ком месте не стал бы, очевидно, муж Максовой тетки в эту категорию  не
входил. Лужа и окружающие ее берега были  сплошь  изрезаны  протекторами
уховской машины, один след был совершенно свежий, не  более  двухчасовой
давности. Кажется, мы на  верном  пути.  Поняла  это  и  Тамара.  Словно
легавая, взявшая след, она первой  ворвалась  во  дворик,  а  дальнейший
поиск не составил труда, потому  что  из  бревенчатого  клозета  до  нас
донесся пьяный голос матроса. Хрипло и старательно он  выводил  жанровую
песню о нелегкой судьбе двух кочегаров и дефиците угля в топках.
   - А устроился он нехило,  -  заметила  Тамара,  когда  я  сбил  замок
темницы.
   Я был абсолютно с ней согласен. Матрос Сергей, прикованный к толстому
чурбаку, сидел на стульчаке и чувствовал себя вполне комфортабельно.  На
чурбаке,  служившем  ему  одновременно  столом,  лежал  хлеб,   колбаса,
картошка и яйца. Из напитков ему была предложена  водка  и  ведро  воды.
Холодными ночами он тоже не мерз, потому что его хрупкие плечи  покрывал
старый толстый тулуп, видимо тоже доставшийся Максу по наследству. Ну  а
вопрос отправления естественных потребностей вообще был решен по-царски,
ему даже не было необходимости снимать штаны, Макс это  сделал  за  него
раз и навсегда, выдав  ему  взамен  портков  отличные  шерстяные  чулки.
Единственное, чего  не  хватало  матросу,  так  это  доброго,  толкового
собеседника, но и без него Сергей в конце  концов  научился  обходиться,
заменяя живой диалог доброй морской песней. При виде нас он нисколько не
удивился.
   - Костя, братуха, пить будешь? Ты не стесняйся, у  меня  этого  бухла
море, только вот курева нет. Максимка не дает, дай  хоть  ты  сигаретку.
О-о-о, какая фрау, миль пардон, мадам, я без  штанов.  Максимка  забрал.
Сказал, в целях личной гигиены, кстати, очень удобно, я вам советую.
   - Ну ты, придурок, - завелась с пол-оборота Буранова, -  кто  из  вас
убил Кондратьева? Говори, кретин, или я прострелю твою безмозглую башку!
   В руках у нее появился револьвер, и это меня очень опечалило. Не  сам
факт, но моя извечная безалаберность.
   - Перестань, Тамара, ты  все  испортишь,  отдай  мне  твою  пушку.  -
Осторожно и нежно я попытался отнять у нее оружие, но не тут-то  было  -
ловко и незаметно револьвер скрылся у нее за пазухой,  как  у  человека,
давно к нему привыкшего.
   - О-хо-хо, а-ха-ха, какие мы грозные, - скорчил ей рожу Сергей.
   - Да не слушай ты ее, баба она и есть баба, а чего с бабы взять.
   - Правильно говоришь, братишка, давай со мной за компанию, а  то  все
один да один. Хорошо, хоть  кот  какой-то  приходит,  я  ему  в  щелочку
колбасу даю, когда еще не пьяный. Симпатичный, наверное, кот,  но  я  ни
разу, ни разу его не видел. Это мне обидно! А ты чего пришел?
   - Да я, Серега, на минуточку забежал, узнать, где мне  найти  Васька?
Где сейчас может быть катер?
   - А чё это вы все  про  катер  спрашиваете?  Максим  был,  спрашивал,
теперь ты... Не знаю я, где  ваш  катер,  списали  меня,  Макс  говорит,
подчистую. Теперь я сухопутная крыса и курить  нечего.  Жмот,  дай  хоть
затянуться.
   - А хочешь, я тебе цельную сигарету задарю? Вот она,  называется  эта
сигарета "Ява". Ты любишь сигареты "Ява"? Скажи мне, где может прятаться
катер, и сигарета твоя. Вот она!
   - Нашел дурака! Чтобы за одну сигарету я показал тебе берлогу. Не  на
того нарвался, братишка! Давай пачку, тогда подумаю.
   - Чего? Серега, у тебя крыша едет, за пачку сигарет мне  любой  сдаст
Янтарную комнату. Чего захотел! Ладно, даю две и по рукам!
   - Нет, - уперся матрос, - три!
   - Ладно, - нехотя согласился я, - говори!
   - Спервоначала сигареты!
   - Одну сейчас, две потом!
   - Две сейчас, одну потом!
   - А как обманешь, матрос?
   - Да чтоб Серега наколол!
   - Ладно, держи и говори скорее, нам некогда. Где берлога?
   - От пристани до винокурни... ты знаешь, где винокурня?
   - Само собой, дальше.
   - От винокурни левым берегом вверх до первого фьорда, только туда  не
заходи. Минуй его и на самых малых пойдешь почти вплотную к берегу, ну а
там уж если не найдешь, значит, сам дурак. Давай сигарету.
   - Держи, если наколол, пеняй на  себя.  Счастливо  оставаться,  корми
котов.
   - Эй, братишка, погоди, а спички?
   - О спичках мы  не  договаривались,  да  и  нельзя  тебе,  спички  не
игрушка,  апартаменты  можешь  спалить.  Чао,   бамбино,   не   простуди
предстательную железу.
   У пятого причала в кафе "Алые паруса"  я  выпил  с  обиженным  Пашкой
мировую и зафрахтовал у него на сутки двухмоторный катерок вместе с  ним
самим.
   Удивительно, но он прекрасно знал, где до сегодняшней ночи находилась
винокурня, впрочем, о ней здесь знали все, кроме милиции. Более того, он
знал и о существовании берлоги,  потому  что,  когда,  следуя  Серегиной
наводке, я велел прижиматься к берегу и дать самый малый, он все понял и
заглушил моторы.
   - Не, начальник, мы так с тобой не договаривались, я  в  эту  берлогу
соваться не буду, не держи меня за фофана. На хрена эти игры,  там  вмиг
можно остаться без тыковки, забирай свои бабки - я возвращаюсь! В  такие
игрушки не играю, тем более с ментами.
   - Придется поиграть, - жестко возразила  Тамара,  наставляя  на  него
свою долбаную пушку, - заводи мотор!
   - Не-е, мамзелька, на понт ты меня не возьмешь, - густо и  раскатисто
захохотал Пашка, - а свой пугач прибереги для другого раза, не  такой  я
пень, каким кажусь. Воробей я стреляный, все люблю делать  обстоятельно.
Ваши личности моя Динуся сфотографировала и в  прямом,  и  в  переносном
смысле, так что вам нет никакого резону играть со мной такими пасами.
   - А никто и не собирается, - проклиная свою напарницу, опять вмешался
я. - Паша, не обращай на нее внимания, баба она и в Африке баба, что  уж
тут поделаешь. Мне самому она надоела до чертиков!
   - Это ты верно заметил, а в тот загашник я все равно не сунусь.
   - Паша, мы больше заплатим, - осознав свою ошибку, смиренно попросила
Тамара.
   - Не-е, подруга, мне своя голова дороже. Жена у меня молодая!
   - Вот и отлично, - продолжала  торги  царица,  -  купишь  ей  разного
барахла.
   - Не-е, какое барахло ей может заменить меня?
   - Хорошее барахло может заменить многое, - цинично ответила Тамара. -
Поехали!
   - Не-е.
   - Лось, ты видел мою "девятку"?
   - Ну и что?
   - Она твоя, поехали!
   - Не-е, - автоматически повторил Пашка  и  вдруг  осекся,  пораженный
выгодой сделки. - Ты что, в самом деле? Дуру гонишь!
   - Тамара Буранова, в девичестве  Собакина,  никогда  дур  не  гоняла,
держи ключи, завтра оформим документы.
   - Не-е, назавтра ты и думать про меня забудешь.
   - Хорошо, вот тебе деньги, здесь половина стоимости машины, остальное
получишь по прибытии. - И она протянула обалдевшему Пашке шмат валюты.
   - Вы что, серьезно? - еще раз, дабы не оказаться в смешном положении,
переспросил Павел, завороженно глядя на баксы.
   - Абсолютно, бери! - Тамара вложила  деньги  в  его  руку.  -  Только
постарайся доставить нас назад.
   - Я понял, такие суммы просто так  не  дают,  значит,  вопрос  у  вас
серьезный, введите меня в курс дела: что вы хотите?
   - Паша, - опередил я царицу, -  по  нашим  данным,  на  борту  катера
находятся два человека, которые нам очень нужны. Нет, нам нужны они все,
но эти двое крайне необходимы. Это ее муж и его  товарищ,  я  думаю,  их
держат взаперти, если они вообще еще живы. В общем,  нам  необходимо  их
вызволить.
   - Я понял, и скажу вам сразу,  что  без  меня  у  вас  бы  ничего  не
получилось. Капитан мужик крутой, и я думаю, что он утопил бы вас  прямо
в берлоге. Так дела не делают, надо было сперва посоветоваться.  Значит,
так, вы плавать умеете? В бухточку я зайду  на  веслах,  вы  прицепитесь
сзади под кормой. Обычно они ставят судно носом к выходу.  Я  подойду  к
левому борту и начну разговор о всякой ерунде, а вы в это  время  должны
будете под водой пройти к их правому  борту,  тихо  притаиться  и  ждать
моего сигнала. Виталий не в счет, с Васькой я договорюсь, а с Грибом  уж
как-нибудь управлюсь. Давно он у меня к рыбам просится.  Пачкун  старый,
совсем Динке проходу не дает. На вашей совести остается только  капитан,
но предупреждаю - мужик он серьезный, действуйте  осторожнее.  Сразу  же
вношу  поправку:  если  вдруг  подойду  к  их  правому  борту,   то   не
удивляйтесь, значит, так того  требует  ситуация  и  вы  в  этом  случае
действуйте  сообразно.  Без  моего  сигнала  на  палубу  не   вылезайте.
Постарайтесь обойтись без выстрелов, лучше просто концы в воду. Ну вот и
все, вопросов нет? Тогда можно начинать.
   На подходе к видимой теперь дыре Пашка заглушил двигатели и взялся за
весла. Мы с Тамарой молча и тихо соскользнули в воду. Нащупав под кормой
две ручки, мы за них прицепились и  отдались  на  Пашкину  милость.  Над
водой торчали только наши головы, слабая волна сбивала  дыхание.  "Волна
на волну набегала, волна погоняла волну..."  -  опять  вспомнилось  мне,
когда мы уже входили в полутемную берлогу лютого зверя.
   - Стой, стреляю! - противно и пискляво предупредил Гриб. - Кто идет?
   - Погоди, Гриб, свои это, - спокойно ответил Пашка, и  я  вздохнул  с
облегчением, появилась уверенность - штангист не продаст.
   - Кто это свои? - подозрительно спросил уродец.
   - Да Пашка же я, неужели не признал?
   - А, это ты! - не очень любезно буркнул Гриб. - Чего тебе надо?
   - Дело у меня к тебе есть.
   - Какое дело?
   - А такое, за него платить надо.
   - Тогда чалься. Что за дело? - повторил он, когда  лодка  ткнулась  в
левую носовую часть катера. - Говори, не жуй сопли.
   Ответа я не слышал, потому что с головой  ушел  под  воду.  Перебирая
руками днище катера, оказавшегося в воде весьма значительным, я с Божьей
помощью вынырнул наружу и с трудом перевел дух.  Тамара,  в  отличие  от
меня, перенесла подводное путешествие значительно легче. Зацепившись  за
якорную цепь,  мы  замерли  в  нервном  напряжении,  ожидая  предстоящих
событий. О чем  шли  переговоры  за  противоположным  бортом,  нам  было
неведомо, но только через какое-то время я явственно услышал  всплеск  -
не иначе Пашка выполнил свое обещание и отправил мерзкого карлу на  дно,
если, конечно,  не  наоборот.  Кажется,  нет,  потому  что  по  неясной,
приглушенной возне события продолжали развиваться и пока, надо думать, в
нашу пользу.
   - Что у вас  тут  происходит?  -  неожиданно  раздался  резкий  голос
капитана, и  я  было  собрался  идти  на  подмогу,  но  вовремя  услышал
торопливую,    успокоительную    трескотню    Виталия,    видимо     уже
перевербованного:
   - А все нормально, капитан, все нормально, никакого шухера, у нас все
о кей! А это Пашка, приятель мой, хороший парень... честное слово.
   - Заткнись, полудурок, а ты, козел, что здесь делаешь? Я те...
   Продолжать свои расспросы он почему-то не  захотел,  наверное,  Павел
полностью удовлетворил его любопытство. Зато  нам  от  него  последовало
официальное приглашение, и мы с радостью им воспользовались.
   Скрюченное тело капитана неподвижно лежало на палубе,  и  это  давало
мне основание предполагать, что  Пашка  вышиб  из  него  дух.  Связанный
Васька отдыхал в лодке, зато Виталий чувствовал себя полным хозяином. Он
тут же  доверительно  нам  сообщил,  что  несчастного  Буранова  бьют  и
заставляют подписать какую-то бумагу, которую  он  уже  несколько  часов
подписывать не хочет. И принуждает его к этому  не  кто  иной,  как  сам
господин Говоров. А пытки проводятся в  нижней  каюте  люкс.  И  он  как
честный и порядочный человек просто обязан об этом сообщить.
   - Ну ладно, я свое отработал, - мрачно пробасил Павел, - теперь идите
и устраивайте свои  разборки  сами,  а  я  покуда  постерегу  Ваську  да
капитана.
   Дверь каюты люкс  была  с  уплотнителем,  и  потому,  кроме  неясного
бормотания, нам ничего путного расслышать не удалось.
   - Виталий, действуем так:  сейчас  ты  постучишься,  но  вовнутрь  не
входи, подожди, пока он сам не выглянет наружу,  ну  а  дальше  дело  не
твое. Только держись подальше от двери. Всосал?
   - Все будет как в аптеке.
   Оттолкнув Тамару в тень, сам я затаился  за  дверью,  лаская  тяжелую
рукоять пистолета, которая, по моим прикидкам, должна была успокоить  не
в меру бурную деятельность господина Говорова. Все произошло именно так,
как я и задумал; когда голый стасовский  затылок  просунулся  в  дверную
щель, я рукоятью поставил точку не только на нем,  но  и  на  всей  этой
истории.
   Привязанный к привинченному стулу,  бизнесмен  был  жалок  и  смешон.
Первым делом он  залопотал  слова  благодарности  мне  и  своей  гулящей
супруге, благодаря которой он остался в живых.
   - Томка, прости меня, что думал о тебе плохое. Прости, ради бога!
   - О чем ты? - бесцветно спросила Тамара, почти  в  упор  простреливая
мужнин висок. - Бог простит.
   - Ты что, спятила? - Единственное, что я успел  сказать,  потому  что
зрачок ее револьвера теперь был нацелен на меня, и  это  здорово  мешало
думать и говорить.
   - Извини, Котофей, теперь, когда оба руководителя "Лидера" мертвы,  я
подумала, что самое время и  мне  садиться  в  президентское  кресло,  а
лишние свидетели мне не нужны. Извини, Котофей!
   Стало  необыкновенно  тихо.  Время  остановилось.  "Волна  на   волну
набегала, волна погоняла волну..."



   Михаил ПЕТРОВ 
   ГОНЧАРОВ И ТАЕЖНЫЕ БАНДИТЫ 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
Анонс 
 
   Приятель из Сибири попросил Гончарова  приехать  на  золотой  прииск,
чтобы найти неизвестных налетчиков. Но по приезде сыщик  обнаружил,  что
сам приятель похищен, а следы похитителей ведут в тайгу. Ему  ничего  не
остается, как отправиться в разбойничье логово...
 
   По пыльному оконному стеклу лениво ползла  жирная  осенняя  муха.  На
подоконнике сидел кот и внимательно следил за флегматичным насекомым.
   "Сейчас убьет, - безразлично подумал я, - плевать  он  хотел  на  мои
запреты и предупреждения, прекрасно знает, что с дивана я не  встану.  В
худшем случае запущу в него тапкой".
   Шлеп - и кроваво-белое пятно, как на картине абсурдиста, появилось на
стекле. Кот с опаской обернулся, но,  заметив  полное  мое  безразличие,
преспокойно продолжил свои  занятия.  Он  брезгливо  отряхнул  лапку  и,
задрав заднюю ногу, приступил к дневному туалету.
   Ленка бы тут же кинулась оттирать мушиные кишки, а кот бы  уже  летел
вверх тормашками. Но Ленка ушла от меня, как только обнаружила  в  нашей
постели соседку Валентину. Сама Валентина слиняла через неделю, устав от
меня и моей дискомфортной квартиры, полной мусора и окурков. Вставать  и
убирать все это безобразие не было ни сил, ни желания. Подобно той мухе,
я был раздавлен. Только не кошачьей лапой, а своею  собственной  тоской.
Никогда бы не  подумал,  что  хандра  может  довести  человека  даже  до
трезвого образа жизни.
   Сегодня - двенадцатое октября, день  моего  рождения.  И  мысль,  что
могут заявиться визитеры с поздравлениями и жертвоприношениями, казалась
мне невыносимой. А в том, что кое-кто явится, сомнений не  было,  потому
как с самого утра, с девяти часов, начал верещать телефон, да так, что к
двенадцати из красного сделался бордовым. Я уже подумывал вырубить его к
чертям собачьим, да просто не хотелось вставать.
   Но вставать все равно нужно, хотя бы затем,  чтобы  проглотить  чашку
чаю и выйти на улицу за продуктами. Все  это  я  проделал  с  величайшей
неохотой. Правда, на улице стало немного получше, я  взбодрился  и  даже
решил прервать затянувшуюся десятидневную  трезвость.  Тем  более  повод
имелся существенный: помянуть  родителей  и  поблагодарить  их  за  свое
появление на свет.
   Чтобы подольше пошататься  по  улице,  я  нацелился  в  фешенебельный
гастроном за две остановки от  дома.  Через  час  я  возвращался  назад,
вполне довольный собой и окружающими. Плечо приятно  оттягивала  набитая
всякой всячиной спортивная сумка. Ненавязчивое осеннее солнце дружелюбно
лизало  меня  в  ухо.  Гончарову  вновь  захотелось  жить.  Хандра  была
побеждена.
   В подъезде нос к носу пришлось столкнуться  с  Валентиной,  недопетой
моей песней. Величаво задрав мордаху, она сделала  "куриную  слепоту"  и
хотела проскользнуть мимо. Но мною  овладело  полное  всепрощенчество  и
хорошее отношение к лошадям и женщинам.
   - Валентина, не бери в голову. Что было, то было. Останемся друзьями!
- великодушно предложил я.
   - Много  чести,  -  высокомерно  ответила  эта  "гранд-дама".  Потом,
воровато оглянувшись, чмокнула меня в щеку, хохотнула и скрылась.
   - Баба,  она  и  есть  баба,  -  вслух  философствовал  я  на  кухне,
раскладывая добытые суррогатные деликатесы, - правда,  Маша?  Баба,  она
глупее двух котов, вместе взятых.
   Кот Маша урчал, согласно кивал башкой и незаметно откатывал паштетную
колбаску. Потакать воровству я не собирался, но и отнимать у него трофей
не хотел, поэтому дипломатично удалился в комнату,  тем  более  что  там
истерично верещал телефон. Пора наконец снять трубку.
   - Але? Костя, ты?
   - Нет, его дух! - учтиво ответил я.
   - "Дорогой мой Гончаров, пей вино и будь  здоров..."  -  перефразируя
заздравную князю из "Ханумы", пропел незнакомый баритон.
   - Благодарю вас, но чем и  кому  я  обязан  таким  емким  и  душевным
пожеланием?
   - Федору Панаеву. Не узнаешь, ищейка легавая?
   Конечно, я его узнал. В девятом классе он пришел к нам застенчивый  и
скромный, а  уже  в  десятом  успел  перетискать  всех  девчонок,  наших
одноклассниц.  После  школы  поступил  в  какой-то   горно-геологический
институт и почти скрылся с горизонта, не переставая все же  периодически
поздравлять избранных однокашников с праздниками и юбилеями.
   - Помню-помню, - не особенно радостно откликнулся я, - но голос  твой
я стал забывать! Ты откуда?
   - Из Новосибирска. А тебя я признал сразу.  Слышал,  ты  следователем
вламываешь? В каком звании?
   - Вламывал, а звание у меня нынче "не пришей кобыле хвост".
   - Жаль, я так надеялся на твою помощь.
   - Что такое? Старый  алкаш  Гончаров  имеет  право  работать  частным
образом, и если дело несложное, то... У меня и лицензия есть.
   - Частный сыщик? Отлично! Это даже лучше. Значит, поможешь?
   - Приходи, адрес старый. Спасибо за открытки,  прости,  что  ни  разу
тебе не ответил.
   - Да и Бог с тобой. С этикой и эстетикой.  Только  дело,  увы,  не  в
этом.
   - В чем же?
   - Костя, огромная к тебе просьба.
   - Не тяни, говори скорей, а то водка стынет.
   - Мой приезд к тебе результата не принесет. Ты нужен здесь, на месте.
   - Ничего себе заявочка! Ты, случаем, не из психушки звонишь?
   - Нет, из гостиницы, из люкса. Тебе закажу такой же. Приезжай, а?
   "А чего бы мне, собственно, не поехать? - подумал я. - Детей, которые
лежат по лавкам, у меня нет, жены тоже. Да  и  само  жилище  опаскудело.
Сменить на время местонахождение - это выход".
   - Хорошо, отец Федор, завтра выеду, встречай.
   - Не завтра, а сегодня, и не выеду, а вылечу, - враз обнаглел блудный
однокашник. - Встречаю тебя в аэропорту Толмачево. Проезд, проживание  и
гонорар оплачиваю по высшей категории.
   - Пусть будет так, хотя самолета не  люблю.  Но  как  я  тебя  найду?
Прошло почти тридцать лет.
   -  А  ты  ищи   не   меня,   а   вишневую   "тойоту",   джип,   номер
восемь-три-восемь. Тебе час добираться до аэропорта, два часа лету,  так
что через три часа я жду тебя на платной стоянке в Толмачеве.
   - Это ты хватил лишку, но часов через пять могу и подлететь.
   - Лады. Жду!
   Сегодня воскресенье, я позвонил и  вежливо  попросил  Юркину  "кобру"
пригласить супруга к телефону. Удивительно, сегодня она материть меня не
стала, ограничилась лишь дежурным комплиментом:
   - Оставь моего мужа в покое, пьяный козел!
   Через пять минут в спортивном костюме и с  мусорным  ведром  в  руках
майор стоял передо мной.
   - Какие проблемы, шеф?  -  Он  вопросительно  покос