содержание  домашнего  гарнизона  давали  Тасайо
средства для политической игры, которых так недоставало Маре, несмотря на ее
стремительно расширяющуюся финансовую империю.
   Мара оглядела круг своих советников, более многочисленный, чем прежде.  В
нем прибавились молодые лица; по сравнению с ними у ветеранов следы прожитых
лет казались особенно заметными. Накойя с  каждым  месяцем  становилась  все
более морщинистой и сгорбленной. Кейок - при всем желании соблюдать хотя  бы
видимость формы - не  мог  сидеть  прямо.  Сейчас  его  здоровая  нога  была
перекинута поверх культи, а костыль старательно убран с глаз долой. Мара  до
сих пор так и не смогла  полностью  привыкнуть  к  тому,  что  видит  его  в
повседневной одежде, а не в доспехах.
   На официальные заседания совета слуги не допускались, но Кевин в качестве
раба-телохранителя пристраивался рядом с  Марой  или  позади  нее,  украдкой
играя  ее  распущенными  волосами.  Присутствовали   здесь   и   Джайкен   с
испачканными мелом  руками,  и  молодой  Сарик,  нетерпеливый  и  зоркий,  и
обманчиво беспечный Люджан. Мастер тайного знания еще не вернулся  из  доков
Сулан-Ку, куда он отправился для встречи со связным из Пеша. Поскольку слово
Аракаси могло оказаться решающим, Мара начала совет до его  прибытия,  чтобы
не терять времени и выслушать других своих советников.
   Первой высказалась Накойя:
   - Госпожа Мара, ты ничего не знаешь об этих выскочках Хангу.  Они  не  из
старых семей и никогда не разделяли твоих политических интересов.  Я  боюсь,
как бы они не оказались перчаткой на руке врага.
   За последнее время первая советница стала гораздо  более  опасливой,  чем
прежде, и обычно  ее  суждение  так  или  иначе  сводилось  к  необходимости
соблюдать осторожность. Властительница Акомы не знала,  чему  приписать  эту
метаморфозу: то ли возвышению самой Мары до должности предводителя клана, то
ли нарастающему с годами страху старой женщины перед  Тасайо.  Стремясь  как
можно точнее оценить соотношение риска и выгоды, Мара все чаще полагалась на
мнение Сарика.
   Хотя солдату, превратившемуся в советника, едва перевалило  за  тридцать,
он был сметлив, хитер и  притом  часто  язвителен  в  своих  оценках;  могло
показаться, что его открытый, веселый  нрав  противоречит  укоренившемуся  в
глубинах души колкому цинизму.  Тем  не  менее  его  высказывания  неизменно
отличались здравомыслием и проницательностью.
   - Накойя рассуждает логично, - начал Сарик, смело глядя на Мару. -  Но  я
хотел бы добавить, что мы слишком мало знаем о властителе Хангу. Если у него
честные намерения, мы нанесли бы ему незаслуженное оскорбление,  отказавшись
его  выслушать.  Даже  если  бы  мы  могли  позволить   себе   отнестись   с
пренебрежением к этому незначительному дому, мы же не хотим, чтобы  про  нас
пошла такая слава, будто к Акоме и подступиться  нельзя  с  предложениями  о
переговорах. Никто не мешает нам вежливо отказаться от союза с Хангу,  после
того как мы выслушаем его доводы, - и никто не будет в обиде. - Сарик слегка
вздернул голову и, как обычно, закончил речь вопросом:
   - Но вправе ли мы отказать  ему,  не  узнав,  какие  у  него  могут  быть
намерения?
   - Звучит убедительно, - признала Мара. - Кейок? Военный  советник  поднял
руку, чтобы поправить шлем, и, не найдя его,  закончил  тем,  что  пригладил
поредевшие волосы.
   - Я должен досконально изучить любые предложения, которые ты получишь при
подготовке к этому совещанию. Властитель может  нанять  убийц  или  устроить
засаду. Где именно он захочет встретиться с тобой  и  на  каких  условиях  -
будет говорить о многом.
   Мара приметила, что в необходимости переговоров  бывший  военачальник  не
сомневался.
   Пошарив у себя в памяти, Люджан сумел сообщить сведения, которые раздобыл
еще в бытность свою серым воином:
   - Считается, что семья Хангу не принадлежит к могущественным домам  Пеша.
Родственник  жены  одного  из  моих  младших  офицеров  служил  у   Ксалтепо
командиром патруля. О властителе Хангу  говорили  как  о  человеке,  который
редко посвящает кого-либо в свои намерения, разве  что  в  случаях  обоюдной
выгоды. Начало роду Хангу действительно положено недавно, однако  выдвижение
этой семьи стало возможным благодаря их успешным торговым сделкам на юге.
   Картину дополнил Джайкен:
   - Источник благосостояния семьи Хангу - чокала. Было время,  они  еле-еле
концы с концами сводили, и  гильдии  на  них  безжалостно  наживались.  Отцу
нынешнего властителя Ксалтепо  надоело  терпеть  этот  грабеж.  Став  главой
семьи, он завел у себя собственную мельницу, чтобы молоть бобы, и прибыль от
чокала снова вложил в это предприятие. Его сын продолжал расширять  дело,  и
теперь владельцы поместья Хангу  занимают  если  не  господствующее,  то  во
всяком случае  весьма  прочное  положение  на  южных  рынках.  Они  гордятся
процветающим производством  и  перерабатывают  урожаи  других  земледельцев.
Возможно,  правитель  Ксалтепо  хочет  договориться,  чтобы  наш  вассал  из
Тускалоры доставлял бобы в его сушильни.
   - В Пеш? - Мара выпрямилась, прервав ухаживания Кевина. - В  такую  даль?
При перевозке  на  баржах  бобы  могут  заплесневеть  или  отсыреть,  а  для
организации  сухопутного  каравана  требуются  большие  расходы.  Ради  чего
властитель Джиду станет так осложнять себе жизнь?
   - Ради прибыли, - предположил Джайкен со своим неподражаемым  лаконизмом.
- Почва и климат в той оконечности полуострова не слишком  благоприятны  для
чокала.  Однако  Хангу  умудряется  даже  из  низкосортных  тамошних   бобов
извлекать высокий годовой доход. Те, кто кормится продажей чокала, стараются
перемолоть собранные ими бобы поблизости от дома, чтобы избавиться от шелухи
и таким образом уменьшить вес груза при перевозке. Но бобы лучше сохраняются
в неочищенном виде, и мельницы Хангу  позволяют  хозяевам  получать  высокие
доходы от переработки чокала в  любое  время  года,  даже  в  такие  месяцы,
которые сейчас считаются мертвым сезоном. И они активно вытесняют возможного
конкурента  с  местного  рынка.  Такой  подход  к  делу  со  временем  может
обеспечить их товарам доступ в центральную часть Империи.
   - Тогда почему бы им не обратиться прямо к властителю Джиду?  -  спросила
Мара.
   Джайкен виновато развел руками:
   - Госпожа, ты предоставила властителю Тускалоры права на  управление  его
собственными финансами, но в  городах,  среди  купцов  и  посредников,  тебя
считают его сюзереном. Они не могут  представить  себе,  чтобы  какой-нибудь
правитель оказался таким щедрым, как ты. Поэтому на рынках говорят, что всем
заправляешь ты.
   - Джиду мог бы запротестовать, - возразила Мара.
   Тут уж подала голос Накойя:
   - Госпожа, он не осмелится. При его-то  мужской  спеси  легко  ли  такому
забияке лишний раз вспоминать, что  его  одолела  женщина?  Если  он  начнет
возмущаться,  то  станет  мишенью  новых  уличных  сплетен.  Как  раз  этого
правитель Джиду предпочел бы избежать.
   Обсуждение продолжалось  долго;  Кевин  слушал  с  живым  интересом.  Его
молчание было не только данью этикету. Оно свидетельствовало  о  том,  сколь
глубоко он был захвачен тонкостями цуранской политики.  В  последнее  время,
если ему случалось высказать свое  мнение,  в  его  словах  звучало  уже  не
простодушное недоумение профана, а желание  понять  ранее  чуждый  для  него
строй мыслей собеседников.
   Мара обдумывала услышанное и в то же время старалась отогнать  назойливые
и неуместные мысли о том, как сильно она будет скучать  по  своему  варвару,
когда не сможет больше уклоняться от выполнения своего долга и выберет  себе
подходящего мужа.  Но  сейчас  при  всех  своих  тревогах  и  опасениях  она
наслаждалась каждой минутой,  которую  могла  провести  в  окружении  людей,
оберегающих ее, - как наслаждалась привычным  ласковым  теплом  этой  летней
ночи.
   Неяркий свет фонаря не затмевал огня воодушевления,  горевшего  в  глазах
Сарика, но милосердно сглаживал следы невзгод на лицах  Кейока  и  Накойи  и
скрывал усталость в позе Джайкена.
   Не было дня, чтобы хадонра не посетил самое отдаленное поле  в  поместье.
После Дустари он каждое утро наведывался в город,  отправляясь  в  путь  еще
затемно и возвращаясь задолго до полудня. Он предпринимал  это  утомительное
путешествие для того, чтобы  получить  от  своих  приказчиков  самые  свежие
новости о скачках цен и о других изменениях в рыночной обстановке. Благодаря
его усердию лишь немногие выгодные сделки ускользнули от Акомы. Однако  Маре
хотелось бы, чтобы трудные времена наконец остались  позади  и  чтобы  успех
торговых операций не доставался ценой такого изматывающего  напряжения  всех
сил Джайкена.
   Джайкен многому научил госпожу. И он, и остальные ее  советники  избавили
Акому от крупных напастей, в которые по неопытности могла бы угодить Мара  в
первые дни своего правления. Мысленно она поблагодарила Лашиму  за  то,  что
мирскими наставниками бывшей послушницы оказались добрые и мудрые люди.  Она
даже подумать боялась, что из-за превратностей кровной  вражды  с  Минванаби
или из-за клановых неурядиц может потерять кого-то из присутствующих здесь.
   Наконец разговор подошел к концу. Задумчиво нахмурив брови, Мара  подвела
итоги:
   - Похоже, мне придется послать депешу  к  властителю  Ксалтепо,  назначив
встречу в таком месте, которое мы сочтем наиболее  безопасным.  Джайкен,  ты
сможешь договориться о  том,  чтобы  арендовать  зал  собраний  какой-нибудь
гильдии в Сулан-Ку?
   Прежде чем управляющий успел открыть рот для ответа, послышался  холодный
голос:
   -  Госпожа,  при  всем  моем  почтении  к  тебе  должен   заметить,   что
общественное место - не самый лучший выбор.
   Аракаси,  на  этот  раз  облаченный  в  просторную  жреческую  хламиду  с
капюшоном, проскользнул в сад незаметно, словно тень. Губы Кейока сжались  в
жесткую линию. Досадуя на самого себя за  то,  что  прозевал  момент,  когда
часовые у входа окликнули новоприбывшего и  пропустили  его  в  дом,  старый
солдат не желал признать, что его слух утрачивает былую остроту.
   Аракаси поклонился, дождался разрешения Мары  продолжать  и  приступил  к
докладу:
   - Я должен сразу предупредить, что Минванаби извещен об этом  предложении
властителя Ксалтепо. Мои агенты утверждают, что Тасайо намерен во что бы  то
ни стало выяснить, где именно состоится встреча между госпожой и Хангу. Если
арендовать зал гильдий - боюсь, там могут оказаться шпионы. И если сегодня у
неприятельских партий нет лазеек для подслушивания, то можете быть  уверены,
что такие возможности появятся  к  тому  дню,  на  который  будет  назначена
встреча. Тасайо не жалеет усилий, когда хочет чего-то добиться.
   Мастер тайного знания осекся, как  будто  собственные  слова  резали  ему
слух.
   - Мой агент был весьма взволнован, хотя обычно это  ему  не  свойственно.
Тасайо готов на многое, лишь бы побольше разузнать об этой встрече.
   Пальцы Мары вцепились в манжеты рукавов.
   - Отсюда я делаю вывод, что интересы  Хангу  идут  вразрез  с  интересами
наших врагов.
   - Это довод в пользу того, что Хангу действительно стремится к  союзу,  -
согласился Аракаси, хотя что-то явно продолжало его беспокоить. - Но слишком
много вопросов остается без ответа. Стремление Хангу размахнуться  пошире  в
деле  переработки  бобов  на  первый  взгляд   представляется   убедительной
причиной, однако это всего лишь предположение.  Ходят  также  неопределенные
слухи, что клан Хонсони начал переговоры с Нимбони. -  Вид  мастера  выдавал
волнение. -  Здесь  налицо  ряд  обстоятельств,  которые  слишком  очевидны.
Поневоле заподозришь, что дело тут нечисто.
   - Тебя это тревожит?
   - Да, госпожа. Что-то в его... - Он покачал головой. - Может  быть,  меня
насторожило именно то, что я без труда получил слишком много сведений. -  Он
пожал плечами. - За домом Хангу мы не устанавливали постоянного  наблюдения,
и не будет  ничего  удивительного,  если  окажется,  что  какие-то  их  дела
ускользнули от моего внимания. Я настаиваю на крайней  осторожности.  Выбери
для встречи хорошо охраняемое место - здесь, в твоих владениях,  или  где-то
поблизости, где мы будем иметь преимущество.
   Мара обдумала этот совет.
   - Твои слова мудры, как всегда. Осторожность необходима во  всем.  Мы  не
должны упустить  ни  одной  благоприятной  возможности,  которая  сулит  нам
преимущество, пусть даже самое незначительное.  Я  встречусь  с  властителем
Ксалтепо не в зале гильдии, а в том горном ущелье, где  когда-то  укрывалась
шайка Люджана. Это место не принадлежит Акоме, но нам хорошо  известно,  как
использовать его особенности с выгодой для себя... если возникнут какие-либо
затруднения.
   После спешного похода в город Аракаси  выглядел  уставшим  и  был  покрыт
пылью. Мара  отправила  его  подкрепиться;  остальные  советники  разошлись,
переговариваясь между собой. За пределами сада каждый из них  будет  хранить
молчание обо всем, что касается властителя Ксалтепо.
   Остался сидеть только Кевин. Его руки скользнули  на  талию  Мары,  и  он
прижался щекой к ее волосам.
   - Как ты посмотришь на то, чтобы устроить что-то вроде  малого  совета...
для нас двоих?
   Мара повернула лицо, ожидая поцелуя. Когда его губы прижались к ее губам,
Мара приготовилась на всю ночь позабыть о своих тревогах.
   - Госпожа, - ворвался резкий, как удар хлыста,  голос  Накойи,  появление
которой за дверью в этот момент  никого  не  могло  обрадовать.  -  Прекрати
дурачиться и прислушайся к предостережению.
   Мара высвободилась из объятий Кевина. Ее глаза  сверкали,  волосы  слегка
спутались; она не скрывала нетерпения:
   - Говори, матушка, но не злоупотребляй моей снисходительностью.
   В  последнее  время  первая  советница  норовила  воспользоваться  каждым
удобным случаем, чтобы лишний раз указать хозяйке, сколь нежелательно  здесь
присутствие Кевина. Хотя Мара понимала,  что  старая  няня  проявляет  такую
настойчивость из самых лучших  побуждений,  но  понимала  она  и  другое:  с
человеком, которого  она  любила,  ей  оставалось  провести  совсем  немного
времени, и она не хотела лишать себя ни одной из этих последних минут.
   Однако  на  этот  раз  первая  советница  не  стала  ей  выговаривать  за
неподходящий  выбор  партнера  для  постели,  а  лишь  скрестила  на   груди
морщинистые руки с выражением твердой решимости.
   - Ты чересчур уж полагаешься на этих шпионов Аракаси.
   Глаза Мары потемнели.
   - Они никогда меня не подводили.
   - Они никогда не  имели  дела  напрямую  с  Тасайо.  -  Накойя  погрозила
сухоньким пальцем. - Вспомни караваны  с  шелком!  Десио  выявил  одного  из
агентов  Аракаси,  и  это  нам  дорого  обошлось.  Тасайо  не  будет   таким
бестолковым. Он не станет  уповать  на  то,  что  в  его  доме  не  осталось
соглядатаев. Однако, в отличие от  Десио,  Тасайо  не  поддастся  мгновенной
вспышке  ярости,  когда  обнаружит,  что  служба  безопасности   сплоховала.
Предателя он и пальцем не тронет и  даже  будет  оберегать  этого  человека,
выжидая момента, чтобы его использовать.
   С нескрываемым раздражением Мара спросила:
   - Так что же, ты предлагаешь нам  арендовать  общественный  зал  гильдии?
Доверить свою охрану людям, не принадлежащим ни к одному клану?
   Накойя придержала рукава халата, которые взметнул налетевший ветер.
   - Ничего подобного. Я только прошу  тебя  остерегаться.  Аракаси  великий
знаток своего дела. Он лучший из всех мастеров  тайного  знания,  которых  я
знавала за годы службы этому дому. И все же  его  бывший  хозяин  из  Тускаи
потерпел поражение, несмотря на всех его шпионов.  Помни  это.  Осведомители
могут быть полезны, но нельзя считать, что они непогрешимы. Любой инструмент
может сломаться или превратиться в оружие.
   Мара застыла, остро чувствуя,  как  подбирается  к  сердцу  пронизывающий
холод.
   - Почтенная матушка, твои  предостережения  выслушаны.  Я  благодарна  за
совет.
   Накойя понимала, что дальнейшие назидания ни к чему хорошему не приведут.
С видом  крайнего  неодобрения  она  поклонилась,  а  затем  повернулась  и,
прихрамывая, вышла из сада.
   - Знаешь, эта старая ворчунья права, - ласково прошептал Кевин.
   Мара резко повернулась к нему:
   -  И  ты  туда  же!  Неужели  непременно  нужно  отравлять  каждый  вечер
предупреждениями и опасениями?
   Она встряхнула темными волосами, не  зная,  как  отделаться  от  глубокой
душевной муки,  не  имеющей  названия.  Как  видно,  Кевин  почувствовал  ее
терзания, хотя и не мог знать их причину. Он никак не ответил на вырвавшийся
у нее гневный окрик, а просто сгреб ее в охапку и привлек к своей груди.
   Поцелуями он снял с ее души  гнет  безмерного  напряжения,  и  здесь,  на
подушках,  в  мерцающем  свете  раскачиваемого   ветром   фонаря,   заставил
властительницу Акомы забыть о врагах,  которые  покушались  на  ее  жизнь  и
готовились полностью уничтожить ее семью.

***

   Прошло три недели. Иссушающий зной согнал  с  пастбищ  последнюю  зелень,
которая еще оставалась после сезона дождей.
   Выйдя из дома в предрассветную мглу,  Мара  направилась  к  ожидающим  ее
носилкам; их  окружала  охрана  -  тридцать  отборных  воинов.  Сегодня  ими
командовал  Кенджи  -  ему  было  необходимо  набираться  походного   опыта.
Отправляясь на переговоры с властителем Хангу, Мара намеревалась оказаться в
горах  до  наступления  полуденной  жары  и  по  предложению  Аракаси  взяла
малочисленный  эскорт  -  ради  скорости  передвижения  и   из   соображений
секретности. Военный советник настоял на том, чтобы  присутствовать  при  ее
отбытии: Накойе было уже не по силам подниматься в столь ранний час.
   Однако, когда Мара появилась во дворе, советника  перед  домом  не  было.
Кевин следовал за ней на шаг позади, как положено, но он  не  был  бы  самим
собой, если бы утруждал себя заботой о приличиях.
   - Старый чудак, должно быть, проспал, - весело сказал варвар. -  Надо  бы
мне воспользоваться случаем и вернуться за ним - поквитаться  за  то  время,
когда он будил меня пинками... даже сандалий походных при этом не жалел.
   - Слышу, слышу,  -  прозвучал  голос,  хорошо  натренированный  во  время
строевых учений.
   Кейок появился из рядов телохранителей Мары. Он остановился,  чтобы  дать
четкие указания Кенджи и сделать выговор кому-то за небрежную позу; затем  с
явной неохотой отошел от солдат и, бросив уничтожающий взгляд на  Кевина,  с
важностью остановился перед носилками Мары.
   - Госпожа... - Он поклонился, тщательно удерживая равновесие, после  чего
снова оперся на костыль  и,  понизив  голос,  чтобы  солдаты  не  могли  его
услышать, поделился напоследок с хозяйкой своим беспокойством:
   - Дочь моего сердца,  меня  тревожит  эта  вылазка.  То,  что  властитель
Ксалтепо прислал с курьером устное сообщение, а не письменное,  с  фамильной
печатью, выглядит подозрительно.
   Мара нахмурилась.
   - Это небольшая семья без обширных связей. Если бы я отказалась от союза,
а тот пергамент с их личной печатью попал в руки Тасайо -  как  ты  думаешь,
что сталось бы с ними? Господа Минванаби стерли с лица земли не  одну  семью
по причинам куда менее важным. - Мара прикусила губу. - Нет. Думаю, Арака-си
прав, и Тасайо в конечном счете понимает: многое из  того,  что  мы  делали,
основано на финансовой выгоде. Поэтому сейчас  он  должен  воспрепятствовать
дальнейшему росту могущества Акомы.
   Кейок поднял руку, как  будто  собирался  почесать  подбородок,  а  затем
передумал. Вместо этого он взял Мару за руку и осторожно усадил в носилки.
   - Да пребудет с тобой милость богов,  госпожа.  Кейок  отступил,  и  Мара
махнула рукой носильщикам, чтобы  они  подняли  носилки.  Затем  Кенджи  дал
команду выступать, и  маленький  отряд  двинулся  в  путь.  Не  успел  Кевин
тронуться с места, чтобы занять свое место  рядом  с  носилками,  как  Кейок
поймал его за локо