шь на них  малость,  но  останешься
сухим. Привез дрянь - не обессудь, если даже твоего  веса  эти  гнилушки  не
выдерживают; окунись в речную муть  и  в  другой  раз  подумай,  прежде  чем
сбывать нам залежалый товар.
   - Ты опозорил мое имя! - воскликнула Мара. - Купец, которого ты окунул  в
речную муть, оказался членом гильдии, да к тому же  выходцем  из  уважаемого
семейства. Джайкен еле уговорил его принять  отступное,  чтобы  замять  этот
случай.
   С ловкостью дикого зверя, которая всегда поражала Мару, Кевин  вскочил  с
пола и зашагал из угла в угол.
   - Не могу вас понять, - выкрикнул он, разрубая воздух рукой. -  Ведь  вы,
цурани,  -  цивилизованные  люди,   образованные,   дальновидные.   Но   ваш
пресловутый кодекс чести - это какое-то помешательство. Вы  поступаете  себе
во вред, прощая человеку обман, лень, недобросовестность только потому,  что
он появился на свет в благородной семье. В то же время другой человек, пусть
даже стократ лучше этого, обречен на прозябание только потому,  что  ему  не
посчастливилось родиться благородным. - Он  резко  остановился  и  посмотрел
Маре в глаза. - Стоит ли удивляться, что твой отец и  брат  сложили  головы!
Если  бы  у  вас  было  принято  руководствоваться  здравым  смыслом,  а  не
рассуждениями о долге и традициях, твои близкие  скорее  всего  остались  бы
живы.
   В  запальчивости  Кевин  не   заметил,   что   властительница   мертвенно
побледнела.
   - Не хочешь ли ты сказать, что наш народ глуп? - У нее из памяти  еще  не
изгладились подробности смерти родных. От мысли, что они бы вернулись  домой
целыми и невредимыми, если бы поступились цуранским кодексом  чести,  у  нее
заныло сердце. Кевин открыл рот, но Мара не дала ему ответить. -  Больше  ни
слова, -  дрогнувшим  голосом  отрезала  она  и  отвернулась,  чтобы  скрыть
непрошеные слезы - свидетельство позорной слабости.
   Но Кевин успел заметить, как блеснули ее глаза. Он опустился на колени  и
неловко коснулся ее плеча.
   - Я не хотел тебя обидеть. Просто не смог сдержаться: мне казалось, я  во
всем тебе угождал, а ты без всякой причины вышвырнула меня из усадьбы. -  Он
перевел дыхание и виновато пожал плечами. - Кому легко признавать свою вину?
В этом я такой же, как все.
   - За тобой нет никакой вины, - тихо ответила Мара, не поворачивая головы.
- Просто ты меня напугал. У тебя бывают дельные мысли, а бывают и злые - они
оскорбительны для богов, для всего, во что я верю. Я  не  хочу,  чтобы  твоя
ересь попирала небесные законы и грозила обратить Акому в прах.
   Ее плечи затряслись от рыданий, и сердце Кевина  дрогнуло.  Прижав  ее  к
себе, он зашептал:
   - Мара, пойми, иногда  могущественные  и  алчные  люди  толкуют  небесные
законы к своей выгоде. Теперь я начал разбираться в  ваших  верованиях.  Для
вас Лашима - примерно то же самое, что  для  нас  Килиан,  а  Килиан  -  это
божество добра и любви. Так неужели ты думаешь, что по воле  Лашимы  у  тебя
отсохнут руки, если ты подашь милостыню бедняку?
   - Не знаю. - Мару бил озноб. - Прошу тебя, не  говори  больше  ни  слова.
Кейок и Люджан подняли гарнизон навстречу войску Минванаби.  В  такое  время
нельзя навлекать на Акому гнев богов.
   Его руки ласково гладили Мару по спине, а потом осторожно  развернули  ее
хрупкие  плечи,  чтобы  она   оказалась   к   нему   лицом.   Властительница
почувствовала, как загрубели его ладони,  а  волосы  впитали  запах  пыли  и
жухлой травы. Наморщив нос, Мара заметила:
   - Тебе нужно принять ванну.
   - Ты так думаешь? - Кевин накрыл ее губы долгим поцелуем. - Глупо в  этом
признаваться, но я по тебе скучал.
   Мара спрятала лицо у него на груди. Забыв все предостережения Накойи, она
шепнула:
   - Я тоже скучала. Давай примем ванну вместе.
   Кевин просиял:
   - Здесь? Прямо сейчас?
   Властительница Акомы хлопнула в ладоши и приказала вбежавшим слугам:
   - Позовите горничных, пусть приготовят ванну. А вы тем временем сотрите с
табличек все записи до единой. - Лукаво взглянув на Кевина, она закончила:
   - В них содержится подстрекательство к  бунту.  Чего  доброго,  остальные
рабы обнаглеют так же, как этот.
   После ухода слуг она провела пальцами по небритым щекам Кевина.
   - Не понимаю, что я в тебе нашла, смутьян.
   Кевину еще не доводилось предаваться ласкам на людях. Он  покраснел  так,
что даже густой загар не мог скрыть его  смущения,  и  принялся  вытаскивать
гребни из прически госпожи. Когда ее прекрасные волосы каскадом  рассыпались
по плечам и спине, он закрылся ими вместе с нею от посторонних глаз.
   - Ты  настоящая  властительница,  до  кончиков  пальцев,  -  едва  слышно
произнес Кевин. От поцелуев у них обоих затуманился рассудок.  Лаская  изгиб
ее шеи, он ощутил, как по ее телу  пробежала  легкая  дрожь  наслаждения.  -
Прости меня, я грубый мужлан, но я по тебе скучал... моя госпожа.

Глава 9
ЗАСАДА

   Кейок сделал знак остановиться. Тяжело  груженные  повозки  заскрипели  и
замерли в облаке охристой пыли, поднятой  копытами  нидр.  Пыль  оседала  на
ресницах, и Кейоку не сразу удалось ее смахнуть. От  тяжести  брони  у  него
разболелись ноги и заныла поясница. "Стар  я  стал  для  таких  походов",  -
промелькнуло у него в голове.
   Но несмотря ни на что, он оставался воином. В его облике не отразились ни
боль, ни усталость. Он окинул взглядом уходящую вверх извилистую  тропу.  По
его  расчетам,  впереди  должны  были  виднеться  лишь  мертвые  камни,   но
наметанный глаз полководца уловил  вдали  какое-то  движение  и  зеленоватый
отблеск доспехов. На склоне, поджидая караван, маячил разведчик  -  это  был
верный признак беды.
   Кейок подозвал к себе недавно назначенного сотника  по  имени  Дакхати  -
невысокого человека со шрамом через весь лоб.
   - Передай всем приказ: готовиться к бою.
   Приказ был отдан скорее для порядка. Воины и без  того  стояли  в  боевом
строю, положив руки на рукояти мечей. Они были готовы  к  бою  с  той  самой
минуты,  когда  пересекли  границу  Акомы.  Ни  обманчивое  спокойствие,  ни
монотонный  скрип  колес,  ни  походная  усталость  не  могли   усыпить   их
бдительность.  Эта  гористая  местность,  давно  облюбованная  разбойниками,
словно самой природой предназначалась для засады.
   Для доставки груза шелков в Джамар были отобраны лучшие воины Акомы, ведь
в случае вооруженного столкновения каждому солдату пришлось  бы  драться  за
двоих. Ни у кого не оставалось сомнений, что разведчик, маячивший на  горном
склоне, принес  дурную  весть.  Разведчиков-проводников  набирали  из  числа
бывших серых воинов, некогда добывавших себе пропитание в  этих  краях.  Они
знали здешние горы и долины как свои пять пальцев  и  никогда  не  поднимали
ложную тревогу.
   Кейок сделал широкий жест рукой, и  разведчик  исчез  с  горного  склона.
Через несколько минут он бесшумно вынырнул из придорожных  кустов  у  головы
колонны, остановился подле своего командира  и  сдержанно  кивнул  Кейоку  и
Дакхати.
   - Докладывай, Виалло, - сказал Кейок. Хотя его тело с трудом  несло  груз
прожитых лет, память оставалась острой, как и прежде: каждого воина он  знал
по имени.
   Разведчик озабоченно взглянул в сторону холма и заговорил:
   - Мне доводилось здесь охотиться, господин. Я исходил эти места  вдоль  и
поперек и знаю, что перед закатом через этот  горный  хребет  должны  лететь
стаи птиц-коджирок. А певчие пичуги, вроде санейро и ли, в такой час никогда
не молчат. - Он многозначительно посмотрел в  глаза  Кейоку.  -  Эта  тишина
кажется мне подозрительной.
   Военачальник сдвинул шлем  на  затылок,  подставляя  потный  лоб  порывам
ветра, но  почти  сразу  точным,  хотя  и  неторопливым  движением  принялся
затягивать ремешок под подбородком. Старые воины  Акомы  хорошо  знали  этот
жест.
   - Думаешь, в этих деревьях прячутся другие птицы?
   Виалло усмехнулся:
   - Хищные птицы,  господин  военачальник.  У  них  вместо  перьев  собачьи
хвосты.
   Дакхати облизал пересохшие губы.
   - Так кто они: Минванаби или разбойники?
   Усмешка исчезла с лица Виалло.
   - Серые воины постараются обойти их стороной.
   Кейок щелкнул пряжкой кожаного ремешка.
   - Значит, это люди Минванаби. В каком месте они смогут нанести удар?
   Виалло сосредоточенно нахмурился:
   - Опытный командир заметит нас уже на  следующем  подъеме.  -  Он  указал
рукой на горный перевал. - На полпути к хребту, у края долины, дорога  резко
идет вверх, а дальше петляет среди крутых утесов.
   Кейок понимающе кивнул:
   - На их месте я бы и сам выбрал именно  такую  позицию.  На  обоз  дождем
будут сыпаться стрелы, а нам придется тащить упирающихся нидр  вверх,  чтобы
укрыться за утесами. Наверняка в это время снизу подоспеет еще  один  отряд,
чтобы отрезать нам путь к отступлению. - Он огляделся. - Не  удивлюсь,  если
они уже подтягивают силы.
   Где-то позади, за  строем  солдат,  замычала  нидра.  Послышалась  ругань
погонщика, донесся топот шагов.
   - Расступись! Дорогу разведчику! - выкликнул кто-то из арьергарда.
   В стройных рядах образовался  проход,  по  которому  тяжело  бежал  воин,
бледный и выбившийся из сил.  Дакхати  вышел  вперед  и  вовремя  успел  его
поддержать.
   - Господин военачальник! - пробормотал воин.
   Кейок с видимым спокойствием обернулся к нему:
   - Говори так, чтобы я тебя понял.
   -  Нас  настигают  солдаты,  -  задыхался  разведчик.  -  Сотни  полторы.
Корджазун узнал их офицера. Он служит у Минванаби.
   - Проклятье, - вырвалось у Кейока, но он тут же  положил  руку  на  плечо
разведчику и ободряюще сказал:
   - Ты проявил стойкость. Скажи, эти люди идут скрытно?
   Гонец отер пот со лба.
   - Нет, они не таятся. Мы прикинули  их  численность  по  облаку  дорожной
пыли.
   Кейок прищурился:
   - Да, это определенно не шайка разбойников, а части регулярного,  войска.
Мы в ловушке.
   - Если впереди засада, а сзади вооруженный отряд... - начал Дакхати.
   -  Они  заранее  знали,  что  мы  пойдем  этой  дорогой,  -  перебил  его
военачальник. Из этого следовало, что Акому кто-то предал и  Мара  оказалась
на волосок от гибели. Но если им суждено навеки остаться на поле боя, кто же
предупредит ее о роковой опасности? - Повозки с шелком бросить нельзя, но  и
защищать их бессмысленно: в этом случае мы все отправимся в чертоги Красного
бога, а шелк все равно не спасем.
   Кейок,  помрачнев,  приготовился  отдать  приказ,  но  Виалло  успел  его
остановить.
   - Господин военачальник,  -  рискнул  окликнуть  бывший  серьга  воин,  -
кажется, есть еще одна возможность.
   - Говори, только не тяни, - потребовал Кейок.
   - У подножия склона есть тропа, заваленная камнепадом. Она ведет к узкому
ущелью, где прежде располагались  на  ночлег  разбойники.  Повозки  туда  не
пройдут, но тюки можно спрятать - вдруг да уцелеют?  В  ущелье  только  один
вход, для его охраны понадобятся совсем небольшие силы.
   Кейок посмотрел вдаль,  словно  там  можно  было  разглядеть  приближение
врага.
   - Сколько мы продержимся? Успеем ли предупредить госпожу Мару? Сможем  ли
призвать сюда Люджана?
   Помолчав, Виалло честно ответил:
   - Предупредить госпожу, вероятно, успеем. А вот  дождаться  подкрепления?
Солдаты Минванаби, надо полагать, перекроют все подходы.
   Дакхати в сердцах хлопнул себя по бедру:
   - Какой позор - бросить то, что мы поклялись защищать!
   Но Кейок стоял на своем:
   - Повозки все равно не уберечь, ведь нам предстоит  сразиться  с  сотнями
солдат. Гораздо важнее предупредить Мару,  что  ее  замыслы  стали  известны
врагам. Решено: мы остановимся здесь, отправим к ней гонца, а сами  задержим
войско Минванаби на подходах к ущелью. - "Всемогущая Лашима, не  оставь  нас
своей милостью", - про себя взмолился старый полководец, а вслух сказал:
   - Есть лучшие способы избежать позора, нежели погибнуть в бою и позволить
врагу уйти с добычей. - Он быстро отдал необходимые приказы.
   Солдаты, как могло бы показаться со стороны, расположились на привал. Они
сняли шлемы и достали из  корзин  сухой  паек.  Среди  них  проворно  сновал
мальчик-водонос с ведром и ковшиком. Вокруг слышались шутки и  смех,  словно
все шло как нельзя  лучше.  Между  тем  работники  под  прикрытием  зарослей
незаметно разгружали повозки. Виалло показывал, где  легче  сдвинуть  валун,
чтобы спрятать ценный груз. Вскоре третья часть тюков была надежно укрыта от
людского взора,  но  больше  места  не  оставалось.  Караванщики  равномерно
распределили по повозкам все, что не поместилось под  камнями,  и  аккуратно
прикрыли тюки, чтобы отсутствие значительной  части  груза  не  бросалось  в
глаза. Кейок громогласно объявил, что привал окончен, солдаты построились, и
повозки со скрипом двинулись в сторону долины.
   Обоз спустился к подножию холма. Сквозь облако  пыли  Кейок  увидел,  что
край неба уже позолотили лучи заката. Зато вершина, оставшаяся позади,  была
окутана бурой дымкой. Очень скоро разведчик подтвердил возникшие опасения.
   - Это пыль от колонны солдат.  Их  офицеры  решили  больше  не  ждать,  -
задыхаясь от бега, проговорил он. - Похоже, они думают, что мы здесь разбили
бивак.
   Кейок поджал губы и помахал рукой, чтобы привлечь внимание Дакхати:
   - Надо торопиться.
   Каждая пройденная миля давала себя  знать.  Старый  полководец  исподволь
наблюдал, как сотник отдает приказы солдатам, и невольно пожалел, что  рядом
нет Папевайо. Но того давно не было в живых: защищая Мару, он  пал  от  руки
наемника Минванаби. Кейок надеялся, что и его собственная жизнь будет отдана
не напрасно. Он не питал тщетных иллюзий: для каждого из воинов Акомы путь в
чертоги Красного бога лежал через вражеские клинки.
   Укрывшись за деревьями, погонщики распрягли нидр и сгрузили тюки. Нарубив
кольев, солдаты поставили повозки на  бок.  Получилось  подобие  редута,  за
которым помещались два десятка лучников. Эти  солдаты  вызвались  прикрывать
обоз и сражаться до последней капли крови, чтобы дать возможность  остальным
добраться  до  ущелья,  о  котором  рассказал  Виалло.  Никто  и  словом  не
обмолвился  о  том,  что  бывший  серый  воин  мог  намеренно  ввести  их  в
заблуждение или же случайно перепутать дорогу.
   В долине смеркалось рано; только утесы сверкали в последних лучах солнца,
словно горный бог окунул пальцы в позолоту. Пыль, клубившаяся над  вражеской
колонной, теперь стала еще гуще.
   Кейок распорядился:
   - Пусть каждый солдат возьмет столько груза, сколько сможет унести.  -  В
ответ на вопрошающий взгляд Виалло он пояснил:
   - Эти тюки можно использовать для защиты  от  стрел  или  для  укрепления
вала. Скажи, чтоб погонщики взяли нидр под уздцы, а сам веди нас к ущелью.
   В  сумерках  становилось  все  труднее  нащупывать  дорогу.  Узкую  тропу
загромождали россыпи камней; ветви колючих кустарников  хлестали  солдат  по
лицу и цеплялись за доспехи. Кто не устоял на ногах, без звука поднимался  и
продолжал путь сквозь густые заросли.
   Когда взошла луна, отряд уже добрался  до  узкой  теснины.  Здесь  стволы
деревьев были опутаны зловещими плетями дикой лозы, а по обе  стороны  тропы
высились крутые утесы.
   - Теперь совсем близко, - сообщил Виалло. - Отсюда до  ущелья  будет  три
полета стрелы.
   Вглядевшись в полумрак, Кейок  различил  впереди  нависающий  над  тропой
камень и остановил колонну.
   Тишину прорезал какой-то свист. Никто бы не поручился,  что  это  обычное
пернатое создание, а не более редкая птица, с  мечом  и  в  доспехах.  Кейок
жестом приказал двум стоявшим поблизости воинам приблизиться к нему вплотную
и шепотом сказал:
   - Останетесь здесь в дозоре.  Один  из  вас  доложит  мне  о  приближении
преследователей.
   Солдаты опустили на землю тюки и стали навытяжку. Кейок отдал им честь  в
знак признания их мужества. Времени на похвалу не оставалось; впрочем, слова
мало что смогли бы изменить. Приказ означал, что  при  виде  врага  один  из
дозорных что есть мочи бросится к полководцу с докладом, а другой  погибнет,
чтобы хоть немного задержать колонну Минванаби. "Мара сможет ими гордиться",
- с горечью подумал Кейок.
   Солдаты и погонщики с трудом  продвигались  по  извилистой  тропе.  Кейок
отозвал в сторону Виалло и спросил:
   - Скажи, ты  смог  бы  выйти  отсюда  живым  и  добраться  до  господской
усадьбы?
   Виалло по-цурански повел плечами:
   - Я знаю эту местность,  как  никто  другой,  господин  военачальник.  Но
сейчас,  когда  нас  со  всех  сторон  теснят  Минванаби?  Тут  и  тень   не
проскользнет незамеченной.
   Поблизости зафыркала нидра, и все оцепенели. Потом Кейок махнул в сторону
нависшего над дорогой камня и принял решение:
   - Спрячься за этой глыбой и выжди, пока псы Минванаби пройдут под тобой и
скроются из виду. Потом со всех ног беги в усадьбу.  Доложи  властительнице,
где  спрятаны  шелка.  Когда  Минванаби  подойдут  вплотную,   мы   подожжем
оставшиеся тюки. Пусть враги думают, что мы уничтожили  всю  поклажу,  чтобы
лишить их добычи. Но самое главное: передай госпоже Маре, что  нас  предали.
Не иначе как среди домочадцев есть изменник. А теперь ступай.
   Виалло преисполнился гордости за порученную миссию. Он  только  кивнул  и
ловко вскарабкался вверх по скале. Там ему пришлось снять шлем и  съежиться,
чтобы оставаться незамеченным. Глядя  вниз  сквозь  расщелину,  он  негромко
пожелал:
   - Да хранят тебя боги, военачальник. Отправь  псов  Минванаби  в  чертоги
Туракаму!
   - Да поможет тебе Чококан, - отозвался Кейок.
   Стоявший  рядом  солдат  подхватил  тюк  шелка,  оставленный  Виалло,   и
стоически продолжил путь, ступая след в след за старым полководцем.
   Луна то пряталась за каменистым уступом, то снова прорезала тьму. В лесу,
где почему-то молчали певчие птицы, тихо шуршала листва да стрекотали ночные
цикады. Люди приближались к ущелью бесшумно, как призраки.  Руки  и  лица  у
всех были разодраны в кровь. Нидры хромали.
   Кейок огляделся по сторонам. В ущелье и вправду можно было  остановиться.
Сбросив с плеч тюки, солдаты принялись спешно перегораживать вход валежником
и камнями, укрепляя вал глиной из протекающего ручья. Погонщики забили  нидр
и сложили еще не остывшие туши так, чтобы за ними  можно  было  укрыться  от
стрел. В ущелье стало душно от запаха навоза и свежей крови.
   Кейок приказал слугам развести небольшой костер и поджарить  мяса,  чтобы
накормить солдат и заготовить провизию впрок.
   Рулоны бесценных шелков были расставлены, как частокол, в  дальнем  конце
ущелья. Теперь они могли послужить последним прикрытием.
   Обессилевший и охрипший, Кейок опустился на колени подле  ручья,  который
питали струи едва заметного водопада. Он расстегнул ремешок  шлема,  плеснул
на пересохшую кожу пригоршню воды  и  снова  застегнул  пряжку  непослушными
пальцами. Страха не было. Военачальник слишком много повидал на своем  веку,
чтобы бояться смерти от вражеского меча. Если у него  и  тряслись  руки,  то
лишь от тяжести прожитых лет, от усталости  и  от  тревоги  за  Мару.  Кейок
привычно проверил меч в ножнах и  притороченные  к  поясу  кинжалы.  Тут  он
заметил, что у него за спиной стоит юный водонос, дожидаясь, когда  настанет
его черед подойти к ручью. Мальчугана била дрожь, но он  старался  держаться
прямо, как настоящий воин, готовый умереть за свою госпожу.
   - Воды здесь предостаточно, - ободряюще произнес  Кейок.  -  Дай  каждому
напиться вволю.
   Водонос через силу улыбнулся:
   - Слушаюсь, господин.
   Кейок поднялся и отошел от ручья. Все вокруг  были  заняты  делом.  Слуги
хлопотали у огня, а опытные воины без напоминания отводили глаза от  тлеющих
угольев и языков пламени:  в  ночной  темноте  им  необходимо  было  хранить
остроту зрения. Военачальнику оставалось только  обойти  ущелье  и  ободрить
людей, счет жизни которых шел теперь на часы и минуты.

***

   Кейок прожевал кусок жаркого, но не ощутил вкуса.  Стоявшему  подле  него
кашевару он сказал:
   - Когда Ми