-джайнами  на  поле  боя  и
остаться в живых. Когда они раздражены - это настоящие убийцы.
   По мере того как отряд Мары продвигался к кургану, на лугу появлялось все
больше чо-джайнов. Возможно, их число уже приближалось к  тысяче.  Некоторые
несли корзины, прикрепленные ремнями к туловищу; на других можно было видеть
пояса с подвешенными к ним рабочими инструментами. Столь бурная деятельность
возбудила любопытство Мары, и она выглянула из-за занавесок:
   - Аракаси, этот улей обычных размеров?
   - Он немного  крупнее,  чем  бывает  обычно,  госпожа,  но  не  такой  уж
огромный.
   - Сколько же чо-джайнов в нем обитает?
   Аракаси уверенно ответил:
   - Тысяч двадцать-двадцать пять.
   Мара была ошеломлена. Здесь,  в  глуши,  в  дикой  местности,  перед  ней
находился город.
   - А сколько отправится с новой королевой?
   - Не знаю. Раньше я считал, что  рой  может  разделиться,  когда  в  улье
становится слишком тесно. - Аракаси пожал плечами. - А сейчас... мне  трудно
понять, по каким причинам они решают, что  пора  произвести  на  свет  новую
королеву. Да, чо-джайны постоянно размножаются, но ведь они умеют  управлять
численностью роя. Может быть, старая государыня должна воспроизвести себя  в
каждом поколении. А может быть и так, что рождение  новой  королевы  -  дело
случая. Не знаю.
   Вблизи курган выглядел как симметричный холм с крутыми  склонами.  Дорога
оказалась запружена толпой, и солдатам пришлось уплотнить строй. Трава здесь
была вытоптана, и над дорогой клубилась пыль. Несколько раз к  кортежу  Мары
приближались компании чо-джайнов явно  детского  возраста.  Остановившись  в
нескольких шагах, они указывали друг другу на путников,  разглядывали  их  и
оживленно стрекотали на своем  языке.  Однако  взрослые  почти  не  обращали
внимания на пришельцев. Свиту Мары обогнала  группа  работников,  каждый  из
которых нес  огромную  вязанку  дров.  Чтобы  поднять  одну  такую  вязанку,
потребовалось бы не меньше пяти человек, но для чо-джайна, по-видимому, этот
груз был привычным.
   Затем показался отряд молодых воинов, которые мчались навстречу  кортежу.
Работники бросились с дороги врассыпную, едва не выронив вязанки; их челюсти
негодующе щелкали. Еще несколько мгновений -  и  цурани  были  окружены.  По
команде Кейока его воины остановились,  и  наконечники  копий  воткнулись  в
землю. То был общепринятый  знак,  свидетельствующий  о  мирных  намерениях,
тогда как у чо-джайнов вид был самый воинственный. Ни у  одного  из  них  не
было ни оружия, ни шлема, тем не менее природная броня - хитиновый панцирь -
и острые клинья-лезвия на руках делали их грозными противниками.
   Аракаси остался на посту у паланкина; Кейок поспешил вперед. Военачальник
едва успел достичь головы колонны,  когда  один  из  чо-джайнов  бросился  в
атаку. Со свойственной его расе  сверхъестественной  способностью  мгновенно
переходить  от  невообразимо  быстрого  бега  к  полной  неподвижности,   он
остановился в какой-то жалкой паре дюймов от Кейока, содрогаясь всем  телом,
словно никак не мог обуздать свой боевой порыв. Однако новых  провокационных
жестов от молодого чо-джайна не последовало,  и  Кейок  воспользовался  этим
моментом. Поклонившись с рассчитанной учтивостью, он произнес:
   - Мы из Акомы. Наша властительница желает поговорить с вашей государыней.
   Молодой воин из рода чо-джайнов сохранял неподвижность. Поток работников,
торопившихся по своим делам, не иссякал. В тревожном молчании солдаты  Акомы
ожидали хотя бы малейшего намека на угрозу их госпоже; тем временем  Аракаси
делился с Кейоком своими соображениями:
   - Такие озорники, по-моему, вряд ли понимают  нави  язык.  Воин,  который
перед тобой, еще совсем юнец. Возможно, нам придется  защищаться.  -  Мастер
тайного  знания  держался  спокойно,  но  настороженно.  Понизив  голос,  он
продолжал:
   - Если этот задира вздумает напасть, остальные могут поддержать  его.  Но
если мы хоть как-то его подстрекнем, их общая атака  станет  неизбежной.  Не
нападай сам, только обороняйся от тех, кто первым полезет  в  драку.  Тогда,
может быть, кто-нибудь попытается нам помочь.
   Кейок коротко кивнул. Мара заметила, что его  рука  легко  сжала  рукоять
меча. Медленно, в напряжении проходили минуты. Наконец  показался  еще  один
чо-джайн, более рослый. С таким же нетерпением, как и ее свита, Мара  ждала,
пока вновь прибывший прокладывал себе путь сквозь толпу молодых  воинов.  Он
поравнялся с тем, кто стоял напротив Кейока, и  что-то  прощелкал  на  своем
языке. Вероятно, то был приказ. Некоторые  из  столпившихся  юнцов  опустили
свои грозные руки-клешни и поспешили убраться, но  большая  часть  осталась,
включая того, кто загораживал дорогу. Потянувшись к нему,  старший  чо-джайн
без всяких предупреждений мертвой хваткой сдавил торс  младшего.  В  течение
нескольких секунд оба пытались одолеть друг друга, урча  от  напряжения;  их
хитиновые панцири со скрежетом  терлись  один  о  другой.  Молодой  чо-джайн
дрогнул,  потерял  равновесие,  упал  на  спину  и   судорожно   задергался,
охваченный мгновенной паникой. Старший чо-джайн, поставив ногу на  младшего,
на секунду попридержал его на земле,  а  затем  отступил,  позволив  забияке
убраться подобру-поздорову.  Вместе  с  пострадавшим  озорником  убрались  и
остальные молодые воины.
   Оставшийся чо-джайн,  примирительно  пощелкав,  отсалютовал  прибывшим  и
перешел на язык цурани:
   - Слава и честь вашему дому, люди.
   Кейок ответил на приветствие цуранским салютом, и  чо-джайн  счел  нужным
дать объяснения:
   - Этот юнец не привык к виду людей. Он  был  готов  затеять  сражение,  в
другие последовали бы его примеру, если бы я не свалил его на землю.
   Тихо, но так, чтобы все слышали, Аракаси сказал:
   - Чо-джайны наиболее уязвимы,  когда  их  вот  так  сбивают  с  ног.  Они
удивительно подвижны, но потеря равновесия - серьезная опасность для них.
   - Правильно, - согласился чо-джайн. - Когда я швырнул этого  сорванца  на
землю и не сразу позволил подняться, он должен был понять, что я  сильнее  и
ему против меня не  устоять.  Я  -  Ратарк'л,  солдат  улья  Кайт'лк.  -  Он
поклонился вполне по-человечески, а затем жестом пригласил их  следовать  за
ним. - Ваши цвета мне незнакомы, но я понимаю, что вы не из  дома  Инродака.
Его служители носят цвет; который мы не можем видеть.  Вы,  люди,  называете
его красным.
   - Мы из Акомы, - сообщил Кейок и, указав на паланкин Мары, добавил:
   - Здесь находится госпожа, властительница Акомы.  Она  прибыла  издалека,
чтобы встретиться с вашей королевой.
   Чо-джайн, казалось, пришел в волнение:
   - Вероятно, я недостаточно хорошо понимаю ваш язык. Мне известно,  что  у
вас есть властители. А властительница... Тут есть какая-то тонкость?
   Кейок ответил, повторив при  этом  жест,  который  у  чо-джайнов  выражал
почтение:
   - Она нами правит.
   Чо-джайн был потрясен.  Его  глаза  засверкали,  когда  он  с  уважением,
которого не проявлял раньше, повернул голову  в  сторону  паланкина;  однако
разглядеть Мару за занавесками он не мог.
   - Правит! Человек, мы никогда еще не видели ни одной из ваших королев!  Я
поспешу к нашей королеве и доложу ей о вашем прибытии.
   Чо-джайн резко повернулся и ринулся к входу в улей.
   Несколько удивленный бесхитростным поведением чо-джайна, Кейок повернулся
к Аракаси:
   - Ну, что скажешь? Как это понимать?
   Аракаси пожал плечами и кивком показал, что надо все-таки продвигаться  к
улью.
   - Я полагаю, что солдаты внутреннего гарнизона в этом улье никогда прежде
не  видели  женщину  цурани.  Здесь  бывают  только  торговцы  и  посланники
властителя Инродаки. Вполне возможно, что на их памяти  это  первый  случай,
когда для переговоров с их владычицей явилась женщина, да не просто женщина,
а властвующая Госпожа. Такое событие  для  них  -  нечто  небывалое,  и  эта
новизна может иметь для нас интересные последствия.
   Кейок застыл на месте:
   - Опасные?
   - Вероятно нет. Хотя ничего нельзя сказать наверняка, если имеешь дело  с
молодыми воинами, особенно  когда  они  так  возбуждены  из-за  предстоящего
переселения нового роя... Впрочем, я  никогда  не  слышал,  чтобы  чо-джайны
причинили какой-нибудь вред гостю. Сейчас, надеюсь, нам ничего не грозит.
   Из паланкина послышался голос Мары:
   - Не стоит толковать о риске, Кейок. Если мы не добьемся  союза  с  новой
королевой...
   Кейок бросил быстрый взгляд на госпожу. Он, как и Накойя, знал, что  Мара
не склонна поступать по чьей-либо указке, когда вынашивает планы и принимает
решения. Однако, в отличие от старой няни, он не пытался настоять на  своем.
Военачальник кивнул головой, и отряд снова двинулся к улью. Когда  процессия
достигла кургана, из арочного входа  выступил  почетный  караул  чо-джайнов.
Двое  из  этих  воинов  красовались  в  гребенчатых  шлемах  с  плюмажами  -
точь-в-точь  как  у  офицеров  цурани.  Хотя  никакого  особого  приказа  не
последовало, вереницы деловитых чо-джайнов, направлявшихся в улей и из улья,
перетекли на боковые дорожки, ведущие к более скромным аркам по обе  стороны
от  главного  входа.  Кортеж  Акомы  остановился  перед  почетным  караулом.
Чо-джайн, стоявший впереди, низко поклонился, согнувшись для этого  в  месте
сочленения двух нижних частей туловища.
   - Я - Лакс'л, военачальник улья Кайт'лк.
   Кейок также поклонился:
   - Я - Кейок, военачальник семьи Акома. Слава и честь вашему улью!
   - Слава и честь вашему дому, Кейок  из  Акомы.  Кейок  жестом  указал  на
паланкин:
   - Там, внутри - Мара, правящая  госпожа  рода  Акома.  Лакс'л,  сразу  же
преисполнившись почтения, проговорил:
   - Один из наших  воинов  доложил,  что  нас  посетила  королева  из  рода
людского. Это она - мать Акомы?
   За Кейока ответил Аракаси:
   - Она молода, но впоследствии станет матерью будущих властителей Акомы.
   Все  чо-джайны,  стоявшие   в   почетном   карауле,   неожиданно   издали
пронзительный крик. Всякая деятельность около входа прекратилась.  Некоторое
время ник-то не  двигался  -  ни  люди,  ни  чо-джайны.  Затем  военачальник
чо-джайнов низко склонился чуть ли не до земли, а в следующее  мгновение  то
же сделали все остальные чо-джайны. Когда они  распрямились  и  зашагали  по
своим делам, Лакс'л произнес:
   - Мы приветствуем королеву рода людского в улье Кайт'лк. Нашу  государыню
известят о твоем прибытии без промедления. Мы хотели бы  также  сообщить  ей
причину твоего визита, если ты разрешишь.
   - Разрешаю, - тотчас сказала Мара. Так как задержка казалась  неизбежной,
она позволила носильщикам опустить носилки на землю, но все же осталась  под
прикрытием тонких занавесок. - Передайте вашей государыне, что мы  пришли  с
просьбой оказать нам честь и вступить с нами в переговоры о том, чтобы  улей
для новой королевы был построен на земле Акомы.
   При этих словах чо-джайн удивленно вскинул голову:
   - Быстро распространяются новости в Империи. Молодая  королева  появилась
на свет совсем недавно, и она пока не готова к тому, чтобы выйти за  пределы
улья.
   Мара прикусила губу. Время было на исходе: приближался  назначенный  день
свадьбы, и к тому же в отсутствие Мары поместье оставалось весьма  уязвимым.
Накойя и Джайкен мудры и осмотрительны, но они бессильны помешать  вражеским
лазутчикам донести своим хозяевам  о  таинственном  отъезде  властительницы.
Каждый день увеличивал риск нападения на гарнизон  Акомы,  все  еще  слишком
малочисленный.  Повинуясь  безотчетному  порыву,  Мара   быстро   раздвинула
занавески.
   - Военачальник чо-джайнов, - провозгласила она, прежде  чем  Аракаси  или
Кейок успели присоветовать ей что-то другое,  -  если  будущая  королева  не
может встретиться со мной за пределами улья, то я хотела бы  прийти  к  ней,
если разрешит ваша правительница.
   Аракаси и Кейок остолбенели. Предложение Мары граничило  с  дерзостью,  и
оставалось только гадать, как могут на него ответить  чо-джайны.  Оба  воина
затаили дыхание.
   Однако Лакс'л выглядел скорее растерянным, чем рассерженным.
   - Госпожа властительница, ни один человек на моей  памяти  не  высказывал
подобного пожелания. Прошу  тебя,  подожди  здесь.  Я  узнаю.  -  Он  быстро
повернулся и помчался в улей.
   Кейок медленно обернулся к Маре.
   - Это был рискованный шаг, госпожа. Если хозяйке улья не понравится  твоя
просьба, то нашим воинам  придется  сражаться  при  соотношении  сил  двести
против одного... в пользу противника.
   - И все-таки  офицер  чо-джайнов  не  выглядел  оскорбленным,  -  заметил
Аракаси, - а просто был удивлен.
   Он покачал головой;  в  его  глазах  блеснуло  нечто,  очень  похожее  на
восхищение.
   Однако Кейок приказал солдатам смотреть в оба и быть наготове. Все ждали,
когда вернется командир чо-джайнов.
   Лакс'л внезапно возник из темного пространства за входом.  Он  поклонился
так низко, что блестящий хитиновый купол  его  головы  едва  не  уткнулся  в
землю.
   - Наша государыня польщена тем, что ты пожелала войти в самое сердце улья
ради встречи с ее дочерью. Она позволяет тебе войти в  сопровождении  одного
офицера и пяти солдат; рабочих можешь взять с собой  столько,  сколько  тебе
нужно. Входи же без промедления, властительница Акомы: наша королева ожидает
возможности приветствовать тебя в своем чертоге.
   Не покидая паланкина, Мара  подала  знак,  и  слегка  ошеломленный  Кейок
назначил ей  в  сопровождающие  Аракаси  и  еще  четырех  воинов.  Остальным
гвардейцам военачальник приказал пока отдыхать. Не теряя ни  секунды,  Мара,
выбранные ею слуги и охрана последовали за  Лакс'лом.  Они  вступили  внутрь
кургана, и их сразу же поглотил сумрак туннеля.

***

   Первым ощущением Мары было запах влажной земли  и  еще  какие-то  запахи,
пряные и острые, которые,  вероятно,  были  свойственны  только  чо-джайнам.
Просторный свод, под которым они проходили, был украшен причудливой  резьбой
и инкрустирован драгоценными металлами и самоцветами. Мара представила себе,
в какой восторг пришел бы  Джайкен,  если  бы  в  поместье  Акома  появились
мастера, способные выполнять такие  работы.  По  мере  продвижения  вниз  по
наклонному туннелю полумрак сгущался:  все  меньше  света  от  входной  арки
проникало внутрь. Через занавески  паланкина  Мара  почти  ничего  не  могла
разглядеть, пока ее глаза не привыкли  к  темноте.  Военачальник  чо-джайнов
стремительно продвигался вперед со скоростью, присущей особям его расы. Люди
шли быстрым шагом, стараясь  не  отставать;  запыхавшиеся  слуги  пыхтели  и
отдувались, и эти звуки странным образом усиливались в
   Лабиринте наклонных  коридоров.  Прорытые  в  толще  земли  туннели  были
укреплены неким неизвестным составом, который,  застыв,  стал  твердыми  как
камень. Такие стены не глушили звуков, и потому скрип доспехов и звон оружия
приобретали  какой-то  сверхъестественный  оттенок.  Отряд  продвигался  все
дальше  в  глубь  кургана;  туннели  ветвились  и  изгибались,   словно   их
прокладывали  без  всякого  плана.  В  местах  пересечения   туннелей   были
расставлены  необычные  светильники  в  виде  шаров,  образующих  освещенные
островки. Мара с любопытством разглядывала шары: насколько она могла судить,
внутри этих светильников не было ни  масла,  ни  пламени.  Она  так  глубоко
задумалась над загадкой их свечения, что даже  не  замечала  толчков,  когда
встречные  чо-джайны  случайно  налетали   на   ее   паланкин.   Большинство
чо-джайнов, в свою очередь, лишь на миг оборачивались,  чтобы  взглянуть  на
людей, и, не останавливаясь, продолжали путь.
   Когда позади остался третий  перекресток,  Мара  подумала,  какие  разные
бывают чо-джайны. Могучие  широкоплечие  воины  ростом  превосходили  самого
высокого из цурани в полтора раза. Работники были намного ниже, коренастее и
вели себя спокойнее. Но попадались и другие, более подвижные, чем работники,
но не такие устрашающие, как воины. Когда Мара спросила о них  Аракаси,  тот
ответил:
   - Ремесленники, госпожа.
   Спуск становился все более крутым.  Перекрестки  встречались  чаще,  и  в
воздухе сильнее ощущался неповторимый запах чо-джайнов.
   Через некоторое время туннель стал шире, открывая вход в большую  пещеру,
увешанную многочисленными светящимися шарами. Раздвинув  занавески,  Мара  с
жадным любопытством оглядывалась по сторонам. С каждой минутой ее  изумление
росло. Прилепившись к  потолку  туннеля,  ведущего  в  пещеру,  маленькие  -
размером с пятилетнего ребенка - чо-джайны взмахивали прозрачными крылышками
так  быстро,  что  глаз  не  успевал  различить  очертания  этих   крылышек,
воспринимая лишь размытое  трепещущее  облачко.  Казалось,  каждое  из  этих
созданий усердно размахивает крыльями в течение одной-двух  минут,  а  затем
столько же времени отдыхает. От постоянного движения крыльев  воздух  гудел,
создавая впечатление чуть ли не  музыкального  чередования  ритмов.  Заметив
изумление Мары, Аракаси объяснил:
   - Это, должно быть, рабочие самки.
   - Ты, кажется, говорил, что знаешь лишь самцов, - напомнила Мара.
   - Прежде я никогда не видел созданий, подобных этим, - подтвердил  он,  -
но крылья есть только у самок.
   У Лакс'ла оказался острый  слух.  Обернувшись  к  Маре  и  ее  свите,  он
пояснил:
   - Твой охранник прав, госпожа королева. Те, которых ты сейчас  видишь,  -
бесплодные самки. Они почти совсем безмозглые, да им и не  требуется  разум:
их единственное назначение - перегонять воздух  через  глубинные  туннели  и
чертоги. Если бы не их усилия, здесь было бы трудно дышать.  -  Он  поспешно
провел отряд Акомы через пещеру и,  обогнув  очередной  поворот,  вступил  в
невысокий переход с крутым уклоном вниз. Рабы, которые несли  носилки  Мары,
дышали с трудом. Мара подумывала о том, что надо бы сменить носильщиков,  но
внезапно наклонный туннель закончился, и они оказались в помещении,  которое
не могло быть ничем иным, кроме как монаршим чертогом.
   Королева чо-джайнов была огромной, ростом не менее тридцати  футов,  если
считать   от   .макушки   до   нижнего   конца   туловища.   Темная,   почти
глянцево-черная, она лежала на сооруженном из земли возвышении. При виде  ее
иссохших ног Мара догадалась, что хозяйка улья никогда не сдвигается с этого
места. Ее тело  частично  скрывали  великолепные  драпировки,  и  среди  них
неустанно трудились работники, которым был доверен уход за владычицей  улья.
Они очищали ее огромное туловище, быстро, но не суетливо делая  все  для  ее
удобства. Поверх нижней части туловища  матери  роя  пристроился  коренастый
самец, с мощным, как у воина, телом, на котором сидела маленькая голова.  Он
ритмично  покачивался;  и   Аракаси   счел   необходимым   дать   пояснения.
Наклонившись к паланкину, мастер тайного знания сказал:
   - Это самец-производитель, госпожа. Один из них постоянно  находится  при
монаршей особе.
   Перед земляным ложем королевы выстроилась дюжина самцов; некоторые были в
гребенчатых  шлемах,  другие  -  без   каких-либо   видимых   украшений.   В
почтительном молчании все ожидали прибытия отряда Акомы. По  обеим  сторонам
чертога лежали ничком уменьшенные копии государыни, и каждая из  них  так-же
была предметом неусыпных забот усердных работников. Обратив на них  внимание
Мары, Аракаси прошептал:
   - По-моему, это рирари - "младшие королевы", которые откладывают яйца.
   Лакс'л жестом попросил их обождать и  бросился  вперед,  издавая  громкие
щелкающие звуки. В чертоге воцарилась тишина, хотя  работники  не  прерывали
своих занятий. Носильщики опустили паланкин  на  пол,  и  Кейок  помог  Маре
выбраться из него. Теперь, когда ее не скрывали занавески, она почувствовала
себя маленькой, почти потерявшейся в этом огромном чертоге, который  был  по
крайней мере впятеро больше, чем  парадный  зал  во  дворце  Анасати,  да  и
размеры повелительницы улья подавляли.  Лишь  усилием  воли  Маре  удавалось
держаться прямо и горделиво,