оригиналы сохранены нам печатью. Таковы,
например, значащиеся  под  Э  232  "Выписка  из  газеты:  "Kurier  Wilenski"
{"Виленский курьер" (польск.).} о собрании раввинов во Франкфурте-на-Майне".
Э 233, "Заметка о числе и составе европейского народонаселения в Алжире,  из
"Morning Chronicle". {"Утренняя хроника" (англ.).} "О числе жителей по  всей
земле  по  верам",  из  газеты   "Золотое   руно"   аббата   Лакордера,   об
увеличивающемся в Париже числе самоубийств,  найденышей  и  умалишенных,  из
газеты "Correspondant". {"Корреспондент" (франц.).}  "Россия  и  Запад",  из
газеты "Independence Belge". {"Независимая  Бельгия"  (франц.).}  Есть  даже
списки статей русских газет, например статьи "Московских  ведомостей"  из  Э
11, 1855 года. Владыку, как надо судить по выпискам, занимали также и другие
вопросы: его занимали труды Песталоцци, Нимейера, Коверау  и  Дистервега,  а
также  пресловутый  в  свое  время  Шедо-Ферротти,  "неправильные   действия
австрийского главнокомандующего Гайнау" и "удивительные действия зерен белой
горчицы", а потом вопрос Кобдена: "Что  же  далее?"  Словом,  необыкновенная
пестрота, в которой своя доля внимания дана вопросам самым разносторонним...
     Говоря об этом  списке,  который  хотя  отчасти  открывает  перед  нами
кабинетную  жизнь  первого  духовного  сановника  русской  церкви,  которого
удается видеть только в сакосе и митре или в запряженной цугом карете, -  мы
должны упомянуть и о том, что  в  большинстве  случаев  архиерейские  бумаги
обыкновенно тотчас после  кончины  их  владельца  "обеспечиваются",  и  рука
исследователя до них добирается очень не скоро, а до иных даже  и  вовсе  не
добирается.  А  потому,  если  бумаги,  подаренные   митрополитом   Исидором
академии, составляют (как надо думать) только часть его архива, то  и  тогда
следует быть ему благодарным, что он сам, по  собственному  почину,  устроил
так, чтобы они стали доступны истории и критике без напрасной траты  многого
времени. Но пока что (дай бог еще многих лет жизни митрополиту Исидору) одно
поверхностное знакомство с его литературным даром,  конечно,  многих  должно
удивить: сколько наш ныне уже ветхий и достопочтенный старец хранил  в  себе
постоянно живой способности интересоваться предметами, которые интересуют не
всякого из лиц его положения. Это во всяком  случае  значит  жить  со  своим
веком  и  аскетическое  неведение  о  нем  не  считать  лучшим  достоинством
церковного правителя. В таком взгляде, кажется, нет ни малейшей ошибки.
     Таким образом, при этих слабых данных  мы  все-таки  находим  некоторую
возможность дать самому отдаленному читателю некоторое  свободное  очертание
лица, имеющего  несомненно  историческое  значение,  потому  что  митрополит
Исидор давно стоит во главе управления нашей церкви, и  притом  в  ту  пору,
когда она - и лиходеям и  доброжелателям  -  стала  часто  представляться  в
состоянии, похожем на разложение, или, точнее сказать, - в кризисе, который,
впрочем, переживает все церковное христианство.


        "ПРИМЕЧАНИЯ"

     Печатается по  тексту  одного  из  немногих  сохранившихся  экземпляров
сожженного издания: Н. С. Лесков, Собрание сочинений,  т.  VI,  Спб.,  1889,
стр. 245-510 (экземпляр Государственной Публичной  библиотеки  имени  M.  E.
Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, из библиотеки  А.  С.  Суворина  (шифр:  18,
340а. 4. 40-6). Глава 9-я в этом издании по ошибке  повторена  трижды;  нами
дана исправленная, последовательная нумерация всех глав. Впервые - в  газете
"Новости", 1878, 14 сентября, Э 236, 18 сентября, Э 239, 19 сентября, Э 240,
23 сентября, Э 241, 28 сентября, Э 248, 4 октября, Э 253, 11 октября, Э 259,
17 октября, Э 265, 25 октября, Э 272, 31 октября, Э 278, 7 ноября, Э 285, 14
ноября, Э 292, 20 ноября, Э 298. Глаза XII под заглавием:  "Владычий  взгляд
на военное красноречие", и глаза XIII под заглавием: "Случай с  генералом  у
митрополита Филарета" - впервые: "Исторический вестник",  1880,  Э  6,  стр.
255267, глава XIV под  заглавием:  "Митрополит  Исидор  в  его  литературных
интересах" - там же, стр. 326-332.
     Полностью  со  значительными  исправлениями  перепечатано  в   издании:
"Мелочи архиерейской жизни", СПб., изд. И. Л.  Тузова,  1879,  228  стр.,  и
"Мелочи архиерейской жизни", СПб., изд. 2-е, вновь  автором  пересмотренное,
исправленное и значительно дополненное, с тремя  приложениями,  изд.  И.  Л.
Тузова, 1880, стр. I-II и  1-186  (в  этом  издании  в  качестве  приложения
перепечатаны очерки: "Архиерейские объезды", "Епархиальный суд"  и  "Русское
тайнобрачие"). Кроме того, в  "Библиографии  сочинений  Н.  С.  Лескова.  За
тридцать лет (1860-1889)", составленной П. В. Быковым (приложена  к  тому  X
"Собрания сочинений" изд. 1890), на стр.  XXIV  указано  еще  одно  издание,
разнящееся  от  второго  только  числом  страниц   (302   вместо   306).   В
ленинградских книгохранилищах обнаружить это издание не удалось.
     Не включались Лесковым и не введены в настоящий  том  две  полемических
заметки - ответы критикам "Мелочей архиерейской жизни" Е. А. Попову и А.  И.
Предтеченскому. 1) "Из мелочей архиерейской жизни" - "Новое время", 1879,  5
ноября, Э 1325, стр. 2 (без подписи), и 2); "Последнее  слово  о  "Мелочах".
Письмо в редакцию" - там же, 10 ноября, Э 1330, стр. 3.
     Кроме того, Лесковым в течение ряда лет на страницах различных газет  и
журналов многократно печатались статьи и заметки, посвященные жизни русского
православного духовенства, в том числе  и  архиереев:  в  отдельное  издание
Лесков их не включал (перечень их см. в назв. библиографии П. В. Быкова).
     Отношение Лескова к религии,  и  в  частности  к  русской  православной
церкви, было сложным и во  многом  противоречивым.  Но  каковы  бы  ни  были
субъективные намерения писателя, {В предисловии Лесков писал, что  он  хочет
"попробовать сказать кое-что в защиту наших владык". (Курсив Лескова.  -  С.
Р.)} его книга оказалась обличительной. Она по праву заняла одно  из  первых
мест в литературе  о  русском  духовенстве:  документальный  характер  книги
придавал ей значение обвинительного акта, а  мастерство  писателя  позволило
создать яркие художественные образы. Книга  Лескова  разоблачала  не  только
отдельных лиц, но подбором множества  разнообразных  фактов  создавала  типы
современных ему высших и низших священников. Они предстают  перед  читателем
как алчные, властолюбивые и корыстолюбивые владыки, давно потерявшие связь с
народом и не принимающие никакого участия в его духовной  жизни;  склочники,
бюрократы и ханжи, утратившие  подлинную  веру,  они  нещадно  эксплуатируют
низшую, безраздельно подчиненную им массу мелкого  бесправного  духовенства.
Но и эту темную и забитую массу Лесков рисует достаточно мрачными  красками:
невежество, пьянство, растраты, взяточничество и вымогательство,  также  при
полном  отсутствии  веры,  и  без  внешней  маскировки,   как   у   старших,
характеризуют ее в полной мере.
     Сбрасывая покров святости, Лесков  рисует  архиереев  как  обыкновенных
людей; официальная церковь негодовала по поводу "непочтительного"  характера
описания жизни и быта духовных владык ("архиерейские  запоры",  "припадки...
геморроидального свойства", "желудочные недомогания").
     7 января 1881 года Лесков писал И. С. Аксакову: "Я никогда не  осмеивал
сана духовного, но я рисовал его носителей здраво и реально,  и  в  этом  не
числю за  собою  вины...  В  одних  "Мелочах  арх.  жизни"  я  погрешил  (по
неведению), представив архиереев, как писал мне один умный владыка,  "лучше,
чем они есть на самом деле". Вы говорите: "их надо дубьем..." А они дубья-то
Вашего и не  боятся,  а  от  моих  шпилек  морщатся..."  (Не  издано.  Архив
Института русской литературы Академии наук СССР, фонд 3, опись  4,  Э>  337,
лист 3.)
     Духовное  ведомство  рисуется   как   бюрократическое   и   скопидомное
управление, неспособное по-настоящему откликаться на запросы жизни (вопрос о
браке и др.); нескрываемой иронией звучат строки  о  чудесах  и  об  очереди
мертвых иерархов церкви на открытие их мощей и т. д.
     На фоне всего этого отдельные положительные образы ярких и своеобразных
людей, нарисованные Лесковым с подлинной любовью и симпатией, воспринимаются
не более как исключения.
     Нет ничего  удивительного,  что  уже  печатание  "Мелочей  архиерейской
жизни"  в  "Новостях"  вызвало  целый  ряд  резко  отрицательных  отзывов  в
периодической печати. Выход в 1879  и  1880  годах  подряд  двумя  изданиями
имевшей значительный успех книги определил отношение к ней русской критики.
     Положительно отозвались о  "Мелочах..."  "Отечественные  записки".  Они
отметили  несомненный  интерес  книги,  знакомившей  русского  читателя   "с
малоизвестным  бытом"  (1879,  Э  4,  стр.  201204,  без   подписи).   Более
определенно выразиться журнал, конечно, не мог.
     Из ряда отзывов заслуживает быть отмеченным отзыв "Молвы". "Нам  далеко
не симпатичны, - читаем в этом отзыве, - скажем,  даже  просто  антипатичны,
тенденции г. Стебницкого, которыми он постоянно портил лучшие свои вещи и за
которые справедливо подвергался нападкам прогрессивной части  нашей  прессы,
но отказать ему  в  даровании,  даже  довольно  значительном,  мы  никак  не
решимся".  В  отзыве  отмечен  анекдотический   по   преимуществу   характер
рассказов. Тем не менее "большая  часть  сообщаемых  автором  фактов  крайне
характеристична, и личности архиереев очерчены у него большей  частью  очень
рельефно... Книга его, без сомнения, найдет себе массу читателей" (1879,  26
марта, Э 83, стр. 1-2, подписано - ***).
     Положительны были и отзывы журнала "Слово" (1879, Э 5, стр. 148-157, Б.
Л. (Б. П. Онгирского?) и газеты "Новое время" (1880,  31  октября,  Э  1680,
стр. 3, без подписи). "Современные известия" ограничились простым изложением
содержания книги (1881, 9 февраля, Э 39, стр. 2, без подписи).
     Некоторые     периодические     издания     отнеслись      к      книге
сдержанно-положительно  и,  для   того   чтобы   ослабить   впечатление   от
разоблачений, обвинили Лескова в анекдотичности и мелочности: общие  выводы,
на основании приведенного материала, они считали невозможными. Так, в другом
отзыве "Нового времени" выражено недовольство  тем,  что  Лесков  ничего  не
пишет о современном духовенстве, а посвящает свои очерки  прошлым  временам.
Книга признается интересной, "но от автора "Соборян"... мы  вправе  ожидать,
чтобы он, не  покидая  избранной  сферы  исследования,  не  разменивался  на
"мелочи", а дал ряд крупных сцен и типов" (1879, 30 марта, Э 1108,  стр.  3,
подписано- Н. К.). "Вестник Европы" указывал, что книга занимательна, "но  с
более общей точки зрения книга г. Лескова очень не удовлетворяет, в ней есть
и большие  неполноты  и  неловкости.  Отдельные  положительные  личности  не
составляют  еще  типа",  а  Лесков  хочет  обобщить  свою  "защиту",  но  не
подымается до общего вопроса о положении церкви и духовенства. В книге много
длиннот, "автор увлекся беллетристикой и ввел много лишнего  и  растянутого,
без чего сюжет мог легко обойтись". В языке также много "излишеств" (1879, Э
12, стр. 822-830, без подписи; ср. аналогичный, но более короткий отзыв в No
S на стр. 3 обложки. Примерно того  же  характера  отзыв  "Сына  отечества",
1879, 14 и 16 марта, ЭЭ 60 и 62, стр. 1-2, без подписи).
     Если, как видим, либеральная пресса хотя и с оговорками, но  признавала
достоинства очерков  Лескова,  то  совсем  иную  позицию  заняла  правая,  в
основном церковная печать. Нет надобности приводить все  отзывы,  достаточно
отметить некоторые характерные. Так, Никанор, епископ  уфимский,  немедленно
же по выходе книги  Лескова  напечатал  в  "Церковно-общественном  вестнике"
большую статью  "Памяти  преосвященного  Смарагда".  В  ней  автор  всячески
стремится  доказать  лживость  написанного   Лесковым,   прибегая   даже   к
свидетельским показаниям. Его статья снабжена дополнительными подписями  еще
трех "свидетелей", подтверждающих истину сказанного епископом (1879, 2  и  4
марта, ЭЭ 26 и 27,  стр.  3-5  и  2-4).  Никанору  вторил  Ионафан,  епископ
ярославский  и  ростовский.  В  том  же  журнале  он  тоже  напечатал   сваи
"Воспоминания о преосвященном епископе Смарагде"; он  "опровергал"  Лескова,
но между прочим сообщил, что Смарагд не любил "прогрессистов-вольнодумов": с
"ими "он был грозен и не щадил жезла своего" (21 марта, Э 34, стр. 5-6).
     Статья Никанора была перепечатана  в  "Церковном  вестнике"  в  составе
другой статьи, названной "Непоправимо-позоримая честь". "В последнее  время,
- читаем в этой статье, - вышла целая книга, спекулирующая  на  лесть  грубо
эгоистическим инстинктам малоразвитой толпы. Составленная по преимуществу из
сплетен низшего разбора, она без застенчивости забрасывает грязью и клеветой
досточтимых представителей русской церкви" (1879, 24 марта, Э  12-13,  часть
неофициальная, стр. 7-10, без подписи).
     Особенно  бурную  деятельность  по   "разоблачению"   Лескова   проявил
протоиерей  Е.  А.  Попов.  В  книге  "Великопермская  и  пермская  епархия.
1379-1879" (Пермь, 1879,  стр.  306-319),  он  посвятил  ряд  страниц  книге
Лескова.   Его   разоблачения   были   признаны   настолько   важными;   что
соответствующая, полемическая часть  книги  были  перепечатана  в  "Пермских
епархиальных ведомостях" (1880, Э 23, часть неофициальная, стр. 232-242, без
подписи).
     Все эти (и многие другие); отзывы предопределили  судьбу  книги,  когда
Лесков спустя десять лет рискнул повторить ее в составе собрания сочинений,
     Отпечатанная тиражом в 2200 экземпляров книга была представлена в С.  -
Петербургский цензурный комитет  14  августа  1889  года.  {Здесь  и  дальше
использованы дело III отделения  канцелярии  Главного  управления  по  делам
печати 1889-1890 г., Э 31 в,  листы  1-10  (ЦГИАЛ  ф.  776),  и  дело  С.  -
Петербургского цензурного комитета  "По  отпечатанному  без  предварительной
цензуры 6-му тому собрания сочинений Н. С. Лескова" (ЦГИАЛ ф. 777, оп  4,  Э
95, 1889, листы 1-17).}
     Уже 18  августа,  по  докладу  цензора  С.  И.  Коссовича,  книга  была
задержана гражданской цензурой. С.-Петербургский  цензурный  комитет  нашел,
что Лесков  выставляет  в  крайне  неблагоприятном  свете  высшее  и  низшее
духовенство и что он одних попов обвиняет "в непомерной гордыне и себялюбии,
других в любостяжании, драчливости и распутстве... Все многочисленные пороки
высшего духовенства возбуждают  нелюбовь  к  ним  народа,  выражающуюся,  по
указаниям  автора,  в  изображении  на  картине  Страшного  суда  архиереев,
охваченных одной цепью с корыстолюбивым Иудой... Отзывы о мощах  "проникнуты
тонким ядом кощунства". Комитет считал, что в конце третьей части содержится
"дикий мистико-революционный бред".  Вообще,  "вся  шестая  книга  сочинений
Лескова,   несмотря   на   неоспоримую   общую   благонамеренность   автора,
оказывается, к сожалению, дерзким памфлетом  и  на  церковное  управление  в
России и на  растление  нравов  нашего  духовенства"  и  представляет  "дело
православия как бы погибающим. Для колеблющихся в делах веры его книга может
оказаться крайне вредною, хотя бы и мимо воли самого писателя". {И. Ковалев,
Запрещенные рассказы Н. С. Лескова - "Литературная газета", 1941, 2 марта, Э
9, стр. 6.}
     Вскоре (22 сентября) против книги высказалась также и духовная цензура.
29 сентября обо всем этом С.-Петербургский цензурный комитет донес  Главному
управлению по делам печати, который окончательно и запретил книгу.
     19 октября 1889 года старшин инспектор по типографиям хотел  приступить
к вырезке из  отпечатанного  тома  "Мелочей  архиерейской  жизни",  сохранив
"Захудалый род" и "Сеничкин яд", но владелец типографии  А.  С.  Суворин  не
допустил вырезок, а просил опечатать весь тираж. Очевидно, он  еще  надеялся
отстоять книгу в высших инстанциях. Однако именно высшие  инстанции  (К.  П.
Победоносцев, Е. М. Феоктистов,  Т.  И.  Филиппов  и  др.)  были  решительно
настроены против автора книги, и Суворину пришлось согласиться  на  вырезки.
Они пролежали несколько лет опечатанными и в ноябре 1893 года были  сожжены.
{А. Лесков, Жизнь Николая Лескова, стр. 585.} Лишь восемь полных зкземпляров
книги были отосланы в С.-Петербургский цензурный комитет. Один  из  них  был
передан в Публичную библиотеку, а остальные постепенно разошлись  по  рукам.
{См. заметку Н. С. Ашукина "Библиографическая редкость" -  "Известия  ЦИК  и
ВЦИК", 1934, 14 октября, Э 241 (5489), стр. 4. Один из уцелевших экземпляров
книги Лесков подарил врачу Л. Б. Бертенсону с надписью:  "Божиим  попущением
книга  сия  сочтена  вредною   и   уничтожена   мстивостью   чревонеистового
Феоктистова, подлого ради угождения Лампадоносцеву"   -
"Русская мысль", 1915, Э 10, стр. 95.}
     10 ноября  дополнительно  были  конфискованы  отпечатанные  по  просьбе
Лескова особые вклейки в следующий, седьмой  том,  вышедший  в  свет  раньше
шестого: "Седьмой том Сочинений Н. С. Лескова выходит прежде шестого тома по
независящим от издателя обстоятельствам".
     Шестой том собрания сочинений в новом составе вышел  из  печати  и  был
роздан подписчикам последним (после десятого тома).
     Лесков чрезвычайно болезненно воспринимал катастрофу с  книгой.  Он  не
раз утверждал, что мучившую его последние годы жизни  астму  он  получил  на
лестнице у Суворина, узнав о том, что шестой том окончательно  приговорен  к
сожжению.
     "Подоспела досада, которая не дает мне духа, чтобы говорить о чем бы то
ни было весело и пространно: благодетельное учреждение арестовало  VI-й  том
собрания моих сочинений, состоящий из вещей, которые все были в печати.  Это
том в 51 лист. {В действительности лишь 40. Из них 30 листов погибло,  а  16
были использованы  в  новой  редакции  тома.}  Вы  можете  себе  представить
состояние моего духа", - писал Лесков В. А. Гольцеву 5  сентября  1889  года
("Голос минувшего", 1916, Э 7-8, стр. 402-403).
     19 сентября Лесков писал зятю Н. П. Крохину:  "У  меня  арестован  VI-й
том, и это составляет и огромный убыток, и досаду, и  унижение  от  сознания
силы беззакония" (цит. по книге А. Лескова  "Жизнь  Николая  Лескова",  стр.
577).
     5  октября  1889  же  года  -  Л.  Б.  Бертенсону:  "Попы  толстопузые"
поусердствовали, и весь VI том мой измазали. Исчеркали даже роман "Захудалый
род", печатавшийся у Каткова... Вот каково "муженеистовство"!  Это  то,  что
Мицкевич удачно назвал "kaskady  tyranstwa"...  Какие  от  этого  облатки  и
пилюли принимать надо? Что за подлое самочинство и  самовластие  со  стороны
всякого прохвоста" ("Русская мысль", 1915, Э 10, стр. 90).
     В Конст воен уч офицер донес  на  юнкера,  что
тот имел книгу: "Мелочи архиерейской жизни". Юнкера посадили под  арест",  -
сообщает Лесков в письме  Л.  Н.  Толстому  12  января  1891  года  ("Письма
Толстого и к Толстому. Юбилейный сборник", М. -  Л.,  Госиздат,  1928,  стр.
89).
     "Мелочи архиерейской жизни" были признаны неблагонадежным сочинением  и
до 1905 года числились в списке книг запрещенных  к  обращению  в  публичных
библиотеках и общественных читальнях.
     В  посмертных  собраниях  сочинений  1897  и  1902-1903  годов  "Мелочи
архиерейской жизни" печатались со значительными сокращениями  и  искажениями
текста. {Издание 1902 г. у цензора Соколова  уже  не  вызвало  возражений  и
сомнений: "с 1889 г. многое изменилось в литературе". Впрочем, и  он  считал
возможным пропуск книги, если она "будет  напечатана  не  в  таком  огромном
количестве экземпляров, чтобы ее  можно  было  считать  предназначенной  для
народного чтения" (рапорт от 29  июня  1902  г.,  ЦГИАЛ.  Назв.  дело  С.  -
Петербургского цензурного комитета, 1889, Э 95).} В  советское  время  главы
1-4 (по тексту издания 1880 г.) перепечатывались в Избранных сочинениях  под
ред. Б. М. Другова (М.-Л., "Academia", 1937, ст