гла прознать о тех образцах, что спрятаны у  нас  в  угольных
сараях...
   - ...в лесах к северу от Онтосета, - закончил за него  Чимака.  -  А  вот
поди ж ты, как-то прознала. - Чимака махнул рукой в сторону  доски.  -  Твой
ход, хозяин.
   Джиро  щелчком  двинул  вперед  "жреца".  Его  скулы  вспыхнули  багровым
румянцем, глаза сузились.
   - Каким же образом? И почему я только сейчас об этом слышу?
   - Терпение, господин -  Чимака  вывел  вперед  свою  "императрицу".  -  Я
приношу тебе новости только тогда, когда для них настает свой срок.
   Джиро с трудом сдержался, чтобы не поддаться гневу. Чимака  иногда  бывал
не в меру умен; к тому же его страсть к игре заходила слишком далеко. И  все
же в деле ему не было равных. Властитель Анасати усилием воли сосредоточился
на игре и, напустив на себя ледяное равнодушие, ждал, что будет дальше.
   - Отрадно видеть, господин, что  ты  в  совершенстве  овладел  искусством
терпения, - улыбнулся Чимака. - Мы  не  препятствовали  Маре  строить  козни
против нас и ждали, пока ее замыслы станут вполне ясными, чтобы не  оставить
от них  камня  на  камне,  когда  придет  пора  действовать.  Она  придумала
хитроумный план: подослать  к  нам  своих  людей  под  видом  ремесленников.
Оказавшись в наших тайных арсеналах, они должны были подпортить что-нибудь в
устройстве машин. Госпожа Акома тешила  себя  надеждой,  что  в  бою  машины
откажут да еще поубивают наших же воинов.
   Джиро был поражен:
   - Неужели Мара сама до этого додумалась?
   - Ничуть не бывало; ее надоумил мастер-игрушечник.
   Чимака двинул следующую фигуру, и "жрец" противника оказался под угрозой.
   Властитель  Анасати  поджал  губы.  Скрытность  советника   граничила   с
непочтительностью, но Джиро не стал ему выговаривать. Он и сам знал за собой
недостаток, который мешал ему даже в игре, - склонность к поспешным выводам.
Хитроумие и обстоятельность  Чимаки,  способного  годами  плести  паутину  и
расставлять ловушки, были на руку правителю.  Джиро  решил  вывести  "жреца"
из-под удара и тем самым продемонстрировать свою осторожность.
   - Ну и какой же ход ты теперь готовишь, первый советник?
   Чимака злорадно ухмыльнулся:
   - Надо перехватить инициативу у Мары и разыграть ее  же  гамбит.  У  меня
имеется список всех ее лазутчиков. Можно принять их на службу и доставить во
владения Анасати, а уж тут мы сумеем сделать так, чтобы они навсегда исчезли
в каком-нибудь глухом уголке.
   - То есть убить их? - поморщился Джиро. Накативший  приступ  брезгливости
на какую-то минуту отвлек его внимание от игровой доски.
   Тем временем Чимака двинул вперед другую пешку,  создав  опасность  сразу
для двух фигур вельможного партнера.
   - Я  бы  хотел  захватить  лазутчиков  без  шума.  -  Его  голос  выдавал
неподдельное удовольствие; в такие мгновения первый  советник  дома  Анасати
напоминал  мурлыкающего  кота.  -  Зачем  же   убивать?   Они,   несомненно,
располагают полезными для нас сведениями. Прежде всего я хотел бы  выведать,
каким именно способом игрушечник  Мары  собирается  вывести  из  строя  наши
осадные  орудия.  Он  наверняка  до  тонкости  продумал,   как   переиначить
устройство машин: ведь все переделки должны ускользнуть от внимания тех, кто
наблюдает за сооружением орудий. Впрочем, это можно считать просто  праздным
любопытством с моей стороны.
   Все более воодушевляясь, Чимака продолжал:
   - Гораздо важнее другое. Если удастся развязать язык хотя  бы  одному  из
них и узнать, как у них налажена связь с Акомой,  то  мы  сумеем  передавать
через их шпионскую сеть ложные сообщения. Властительница не догадается,  что
ее замысел сорван, до того самого дня, когда мы выступим против  Императора.
Когда  наши  орудия  начнут  крушить  стены  императорской   цитадели,   она
понадеется, что их мощь обратится  против  нас,  и  прикажет  своим  отрядам
занять наиболее выгодные  позиции,  чтобы  воспользоваться  хаосом  в  твоем
войске, - ведь она-то будет убеждена, что этот хаос неминуемо возникнет!
   Заранее ликуя при мысли о предстоящем посрамлении Мары, Чимака закончил:
   - На самом же деле наши новые орудия будут работать безупречно,  и  Акома
окажется на поле с наружной  стороны  цитадели,  тогда  как  мы  уже  успеем
закрепить свои позиции внутри, под защитой крепостных стен.
   Джиро пришлось пожертвовать сильной фигурой  -  "крепостью",  после  чего
легким наклоном головы он выразил согласие с доводами советника:
   - Поручаю тебе заняться этим делом.
   Властитель не снизошел  до  обсуждения  столь  незначительной  темы,  как
необходимость силой вырывать у пленников "полезные сведения". Он  отнюдь  не
принадлежал к породе слабонервных чистоплюев; пытки просто  не  интересовали
господина Анасати. Он имел обыкновение прочитывать записи допросов, и  этого
было вполне достаточно. А сейчас  его  мысли  устремились  в  более  высокие
сферы.
   - Что  же  касается  Ичиндара...  Мы,  кажется,  уже  согласились:  лучше
подстрекнуть       к       цареубийству       какого-нибудь       оголтелого
фанатика-традиционалиста. Вовсе не обязательно бросать в  бой  армию,  чтобы
убрать с пути венценосца. - Почти язвительно Джиро закончил:
   - Кажется, Черные Ризы не одобряют гражданских войн.
   - Конечно. Нет ничего более разрушительного для любого народа.  -  Чимака
сделал очередной ход и обернулся, чтобы принять от своего помощника  суму  с
только что прибывшими донесениями. - Но, как мы уже говорили раньше, даже  у
мертвого Императора останутся союзники. Они будут  бесноваться  за  стенами,
пытаясь протолкнуть к престолу своего  ставленника.  Если  ты  вознамеришься
спасти Империю и положить конец хаосу, снова  учредив  должность  Имперского
Стратега, тебе потребуется захватить Джехилью: только  это  может  послужить
порукой твоего могущества. Даже если не принимать во внимание  сопротивление
Мары и Хокану, ты будешь вынужден сломить оборону цитадели, чтобы заполучить
старшую дочь Императора... прежде чем это сделает кто-то другой.
   Могло показаться, что все эти  рассуждения  Джиро  пропустил  мимо  ушей,
целиком  сосредоточившись  на  игре.  Чимака  отвернулся  от  доски  и  стал
просматривать полученные свитки. Выбрав один из них, он  удостоверился,  что
бумажная оболочка не помята и не повреждена,  после  чего  сломал  печать  и
быстро  пробежал  взглядом  по  строчкам  тайнописи.  Ему   не   требовалось
дополнительное время на расшифровку.
   - Интересно... - пробормотал советник себе под нос.
   Почему-то он вдруг подумал о том,  в  какое  раздражение  пришел  бы  его
хозяин, узнав о бывших воинах Минванаби, которых  Чимака  прятал  в  далекой
северной провинции.
   Даже если они окажутся полезными в деле низвержения Мары,  решил  Чимака,
хозяин  устроит  ему  разнос.  Губы  престарелого   интригана   искривились.
Насколько легче была бы служба там, где хозяин не столь ревностно  оберегает
свое уязвленное самолюбие! И не возводит каждый свой каприз в  ранг  высокой
политики...
   Когда Джиро наконец сделал следующий ход, Чимака  легким  толчком  пальца
передвинул свою "императрицу" на  новую  клетку.  Он  задумался  над  другим
вопросом: отличается ли правление женщины от мужского правления? Как живется
тому Мастеру тайного знания из Акомы, с которым Чимаке  приходится  мериться
силами в ежедневном состязании умов? Позволено ли этому незримому противнику
выполнять свою работу так, как он  сам  считает  нужным,  или  у  него  руки
связаны так же, как  у  самого  Чимаки?  Только  исключительная  одаренность
главного разведчика могла удержать такую сеть в целости и сохранности  после
падения дома  Тускаи.  Поставив  себе  на  службу  воинов  и  слуг  погибшей
династии, Мара сумела убедительно доказать ошибочность общепринятого взгляда
на таких людей как на безвозвратно  утративших  честь.  И  уж  наверняка  те
молодчики, которые служили шпионами у Тускаи, еще более рьяно  принялись  за
работу в интересах Акомы.
   Но возможно, разведкой Акомы и по сей  день  руководит  человек,  некогда
входивший в число советников правителя Седзу? Нет, едва ли, ибо отец Мары  и
в Совете, и на поле сражения действовал  всегда  открыто  и  не  прибегал  к
окольным путям.
   Первый советник Анасати погладил подбородок и краешком глаза заметил, как
помрачнел хозяин, только сейчас сообразивший, что его план атаки  трещит  по
всем швам. Чимака отложил послание и  взял  следующее,  содержание  которого
заставило его вскочить и разразиться проклятиями, что случалось с ним крайне
редко.
   Джиро лениво поинтересовался:
   - В чем дело?
   - Дьявол!.. - Чимака потряс в воздухе пергаментным свитком. - Наверняка я
просчитался... недооценил его...
   - Это ты о ком? - Удивленный  Джиро  поспешил  отодвинуть  доску  с  пути
своего советника, который принялся возбужденно шагать по комнате.  -  У  нас
какие-нибудь затруднения? Неожиданные препятствия?
   Чимака уперся в хозяина остановившимся взглядом:
   - Возможно. Обехан из тонга Камои убит. У себя в гареме!
   Джиро слегка пожал плечами:
   - Ну и что?
   - Ну и что!.. - возмутился Чимака. Видя, что  его  резкий  тон  покоробил
хозяина, он сообщил подробности:
   - Господин, у этого главаря убийц была такая сильная охрана,  какой  мало
кто еще мог бы  похвастаться,  и,  однако,  его  зарезали!  Мало  того,  его
персональный  убийца  сумел  бесследно  улизнуть!  Чистая   работа.   Весьма
профессиональная.
   Более  внимательно  вчитавшись  в  строки  послания,  он  с   нарастающим
изумлением доложил:
   - Здесь говорится, что община Камои  распалась.  Теперь  это  всего  лишь
люди, лишившиеся хозяина, то есть серые воины.
   Отсюда следовал единственно возможный вывод.
   - Значит, записи тонга  утрачены?  -  спросил  Джиро  нарочито  спокойным
тоном. В анналах тонга содержались кое-какие сведения, губительные для чести
дома Анасати, не говоря уже о последней по времени выплате огромной суммы за
покушение на старого Фрасаи Тонмаргу: слишком уж  часто  дряхлеющий  министр
прислушивался к мнению Хоппары Ксакатекаса, когда  ему  требовался  совет  в
распутывании политических хитросплетений. Со дня на день Хокану займет  пост
своего отца, но из-за союза с Марой  он  неизбежно  будет  выступать  против
любых действий,  предпринимаемых  союзниками  Джиро.  Чтобы  положить  этому
конец,  необходимо  лишить  его  поддержки  могущественного   Фрасаи.   Если
избавиться от верховного главнокомандующего, то влияние Имперского  Канцлера
сойдет на нет. Но Джиро был заинтересован в том,  чтобы  убрать  Фрасаи  без
шума: убийство родича, да к тому же предводителя собственного клана, даже по
цуранским меркам считалось в высшей степени предосудительным деянием.
   Все еще не справившись с ошеломлением, Чимака ответил:
   - Секретные записи украдены: так, по крайней мере, утверждает  собиратель
слухов в Священном Городе. Я опасаюсь, не попали ли записи в руки Мары?
   "Скорей всего, так оно и произошло", - подумал советник. Если бы доступ к
столь важным тайнам получил кто-нибудь из союзников Джиро,  то,  разумеется,
агентам Анасати это стало бы известно; ну а враг просто-напросто постарается
использовать  полученные  сведения  с  наибольшей  выгодой  для  себя...   У
властителя Анасати имеется лишь один враг,  которому  запрещено  затевать  с
Анасати распри, - партия Акомы-Шиндзаваи, группирующаяся вокруг Мары. Чимака
снова потер подбородок; партия в шех была напрочь  позабыта.  Что,  если  он
ошибся в расчетах? Что, если Мастер тайного  знания  Акомы  оказался  лучшим
игроком, чем он сам? Что, если капкан,  поставленный  на  погибель  Анасати,
ждет лишь малейшей ошибки, неверного шага, чтобы захлопнуться?
   - Что-то ты забеспокоился, - заметил Джиро притворно-скучающим тоном.
   Чувствуя  скрытое   недовольство   хозяина,   Чимака   счел   нужным   не
задерживаться на столь опасном предмете.
   - Я просто осторожен, - возразил он.
   Первый советник достаточно хорошо знал самого себя и помнил,  что  худшие
из его ночных кошмаров  редко  сбывались  наяву.  Живое  воображение  немало
способствовало тому, что он стал  виртуозом  своего  дела.  В  пылу  заочной
схватки с главным разведчиком Акомы он легко  мог  бы  увлечься  и  утратить
бдительность. Сейчас его долг -  сосредоточиться,  ждать  и  наблюдать,  как
терпеливый зверолов. Учеников  игрушечника  из  Акомы  следует  захватить  с
предельной осторожностью.
   Некое шестое чувство подсказало ему, что он молчит уже  слишком  долго  и
хозяину это может не понравиться. Поэтому Чимака лучезарно улыбнулся:
   - Приступим к завтраку? Или вначале закончим партию, которую ты уже почти
проиграл?
   Джиро окинул взглядом положение  фигур  на  доске,  жестом  отмел  второе
предложение советника и хлопнул в ладоши, вызывая слуг.
   - Два поражения на пустой желудок  -  это  уж  слишком,  -  наставительно
произнес он. Но как видно, его не оставляли мысли о мертвом Обехане. -  Будь
она проклята!.. - Он надеялся, что эти слова прозвучали достаточно тихо и их
не расслышал первый советник. - Если бы не запрет магов, уж я бы  постарался
опозорить ее и заставил умолять о пощаде!

***

   Садовник обтер лоб. Казалось, что в этот жаркий полуденный час он  просто
отдыхает, опираясь на черенок лопаты, и обводит взглядом цветники и  клумбы.
Не осталось ни засохших стручков, ни увядших  лепестков,  которые  могли  бы
нарушить их яркую красоту. Садовник мог быть доволен плодами  своих  трудов:
ровная почва без единого  сорняка,  аккуратно  подстриженные  кусты.  Хозяин
сада, отставной имперский офицер, получивший от казны этот дом  с  усадьбой,
наведывался сюда редко. Он дорожил покоем и  тишиной,  предпочитая  коротать
дни в другом своем жилище, подальше от суеты Священного  Города.  Полуслепой
от катаракты, он не запоминал лица садовников, трудившихся в  его  городской
резиденции, и потому этот очаровательный садик напротив городской библиотеки
служил для Мастера тайного  знания  идеальным  местом  встреч  с  теми,  кто
приносил ему сведения, добытые с помощью взятки у  кого-нибудь  из  архивных
переписчиков.
   Поплевав на ладони, как заправский  землекоп,  Аракаси  снова  взялся  за
лопату. Руки у него загорели так, словно он всю жизнь только этой работой  и
занимался. Если не считать взгляда живых глаз, который он то и  дело  бросал
через улицу, во всем остальном Мастер в совершенстве играл принятую на  себя
роль.
   Сейчас он был еще более осторожен, чем обычно.
   После встречи с Камлио он утратил изрядную долю уверенности  в  себе.  Он
даже начал сомневаться в своей способности действовать с прежней  быстротой:
а вдруг какие-то привязанности заставят его в решительный миг  заколебаться?
Он больше не мог относиться к людям - даже к врагам - просто как к пешкам на
игровой доске. Если личные чувства вступят в спор с долгом, то  каким  может
оказаться исход подобного спора? Даже подумать об этом было страшно.
   С тех пор как потерпели неудачу все попытки пробраться в Город Магов,  он
понимал, что любые изыскания в старых трактатах о  чародействе  или  попытки
узнать  нечто  о  запретных  для  непосвященных  исторических  эпохах  могут
привлечь внимание. Кроме того, Джиро питал особую страсть к  библиотекам,  и
среди работников этих заведений добрая половина  была  агентами  Анасати.  В
имперских архивах посетители появлялись редко,  если  не  считать  школяров,
изучающих историю и состоящих, как правило, при том или  ином  храме.  Любым
чужаком здесь наверняка заинтересуются. С тех пор  как  Ичиндар  поднялся  к
высотам абсолютной власти, его Тронный  зал  в  День  прошений  стал  местом
горячих диспутов относительно неясных статей законов. Высший  Совет  уже  не
посылал срочных курьеров, которым поручалось пересмотреть груды  пожелтевших
пергаментов для  уточнения  спорных  толкований  традиции,  когда  возникали
разногласия между властителями или гильдиями.
   Аракаси стоило немалых трудов найти школяра-переписчика,  которому  можно
было бы довериться. В конце концов пришлось призвать  на  помощь  служителей
Красного бога, которые считали себя в долгу перед властительницей  Марой  за
ее прошлые милости.
   Сменив лопату на  грабли.  Мастер  ровнял  теперь  почву,  но  все  время
украдкой поглядывал через садовые  ворота  на  резную  дверь  расположенного
напротив  здания  архива.  Его  не  покидало  беспокойство.   Он   не   смел
воспользоваться услугами своих агентов, постоянно  живущих  во  дворце,  так
как, по его предположению, за всеми сейчас неусыпно  следят  ищейки  Чимаки.
Судя по многим признакам, дворцовая  ветвь  шпионской  сети  Акомы  раскрыта
неприятелем. Поэтому Аракаси и заслал в  архив  безобидного  школяра,  чтобы
сбить со следа лазутчиков Чимаки, хотя и понимал, что долго держать врага  в
заблуждении ему не удастся.
   Все рукописи, которые требовались Мастеру, получали в  свое  распоряжение
два жреца Туракаму и школяр-послушник, приносивший сюда запечатанные  пакеты
из Высокого Храма. Ночи Аракаси проводил при  зажженных  свечах,  кропотливо
разбирая  выцветшие  строчки.  Каждое  утро,  на  рассвете,   он   отправлял
шифрованные послания Маре, недавно перебравшейся в старое  родовое  поместье
Акомы; с каждым днем они все ближе подбирались к разгадке. Следовало узнать,
когда произошел конфликт, завершившийся заключением  секретного  договора  с
чо-джайнами.  Возможно,  его  можно  было  отнести   к   эпохе   гражданских
потрясений, имевших место восемнадцать веков назад, через два столетия после
основания Империи; однако нельзя было отбросить и  другой  период,  четырьмя
столетиями позже: в рукописях не сохранилось упоминаний ни о  каких  войнах,
но при  обзоре  семейных  родословных  обнаружилось,  что  тогда  во  многих
династиях наследственные титулы перешли к двоюродным или троюродным братьям,
среди которых было непомерно большое количество несовершеннолетних. Но  если
бы причиной таких  крупных  переломов  в  жизни  династий,  во  всех  прочих
отношениях  вполне  благополучных,  был  какой-нибудь   повальный   мор,   в
манускриптах непременно было бы об этом сказано.
   Сохранившиеся  податные  ведомости  также  свидетельствовали,  что  в  те
времена  резко  возросли  суммы  собранных  налогов,  но  при  том  осталось
незаполненным множество строк - там, где  следовало  находиться  пометкам  о
том, на что были потрачены  эти  деньги.  И  вот  сейчас  Аракаси  маялся  в
ожидании, пока ему доставят перечень имперских расходов, относящихся к  двум
"подозрительным" периодам. Если окажется, что сенешаль Императора выплачивал
солидные суммы артелям художников за фрески с  изображением  батальных  сцен
или же зодчим и скульпторам за сооружение грандиозных триумфальных арок,  то
тут и гадать нечего: шла война. Тогда  по  храмовым  летописям  можно  будет
проследить, какие пожертвования на возведение  молитвенных  ворот  присылали
богатые вдовы, чтобы боги  милостиво  приняли  души  их  мужей,  погибших  в
сражении. Нахмурившись, Аракаси ссутулился над своими граблями.  Если  будут
получены доказательства, что  именно  война  тогда  опустошала  Империю,  то
придется покопаться в семейных архивах: в дневниках или  в  переписке  давно
погибших правителей могут отыскаться  сведения  о  жестоком  противоборстве,
любые упоминания о котором, вероятно, были попросту изъяты из  общедоступных
хроник.
   При  составлении  инструкций  Мастеру  тайного  знания   Мара   соблюдала
величайшую щепетильность, прежде всего считаясь с его опасениями  и  дурными
предчувствиями. Иллюзий она не питала: так же как и он сам,  Мара  понимала,
что связь с Камлио сделала  его  уязвимым.  Но  если  щадить  его  сердце  и
таланты, то в любую минуту  Акома  встанет  перед  лицом  более  грозного  и
губительного замысла Ассамблеи Магов. Ибо  чем  дальше,  тем  больше  крепла
уверенность: Черные Ризы  противятся  переменам.  Они  допустили  возвышение
Ичиндара, потому что в их интересах было  ун