я, - но только ни один идиот  не
звонит ему в двенадцать часов дня.
   - Извините, но мне сказали,  что  вы  спешите  с  обменом,  вот  я  и
позвонил. Я должен вселиться в  вашу  квартиру.  Деньги  я  уже  пегедал
вашему  адвокату,  как  договагивались,  сто  лимонов,  но  я  бы  хотел
посмотгеть на квагтигу. У вас кганы не текут?
   - Это у тебя крыша течет, хрен моржовый, что за ахинею ты несешь?
   - Да-да, меня предупгедили, что вы неногмальный, но все  документы  у
меня на руках, не извольте беспокоиться. Когда вы  намегены  съехать  из
моего помещения? Мне нужно туда поселить больную жену.
   Наглецов я видел много, да и сам  не  подарок,  но  такого  вопиющего
хамства не видал отродясь. От возмущения  я  почувствовал,  как  галстук
намертво перехватывает мой кадык.
   - Фраер зеленый, - с трудом сглотнув слюну, я  наконец-то  обрел  дар
речи, - приходи, устрою тебе сказочный прием, свои  ноги  ты  унесешь  в
портфеле.
   - Хогошо, - ответил он, - я буду через полчаса.
   Эти полчаса я  провел  как  тигр  в  клетке,  перебирая  всевозможные
варианты Валиной аферы. Ничего не состыковывалось. В  любом  случае  моя
подпись должна фигурировать. Но ее-то не было!
   Наконец-то, на пятой сигарете,  в  дверь  позвонили.  Натянув  старую
боксерскую перчатку, чтобы  удобнее  было  бить,  я  открыл  дверь.  Мои
приготовления были излишними, потому что в  свободном  полете  я  достиг
первого этажа.  О  страна,  великая  держава,  изурудованная  негодяями,
доколь же будет продолжаться сие бесчинство?
   "Крепкие парни, - подумал я, глотая кровавую слюну, - но  почему  они
меня бьют?"
   - Опять, что ли? - Издалека донесся  до  боли  знакомый  голос.  Юрка
стоял прямо, как рапиру сжимая поводок, от  которого  умная  собака  уже
освободилась. - Костя, иди домой! Давай я тебя провожу.
   - Отстань, кретин, вызывай наряд, у меня в доме творится  черт  знает
что. Бригаду вызывай. Юрка, это не шутки, кажется, меня хотят убить!
   Там чего-то били и крушили, мне было не до  них,  завернув  голову  в
куртку, я уполз в кусты. Минут через пятнадцать меня оттуда достал Юрка.
За шиворот выволок на всеобщее обозрение и менторским тоном объявил, что
теперь я здесь не живу, но имею полное право привести себя в  порядок  у
него дома.
   Я еще  не  вполне  понимал,  что  произошло,  и  заботливый  приятель
разложил все по полочкам.
   - Костя, у него на руках обменный ордер, выданный на его имя, на  имя
Гольбрайха Ивана Ивановича. И документы, подтверждающие сделку, в полном
порядке. Имеется расписка  в  том,  что  он  передал  деньги  Валюхиному
поверенному, некоему Труфанову, за покупку твоей квартиры. Так что  пока
не дергайся, а все обдумай. Я понял, что тебя обули, но спонтанно за это
дело браться не следует.
   - Конечно, - согласился я, накручивая телефонный диск, -  когда  тебя
вышвырнут из собственной квартиры, я  тоже  прочту  тебе  успокоительную
проповедь. Алле, Ванятка, тебе не кажется, что  ты  у  меня  загостился?
Пора бы тебе и честь знать.
   - Господин Гончагов, повегьте, я искгенне сожалею о  случившемся,  но
согласитесь, что и вы себя вели не лучшим образом. Зачем вы нахамили мне
по телефону?
   - Ты один?
   - Конечно нет, со мною мальчики, на тот случай, если  вам  вздумается
вести себя  непгилично.  Они  вообще  хотят  увезти  вас  в  лес  и  там
пгикончить, но я предлагаю более щадящий метод, думаю, психбгигада гешит
все наши проблемы.
   Я швырнул трубку и загрустил. Похоже, дело они обстряпали  надлежащим
образом, и официальной правды мне не добиться. Оставалась одна  надежда:
как следует тряхнуть Валентину,  но  где  ее  искать?  Вероятно,  продав
квартиру, она подалась в бега. Чертова кукла, угораздило же меня  с  нею
связаться!  Кроме  морга,  безвыходных  ситуаций  не  бывает.   Отбросив
невеселые мысли, я потребовал еды и выпивки. За четыре истекших  года  я
впервые был у Юрки в гостях. Накормили меня по-царски и даже  предложили
некоторое время у них пожить. Я вежливо отказался и  попросил  поллимона
взаймы. Этих денег мне должно было хватить  на  недельное  проживание  в
гостинице.  Гольбрайх  по-дружески  позволил  забрать  личные   вещи   и
документы. У меня хватило ума не затевать  с  ним  перепалку,  я  только
проверил документы. К сожалению, они были в полном порядке  и  оформлены
через посредническую фирму "Уют". Что и говорить, уют они  устроили  мне
по высшему классу. Скоты!
   - Вы когда  соизволите  забгать  мебель  и  пгочие  вещи?  -  вежливо
осведомился новоявленный хозяин.
   - Пусть полежат, покуда я тебя  отсюда  не  вытряхну.  Где  эта  сука
Валентина? Она устраивала эту сделку.
   - Без понятия, догогой товагищ, уже готовые документы мне  отдал  мой
повегенный. Имя Валентины я  слышу  впервые.  Деньги  я  передал  вашему
доверенному лицу, Юрию Николаевичу  Тгуфанову,  о  чем  он  подтвегждает
своей гаспиской. От вашего имени у него на гуках  имеется  довегенность.
Можете ему позвонить. Телефон я дам.
   Лежа  в  паршивом  одноместном  номере  третьесортной  гостиницы,   я
соображал, каким образом я могу ущучить этого самого Труфанова,  а  если
получится, то и Валюшу в придачу. Во-первых,  нужно  узнать  график  его
работы, это сделать нетрудно даже не  выходя  из  номера.  К  сожалению,
вежливая секретутка меня огорчила, заявив, что названный мною субъект  у
них не работает и о моей квартире она  слышит  впервые.  Дело  принимало
скверный оборот. Уже стемнело, и  я,  разумно  решив,  что  утро  вечера
мудренее, завалился спать.
   Не тут-то было, резкий телефонный звонок  буквально  сбросил  меня  с
кровати. Кто мог знать, что я в гостинице? В недоумении я снял трубку  и
сразу же получил оскорбление.
   - Козел, если ты не успокоишься, не перестанешь гнать  волну,  то  от
своей бабы получишь только уши. Как  меня  понял?  -  невежливо  спросил
мерзопакостный мужской голос.
   - Я тебя прекрасно понял, красавчик, и последую твоим  указаниям,  но
верни мне женщину, по-моему, за нее я заплатил сполна.
   - Поживем - увидим, а  пока  сиди,  прижми  верзоху  и  не  дергайся.
Посмотрим на твое поведение. Качумай, пацан! -  предложил  он  и  бросил
трубку. Но этим он себя немного выдал, потому что подобной терминологией
пользуются,  как  правило,  музыканты.  Конечно,  от  этого  не   легче,
музыкантов в нашем городе - что собак нерезаных, но какая-то зацепочка у
меня появилась, и на том спасибо. И еще я понял, что совершенно напрасно
проклинал Валю. Дурочка сама вляпалась  в  дерьмо.  Мне  даже  стало  ее
немного жаль. Наверное, ей сейчас  хуже,  чем  больной  Саре  Гольбрайх.
Нужно было что-то предпринимать,  потому  что  сидеть  сиднем,  как  мне
только что посоветовали, я не собирался.
   Моим  уязвимым  местом  являлось  отсутствие  денег,  но   это   было
поправимо. В двенадцать ночи я нарисовался  к  Максу  и  в  двух  словах
изложил суть проблемы. Слушал он  молча.  Когда  я  закончил,  он  хмуро
поднялся из-за стола и натянул свой всегдашний камуфляж.
   - Пойдем, Иваныч, сейчас твой гость транзитом  отправится  на  небеса
обетованные и будет