изгородь  вокруг  нового  пастбища.  Властительница
досадливо поморщилась. У нее и без того было довольно неприятностей; неужели
она должна ломать голову над тем, куда  пристроить  Кевина  после  окончания
работ? Может, стоило попросту его продать... Но эта мысль ей претила, и Мара
решила подыскать для него какую-нибудь другую работу, лишь  бы  отправить  с
глаз долой.

***

   Процессия Джиро приближалась к границам Акомы, а Мара уже ожидала у входа
в дом. Рядом с ней переминалась с ноги на  ногу  первая  советница,  которая
чувствовала себя не в своей тарелке: по случаю прибытия гостей  ей  пришлось
надеть пышные наряды и дорогие украшения.
   Властительница огляделась по сторонам, чтобы проверить, все ли  готово  к
приему высокого гостя. Ей бросилось в глаза отсутствие одного человека.
   - Куда запропастился Джайкен? - шепотом спросила она у Накойи.
   Первая  советница  поправила  непослушную  шпильку.  У  нее   был   такой
недовольный вид, будто она не успела протереть глаза ото сна. Накойя терпеть
не могла покойного Бантокапи, и эта неприязнь распространилась  на  всю  его
родню. Мара знала, что в присутствии высокого гостя  советница  не  посрамит
своего звания, зато  потом  не  один  день  будет  срывать  злость  на  всех
домочадцах.
   -  Хадонра  сейчас  на  кухне:  следит,  чтобы  для  приготовления   блюд
использовались только самые отборные фрукты, - сухо ответила старая нянюшка.
   Мара недоуменно заметила:
   - Ну и придира! Повару не впервой  готовить  торжественный  обед.  Он  же
понимает, что дело идет о чести Акомы!
   Накойя понизила голос:
   - Это я приказала  Джайкену  не  спускать  глаз  с  кухонных  работников.
Гость-то наш - из  рода  Анасати.  Не  ровен  час,  ему  на  блюдо  подложат
какую-нибудь дрянь - понятия о чести у простолюдинов не такие, как у тебя.
   Бантокапи при жизни тоже не пользовался расположением домочадцев, но Мара
твердо знала, что главный повар ни за что не опозорит честь  Акомы.  Времени
для разговоров больше не было.
   Джайкен появился в самый  последний  момент;  запыхавшись,  он  вклинился
между Накойей и Тасидо - командиром почетного караула. Мара, прищурив глаза,
следила за колонной солдат Анасати. Они  держали  дистанцию  таким  образом,
чтобы можно было беспрепятственно выхватить оружие. Иного Мара и не ожидала,
однако такое открытое проявление враждебности выглядело слишком  вызывающим.
Старого Тасидо мучили недуги - сухой кашель и ломота в суставах;  в  прежние
времена его бы давно отправили на покой, но  гарнизон  Акомы  понес  слишком
большие потери в войне с варварами, и теперь каждый  офицер  был  на  счету.
Конечно, на его месте куда лучше смотрелся бы Кейок или Люджан.
   В последний раз Мара виделась с Джиро четыре года назад, в день  свадьбы.
С настороженным любопытством она наблюдала, как молодой Анасати  выходит  из
паланкина. Он был одет в дорогие наряды, но, как и его  отец,  явно  страдал
отсутствием хорошего вкуса. По черному шелку густо змеилась красная бахрома,
на поясе переливались перламутровые и лаковые пряжки,  однако  волосы  гостя
были подстрижены по-военному коротко. Ростом он был выше покойного брата, но
выглядел гораздо стройнее и  легче  в  движениях,  а  лицом  пошел  в  мать,
унаследовав высокие скулы и  презрительную  линию  губ.  Его  руки  были  не
по-мужски холеными. Если бы не жесткие складки в уголках рта, его можно было
бы назвать красивым.
   Джиро отвесил издевательски безукоризненный поклон.
   - Добро пожаловать на землю Акомы, -  без  особого  выражения  произнесла
Мара. Ее приветствие было кратким в знак  неодобрения  того  обстоятельства,
что сын Анасати привел с  собой  намного  больше  воинов,  чем  предписывали
правила  вежливости.  Более  высокое  положение  позволило  ей  замолчать  в
ожидании, чтобы гость сам начал светскую беседу.  Однако  Джиро  тоже  тянул
время, надеясь, что Мара нарушит  правила  и  первой  задаст  вопрос  о  его
здоровье.
   Наконец он сдался:
   - В добром ли ты здравии, госпожа?
   Мара коротко кивнула:
   - Благодарю, я в добром здравии. А ты в добром ли здравии, Джиро?
   Молодой гость улыбнулся, но его глаза оставались холодными, как у змеи.
   - Я также в добром здравии, как и мой отец, приславший меня к тебе. -  Он
как бы невзначай взялся за ножны  кинжала,  притороченные  к  поясу.  -  Рад
видеть тебя, Мара. Ты еще  больше  похорошела:  материнство  пошло  тебе  на
пользу. Невыносимо думать, что такая прелестная женщина так  рано  овдовела.
Это несправедливо.
   Его  слова,  произнесенные  безупречно  вежливым  тоном,  звучали   почти
оскорбительно. Стало ясно, что Джиро  явился  в  Акому  отнюдь  не  с  целью
примирения. Мара отметила, что такая манера была  бы  уместной  при  встрече
верховного правителя и ничтожного вассала. Она подобрала  складки  платья  и
без лишних слов направилась к дверям; Джиро не  оставалось  ничего  другого,
как  покорно  следовать  за  ней.  Если  дать   ему   волю,   сказала   себе
властительница, он, чего доброго,  превратно  истолкует  ее  гостеприимство.
Текума наверняка поручил своему сынку вынюхивать любые мелочи, и Мара  вовсе
не собиралась оставлять гостя на ночлег.
   В парадном зале уже были  поданы  кушанья  и  напитки.  Мара  уселась  на
возвышение, указала Накойе на место справа от себя, а Джайкену разрешила - к
его несказанному облегчению -  покинуть  почтенное  общество.  Только  после
этого она жестом пригласила Джиро сесть напротив нее, тем самым признавая  в
нем равного. Поскольку гостю была оказана  такая  любезность,  ему  пришлось
смириться с тем, что почетный караул во главе с Тасидо оказался  у  него  за
спиной. Ведь офицеры выстраивались на возвышении  позади  господского  места
только в тех случаях, когда в доме велись переговоры с врагами. Сейчас  дело
обстояло несколько  иначе,  и  телохранители  Джиро  волей-неволей  остались
стоять у дверей. Особо доверенный слуга Мары подал Джиро чашу  для  омовения
пальцев и мягкое полотенце, а затем почтительно осведомился,  какие  напитки
предпочитает вельможный посетитель. Вся  церемония  была  задумана  с  таким
расчетом,  чтобы  не  дать  Джиро  ни   малейшей   возможности   перехватить
инициативу. Властительница Акомы заговорила:
   - Чтобы утешить вдову своего брата,  не  обязательно  приводить  с  собою
целый гарнизон; отсюда я заключаю, что  отец  прислал  тебя  сюда  с  важным
поручением. Это так?
   У Джиро напрягся каждый мускул, однако он совладал с  собой  и  посмотрел
Маре прямо в глаза. У нее замерло сердце -  так  он  стал  похож  на  своего
покойного брата, которого пришлось принести в жертву ради возвышения  Акомы.
Но главное - его злой, холодный взгляд,  более  откровенный,  чем  допускали
цуранские обычаи, красноречиво свидетельствовал, каким образом Джиро мог  бы
"утешить" невестку, будь на то его воля.
   Мара похолодела. Заметив, как Накойя поджала бескровные губы, она поняла,
что совершила ошибку, недооценив врага.  Он  клокотал  ненавистью  и  просто
выжидал удобного случая, чтобы расправиться со своей  жертвой  -  ничуть  не
сомневаясь в победе.
   - Не хотелось бы верить слухам  о  любовных  пристрастиях  моей  госпожи,
проявившихся после кончины ее благородного супруга, - отчеканил Джиро, чтобы
это слышали даже слуги, стоящие у дверей. - На твой вопрос отвечу:  да,  это
так, я действительно прервал важные торговые дела в Сулан-Ку, чтобы передать
тебе сообщение от моего отца. У него есть сведения, что  кое-кто  из  членов
Совета замышляет покушение на его внука Айяки. Отец счел нужным предупредить
тебя, как регентшу наследника Акомы.
   -  Уж  больно  это  туманно,  -  вмешалась  Накойя  на  правах  почтенной
наставницы, которая на  своем  веку  перевидала  много  глупостей,  творимых
молодыми. - Анасати и Акома должны равно оберегать  наследника  Айяки.  Будь
милостив, объясни получше.
   Джиро опустил глаза и лишь этим выдал свою досаду.
   -  Объясняю  вам,  дражайшая  властительница  и  первая  советница,   что
заговорщики не посвящают моего отца в  свои  планы.  Даже  его  союзники  не
говорили с ним в открытую - видимо, им хорошо заплатили за  молчание.  Но  у
него повсюду есть глаза и уши,  благодаря  чему  он  узнал,  что  семейства,
близкие к Минванаби, не раз собирались для тайных  переговоров.  Кое-кто  из
клана Омекан рассыпался в похвалах Десио, который твердо противостоит Акоме.
Короче говоря, у тебя почти не осталось сторонников в Высшем Совете.
   Мара дала знак слуге унести поднос с  яствами,  которые  так  и  остались
нетронутыми. Она предвидела недовольство Джайкена, который не выносил, когда
лучшие припасы шли в расход, но не хотела  отвлекаться  на  еду.  Джиро  без
зазрения совести стрелял глазами по сторонам, рассматривая  убранство  зала,
одежду слуг и вооружение стражников, - так полководец  изучает  расположение
вражеских войск перед решительным броском. Не в пример своему старшему брату
Халеско, который  всегда  шел  напролом,  Джиро  действовал  более  тонко  и
осмотрительно, хотя всегда помнил о собственной выгоде. Мара пока  не  могла
разобраться, говорит ли он правду или  преувеличивает  опасность,  чтобы  ее
запугать.
   - В общих чертах это мне известно, Джиро. - Мара решила прощупать  почву.
- Не думаю, что тебя оторвали от важных дел только ради того, чтобы сообщить
мне эти расплывчатые сведения. Их мог бы передать доверенный посланник.
   Джиро не растерялся.
   - Это сугубо семейное дело, - ответил он. - Мой отец просил  подчеркнуть,
что заговор, который зреет внутри Совета, основан на безошибочных расчетах и
скрыт от постороннего глаза. Отправить к тебе гонца значило бы выдать себя с
головой.  Если  нанимать  посланника  по  особым  поручениям  через  гильдию
курьеров, то  счетовод  сделает  об  этом  запись  в  книгах.  Десио  платит
учетчикам всех гильдий Сулан-Ку, чтобы иметь доступ к их реестрам.  Конечно,
у  Анасати  есть  личные  посланники,  но  любое  их  перемещение   вызывает
повышенный  интерес.  А  вот  если  дядюшка  заехал  проведать  осиротевшего
племянника, - со скрытой иронией заключил Джиро, - это ни у кого не  вызовет
подозрений.
   -  Да  ведь  дядюшка-то  бросил  важные  дела,  чтоб   только   проведать
трехлетнего мальчонку, - с деликатной настойчивостью заметила Накойя.
   Джиро даже не покраснел.
   - Первая советница вдовы моего брата, по-видимому, забывает, что  нам  не
время сводить какие-то счеты. Пусть Десио  считает,  что  у  нас  есть  свои
маленькие тайны. - Он в упор посмотрел на Мару, и  в  его  взгляде  читалась
похоть, смешанная с ненавистью.
   Мара выдержала его взгляд. Покойный Бантокапи  в  родительском  доме  был
последышем; на его воспитание всегда смотрели сквозь пальцы, что в  конечном
счете и предрешило его бесславную долю. Конечно,  властительнице  не  делало
чести, что она воспользовалась его  неудовлетворенными  желаниями  и  буйным
нравом, но она по крайней мере не снимала с себя вины за его гибель.
   Напряжение возрастало с каждой минутой; к тому же  Мару  вывели  из  себя
намеки  на  ее  роман  с  Кевином.  Она  решила  ускорить  завершение   этой
родственной встречи.
   - Прими мою благодарность за рассказ о подкупе гильдий  -  я  обязательно
приму это к сведению, как и то, что клан Омекан заигрывает с  Минванаби.  Ты
наилучшим образом выполнил отцовский наказ. Не смею тебя долее  задерживать,
ведь ты спешишь в Сулан-Ку.
   Джиро с желчной улыбкой предвосхитил следующую фразу:
   - Иначе ты бы непременно предложила мне остаться на обед, не так ли? - Он
отрицательно  покачал  головой.  -   Беседовать   с   тобой   -   редкостное
удовольствие, однако дела не ждут. Мне пора отправляться в дорогу.
   - Сдается мне, кто-то  собирался  проведать  осиротевшего  племянника?  -
вмешалась Накойя.
   Джиро изменился в лице, однако его не так-то легко было смутить.  Коротко
поклонившись в сторону Мары, он бросил:
   - Непонятно, почему какая-то старая брюзга  имеет  право  голоса  в  доме
наследника Акомы.
   - Да хотя бы потому, - ответила Мара, вставая, - что она умеет  поставить
на место любого нечестивца. Передай поклон отцу, Джиро.
   Молодой вельможа никак не мог смириться с тем, что  у  него  нет  титула.
Провожая его до ворот, Мара догадалась, что отчасти по этой причине  он  зол
на весь белый свет. Гость сел в паланкин, даже не  оглянувшись.  Как  только
Мара произнесла традиционное пожелание счастливого пути, занавески паланкина
резко задернулись. Носильщики подняли свою драгоценную ношу, солдаты Анасати
выстроились в походный порядок, и  процессия  тронулась  в  путь.  У  Накойи
вырвался вздох облегчения.
   - Благодарение небесам, что ты не вышла замуж  за  этого  спесивца,  дочь
моего сердца. От такого добра не жди.
   - Он готов меня стереть в порошок, это я знаю наверняка. -  Нахмурившись,
Мара поспешила вернуться в благодатную прохладу дома.
   - Что ж тут удивительного? - рассудила Накойя. - Ведь  ты  его  отвергла,
чтобы предпочесть младшего брата. Когда вы с Текумой  договорились,  что  ты
обручишься с Бантокапи, этого честолюбца обуяла злоба. Он по гроб  жизни  не
простит, что ты отдала свой титул другому. Скажу тебе больше: его  ненависть
подогревается тем, что он спит и видит, как бы уложить  тебя  в  постель.  -
Старая советница глубоко вздохнула. - Да ведь он на этом не успокоится, дочь
моя,  и  рука  у  него  не  дрогнет,  когда  представится  случай  с   тобой
разделаться.
   Мара поправила волосы, и у нее на руке зазвенели диковинные металлические
браслеты.
   - Такими уж создала их Лашима: мужская гордыня не прощает ударов!
   Накойя погрозила ей скрюченным пальцем:
   - У тебя из головы не идет этот рыжий варвар.
   - Кевин здесь совершенно ни при чем. Скажи на милость, зачем понадобилось
Джиро ехать в такую даль под надуманным предлогом  -  якобы  предупредить  о
каком-то тайном сговоре?
   Советница поразилась такой наивности:
   - Не отмахивайся от  послания  Текумы,  госпожа  моя.  Может,  у  него  и
поменьше осведомителей, чем у тебя, да они тоже не дремлют. Нашему незваному
гостю страсть затуманила разум, а то бы  он  выразился  яснее:  тебе  грозит
нешуточная опасность.
   Мару только раздосадовали эти предостережения:
   - Послушай, Накойя, у меня и без того достаточно забот - не  хватало  еще
обращать внимание на всякие домыслы. Если бы в Совете зрел заговор,  Аракаси
давно бы меня предостерег.
   Сквозь полураздвинутые перегородки  прорывались  лучи  солнечного  света.
Падая на сморщенное лицо Накойи, они делали его похожим на маску.
   -  Ах,  госпожа,  -  мрачно  произнесла  советница,  -  не   переоценивай
возможности Аракаси и его шпионов. Они  ведь  простые  смертные,  откуда  им
знать, что у Десио на уме? Как подслушать  тайные  переговоры,  что  ведутся
шепотом за закрытыми дверями? За всем не уследишь.  К  тому  же  их,  как  и
прочих смертных, можно подкупить или сбить с толку.
   - Накойя, зачем, понапрасну нагнетать страх? Отправляйся-ка ты на отдых.
   Старуха с трудом согнула спину в поклоне и попятилась к  двери.  Маре  не
терпелось сбросить с себя тяжелые наряды и принять ванну, а потом, возможно,
посмотреть выступление лицедеев, чтобы  хоть  как-то  развеяться.  Посещение
улья чо-джайнов сейчас казалось делом давно минувшим.  Ледяная  враждебность
Джиро вывела ее из себя гораздо сильнее, нежели расплывчатые предостережения
Текумы. К тому же она невыносимо скучала по Кевину. Не до конца  признаваясь
себе в  собственных  намерениях,  она  велела  позвать  писца,  вооруженного
мелками и грифельными досками.
   -  Отправляйся  на  новые  пастбища,  -  распорядилась   госпожа,   -   и
подробнейшим образом опиши все, что  увидишь  и  услышишь.  Особое  внимание
обрати на рыжего невольника - он там главный над  всеми  рабами.  Мне  важно
знать каждый его шаг, каждое слово, чтобы решить, не даром ли  он  ест  свой
хлеб.
   Писцу не дозволено  было  раскрывать  рот,  но  на  его  лице  отразилось
изумление: не иначе как управляющий Джайкен чем-то провинился, если  госпожа
вынуждена сама вникать в такие мелочи. За все годы службы он никогда еще  не
получал подобных приказов от самой госпожи.

Глава 8
ПРИМИРЕНИЕ

   На лице Тасайо блуждала улыбка. Обеспокоенный непривычным выражением  его
лица, правитель Минванаби не спускал глаз со своего двоюродного брата,  пока
тот не спеша шел через Тронный зал, вернувшись из поездки вниз по реке.
   - Ну, что там? - нетерпеливо спросил Десио, подавшись вперед с постамента
- не того, на котором стояло тронное кресло, а с небольшого,  всего  в  одну
ступень, однако позволившего ему выситься над всеми приближенными.
   Военачальник Ирриланди скромно стоял в стороне, готовый внимать человеку,
который, по сути, оставил его не у дел.
   - Началось, мой господин, - вытянувшись в струнку, сообщил Тасайо.
   Десио замер в ожидании деталей. Вдохновленный примером родственника, он с
недавних пор начал прилежно упражняться в боевых искусствах, научился сносно
владеть оружием и уже не выглядел  шутом,  когда  по  торжественным  случаям
надевал доспехи.  Старые  слуги  даже  поговаривали,  что  молодой  господин
сравнялся с покойным отцом.
   Это было не единственным его достижением. Он небезуспешно заявил о  своих
правах в качестве предводителя клана Хонсони и тем самым в  открытую  сделал
первый шаг к обретению былого могущества дома  Минванаби.  Уверовав  в  свои
силы, Десио ходил с гордо поднятой головой.
   - Расскажи подробнее, - потребовал он.
   Тасайо передал шлем одному из слуг, взъерошил прилипшие ко лбу  волосы  и
принялся расстегивать краги на перчатках, не прекращая повествования.
   - Мы опять получили донесение от членов  клана,  к  которому  принадлежит
Мара. Они считают, что полностью истребить ее род будет нелегко, но если  уж
такое случится, они не станут возмущаться, дабы не навлечь на себя наш гнев.
   Из боковой ниши послышался глуховатый голос Инкомо:
   - А ведь Барули Кеотара говорил то же  самое,  мой  господин.  -  Вопреки
своему обыкновению, Десио не оборвал первого советника, и тот продолжал:
   - Клан Хадама распался на мелкие группировки. Они передрались между собой
и уже не  могут  действовать  единым  фронтом.  Им  не  с  руки  вступать  в
противоборство с Хонсони, и все  же  осторожность  нам  не  помешает.  Нужно
воспрепятствовать  их  объединению.  Есть  все  основания  полагать,  что  в
решающую пору они отбросят личные амбиции и по первому зову Мары  явятся  ей
на помощь. Тогда и нам придется поднимать весь клан Хонсони.
   - Столкновения такого масштаба не обходятся без  вмешательства  Ассамблеи
магов,  -  заметил  Тасайо.  -  Это  нас  погубит.  Стало  быть,  мы  должны
действовать с оглядкой. После того как Мара и ее отпрыск  будут  уничтожены,
члены клана Хадама начнут цокать языками и сокрушенно кивать, но не  посмеют
возвысить голос. Ты согласен?
   Десио поднял руку, чтобы ему не мешали размышлять.
   Инкомо  не  мог  нарадоваться,  что  его  господин  наконец-то  проявляет
зрелость. Не иначе как сами боги послали к нему  Тасайо,  чтобы  тот  придал
неопытному властителю уверенности и здравого смысла.
   Десио научился смотреть в корень.
   - Определил ли ты срок, когда мы расставим свой капкан?
   Ухмылка Тасайо походила на оскал молодого сарката.
   - Это можно будет сделать  раньше,  чем  я  предполагал.  Но  позже,  чем
хотелось бы. Пусть шпионы  Акомы  донесут  своей  госпоже,  что  мы  готовим
нападение на ее проклятые караваны с грузом шелков.
   - Разумно, - кивнул Десио. -  Мы  и  так  пострадали,  когда  из-за  этой
выскочки поднялась сумятица на шелковых торгах. Советники Мары не усомнятся,
что мы собираемся вернуть себе потерянные прибыли.
   -  Значит,  ты  позволяешь  распространить  слухи  о   скором   нападении
"разбойников"?
   Прежде  Десио  на  радостях  захлопал  бы  в   ладоши,   но   теперь   он
сосредоточенно наморщил лоб:
   - Отрядов пехоты буде