их,
попросил я.
   - Какая я тебе девушка, - грубо и вызывающе ответила она.
   - Извините, бабушка, дайте мне шесть пирожков.
   - Капай отсюда, убийцам не продаю!
   Гордо подхватив свои корзины,  тетка  засеменила  прочь.  Хорошенькое
дело, с легкой руки Ирины уже весь пляж считает меня убийцей.  Если  так
пойдет и дальше, они устроят мне суд Линча.
   Марина лежала на нашем месте и оживленно болтала с  сидящим  напротив
пастором. И при этом они что-то жрали. Вопиющая  наглость.  Положительно
вам не везет, господин Гончаров, обложили со всех сторон.
   - Доброе утро! - гаденько поздоровался я. - Не помешал?
   - Нет, что ты? - удивилась Марина. - А почему тебя не посадили?
   - А за что, смею вас спросить? - Возмущенный такой  осведомленностью,
я бесцеремонно уселся рядом.
   - За то, что вы хотели похитить мои  деньги,  -  флегматично  ответил
святоша.
   - Господь с вами, какие страсти вы говорите. Не дай бог во сне такому
привидеться. Кто вам такое сказал? Плюньте ему в глаза.
   - Все ясно, значит, недаром говорят о вашей дружбе со следователем.
   - Возможно. Кстати, Лев Петрович, довольно-таки подло с вашей стороны
уводить чужую бабу в отсутствие ее кавалера.
   - А с вашей стороны довольно подло шарить по чужим кошелькам.
   - Опять вы за свое! - внимательно изучая его черты, плел я ахинею.  -
Говорю же вам, ошиблась Ирина, спросонья-то всякое  может  померещиться.
Дозвольте я откушаю у вас кусочек шашлыка?  А  то  у  меня,  знаете  ли,
некоторые финансовые затруднения, но я обязуюсь вам все вернуть в  самое
ближайшее время.
   - Откушайте, откушайте, - криво и всезнающе усмехнулся парень, словно
видел меня насквозь. - Да вы не стесняйтесь, выбирайте пожирнее.
   - Премного благодарен!
   Выуживая самый большой кусок, я как будто невзначай наклонился к  его
голове. От него пахло солнцем и непорочностью, но не это  было  главное.
Больше всего меня занимала его короткая  стрижка.  И  тут  меня  ожидала
первая победа. Подстригся он совсем  недавно,  о  чем  свидетельствовали
острые кончики волос. Это вызвало у меня  бурный  приступ  беспричинного
веселья.
   - "Рыжий, рыжий, конопатый  убил  дедушку  лопатой!"  -  с  восторгом
пропел я.
   - А вы, оказывается, не только на руку нечисты, но еще и  на  головку
слабы, - холодно заметил он.
   - Конечно, когда по ней колотят саперной лопатой.
   - Доедайте свое мясо и уходите.
   - Не, я  не  буду  его  есть,  оно  мне  разонравилось.  -  Захохотав
жизнерадостным дебилом, я с удовольствием смотрел, как белеют его  щеки.
- Знаете, Раковский, я люблю бифштексы с кровью, вы, наверное, тоже?
   - Нет, - ответил он, сохраняя хладнокровие.  -  Будьте  так  любезны,
оставьте нас в покое, ваш черный юмор нам прискучил.
   - Вот как? А почему вы отвечаете за двоих? Марина,  тебе  что  -  уже
отказано в праве голоса? Или ты солидарна с этим святошей? Он же  полный
импотент.
   - Константин Иванович, что с вами? Вы сегодня какой-то... не в  своей
тарелке. Вы, наверное,  чересчур  много  выпили.  Подите  проспитесь,  а
вечером мы с вами встретимся.
   - Суду все ясно, я удаляюсь! "В том мало смеха, что уходит  шут!  Вас
тоже перемены  в  жизни  ждут..."  -  поднимаясь  с  колен,  патетически
продекламировал я. А уходя, опять запел:
   - "А я дедушку не бил, а я дедушку любил..."
   Что ж, дорогой товарищ  Гончаров,  кажется,  тебя  можно  поздравить,
скорее всего, на сей раз ты попал в яблочко, но пока это понятно  только
тебе  одному  и  то  не  на   сто   процентов.   Нужны   более   весомые
доказательства, подтверждающие твою версию. Ну, за  подтверждением  дело
не станет, это мы организуем  прямо  сейчас,  а  вот  с  доказательством
посложнее. Нужно ждать тот  самый  поезд,  который  нас  сюда  доставил,
искать проводницу его вагона, на что уйдет масса  времени.  Но  это  уже
задача господина Окуня, моя же проблема состоит в том, чтобы в его  лице
я нашел единомышленника. Итак, пока сделаем то, что сделать можем.
   Посетив с десяток пляжных шинков, я пришел к выводу, что Анапа унылый
городишко трезвенников или малопьющих  людей.  Полуголые  курортники,  в
основном  обремененные  семьями,  лениво   посасывали   сухое   вино   и
предавались сладкому разврату  безделья.  В  такой  обстановке  ленивого
умиротворения работать крайне трудно. Оказывается,  отсутствие  активных
алкашей, целенаправленно ищущих опохмелку, вносит определенный дисбаланс
даже в самое совершенное пляжное общество.
   Только после получаса бесплодных поисков  я  наконец  нашел  то,  что
надо. В пятистах метрах от пляжа они сидели  на  корточках  за  бетонным
забором и с сожалением  смотрели  на  пустую  бутылку  "Столичной",  уже
отдавшую им свою кровь. Как  и  положено,  их  было  трое  и  они  очень
походили на знаменитых героев бессмертной комедии Леонида Гайдая.
   - Здорово, мужики! - бодро предложил я знакомство. - Как дела?
   - Лучше всех, - мрачно ответил накачанный парень с обнаженным торсом.
   - Выпить хотите? - без обиняков спросил я.
   - А ты что, Санта-Клаус? -  враждебно  посмотрел  на  меня  тщедушный
мужичонка с экзотическими наколками по всему периметру туловища.
   - Да нет, мужики, за просто так сейчас ничего не бывает. Есть работа.
   - Какая? - оживился мрачный громила с выпирающими надбровными дугами.
   - Может быть, сначала дернем по маленькой, для знакомства,  а  там  и
речь вести легче. Она сама что тебе соловушка польется.
   - Занятный ты мужичок,  -  усмехнулся  татуированный,  -  присказками
говоришь. Ну что,  парни,  уважим  мужика,  выпьем  по  соточке  за  его
здоровье?
   - А чего не выпить,  -  резонно  прогудел  громила,  -  если  он  сам
предлагает? Давай бабки, Сынок сбегает.
   Сынок, накачанный парень, бегал не больше пяти минут. Он притащил две
бутылки водки, длинный батон и протянул мне сдачу.
   - Ну так в чем же твои проблемы? - разливая водку на правах старшего,
спросил татуированный. - Ты говори, не стесняйся, здесь все свои.
   - Надо одному фраеру начистить рожу. Я бы сам это сделал,  да  только
рука не позволяет. Сами видите.
   - Видим. Ну, за знакомство!
   - А что за фраер? - отставив стакан, спросил громила. - Залетный  или
местный?
   - Приезжий, из Душанбе.
   - Значит, залетный, это хорошо, - удовлетворенно пробасил он. - А как
товарить-то? Для больнички или для испугу? Для больнички дороже будет.
   - Нет, нет, - заторопился я, - только для испуга,  шлюху  он  у  меня
увел.
   - Ну и на  хрен  она  тебе  нужна?  -  искренне  удивившись,  спросил
татуированный. - Найди себе другую, тут вона сколько этих телок некрытых
бродит, выбирай любую.
   - Да не в телке дело, поймите, он обидел меня.  Знает,  что  рука  не
фунтициклирует, и думает - со мной все можно.
   - А, ну это дело другое, тогда понятно, тута мы тебе  подмогнем.  Где
его можно словить? Ну так, чтоб место было тихое?
   - Недалеко отсюда есть тропинка. По ней он скоро пойдет провожать  ту
бабу. Думаю, там вы его и уделяете. Сам я буду с вами, только  схоронюсь
в кустах. Оттуда и дам вам знать.
   - Годится, а сам-то он как? Здоровый мужик или дохляк?
   - Соплей перешибешь.  Ты  один  справишься,  но  лучше  втроем,  чтоб
наверняка.
   - Нет, мне нельзя, пойдут Слон и Сынок.
   - Как угодно, значит, договорились?
   - Нет, не договорились, сколько ставишь?
   - По пузырю на брата.
   - До свидания, мужик, мы не знаем тебя, и ты не знаешь  нас.  За  три
пузырька пусть ему хрюкало чистит его телка.
   - Погодите, так дела не делаются. Сколько вы хотите?
   - Мы ничего не хотим. Набить ему хавальник хочешь ты, вот и вперед, -
куражился татуированный.
   Мне  было  заранее  жаль  этих  лопухов,  я  понимал,  что   попросту
подставляю их, но, в конце  концов,  хороший  урок  не  помешает  и  им.
Скорчив жалобную рожу, подыгрывая им, я заканючил:
   - Мужики, ну помогите, договорились ведь. Ну, сколько вам поставить?
   - Ящик! - бескомпромиссно и жестко ответил главарь.
   - Побойтесь Бога, полтыщи за две зуботычины. Спасибо, я найду других.
- Решительно поднявшись, я сделал несколько шагов.
   - Подожди, мужик, куда ты так торопишься, в  общем,  мы  согласны  на
десять пузырей. Тебе подходит такой расклад?
   После некоторого торга, сойдясь на семи бутылках, мы  пошли  к  месту
предполагаемой расправы. Выбрав удобную позицию, так, чтобы  были  видны
намеченные жертвы, мы остановились. Спрятавшись в чахлой растительности,
я давал своим наймитам последние указания:
   - Для меня самое главное, чтобы вы выдрали клок его волос.
   - А на хрена он тебе? - совершенно естественно  удивился  громила.  -
Задницу, что ли, подтирать?
   - Тебе этого не понять. Я хочу этот клок послать ей в конверте.
   - Ну и дурак ты, мужик, как я погляжу. Совсем чокнутый.
   - Не твое дело.
   - Это точно, хозяин барин. За пузырь я тебе весь его скальп доставлю.
***

   Прошло больше часа, а те мерзавцы все  еще  балдели  в  тени  грибка.
Похоже, профессорша решила сегодня мне изменить. Ну  да  бог  с  нею,  в
обиде я не буду, с моей стороны это небольшая жертва по сравнению с тем,
чего я хочу добиться. Да и женщина, в конце  концов,  бежала  от  своего
стариканьки не для того  лишь,  чтобы  тешить  искалеченного  Гончарова.
Жаль, что мне придется нарушить ее  кайф,  но  так  надо.  Должен  же  я
вызволить свою "немку". Скотина ты, Константин  Иванович,  хоть  бы  раз
передал ей что-нибудь вкусненькое. Черт их побери, когда уже им  надоест
разговаривать разговоры? Я бы на месте этого святоши уже давно бы утащил
ее у койку. Господи, какая жарища... Еще рука  болит,  спасибо  сержанту
Миронову! Когда все это кончится, надо будет не забыть набить ему морду.
Наконец-то, кажется, собираются. Теперь самое главное! Возжелает  ли  он
ее, а она  его?  А  ну  как  сейчас  попрощаются  и  разойдутся  разными
дорогами? Выйдет, что я остался с носом. Нет, слава богу,  мои  опасения
оказались напрасны. Взявшись за руки, они направляются в  нашу  сторону.
Торжествует их либидо, и торжествую я!
   - Готовьтесь!
   - А чего нам готовиться, сейчас мы его мигом  оформим,  не  волнуйся,
начальник!
   - Бог в помощь, - внутренне усмехнулся я.
   Минут через пять они  поравнялись  с  нашей  засадой,  а  дальше  все
произошло на удивление быстро.  Сынок  подошел  к  ним  сзади,  громила,
преградивший путь влюбленным, спросил коротко и просто:
   - Ну чё, парень?
   - Ничего, - спокойно ответил святоша. - А в чем дело?
   - Рожа мне твоя не нравится!
   Пока летящий кулак громилы  рассекал  воздух,  его  ноги  уже  нелепо
задрались над ним. Сынок, подкравшийся сзади, существенных  изменений  в
исход битвы не внес. Едва только он вцепился пастору в волосы,  как  тут
же оказался на песке, причем без видимых признаков жизни. Весь  инцидент
длился не более пяти секунд. Даже неинтересно.
   - Господи, что ты с ними сделал? - испуганно взвизгнула Марина.
   - То, что они заслуживают, -  равнодушно  ответил  пастор,  -  пойдем
отсюда.
   Они поспешили удалиться, а мне за их неадекватное поведение  пришлось
выслушать кучу оскорблений от ошеломленных алкашей. Но несмотря на  это,
я был доволен, потому что Сынку удалось-таки добыть  несколько  коротких
волосин с темечка победителя. Бережно упаковав их в сигаретную  обертку,
я компенсировал пострадавшим  их  морально-физический  урон  и  поспешил
домой.
   Разыскав в ящике письменного стола  геологическую  лупу,  теперь  уже
спокойно, при шестикратном увеличении рассмотрел свой  трофей.  Сомнений
не оставалось, волосы стригли совсем недавно, а значит, я был на  верном
пути. Теперь мне есть что сказать гражданину следователю. Время близится
к обеду, а значит, с минуты на минуту можно ждать  его  появления.  Стук
калитки  подтвердил  мое  предположение.  Встав  в  позу  торжествующего
победителя, я готовился  встретить  гостя  соответствующим  образом.  Но
почему-то он не прошел в большую комнату, как всегда, а протопал  в  мои
спальные покои,  где  начал  хлопать  дверцами  шифоньера.  Удивительная
беспардонность. Только милиция может вести себя столь бестактно. Но ведь
он знал, что я буду его ожидать. Что-то тут не  так.  Осторожно  миновав
коридор, а затем и смежную комнату, я заглянул в свою спальню.
   Вывалив на кровать содержимое шкафа, Ирина что-то усердно  искала  на
его полках. Обыск проводился въедливо и добросовестно. От усердия на  ее
верхней губе даже выступили капельки пота. Она была  настолько  увлечена
своим занятием, что не  замечала  стоящего  в  проеме  двери  Гончарова.
Интересно, что можно искать с такой настырностью? Наверное, то же самое,
что позавчера она искала в ящиках серванта. Что это может быть? Какие-то
компрометирующие ее документы? Сберегательная книжка, с которой  сегодня
можно  сходить  в  сортир?  Деньги?  Драгоценности?  Все  равно  мне  не
догадаться.
   - Что ищешь, Ириша, я могу тебе помочь? - участливо спросил я, выходя
вперед.
   С коротким вскриком она повалилась на  кровать,  широко  распахнутыми
глазами и ртом  воспринимая  меня  как  привидение.  Вспарывая  гнетущую
тишину, на бреющем полете  пролетела  жирная  муха,  и  это  в  какой-то
степени вывело ее из шока.
   - Как? Вы что... Как вы оказались здесь?
   - Ножками, Ирочка, ножками. Хотел как можно скорее своим присутствием
доставить тебе радость, но  вижу  -  праздника  не  получилось,  а  даже
наоборот...
   - Перестаньте паясничать и немедленно оставьте наш дом. Вы же  вор  и
убийца!
   - Ирка, заглохни! - жестко приказал Сергей, невесть  как  оказавшийся
за моей спиной. - Чего ты тут роешься?
   - А тебе какое дело? - полностью оправившись, поперла она на мужа.  -
Чего это ты его защищать решил? Ведь договаривались...
   - Ошиблись мы, - криво усмехнулся художник, - он  совершенно  ни  при
чем, просто Константин Иванович в темноте перепутал вагончики. Он к  нам
шел, так что ошибочка вышла.
   - Какая, к черту, ошибочка? - взбеленилась Ирина. - Объясни толком.
   - Это тебе следователь Окунь объяснит,  он,  кстати,  тебя  вызывает.
Ждет после обеда. Может быть, скажешь мне, что ты ищешь?
   - Отстань, не твоего ума дело. Иди домой, там девчонки одни.
   - А ты не боишься оказаться с ним наедине?  -  кивнул  Сергей  в  мою
сторону.
   - Представь себе, не боюсь.
   - Отчаянная ты женщина! Счастливо оставаться!
   Ухмыльнувшись,  он  ушел.  После  продолжительной  паузы  я  повторил
вопрос:
   - Так что ты столь целеустремленно ищешь?
   - Вас это тоже не касается! Как вы мне все надоели.  Когда  уже  меня
оставят в покое? У меня нервы на пределе!
   - Пойди к следователю и исповедуйся.
   - А ко мне и ходить не надо, - успокоил появившийся в кухне Окунь,  -
я к вам сам пришел. В сутане и с требником, могу выслушать исповедь. Что
у  вас  тут  творится?  Прямо  еврейский  погром.  Чего  ищем?   Золото,
бриллианты, валюту? Если возьмете в долю, могу помочь.
   - Не надо, Антон Абрамович, она сама справится, а вот мне  вы  помочь
можете. Пройдемте в другую комнату, там у меня все приготовлено.
   - Как скажешь, начальник, хорошему человеку советская милиция  помочь
всегда рада. А вы, Ирина, не уходите,  подождите  меня,  есть  небольшой
разговорчик.
   -  Что  скажете,  господин   Гончаров?   -   усаживаясь   в   кресло,
требовательно и  официально  спросил  следователь.  -  Только  учти,  мы
достаточно долго ходили вокруг да около. Мне уже порядком  надоели  твои
эфемерные рассуждения, я хочу чего-нибудь большого и реального.
   - Сходите на охоту и завалите кабана. Я,  между  прочим,  взялся  вам
помогать на чисто добровольных началах, причем бескорыстно.
   - Ага, и были схвачены за руку как дешевый домушник, прошу  это  тоже
иметь в виду.
   - Ладно, замнем для ясности. Вы сделали фотографии Раковского?
   - Сделали, что следует дальше?
   - Оставьте их мне на пять минут, а сами тем временем можете  заняться
Ириной.
   Недовольно хмыкнув, Окунь кинул на  стол  три  увеличенных  снимка  и
удалился. Несколько минут я внимательно изучал портрет святоши.  На  нем
он выглядел немного моложе, без усов и с нормальной  стрижкой.  Примерно
таким он был и сейчас.  Призвав  на  помощь  духов  всех  известных  мне
художников, я занялся живописью. На первой фотографии черным фломастером
я  пририсовал  ему  большие  темные  очки  и  длинные   хохляцкие   усы,
закрывающие бантик его губ и безвольный подбородок.  Второй  снимок  мне
портить не пришлось. Отстранив шедевр на расстояние  вытянутой  руки,  я
замер, пораженный своим талантом и  полученным  сходством.  Вне  всякого
сомнения, передо мной был парень из  ресторана.  Теперь,  после  тройной
проверки, я мог смело сказать  об  этом  Окуню.  В  ожидании,  когда  он
закончит опрос, я немного расслабился и выпил  за  хозяйку  этого  дома,
страдания которой, судя по всему, очень скоро  окончатся.  А  скоро  ли?
Предположим, что убийца найден, но мы не знаем, кто инициатор. Возможно,
это Сергей, возможно, сама Ирина, а может быть, и... Да, такого поворота
я не учел. Почему в этой роли не могла выступать Зоя Федоровна?  Значит,
прав следователь, что до сих пор ее подозревает. Час от часу не легче. И
почему  я  ставлю  вопрос  или-или?  Вполне  возможно,  что   все   трое
действовали сообща.
   - Ну, что там у тебя? - входя, бодро спросил Окунь. - Чем  обрадуешь?
Назовете букву или будете крутить барабан?
   - Рискну сразу назвать убийцу.
   - Смелое решение. Я весь внимание.
   - Скорее всего, Шмару убил Лев Петрович Раковский.
   - Ну, батенька, это ты лишканул, - разочарованно  протянул  майор.  -
Тут я прямо скажу: не тем шаром и не в ту  лузу.  Он-то  приехал  только
вчера. Я лично видел его билеты, они и сейчас у меня. Ты меня огорчаешь,
какой-то бред сивой кобылы.
   - На вашем месте я бы тоже так подумал, но у  меня  перед  вами  есть
некоторое преимущество, и довольно весомое.
   - Какое же?
   - Я ехал сюда в поезде вместе с Раковским Львом Петровичем.
   - Что же с того? Мало ли с кем нам приходится ездить?  Попутчиков  не
выбирают.
   - Вы, наверное, меня не понимаете, я говорю - мы ехали вместе с ним.
   - Что? Что ты сказал? - Наконец до майора дошел смысл  моих  слов.  -
Но... Но это невозможно, ведь ты приехал еще три дня назад.
   - Да, я приехал три дня назад и вместе с ним, только  тогда  он  имел
примерно  такую  вот  внешность.   -   Я   торжественно   вручил   Окуню
отретушированную мною фотографию. - И еще учтите, у  него  были  длинные
волосы, которые я не дорисовал, поскольку  они  были  собраны  в  пучок.
Возможно, проводники его запомнили с обильными локонами, рассыпанными по
плечам.
   -  Послушай,  это  какая-то  чертовщина,  не  может  этого  быть!   -
разглядывая портрет, дописанный моей рукой, категорично заявил майор.  -
Нет, не может быть.
   - Не может быть, потому что не может быть никогда, - зло  передразнил
я Окуня. - Что вы как попугай заладили одно и то  же.  Не  полный  же  я
идиот. Наверное, прежде чем сделать подобное заявление, я все  тщательно
сопоставил и проверил. Подойдите к столу и возьмите лупу. На листе белой
бумаги лежит несколько  волосинок,  сегодня  выдранных  из  его  головы.
Посмотрите внимательно и скажите, когда, по-вашему, он стригся последний
раз?
   - Да откуда же мне знать? Что я тебе, эксперт?
   - Для этого не нужно быть экспертом, там и так видно, что стригся  он
совсем недавно. Срез острый, окончание волоса не успело утончиться.
   - Слушай, Гончаров, не делай из меня дурака,  говори  сразу,  что  из
этого следует? И что мы с этого будем иметь?
   - Из этого  следует,  что  волосатый  парень,  ехавший  со  мной,  по
прибытии в Анапу сразу же подстригся, сбрил усы, снял очки  и  явился  к
нам уже в настоящем образе Льва Петровича Раковского.
   - Прости, но зачем он это сделал? Если так,  то  ему  было  бы  лучше
изменить внешность после совершения преступления.
   - Нет, потому что он-то все распланировал гораздо умнее, и если бы не
наша случайная встреча в вагоне-рестора