в  пустыню!  -  Мара
вспыхнула от смущения, но Ксакатекас пришел ей на помощь:
   - По настоянию Хокану моя супруга взяла на себя заботу о том, чтобы  твоя
красота не померкла в этой дикой стране.
   Властительница Акомы с облегчением рассмеялась:
   - Вы оба льстецы - что ты, что Хокану!
   Чипино нахлобучил шлем, но не стал застегивать ремешок.
   - Что поделаешь, если здесь нет  женщин,  которые  готовы  потакать  моим
пагубным страстям. Глядишь, скоро я начну приударять за  квердидрами.  -  Он
поежился. - Только уж  очень  они  горазды  плеваться.  Ты-то,  надеюсь,  не
плюешься? И на том спасибо. - Оставив шутливый  тон,  Ксакатекас  сделал  ей
искренний комплимент, настолько  тонкий,  что  его  можно  было  принять  за
перемену темы. - Хокану  обладает  незаурядной  проницательностью  и  тонким
вкусом, иначе Изашани указала бы ему на дверь, можешь не сомневаться.
   Когда посыльный доставил  небольшой  сверток,  в  нем  оказался  латунный
браслет в виде  летящей  птицы  шетра,  украшенный  крупным  изумрудом.  Эта
восхитительная вещица была изготовлена по  особому  заказу;  она  стоила  не
меньше, чем половина отряда чо-джайнов. Мара опустила браслет в коробочку из
темного бархата.
   - Что бы это значило? - спросила она вслух, думая, что рядом никого нет.
   - Чипино искренне тобой восхищается и хочет, чтобы ты об  этом  знала,  -
ответил голос Кевина.
   Мара вздрогнула: все это время мидкемиец стоял у нее  за  спиной.  По  ее
лицу пробежала тень:
   -  Властитель  Ксакатекаса?  У  него  нет  причин  мною  восхищаться.  Он
возглавляет одну из Пяти Великих Семей; мало кто во всей Империи может с ним
сравниться. Что он выиграет от союза с  властительницей,  которую  одолевают
Минванаби? Почему он это сделал?
   Кевин только покачал головой и, присев рядом с  Марой,  взял  ее  лицо  в
теплые ладони:
   - Да потому, что ты ему нравишься. В  его  поступке  нет  корысти,  хотя,
думаю, господин Чипино был бы не  прочь  тряхнуть  стариной.  Однако  он  не
вынашивает никаких планов относительно тебя,  твоих  земель  или  дальнейших
шагов в Игре  Совета.  Пойми,  в  жизни  есть  кое-что  и  помимо  политики.
Драгоценный браслет  -  это  подарок  человека,  который  по-отечески  тобою
гордится, потому что ты умна, добра и согрета любовью.
   - Согрета любовью? - хитро улыбнулась Мара.
   Под руками Кевина платье  соскользнуло  с  ее  плеч.  В  мягком  мерцании
светильника они опустились на подушки и сжали друг друга в объятиях.

***

   Две сотни  выступили  на  рассвете  под  пение  труб.  Армия  Ксакатекаса
переняла у кочевников обычай приветствовать новый день победным гимном.
   Снова потянулись  долгие  месяцы  ожидания.  Иссушенная  ветрами  равнина
выгорела под палящим солнцем. Мара давно сменила соломенную шляпу  на  самый
маленький по размеру шлем, который с трудом подобрали для нее среди запасных
доспехов. Поверх шлема она обматывалась легким шарфом для защиты от песка  и
пыли. Она научилась издалека распознавать приближение связного.  Завидев  на
горизонте легкое облачко, Мара посылала гонца к властителю  Чипино,  а  сама
спешила вниз по склону, навстречу чо-джайну.
   Ее  ноги  сделались  мускулистыми,  как  у  подростка,  потому   что   ей
приходилось шагать пешком там, где не проходил паланкин,  и  карабкаться  по
горным склонам. Люджан отметил, что присутствие госпожи поднимает боевой дух
солдат. Мара, в отличие от многих высокородных цурани, щадила своих воинов и
не требовала от них невозможного.
   Донесения разведчиков не сулили выхода  из  тупика.  Где-то  был  откопан
небольшой запас провизии, где-то уничтожена горстка кочевников.  Так  прошло
два месяца. Потом еще с  месяц  солдаты  шли  по  ложному  следу.  Чо-джайны
принесли весть о том, что обнаружен пересохший оазис и следы извлеченного  в
явной  спешке  клада.  Разведчики  пустились  было  в   погоню,   но   снова
безрезультатно.  Двое  солдат  получили  тяжкие   увечья,   провалившись   в
яму-ловушку. У одного из них началось заражение крови, другого  доставили  в
лагерь на носилках - он лишился обеих ног. Испросив  у  Мары  разрешения  на
почетное самоубийство, он пронзил себя мечом. Правительница едва не прокляла
бога Чококана, который не уберег храброго воина.
   Миновал  еще  один  сезон.  Властительница  Акомы  сделалась  не  в  меру
раздражительной.
   - Нужно снарядить еще один отряд, - резко сказала  она  Кевину,  смазывая
волосы ароматным маслом: воду приходилось экономить.
   Мидкемиец как ни в чем не бывало  продолжал  связывать  лопнувший  шнурок
сандалии. Госпожа  не  в  первый  раз  заводила  такой  разговор,  но  Кевин
доказывал, что враги только этого и ждут. Теперь  он  исчерпал  все  доводы,
кроме главного: мидкемиец никогда не ссылался  на  собственный  опыт  боевых
действий. Тем не менее Мара считалась с его советами.
   Хотя Акоме была присуща большая горячность, нежели  ее  союзнику,  именно
властитель Ксакатекаса в конечном счете настоял  на  решительных  действиях.
Явившись в шатер к Маре после наступления сумерек, он принес с  собой  запах
костра и жареных орехов.
   - Я получил донесение  из  пустыни,  -  начал  он  без  обиняков.  -  Мои
разведчики взяли в плен торговца-кочевника и, похоже, вышли на верный  след.
По крайней мере, теперь нам известно, в каких  местах  разгружались  большие
караваны с зерном.
   Мара щелкнула пальцами, чтобы слуги подали теплый тэш.
   - Мои чо-джайны сообщают то же самое, только  добавляют,  что  песок  еще
хранит запах следов. - Ни для кого не было  секретом,  что  насекомообразные
существа чувствовали запах масла, которым кочевники  смазывали  сандалии.  -
Видимо, там и вправду прошли караваны; это не ловушка.
   Она указала на песчаную карту, которая вот  уже  два  года  занимала  всю
середину комнаты. За это время подточенные пыльными  ветрами  скалы  кое-где
сровнялись с землей или  сместились  в  сторону,  словно  расступаясь  перед
величественными просторами пустыни, уходящими за горизонт. Все эти изменения
наносил на карту мудрый старик купец из  Иламы,  которому  платили  огромные
деньги, чтобы возместить убытки, связанные с  длительным  походом.  На  этой
карте Мара могла бы указать местоположение любого из своих солдат.
   - Давай сопоставим наши сведения, - предложила она Ксакатекасу.
   Их вечерние совещания у обоих  вошли  в  привычку,  однако  на  этот  раз
обсуждение затянулось  далеко  за  полночь.  В  конце  концов  решение  было
принято: с первыми лучами солнца каждому  из  них  предстояло  выставить  по
целой роте. Оставшимся смешанным силам доверялась охрана  границы;  сами  же
правители снимались с лагеря и с сильно поредевшим караваном направлялись  в
пустыню,  чтобы  соединиться  с  основной  армией.   Вперед   предполагалось
отправить  авангард,  перед  которым  ставилась  задача   проверять   свежие
донесения и продолжать поиск подземных складов провизии.
   - Когда мы укрепим армию двумя новыми ротами, - подытожил Чипино, - у нас
в распоряжении окажется ровно тысяча воинов. Тогда можно  будет  подумать  о
наступлении.
   В ту ночь Кевин долго не мог уснуть. Он прислушивался к  легкому  дыханию
Мары, к завыванию ветра,  к  скрипу  канатов,  натягивающих  шатер.  Он  был
убежден: уводить войско из горной страны недопустимо. Да  только  в  Империи
рабы не имели права голоса. Однако он твердо знал: куда  бы  ни  направилась
Мара, он последует за ней. Слишком сильна была его любовь.
   Средний шест рухнул на землю. Полотно плавно опустилось на  землю.  Кевин
отскочил в сторону, споткнулся о свернутый  ковер  и  едва  не  сбил  с  ног
госпожу.
   -  Ты  приказала  свернуть  свой  шатер?  -  спросил  он,  чтобы   скрыть
неловкость.
   Мара даже удивилась:
   - А как же иначе? -  Ей  казалось  вполне  естественным,  что  сундуки  с
богатым убранством, рулоны ковров, светильники погрузят на вьючных  животных
и повезут дальше по зыбким пескам. - Род Акома - не какие-нибудь дикари.  Мы
не спим на земле, как крестьяне, разве что во время тайных передвижений. Она
кивнула в сторону слуг, пакующих имущество. -  А  ведь  у  правителя  Чипино
шатер куда больше моего. По размеру шатра всегда можно узнать главу  Великой
Семьи.
   У Кевина вытянулось лицо:
   - Выходит, завидев два ваших шатра, кочевники должны со страху  броситься
врассыпную?
   - Что за привычка - спрашивать об очевидном! - Мара с досадой  оттолкнула
руки мидкемийца, привычно проникшие под  ее  тонкое  одеяние.  -  Сейчас  не
время, ненасытный. На нас смотрят боги.
   Кевин улыбнулся и разжал объятия.
   - У погонщиков не хватит скотины, чтобы навьючить все эти тюки.
   Мара начала выходить из себя:
   - Еще одно слово - и я прикажу навьючить тюки на тебя. Во всяком  случае,
по воспитанию ты вполне можешь тягаться с квердидрами.
   Кевин по-фиглярски расшаркался и поспешил на  помощь  караванщикам,  едва
управлявшимся со  строптивыми  шестиногими  тварями.  Отойдя  на  безопасное
расстояние от госпожи, он пробормотал:
   - Где уж тут выйти на рассвете? Дай бог управиться к закату!
   На самом деле сборы завершились к полудню. Войско  под  предводительством
властителя Чипино и властительницы Мары выступило в путь  под  звуки  горна,
блеяние квердидр и удары хлыстов. В  центре  колонны  плыли  два  паланкина,
окруженные плотным кольцом  охраны.  Процессия  больше  напоминала  торговый
обоз, нежели армию союзников.
   Несмотря на палящий зной, колонна с  самого  начала  взяла  быстрый  шаг.
Когда горы остались позади, под  ногами,  увязающими  в  песке,  заклубилась
пыль; это густое облако  виднелось  за  многие  мили.  Порывы  ветра  далеко
разносили каждый звук. На барханах не росло ни куста, ни травинки.  Укрыться
было негде. Перемещение войска не могло остаться незамеченным.
   Изредка бесплодные пески прорезало Каменистое плоскогорье,  изборожденное
глубокими расщелинами. В любой из них мог прятаться враг. У  кочевых  племен
было предостаточно времени, чтобы обдумать план действий: либо  остаться  на
своих позициях и устроить засаду, либо ускользнуть  от  резни  под  покровом
сумерек и пыли.
   Кевин подумал, что в такой местности лучше не ввязываться в  бой.  Победу
сулил только значительный перевес в живой силе. Однако никому было неведомо,
сколько кочевых племен надумают объединиться против Империи.
   В сандалии забивался песок. У  Кевина  уже  начало  саднить  пятки.  Если
разбойники пустыни  вооружены  только  кинжалами  и  отравленными  стрелами,
рассуждал он сам с собой, то им нет смысла нападать на превосходящие силы  -
разве  что  впереди  у  них  готова  какая-нибудь  ловушка.  Но  для   этого
требовалась длительная, тщательно продуманная подготовка.
   Мара не слушала доводов здравого смысла.
   - Племена пустыни неподкупны, - говорила она, когда  караван  остановился
на ночлег под звездным небом; воздух был еще теплым, и они с Кевином присели
на расстеленный ковер, чтобы поужинать сыром и вином. -  Их  слишком  много;
каждое существует само по себе. У их вождей богатством считается только  то,
что можно унести на себе.
   Кевин слушал молча. Он повидал достаточно пленных кочевников и составил о
них собственное  мнение.  Эти  приземистые  крепыши  отличались  невероятной
свирепостью. Они, словно песчаные змеи, так и норовили ужалить, не  заботясь
о последствиях. Это были дети жестокого края, где смерть ходила по пятам  за
каждым. Наиболее рьяные из них готовы были броситься в  огонь,  лишь  бы  не
сдаваться в плен. Их вожди - Кевин это давно понял - убивали  друг  друга  с
такой же непостижимой легкостью,  с  какой  совершали  набеги  на  цуранские
рубежи.
   - Пора отходить ко сну, - сказала Мара, прервав его  раздумья.  -  Завтра
надо будет встать затемно, чтобы слуги успели сложить шатер.
   Кевин отряхнул дорожную накидку от песка и пыли.
   - Можно переночевать прямо здесь, - предложил он.
   - Варвар! - засмеялась Мара. - Вдруг что случится  -  а  военачальник  не
сможет меня разыскать.
   - В этом есть известное преимущество: ведь  подосланный  убийца  тоже  не
сможет тебя отыскать. - Кевин встал и помог подняться госпоже.
   - Хотела бы я посмотреть  на  убийцу,  который  проскочит  мимо  патрулей
Люджана, - фыркнула Мара.

***

   Через неделю на пути стали попадаться завалы скальных обломков, и  вскоре
колонна втянулась в узкий каньон. Кевину это  совсем  не  понравилось;  даже
Люджан высказал некоторые сомнения. Но тут прибыли взволнованные  связные  и
принесли весть о том, что впереди обнаружен богатейший тайник  со  съестными
припасами, а также замечено значительное скопление кочевников.
   После короткого совещания Мара и Чипино решили двигаться вперед.
   - Чо-джайны не увязают в песке, - объяснила Мара, когда Кевин спросил  ее
о причинах такого решения. - Они  стремительны  и  беспощадны  к  врагу;  им
нипочем жара. В пустыне один чо-джайн стоит  двух  обычных  воинов.  Что  им
могут противопоставить эти дикари-кочевники?
   У Кевина не нашлось ответа. Колонна шла до самой темноты, пока в небе  не
всплыла медно-золотистая келеванская луна, осветившая барханы  металлическим
блеском.
   Мара удалилась в шатер и призвала к себе музыканта, а Кевин раз за  разом
обходил лагерь и пытался разобраться в своих чувствах. Он  полюбил  госпожу,
сроднился с ней. Но стоила ли эта любовь  того,  чтобы  ради  нее  рисковать
собственной жизнью? Мидкемиец прислушивался к  голосам  воинов.  Они  лениво
переругивались и зубоскалили,  но  в  их  речах  ни  разу  не  проскользнуло
упоминание о смерти или о родных и близких, оставшихся дома.
   Легкая дымка возвестила о приближении рассвета. Слуги  уже  приноровились
быстро складывать огромный шатер.  С  какой-то  преувеличенной  поспешностью
колонна снова тронулась в путь.
   Извилистый каньон выходил к  плоскогорью.  Здесь  уже  поджидали  полчища
кочевников - никак не менее  восьми  сотен.  Одетые  в  серые  бурнусы,  они
беспорядочно толпились вокруг своих пестрых знамен. Кевину стало не по себе.
Пока воины Акомы и Ксакатекаса перестраивались в боевой порядок и  проверяли
оружие, он потуже подпоясал дорожный плащ мидкемийского покроя и протиснулся
поближе к паланкину Мары. Там уже  шел  военный  совет.  Люджан,  властитель
Ксакатекаса и его военачальник по имени Энведи, а также командир  чо-джайнов
Мокс'л приняли решение нападать. Этого требовала честь,  этого  же  требовал
долг хранителей имперских рубежей. Кевин пожалел, что  цуранские  обычаи  не
позволяют рабу браться за оружие.
   - Я поведу свой отряд через долину и  ударю  с  фронта,  -  грохотал  бас
Ксакатекаса. - Если сыны пустыни обратятся в бегство, дай команду чо-джайнам
ударить с флангов и с тыла. Если же дикари проявят упорство, то  Ксакатекасы
принесут щедрую жертву Туракаму.
   Мара кивнула:
   - Будь по-твоему.
   По мнению Люджана, было бы разумнее бросить  вперед  объединенный  отряд,
включающий  воинов  обоих  домов.  Однако  положение  правителя  Чипино   не
позволяло обсуждать его приказы. К  тому  же  офицеры  Ксакатекаса  обладали
большим военным опытом, а Мара с самого начала дала понять, что стремится  к
союзу, а не к соперничеству.
   День шел к  полудню.  Тени  от  утесов  стали  совсем  короткими.  Войско
Ксакатекаса построилось для  нападения.  В  воздухе  повисла  тишина.  Кевин
обливался потом. Впервые в жизни он  пожалел,  что  у  него  нет  хитинового
панциря и кинжалоподобной клешни. Запели горны: это был сигнал к атаке.
   Мидкемийца не оставляло предчувствие беды.
   - Госпожа, - проговорил он внезапно охрипшим голосом, - госпожа, послушай
меня. Я хочу сказать кое-что очень важное.
   Мара не видела ничего, кроме солдат, короткими перебежками двигающихся  к
плоскогорью, и шумного скопища кочевников.
   - Мне не до тебя, - отрезала она, даже не взглянув в  сторону  Кевина.  -
Поговорим после боя.

Глава 12
КАПКАН

   Укрывшись в расщелине, Тасайо облизнул пересохшие губы:
   - Славно, славно, - вполголоса  пробормотал  он.  -  Наконец-то  господин
Чипино сам идет к нам в руки.
   У его плеча заерзал сотник:
   - Прикажешь выступать, господин?
   Кошачьи глаза Тасайо сузились:
   - Болван, - без всякого выражения произнес он. - Выступать  будем  тогда,
когда Ксакатекас бросит в бой все свои силы и начнет кромсать кочевников.
   Сотник едва не поперхнулся:
   - Но, господин, на вчерашнем совете вождей ты говорил совсем другое.
   - А что  было  делать?  Разве  эти  трусливые  псы  пошли  бы  на  смерть
добровольно?
   Сотник поджал губы и промолчал. Тасайо развеселился:
   - По-твоему, я поступился честью?
   - Э... нет-нет, господин, как можно! - Офицер начал заикаться. Он слишком
хорошо знал, чем кончаются эти приливы веселья.
   - "Нет-нет, господин, как  можно!"  -  брезгливо  передразнил  Тасайо.  -
Кочевники - варвары, у них нет понятия чести;  их  заверения  в  преданности
вождям - не более чем сотрясание воздуха. Это букашки. Без них  земля  будет
чище.
   - Как скажешь, господин, - льстиво закивал сотник.
   Тасайо ненавидел угодливость. Он отвернулся и стал наблюдать за схваткой.
Бряцали мечи; воздух огласился воинственными криками; сухой  песок  обагрила
кровь первых убитых.
   - Не суетись, - сказал  Тасайо.  -  Надо  выждать.  -  Он  прислонился  к
отвесной скале и полуприкрыл глаза,  будто  грохот  битвы  звучал  для  него
музыкой.
   Сотнику стоило немалых усилий сохранять внешнее спокойствие.  У  него  на
глазах союзников убивали, как мух. Их поредевшие  ряды  откатывались  назад,
оставляя на песке горы окровавленных тел. Солдаты Ксакатекаса, вышколенные и
хорошо обученные, не знали жалости.
   Сам властитель Ксакатекаса,  чья  фигура  издали  напоминала  игрушечного
человечка, поднял меч над головой.  Это  был  знак  военачальнику  построить
армию для преследования,  чтобы  разгромить  кочевых  разбойников  и  раз  и
навсегда покончить с беспорядками на границе.
   Тасайо встрепенулся и прикинул на глаз расстояние. Казалось,  он  заранее
прочертил воображаемую линию и теперь увидел, что противник ее пересек.  Все
тем  же   невыразительным   тоном   он   сказал   измученному   бездействием
подчиненному:
   - Настал твой черед, Чактири. Давай сигнал к наступлению.

***

   Люджан стоял рядом с Марой на спуске, с которого вся долина была  как  на
ладони.
   - Им конец. - Он махнул рукой в ту сторону,  где  еще  виднелись  горстки
спасающихся бегством кочевников. - Сейчас  Ксакатекас  перестроит  войско  и
начнет преследование. Ему даже не понадобится поддержка чо-джайнов.
   Мара сидела в паланкине, поставленном на  землю.  Она  отвела  в  сторону
легкий полог, защищавший ее от пыли.
   - Сдается мне, ты испытываешь разочарование. Люджан повел плечами:
   - Что же еще может испытывать вновь назначенный военачальник,  который  -
во время боя отсиживается в стороне? - Тут он хитро  улыбнулся.  -  Впрочем,
честь госпожи - это и моя  честь.  Я  всегда  полагаюсь  на  мудрость  твоих
решений.
   - Хоть это и не правда, но красиво сказано, - улыбнулась в ответ Мара.  -
Обещаю по возвращении из пустыни предоставить тебе полную свободу  действий.
Если, конечно, нам будет куда возвращаться.
   Ее слова прозвучали зловещим предзнаменованием: воздух  огласился  звуком
горна. Далеко внизу, в долине, по обеим сторонам плоскогорья, где Ксакатекас
преследовал кочевников, хлынули темные волны. Лицо Люджана окаменело, а рука
сама собой легла на рукоять меча.
   Мара тоже посмотрела туда, откуда донесся  трубный  глас.  Она  различила
племенные знамена, а под ними - плотные ряды воинов в  незнакомых  доспехах,
которые готовились ударить по армии Ксакатекаса с  флангов.  Их  численность
вдвое превосходила силы Чипино. И, что самое тревожное, - это были отнюдь не
племена пустыни. Воины, как на подбор, отличались высоким  ростом  и  мощным
телосложением. Отсюда следовало одно: они пришли  из  иных  краев,  из  недр
Империи, чтобы под видом диких кочевников с