или зеленый  цвет  Акомы,  выстроились
квадратами в шахматном порядке.
   - Будь я помоложе, - прогрохотал  Чипино,  -  юному  Хокану  пришлось  бы
потесниться.
   Так-так, отметил про себя Кевин не без укола ревности,  по  крайней  мере
властитель Ксакатекаса не  остался  равнодушным  к  чарам  госпожи,  которая
рассчитывает заключить с ним союз.
   - В таком случае твоя красавица супруга приказала бы меня отравить, -  не
смутилась Мара. - Надеюсь, госпожа Изашани в добром здравии?
   - О да, благодарю; и несказанно рада  моему  отсутствию  -  боится  снова
забеременеть. - Он обернулся к носильщикам:
   - Здесь свернуть.
   Процессия миновала узкий переулок и остановилась  у  большого  постоялого
двора. Под навесом вдоль всей стены тянулись торговые ряды  с  разнообразной
снедью. Здесь можно было выбрать и суп, и печенье, и отвар из местных  трав,
называемый тэш, и самую обычную  чоку.  Завидев  свиту,  горожане  поспешили
убраться подобру-поздорову. Столы и лавки сразу опустели. Слуги в  мгновение
ока убрали объедки и подали блюда.  Усадив  Мару,  Чипино  занял  господское
место во главе стола, поставил локти на отскобленные добела доски и  опустил
подбородок на сплетенные пальцы.  Он  не  сводил  глаз  с  молодой  женщины,
которая разделалась с правителем Джингу Минванаби в его же собственном  доме
и на удивление быстро поднаторела в Игре Совета.
   Воины Акомы и Ксакатекаса стояли плотным кольцом,  и  Кевин,  оттесненный
вместе с носильщиками, не слышал  ни  слова.  Наблюдая  за  позой  Мары,  он
заключил, что светские любезности сменились серьезной беседой. Угощение  так
и осталось  нетронутым;  вскоре  подносы  были  сдвинуты  в  сторону,  чтобы
освободить место для пергаментных карт  и  грифельных  дощечек,  принесенных
бессловесным слугой в желто-пурпурной ливрее.
   Через некоторое время Мара жестом подозвала к себе Кевина.
   - Слушай, что здесь будет говориться, - бросила она, и  мидкемиец  понял,
что собственное мнение до поры до времени следует держать при себе.
   Не один час прошел  в  обсуждении  прошлогодних  враждебных  вылазок,  за
которыми последовал приказ Высшего Совета.
   -  С  определенностью  можно  утверждать  только  одно,  -  подвел   итог
Ксакатекас.  -  Налетчиков  из  Цубара   становится   все   больше,   а   их
воинственность не знает удержу. Что отсюда следует?
   Мара выдержала его взгляд.
   - Это мы вскоре узнаем, господин Чипино. - Она покрутила в пальцах пустую
пиалу и туманно добавила:
   - Будь уверен, мои земли под надежной охраной.
   Ксакатекас обнажил зубы в улыбке.
   - Как видно, дочь властителя Седзу, мы с  тобой  понимаем  друг  друга  с
полуслова. Враг останется ни с чем. - Протянув руку с кубком из  джамарского
хрусталя, он негромко провозгласил:
   - За победу.
   Мара кивнула, глядя ему в глаза, и у Кевина по спине  почему-то  пробежал
холодок.

***

   К тому времени, как Мара и Чипино поднялись из-за стола, разгрузка  судна
была закончена. Рядом с  паланкином  Ксакатекаса  ожидали  дорожные  носилки
Акомы. Слуги пригнали караван вьючных животных - поджарых шестиногих зверей,
которых Кевин для себя определил как нечто среднее между худосочной ламой  и
тощим  верблюдом.  У  них  были  невообразимые  уши,   покрытые   чешуей   и
извивающиеся наподобие ползучих гадов. Вся  поклажа  -  сундуки  с  одеждой,
походные шатры, горелки, мешки угля, бочонки с маслом, провиант и амуниция -
была приторочена к подковообразным рамам,  закрепленным  на  спинах  зверья.
Караван  получился  чрезвычайно   длинным   и   шумным:   блеяли   животные,
перекликались смуглые  проводники  в  развевающихся  бурнусах,  погонщики  в
мешковатых полосатых хламидах покрикивали на скотину.  Солдаты  и  чо-джайны
построились в походный порядок. Теперь путь лежал в горы.
   Кевин, шагавший  рядом  с  домашними  слугами,  засмотрелся  на  озорного
ребенка, возившегося в  придорожной  канаве.  Вдруг  сзади  словно  плеснули
чем-то теплым. Резко обернувшись, Кевин  увидел  у  себя  на  рукаве  липкий
плевок.
   - Черт подери, - с отвращением выругался он по-мидкемийски.
   Люджан сочувственно улыбнулся.
   - Держись подальше от этих бестий, -  запоздало  предупредил  он.  -  Это
квердидры. Чуть что - плюются.
   Кевин тряхнул  рукой,  чтобы  сбросить  пенящийся  сгусток,  от  которого
омерзительно воняло тухлятиной.
   - Видно, им не нравится,  как  от  тебя  пахнет,  -  со  смехом  заключил
военачальник.
   Кевин поглядел на своего  шестиногого  обидчика;  тот  устремил  на  него
фиалковые глаза, опушенные густыми ресницами, и брезгливо выпятил губу.
   - Взаимно, - фыркнул мидкемиец.

***

   На подходах к  перевалу  пейзаж  стал  совсем  Другим.  Лесистые  заросли
сменились голыми  каменистыми  плоскогорьями.  Обрывистые  утесы  утопали  в
бескрайнем океане песка.  С  бледно-зеленого  неба  нещадно  палило  солнце.
Казалось, под его лучами плавятся даже скалы, обливаясь красными, черными  и
охристыми потеками.
   Зато к вечеру на горы опускался  холод.  Никакая  одежда  не  спасала  от
колючих  порывов  ветра.  Проводники  и  погонщики  закрывали  лица  шейными
платками.
   Кевин и Мара  с  интересом  разглядывали  причудливые  выветренные  пики,
подпиравшие келеванское небо. Однако их любопытство  резко  пошло  на  убыль
после первого же налета, который не заставил себя долго ждать.
   Где-то впереди, на крутой тропе, раздался  леденящий  кровь  вопль.  Мара
высунула голову из дорожного паланкина:
   - Что случилось?
   Люджан, мгновенно выхватив меч, сделал ей знак  задернуть  полог.  Однако
она успела заметить на гребне приземистые, широкоплечие  фигурки,  с  боевым
кличем выскакивающие из  расщелины.  Некоторые  из  них  тащили  на  привязи
квердидр.
   Люджан отдал приказ командиру авангарда и сделал круговое движение мечом.
Рота воинов Акомы отделилась от  колонны;  следом,  выступили  стремительные
чо-джайны, без труда обогнавшие солдат.  Пока  воины  рассредоточивались  по
широкой дуге, чтобы оградить караван, чо-джайны по приказу своего  командира
прорвались сквозь ряды кочевников и преградили им путь к отступлению.
   - Вы поступаете под командование офицеров  господина  Чипино,  -  крикнул
Люджан воинам Акомы.
   Тут властитель Ксакатекаса что-то сказал Маре, не выходя из паланкина,  и
она тронула своего военачальника за рукав:
   - Господин не велит брать пленных.
   Люджан  передал  приказ  по  цепочке.   Кевин   неотрывно   наблюдал   за
чо-джайнами. Блестящие  хитиновые  панцири  этих  насекомообразных  уверенно
скользили вверх по склону; неописуемые лица, полузакрытые  черными  шлемами,
даже отдаленно не напоминали человеческие. Передние конечности, острые,  как
клинки, были подняты вверх, чтобы убивать. Кочевники пришли в смятение.  Они
выталкивали  вперед  упирающихся  квердидр,  чтобы  нарушить  стройные  ряды
чо-джайнов. Но Лакс'л и его  воины  ловко  обходили  обезумевшую  от  страха
скотину. Они двигались совершенно бесшумно,  если  не  считать  постукивания
когтистых ног по камням. Кочевники попытались обратиться в бегство.
   Расправа была недолгой. У Кевина, немало войн повидавшего на своем  веку,
по спине побежали мурашки. До сих пор он даже не представлял, как  сражаются
чо-джайны: они выпускали неприятелям кишки, нанося удар сзади.  Их  движения
были молниеносны и точны.
   - Твои чо-джайны знают свое дело, - мрачно заметил Ксакатекас.  -  Отныне
кочевники не раз подумают, прежде чем грабить наши обозы по пути в Иламу.
   Мара раскрыла веер, чтобы чем-то занять  дрожащие  руки.  Она  не  любила
кровопролития, но не должна была обнаруживать слабость при виде битвы.
   - Зачем им понадобилось нападать на караван, идущий с такой  охраной?  Во
имя Лашимы, они же не слепые: ведь с нами твое походное охранение и три роты
воинов.
   Внизу, в отдалении, воины Акомы безуспешно  пытались  вернуть  в  колонну
перепуганных квердидр. Господин Чипино отрядил им в помощь своих погонщиков,
лучше знакомых с повадками вьючного скота.
   - Кто знает, что движет этими дикарями, - произнес он. - Можно  подумать,
это истовые приверженцы Красного бога.
   Однако кочевники Дустари не верили в Туракаму -  во  всяком  случае,  так
гласили священные книги, которые  Мара  читала  в  монастыре  Лашимы.  А  те
ответные действия, что предлагал властитель Ксакатекаса  во  время  изучения
карты военных действий, могли привести только к ненужным потерям.
   Складывая веер, Мара обратилась мыслями к Айяки.  Никогда  еще  страх  за
него, оставшегося дома без материнского присмотра, не был таким  жутким.  До
сих пор она надеялась, что за  морем  можно  будет  оказать  военную  помощь
Ксакатекасу в какой-нибудь важной операции и единым махом пресечь  вражеские
вылазки на границе. Теперь стало ясно, что дело обстоит куда серьезнее.  Она
не успевала домой даже к осеннему севу. Ее охватили мрачные предчувствия. Но
высказывать свои опасения вслух было не принято.
   Когда караван благополучно перестроился и тронулся в путь, Мара  захотела
узнать о  наиболее  значительных  приметах  здешнего  края.  Кевин  тоже  не
пропускал ни слова из того,  что  рассказывал  один  из  лучших  разведчиков
Ксакатекаса, знавший все названия горных вершин, плато и долин.

***

   Для  знакомства  с  этой  неприветливой  местностью   времени   оказалось
предостаточно.  Недели  и  месяцы  от  одного  налета  до  другого  тянулись
томительной чередой. По вечерам Кевин приходил в походный шатер Мары, сшитый
из  нескольких  слоев  дубленой  кожи,  но  при  этом  поражавший   роскошью
внутреннего убранства.
   - Кто идет? - спрашивал часовой у входа.
   - Это я, - коротко отзывался Кевин.
   Часовой убирал копье, преграждавшее доступ в шатер, и Кевин, согнувшись в
три погибели, нырял под низкий полог.
   Внутри шатер был перегорожен на несколько комнат. Сюда не проникала  пыль
пустыни. С верхнего  каркаса  свисали  шары-светильники  работы  чо-джайнов.
Вдобавок к этому главные покои освещались факелами, укрепленными  по  углам.
Ковры,  подушки  и  покрывала  образовывали  причудливую  палитру  красок  и
оттенков.
   Эти цветные квадраты могли бы навести на  мысль  о  шахматной  доске,  но
Кевин, как ни старался, не  мог  уподобить  Игру  Совета  шахматной  партии.
Цуранские представления о чести  казались  ему  слишком  запутанными,  чтобы
разложить их на логичные, последовательные  ходы.  Зато  тактика  кочевников
выглядела вполне осмысленной. Кевин наблюдал за  ними  уже  не  один  месяц.
Разбойничьи вылазки совершались по большей части ночью и  почти  всегда  без
шума. Видимо, враги поставили своей целью взять измором армии Ксакатекаса  и
Акомы, перемежая решительные  нападения  со  зловещим  бездействием.  Налеты
планировались с таким расчетом, чтобы держать караван  в  постоянной  боевой
готовности.
   Силы Ксакатекаса были рассредоточены  для  охраны  многочисленных  мелких
обозов. При поддержке Акомы властитель Чипино  надеялся  нагнать  страху  на
кочевников и заставить их отойти от границы. Однако из этой затеи ничего  не
вышло - враждебные вылазки только участились.
   Месяц за месяцем ничего не менялось. У Кевина чесался язык высказать свое
мнение: эти налеты не случайны.  Подтверждением  тому  мог  бы  служить  его
личный военный опыт. Но цурани  не  щадили  пленных  мидкемийских  офицеров.
Опасаясь за свою жизнь, он ни за что не признался  бы  в  своем  благородном
происхождении.
   Сбросив башлык и сандалии, чтобы слуги очистили их от пыли, Кевин, ступая
босыми ногами по  коврам,  вошел  в  главные  покои.  Мара  сидела  рядом  с
Люджаном, рассматривая начерченную на песке схему боевых позиций.
   - А, вот и ты, - подняла голову Мара. - Мы обсуждаем перемену стратегии.
   Мидкемиец заинтересовался. Опустившись коленями на подушку подле чертежа,
он внимательно изучил расположение желтых и  зеленых  флажков,  обозначающих
позиции Ксакатекаса и Акомы. Войска были сосредоточены вдоль рек,  перевалов
и горных теснин. Здесь враги получали возможность передвигаться без  всякого
шума: лишь по чистой случайности часовой мог бы заметить движущуюся  тень  в
отблеске луны или звезд. Даже нечаянный скрип гравия заглушали порывы ветра.
Кинжалы кочевников, хоть и не выкованные  из  металла,  перерезали  горло  в
мгновение ока.
   - Мы хотим лишить их съестных припасов,  -  объяснила  Мара.  -  Попросту
сжечь все склады. Ты тоже можешь высказать свое мнение, ведь эти  места  нам
всем одинаково мало знакомы.
   Кевин облизнул пересохшие губы. Изучив песчаную карту, он заподозрил, что
неприятелю только это и требовалось: выманить их на открытую местность.
   - Госпожа,  еще  раз  предлагаю  не  устраивать  никаких  вылазок  против
кочевников. На их стороне преимущество: они знают эту землю  как  свои  пять
пальцев. Пусть они подходят к нам вплотную - и встречают смерть  на  остриях
наших копий. Тогда с нашей стороны практически не будет потерь.
   - Сражаться в обороне - позорно, -  одернул  его  Люджан.  -  Чем  дольше
госпожа будет находиться вдали от  своих  владений,  тем  большей  опасности
будет подвергаться  Айяки.  Если  промедлить  еще  одну  смену  сезонов,  то
положение властительницы в глазах Совета и в  глазах  богов  совсем  упадет.
Войско - это не стадо квердидр, которое тупо ждет, когда его перережут.
   - В таком случае мое мнение никому не нужно, - с горечью сказал Кевин.  -
Я твердо  уверен,  что  действия  кочевников  не  случайны.  Вы  с  этим  не
согласны...
   - Да ведь это дикари! - не выдержала  Мара.  -  Они  покушаются  на  наши
рубежи, чтобы грабить плодородные земли. С чего  бы  вдруг  кочевники  стали
объединяться против хорошо вооруженной армии, готовой к их вылазкам? На  что
им надеяться?
   Кевин не обиделся на ее  резкость.  Месяцы,  проведенные  в  пустыне,  не
прошли для Мары бесследно. Она уже почти год не видела сына. Торговые баржи,
которые ежемесячно прибывали в Иламу, доставляли послания от Джайкена, но до
сих пор управляющий ни  словам  не  обмолвился  о  каком-либо  нападении  на
поместье. Оставив лучших воинов для охраны  земель  Акомы,  Мара  прибыла  в
пустыню с частью своего гарнизона, чтобы  оказать  поддержку  Ксакатекасу  и
сразу вернуться домой. Но кампания по эту сторону  Моря  Крови,  как  назло,
затягивалась; ей было не видно конца.
   - Надо выяснить, где кочевники прячут запасы провизии, и сжечь все дотла,
- решительно повторила Мара. - Иначе мы до старости будем скитаться по  этой
злополучной пустыне, а ведь нам еще нужно поквитаться с Минванаби.
   На этом военный совет закончился.

***

   Разведчики собирались прочесать равнину за пять  дней,  но  отсутствовали
целый месяц. Кочевников не так-то просто было выследить среди зыбучих песков
и каменных завалов. Воины цурани высматривали костры - в  безлесной  пустыне
для обогрева и приготовления пищи использовалось масло или привозной  уголь.
Бросаясь туда, где поднимался дымок,  они  успевали  застать  лишь  холодное
кострище с обгоревшими костями, да изредка  -  след  от  шатра  или  черепки
разбитого кувшина. Кочевники надежно прятали свои запасы.
   Через три месяца бесплодных  поисков  Ксакатекас  и  Акома  начали  брать
пленных. Их волокли на допрос в шатер Чипино. Обитатели пустыни,  коренастые
и коротконогие, распространяли вокруг  себя  невыносимый  запах  квердидр  и
прокисшего вина. Они носили нательные кожаные доспехи, почти сплошь усеянные
пластинками из кости и  рога.  Поверх  доспехов  надевался  песочного  цвета
бурнус, подпоясанный расшитым кушаком. По числу бусин и амулетов можно  было
судить о племени и ранге воина-кочевника. Добиться хоть  каких-то  признаний
удавалось лишь от тех, кто происходил из самых низов. Они  иногда  указывали
местоположение складов, однако совершенно незначительных, где хранилось лишь
несколько бурдюков вина да мера полусгнившего зерна в глиняном горшке.  Ради
этого не стоило рисковать жизнью воинов, как сказал однажды Маре  Ксакатекас
во время их вечерней беседы.
   В командном шатре Акомы стало тихо. Мара хлопнула в ладоши,  чтобы  слуги
приготовили для Чипино пиалу тэша,  подслащенного  по  его  вкусу,  а  потом
уточнила:
   - Значит,  ты  считаешь,  что  мы  понапрасну  тратим  время,  прочесывая
предгорья?
   - Именно так, - убежденно кивнул  Ксакатекас.  -  Кочевники  хранят  свои
припасы посреди пустыни, там, куда не добраться горстке разведчиков, куда не
ведут проторенные дороги. Не снарядить ли нам туда сотни две воинов?
   Слуга подал тэт, и Мара воспользовалась минутной паузой, чтобы  собраться
с мыслями. Она и сама  склонялась  к  подобному  решению,  да  и  Люджан  ее
поддерживал.  Против  был  один  Кевин,  который  без  устали  твердил,  что
кочевники только этого и добиваются. Мара не могла с ним согласиться.  Зачем
кочевникам заманивать ее армию в пустыню? Что они от этого выиграют?
   - Странно это все, - произнес Чипино словно в ответ на  ее  раздумья.  Он
сделал глоток тэша, чтобы промочить  горло,  саднящее  от  пыли.  -  Изашани
пишет, что к ней в Онтосет наведывался Хокану Шиндзаваи.
   Мара удивленно подняла брови:
   - Уж не подалась ли твоя супруга в свахи?
   Ксакатекас рассмеялся:
   - Она до чужих сердечных дел сама  не  своя.  Но,  похоже,  на  этот  раз
интерес проявил именно Хокану. Молодой Шиндзаваи по тебе соскучился. Уже  не
в первый раз справляется о твоем здоровье.
   - А Изашани ведет учет? - подсказала Мара.
   Чипино утвердительно кивнул, и она задала следующий вопрос:
   - Что привело Хокану в Онтосет? Это далековато от  его  дома,  не  правда
ли?
   - Вот и моя любопытная супруга спросила о том  же,  -  сказал  Чипино.  -
Хокану якобы хотел прикупить специй, которые и в Джамаре продают  на  каждом
углу.
   Выходит, молодой Шиндзаваи приезжал в  Онтосет  с  единственной  целью  -
выяснить из первых рук, как идут дела в пустыне Дустари. Мара не знала,  как
к этому отнестись. Вполне возможно, что Хокану просто  помогал  своему  отцу
сделать очередной ход в Игре Совета.
   В это время в палатку вошел сменившийся с поста офицер.
   - Важных донесений нет, госпожа, - отчеканил он, сжимая под мышкой  шлем.
- Один солдат сломал ногу на спуске, двое убиты из засады. Раненым оказывают
помощь в лагере. Пять отрядов разведчиков вернулись ни с чем.
   Опять бессмысленные потери, отметила про себя Мара. Ее терпение  было  на
исходе. Кочевники играли с ними в прятки, в этом Кевин был прав,  но  сидеть
сложа руки она не могла. Отпустив офицера, властительница  поймала  на  себе
ироничный взгляд Ксакатекаса.
   - Акома выставит сотню для предстоящего броска. Ее возглавит Мигачти, мой
командир авангарда. С воинами пойдет половина отряда чо-джайнов;  они  будут
служить связными между войском и лагерем.
   Властитель Чипино Ксакатекас склонил голову. Он поставил пиалу  на  стол,
найдя место среди карт,  грифельных  досок  и  искрошенных  кусков  мела,  и
потянулся за выгоревшим на солнце шлемом.
   - Да прославятся наши семьи, да сгинут наши враги, -  произнес  он.  -  Я
также снаряжу сотню, да еще пришлю тебе подарок - в благодарность за то, что
ты даешь чо-джайнов, которым нет равных среди людей. У  нас  в  имении  тоже
стоит улей, но в нем не оказалось  свободных  воинов  из-за  беспорядков  на
границе: властители Зирентари покушаются на наши северные земли.
   Мара не спешила признаваться, что она щедро заплатила королеве чо-джайнов
за дополнительный выводок. Даже друзьям не стоило выкладывать все начистоту.
В Игре Совета сегодняшние союзники могли назавтра  стать  злейшими  врагами.
Следуя  правилам  приличий,  Мара  поднялась  из-за  стола   и   поклонилась
властителю, который в Империи стоял выше нее.
   - Я ничем не заслужила подарка, -  скромно  потупилась  она,  хотя  между
собой союзники давно обходились без церемоний.
   - Ошибаешься, - мягко возразил Чипино. - Прекрасная юная  женщина  всегда
заслуживает подарка, тем более если судьба забросила ее