бой ребенок, связанный
узами кровного родства с покойным Императором.
   Словно прочитав мысли Мары, Сарик воскликнул:
   - Боги!.. Джастин!
   Мара сумела совладать с паникой. Даже ее высочайший ранг  сейчас  работал
против нее: будучи Слугой Империи, она формально признавалась  членом  семьи
Ичиндара. По закону и по традиции ее сын считался отпрыском монаршего  рода.
На ее  потомство  распространялись  все  привилегии,  связанные  с  подобным
родством, но мало этого, Джастин получал право на трон в качестве племянника
Императора и его ближайшего родственника мужского пола.
   Джиро с удовольствием прикончил бы и  Джастина,  и  Касуму,  считая,  что
кровная вражда между ним и Акомой вполне оправдывает  такое  деяние;  однако
теперь, когда впереди возник заманчивый  призрак  трона,  он  будет  вдвойне
неумолим в своем стремлении увидеть Джаетина  мертвым.  Да  и  любой  другой
искатель руки Джехильи не будет склонен проявлять  милосердие  к  сопернику.
Джастин всего лишь мальчик, и "несчастный случай" со смертельным исход легко
может произойти во время войны.
   Мара поборола яростное желание выкрикнуть в лицо богам все  известные  ей
проклятия за такой поворот судьбы. Осмелившись пойти против  Ассамблеи,  она
все-таки рассчитывала на то, что  эдикт  магов  будет  удерживать  Джиро  на
достаточном расстоянии. Однако трагическое убийство  не  просто  бросило  ее
детей в мутный водоворот политики, но хуже того  -  они  оказались  в  самом
средоточии темных страстей!
   Хокану понимал всю меру опасности; об этом красноречиво свидетельствовали
его глаза, но выразить вслух общие страхи решился только Инкомо:
   - Одним ударом враги могут оставить без наследников и Акому, и Шиндзаваи.
   Мара спохватилась, вспомнив, что нельзя обсуждать такие  важные  дела  на
пристани, в присутствии целого  войска.  Она  повиновалась  незаметному  для
других жесту мужа и проследовала  через  плотную  толпу  воинов  к  главному
дворцу. Ровным тоном она заметила:
   - Я вижу, вы уже призвали к оружию  весь  местный  гарнизон.  Ради  наших
детей мы должны также отправить к союзникам и  вассалам  гонцов  с  приказом
готовиться к войне.
   Хокану поддержал ее, когда ей надо было переступить  через  порог;  чудом
было уже то, что руки у него  не  дрожали.  Он  не  стал  тратить  время  на
возражения  и  объяснять,  что  всеобщий  сбор  наверняка  вызовет  ответные
враждебные действия со стороны Ассамблеи, но холодно распорядился:
   - Инкомо, проследи, чтобы это было исполнено. Отправь  самых  быстроногих
наших вестников, и притом достаточно преданных, чтобы  выполнить  поручение,
пусть даже ценой собственной жизни. - Затем он обратился к Маре:
   - Пока тебя не было, я учредил цепочку вестников для связи между  здешней
усадьбой и поместьем Шиндзаваи. Мне помогал Аракаси, хотя он не одобрял этот
замысел. Приходилось  устраивать  все  в  большой  спешке,  и  потребовалось
участие многих людей, но нужно было добиться,  чтобы  послания  доставлялись
без задержек. Мой кузен Девакаи уже доставил нам достаточно трудностей, и  я
не удивлюсь, если он начнет действовать в качестве союзника Джиро.
   Инкомо поспешил к выходу; худые колени  старого  советника  цеплялись  за
полы его  церемониального  наряда.  Мара  жестом  велела  Сарику  и  Люджану
остаться:  предстояло  держать  совет.  Заметив,  что  Камлио,   все   время
державшаяся позади хозяйки, выглядит совсем растерянной, Мара ей также  дала
понять, что она и дальше должна находиться близ властительницы.
   Потом ее мысли вернулись к делам насущным, потому что Хокану сказал:
   - Наши сторонники выступят в поход ускоренным маршем. На некоторое  время
мы сможем укрыть часть своих отрядов под знаменами  союзников,  но  вряд  ли
надолго. Да будет над нами улыбка богов и да пошлют они хаос и  пыль,  чтобы
запорошить глаза Всемогущим! Какое облегчение  -  знать,  что  настал  конец
этому бездействию! - Его глаза сузились. - Господин  Анасати  слишком  долго
избегал возмездия за убийство моего отца. - Потом, помедлив,  он  привлек  к
себе Мару более крепким  и  более  долгим  объятием,  чем  то,  которым  был
вынужден ограничиться на людях.  -  Милая  моя,  какое  ужасное  возвращение
домой. Ты предприняла путешествие в Турил, чтобы предотвратить ужасы  войны,
а по  возвращении  узнаешь,  что  Игра  Совета  снова  вовлекает  Империю  в
кровопролитие.
   Он  взглянул  ей  в  лицо  и  помолчал;  деликатность  не  позволяла  ему
приступить к расспросам об успехе ее миссии.
   Мара угадывала смысл незаданных вопросов, и  среди  них  вопроса  о  том,
почему она - к его радостному изумлению  -  больше  не  ставит  ему  в  вину
разочарование при рождении Касумы. Она была на  волосок  от  смерти,  и  это
испытание заставило ее многое оценить по-другому. И она чуть слышным шепотом
начала с того, что было важнее всего:
   - Мне сообщили секрет, который я должна была бы с самого начала узнать от
тебя. - Ее губы сложились в слабую печальную улыбку. - Я знаю, что больше не
смогу иметь детей. Пусть это не будет препятствием к тому, чтобы ты произвел
на свет сына, о котором всегда мечтал.
   Брови  Хокану  протестующе   поднялись:   во-первых,   из-за   кажущегося
безразличия, с которым  она  сказала  это,  а  во-вторых,  потому,  что  она
пренебрегла более важным предметом обсуждения  -  ее  путешествием.  Однако,
прежде чем он успел что-то сказать до этому поводу, Мара добавила:
   - Супруг мой, мне показали чудеса.  Но  мы  должны  потолковать  об  этом
попозже - и наедине. - Она погладила мужа по щеке, поцеловала, а потом,  все
еще с любовью глядя на него и не отводя  глаз,  спросила  уже  совсем  иным,
требовательным тоном:
   - От Аракаси приходили какие-нибудь послания?
   -  За  время  твоего  отсутствия  -  целая  дюжина.  Последнее  сообщение
поступило вчера.
   Руки, обвивавшие ее талию, напряглись, словно он боялся,  что  неотложные
заботы, завладев ее вниманием, могут их разлучить.
   Обратясь к Сарику, Мара распорядилась:
   - Передай по сети Аракаси, что он мне нужен здесь, и как можно скорее.
   Властительница обернулась, и ей бросилось в глаза странное выражение лица
стоявшей позади Камлио: на нем читались страх и решимость.  Что  бы  она  ни
говорила Маре в далеких горах Турила про свои отношения с  Мастером  тайного
знания, все эти планы и решения рассыпались в прах перед  лицом  реальности:
скоро он будет здесь. Бывшая куртизанка встретила взгляд Мары и,  бросившись
к ее ногам,  распростерлась  на  полу  в  позе  беспредельного  почитания  и
повиновения.
   - Госпожа, я не прогневлю тебя.
   - Тогда не огорчай Аракаси на этот раз, - ответила властительница. -  Ибо
может случиться так, что от него будут зависеть все наши  жизни.  Встань.  -
Камлио повиновалась, и Мара продолжила более мягким тоном:
   - Ступай и приведи себя в  порядок.  Видят  боги,  мы  перенесли  тяжелое
путешествие, а в ближайшие дни у нас будет мало времени для отдыха. -  Когда
девушка выскользнула из комнаты, Мара обратилась к Люджану:
   - Помоги Ирриланди закончить развертывание войска, а когда оно  выйдет  к
месту назначения... - Тут она осеклась и посмотрела на мужа.
   Хокану ответил невеселой полуулыбкой:
   - Мы собираемся на берегу реки у края поместья, исходя из  предположения,
что  Джиро  пошлет  свое  главное  войско  водным  путем,  вниз  по  течению
Гагаджина. Ассамблея не может обвинить  нас  в  нарушении  эдикта,  если  мы
проводим  маневры  в  пределах   наших   границ.   Отряды   Шиндзаваи,   под
геральдическими  цветами  клана,  направятся  к  Кентосани   с   севера,   а
объединенный гарнизон Тускалоры и Акомы,  сформированный  в  твоем  поместье
близ  Сулан-Ку,  двинется  по  дороге,  чтобы  перехватывать  любые   отряды
традиционалистов или воинские  части  Анасати,  которые  будут  продвигаться
сухопутным маршрутом.
   Мара задумчиво обронила:
   - Джиро давно готовился к этому дню.
   Люджан подхватил ее мысль:
   - Осадные  машины?  Ты  думаешь,  они  у  него  спрятаны  в  лесах  южнее
Священного Города?
   - Южнее или севернее, - сказал Хокану.  -  Аракаси  сообщает,  что  место
пребывания механиков Анасати содержится в глубочайшей  тайне.  В  нескольких
посланиях  он  упоминает  о  том,  что  эти  машины  разобраны  на  части  и
переправлены окольными путями в неизвестные хранилища. Он пишет  также,  что
агенты, которых мы заслали к Анасати по замыслу игрушечника,  отправили  нам
только одно донесение. Судя по этому условному знаку, мы можем предположить,
что все складывается удачно и что они находятся там же, где осадные  машины.
Но охрана там очень сильная.
   - Будь я на месте Джиро, я бы также спрятала кое-где несколько  резервных
отрядов, - предположила Мара. Отдав несколько коротких распоряжений Люджану,
она не сразу отпустила его, сказав:
   - Я хочу посоветоваться с тобой и с  Ирриланди  до  того,  как  последний
корабль отойдет от причала. Мы ничего не знаем насчет  планов  развертывания
войска Джиро?
   По лицу Хокану она поняла, что ответ на ее вопрос будет неутешительным  и
что их обоих тревожит одна и та же мысль: неужели опасения Аракаси  верны  и
шпионская сеть Чимаки сумела обвести вокруг пальца разведку Акомы? Как иначе
можно объяснить, что перевозка осадных машин осталась незамеченной?
   Мара подвела итог:
   - Мы можем только гадать. Значит, нужно планировать предстоящую  кампанию
так, чтобы быть готовыми к любым неожиданностям.
   Отдав салют, военачальник Акомы поспешил к выходу, а  Хокану,  не  отводя
взгляда от жены, ласково упрекнул ее:
   - Мой храбрый полководец, по-твоему, мы тут без тебя бездельничали?
   Он потянул ее за собой  и  через  арочный  переход  привел  в  просторный
канцелярский зал, где были разложены подушки для  собраний  Совета  и  стоял
широкий невысокий ящик, заполненный песком, - так называемый песчаный  стол.
Там, вылепленная из  глины,  находилась  рельефная  карта  провинции  Зетак,
снабженная  условными  фигурками  и  фишками,   обозначающими   расположение
воинских отрядов.
   Мара взглянула на карту и нахмурилась. Ее  ожесточившееся  лицо  выражало
непреклонную решимость, когда она отметила:
   - То, что я здесь вижу, - это оборонительное развертывание.
   Не тратя времени на подробное изучение позиции, она задержала  взгляд  на
Сарике - единственном своем советнике, оказавшемся под рукой, - и с  мольбой
в голосе воззвала к супругу:
   -  Мы  стремились   предотвратить   возрождение   должности   всесильного
Имперского Стратега, но чего же добились? То, что мы считали своей  победой,
сейчас может обернуться самым сокрушительным  поражением:  Высший  Совет  не
существует,  а  если  нет  Высшего  Совета,  то  некому  и   санкционировать
законность возведения девочки Джехильи в сан Императрицы. Если не  вмешается
Ассамблея, Джастин попадает в дьявольскую ловушку.  Именно  потому,  что  он
является законным претендентом, он  станет  либо  бессловесной  марионеткой,
либо  острейшим  оружием,  которое  любой  мятежник  с  удовольствием  будет
использовать как предлог, чтобы разорвать страну на части в ходе гражданской
войны.  Лишенные  Совета,  мы  не  можем  назначить  регента,  при   котором
правительство употребит свою власть для поддержания спокойствия, до тех  пор
пока не будет найдено разумное решение вопроса о брачном  союзе  Джехильи  и
страна не получит законного Императора. Даже если в Имперском квартале у нас
наберется достаточное количество верных союзников,  мы  неминуемо  угодим  в
такую мешанину сталкивающихся интересов, предательств и  убийств,  что  Ночь
Окровавленных Мечей покажется невинной забавой  вроде  тренировочных  стычек
между отрядами неоперившихся новобранцев. И насилие  будет  продолжаться  до
тех пор, пока на поверхность  не  выплывет  какой-то  один  дом,  достаточно
сильный, чтобы заставить других выступить в поддержку его дела.
   - Какого дела, госпожа? - не выдержал Сарик. -  После  того  как  Ичиндар
дерзнул захватить абсолютную  власть,  кто  из  наших  честолюбивых  вельмож
удовлетворится восстановлением титула Имперского Стратега?
   - Ты смотришь в корень, - сухо подтвердила Мара. -  Законность  коронации
Джехильи никем не будет подтверждена. Даже если все мы встанем за нее горой,
можно ли представить себе двенадцатилетнюю девочку  на  месте  самодержавной
правительницы? Да еще с этой неженкой -  первой  женой  Ичиндара  -  в  роли
регентши? Если бы властитель Камацу  был  жив  и  по-прежнему  занимал  пост
Имперского Канцлера, то, может быть, мы могли бы надеяться, что когда-нибудь
увидим на  троне  женщину,  которой  станет  нынешняя  девочка.  Но  если  я
правильно истолковала некоторые твои замечания, Хокану, силы клана Каназаваи
сейчас раздроблены по милости твоих политических  соперников  и  недовольных
родичей. Тебе принадлежит  титул,  но  ты  еще  не  располагаешь  поддержкой
сплоченного клана, каким он был при твоем отце. Возможно, Хоппара Ксакатекас
и  впредь  будет  для  нас  надежным  союзником,  но  должность   Имперского
Главнокомандующего  все  еще  занимает  Фрасаи  Тонмаргу.  Да,  он   старый,
дряхлеющий человек, но при всем при том по рангу он выше Хоппары и к тому же
является собратом Джиро по клану, и, если разразится  смута,  я  сомневаюсь,
что он проявит  твердость  и  независимость.  Нет,  новый  Совет  невозможно
создавать сейчас, когда с минуты на минуту начнется кровопролитие. Все будет
по-другому: первый же властитель, который сможет захватить дворец,  заставит
жрецов посадить на трон Джехилью, а потом возьмет ее в жены и  объявит  себя
Императором.
   Свой вывод Сарик, как всегда, сформулировал в виде вопроса:
   - Ты уверена, что за убийством Императора, которое совершено человеком из
Омекана, стоит Джиро?
   Вопрос остался без ответа. Взгляд бездонных глаз  Хокану,  прикованный  к
жене, выражал нечто весьма близкое к страху. Он произнес очень  тихо,  но  в
его голосе слышались и ярость, и великая боль:
   - У тебя на уме  не  оборона,  властительница.  Ты  ведь  не  собираешься
призывать наши отряды  присоединиться  к  Имперским  Белым  для  отпора  тем
армиям, которые вскорости пойдут на штурм Кентосани?
   - Да, - холодно подтвердила Мара его догадку. -  Конечно,  не  собираюсь.
Если я первой доберусь до Священного Города, я намерена атаковать.
   -  Джастин?..  -  ахнул  Сарик  со  смешанным  чувством   преклонения   и
благоговейного ужаса. - Ты надумала возвести на трон своего сына, сделав его
мужем Джехильи?
   Мара резко обернулась, словно животное, загнанное в угол:
   - А почему бы и нет? - Все ее тело дрожало от напряжения. -  Он  законный
участник состязания за право получить божественный сан Императора.
   Наступила гнетущая тишина.  И  тогда  голосом,  пронзающим  сердце,  Мара
бросила в лицо собеседникам:
   - Неужели вы не видите? Неужели никто из  вас  ничего  не  видит?  Он  же
просто маленький мальчик, и это единственный путь, чтобы спасти его жизнь!
   Сарик  всегда  отличался  острым  умом.  Он  первым  просчитал  вероятные
последствия и предугадал даже то, чего пока не разглядела Мара,  ослепленная
страхом за сына. Он обратился к Хокану, который  так  и  стоял  с  застывшим
лицом, и, отбросив свой обычный такт, сказал без всяких околичностей:
   - Она права. Пока Джастин жив,  он  будет  источником  угрозы  для  любой
партии, которая захватит девочку и вынудит ее выйти  замуж  за  их  главаря.
Независимо  от  того,  насколько  сильна  будет  армия   этого   самозваного
императора, он приведет за собой к  трону  и  своих  врагов.  Уж  они-то  не
оставят без  внимания  ни  одной  статьи  закона,  и  титул  Слуги  Империи,
дарованный Маре, станет основанием для признания кровного родства Джастина с
императорской семьей. Властители, не желающие смириться с победой соперника,
ухватятся за этот предлог, объявив себя защитниками прав Джастина, хотим  мы
того или не хотим. А другие, может быть, охотно перебили бы всех нас,  чтобы
получить возможность посадить мальчика на трон как свою марионетку.
   - Гражданская война... - с болью проговорила Мара. - Если Джиро или любой
другой властитель завоюет корону,  нами  станет  править  не  Император,  не
окруженный почетом  Свет  Небес,  а  просто  более  прославляемый  Имперский
Стратег. Это  будет  сплав  худших  свойств  обоих  титулов,  тогда  как  мы
надеялись соединить лучшие.
   Хокану внезапно шагнул к жене, обнял ее  за  плечи  и  притянул  к  своей
груди, чтобы скрыть от всех ее слезы, которые - он видел это -  готовы  были
пролиться. А потом сказал мягко и печально:
   - Госпожа, не опасайся утратить мою поддержку. Никогда не опасайся этого.
   Согретая его теплом, Мара тихо спросила:
   - Так ты не будешь против?..
   Хокану пригладил прядь ее волос, выбившуюся из-под  головного  убора.  На
его липе стали заметнее морщины, проложенные заботами и тяжелыми раздумьями.
   - Я не могу притворяться, что мне нравится этот  замысел,  госпожа  моего
сердца. Но ты права. Из Джастина получится мудрый правитель, когда он станет
взрослым. А до  того  мы,  его  защитники,  будем  продолжать  сопротивление
жестокостям Игры Совета и крепить единство нашей страны. Все народы  Империи
должны склониться перед объединенным кланом Джастина и Джехильи...  и,  боги
свидетели, несчастная девочка заслуживает супруга, близкого ей по возрасту и
склонностям. Она действительно была бы достойна жалости, если бы стала женой
такого злобного и лицемерного честолюбца, как Джиро.
   Словно почувствовав, какие горькие мысли сейчас  теснятся  в  голове  его
жены - и о погибшем Айяки, и об опасности, нависшей над Джастином, -  и  как
она в эту минуту нуждается в утешении, Хокану решил, что другие  дела  могут
обождать, и поднял любимую на  руки.  Нежно  прижав  ее  к  своей  кирасе  и
покачав, как качают маленьких детей, он  вынес  ее  из  канцелярского  зала.
Когда Хокану свернул по коридору в  сторону  опочивальни,  он  бросил  через
плечо Сарику:
   - Если вы привезли из Турила какие-нибудь средства, способные  остановить
руку Ассамблеи, помолитесь богам, чтобы эти средства сработали. Ибо, если  я
не ошибаюсь, очень скоро мы встретимся на поле битвы с Джиро из Анасати.

***

   Оказавшись в  уединении  господских  покоев,  Мара  нетерпеливо  уперлась
руками в грудь мужа, стараясь высвободиться из его объятий.
   - Так много дел и так мало времени!
   Не обращая внимания на ее сопротивление, Хокану наклонился и уложил ее на
пышные подушки супружеского  ложа,  и  только  привычная  быстрота  движений
позволила ему удержать ее за запястья,  когда  она  попыталась  вскочить  на
ноги.
   - Госпожа, мы не захвачены врасплох. Благодаря Аракаси мы не оставались в
неведении того, что происходит. Кейок более искусный стратег, чем я или  ты,
и Сарик не станет терять время зря;  он  сообщит  им  без  промедления,  что
необходимо позаботиться  о  поддержке  притязаний  Джастина.  -  Когда  Мара
обожгла его яростным взглядом, он бесцеремонно встряхнул ее. - Дай себе хотя
бы час отдыха! От этого  никому  не  будет  хуже.  Пусть  твой  военачальник
посоветуется с Ирриланди и Кейоком и пусть исполняет свою  работу!  А  через
час - после того как он успеет собраться с мыслями - мы можем созвать  Совет
и сообща выбрать самый разумный способ действий.
   На Мару снова навалилась усталость.
   - Что ты думаешь о северных  поместьях  Шиндзаваи?  И  не  опасаешься  ли
подвоха со стороны твоего кузена Девакаи?
   - Нет, - отрезал Хокану. - Я же унаследовал от отца такого  превосходного
советника, как Догонди. Отец во всем на него полагался, особенно  когда  сам
надолго оставлял поместье - а этого часто требовала его должность Имперского
Канцлера. Догонди так умен и опытен, что мало кто может с ним сравниться,  а
теперь, когда заработала наша цепочка гонцов, уже до завтрашнего  заката  он
узнает о необходимости  поддержать  Джастина.  Они  с  Инкомо  -  закадычные
друзья. Доверься знан