,  прежде  чем
разбогатеть, служили в армии?
   - Было дело.
   - И как, не тянет вернуться?
   - Если бы там платили нормальные деньги, ни за что бы не ушел.
   - Вот проблема сегодняшних дней, -  Чурбаков  внимательно  следил  за
тем,  как  Подберезский  допивает  коктейль,  -  профессионалы  в  одном
занимаются другим - не своим делом.
   Бывший генерал-лейтенант умел на  время  забывать  об  истинной  цели
встречи и поэтому временами казался  собеседнику  неподдельно-искренним.
Так произошло и с Рублевым.
   "Да, ворюга, но что-то в нем хорошее есть. Генералы - особая  порода,
- подумал Рублев. -  Только  вот  незадача,  где  провести  грань  между
жестокостью и требовательностью, желанием хорошо жить и стяжательством?"
   Он по-показному зевнул, потянулся и бросил Чурбакову:
   - Значит, завтра в семь подъем.
   - Отлично. Люблю когда люди спешат дела делать.
 
*** 
 
   Номер и впрямь оказался хорошо обставленным, окно,  затянутое  сеткой
от комаров, чуть приоткрыто.
   Но несмотря на это в комнате было тепло,  работал  калорифер.  Свежее
белье, на кроватях расстелены полотенца, в ванной горел свет.
   - Ты смотри, обо всем позаботился, - изумился Комбат, увидев, что  на
стеклянной полочке в ванной комнате лежат зубные  щетки  в  упаковках  и
тюбики зубной пасты, такие маленькие, что их хватит почистить зубы  раза
три-четыре, не больше.
   Комбат открутил на весь напор  воду,  переключил  смеситель  на  душ.
Шумело так, что  расслышать  друг  друга  можно  было  только  приблизив
головы.
   - Слушай сюда, Андрюха. Ты узнал этого мужика?
   - По-моему, да, это генерал-лейтенант Чурбаков.
   Комбат приложил указательный палец к губам:
   - Говори потише. Думаю, здесь микрофоны понатыканы. Ведь  ему  теперь
важно каждый наш шаг отследить. Как считаешь, что надо делать?
   - По-моему, все идет как надо.
   - Я тоже  так  считаю,  но  представь  себе,  что  испытывает  сейчас
Бахрушин. Наверное, на ушах стоит. Мы-то знаем где  находимся  и  что  с
нами происходит, а он нет.
   Знает только, что оба мы исчезли, а с кем, куда  -  загадка.  Да  еще
Альтову ввалит за то, что нас упустил.
   - - Нехорошо получилось, - согласился Подберезский, - но  телефоны-то
тут в пансионате все отключены.
   - Должен быть рабочий, - уверенно сказал Комбат.
   - Тут особо не  полазишь,  -  прикинул  Подберезский,  -  обязательно
кто-нибудь из этих двоих охранников следом увяжется. Да наверное, и  еще
люди в здании есть.
   - Я вот что тебе предлагаю: когда выйдем в номер, ни  слова  о  деле.
Попробуешь выбраться через окно.
   Этаж второй, спуститься на землю и залезть потом назад можно. Дойдешь
до ближайшего  поселка  и  телефон  там  разыщешь.  Позвонишь  в  Москву
Бахрушину, сообщишь где мы и что происходит - в общих чертах. Только  не
говори о "Янтарной комнате" открыто, а намеками.
   Леонид Васильевич мужик сообразительный, поймет.
   Подберезский кивнул:
   - Хорошо.
   - Да смотри,  поскорее  возвращайся,  а  я  тут  если  что  за  двоих
отбоярюсь.
   Рублев  не  выключал  воду.  Вместе  они  вышли   в   номер.   Теперь
разговаривать было небезопасно даже шепотом. Борис Иванович  знал  какие
чувствительные микрофоны существуют на сегодняшний день  и  незачем  зря
выдавать свои планы.
   Слава богу, рамы в этом пансионате были новые, петли  не  скрипели  и
фрамугу удалось открыть настежь.
   Но вот сетка - мягкая, металлическая. Порвать такую  не  представляло
особого труда, а вот то, что Подберезский выберется  на  улицу  и  потом
вернется, следовало сохранять  в  тайне.  И  снова  пригодился  походный
перочинный нож Комбата, который служил ему верой и правдой уже не первый
год. Лучше всего для  текущих  целей  подошла  маленькая  вилка  на  два
зубчика. Ею Комбат аккуратно подцеплял шляпки обойных гвоздей,  которыми
прибивалась сетка, и вытаскивал их из рамы.
   "Хорошо  хоть  стеклопакеты  не  догадались   поставить   или   денег
пожалели", - злорадствовал он в душе.
   Вскоре гвоздей насобиралась целая  пригоршня  и  часть  сетки  Комбат
аккуратно заправил между двойными рамами.  Во  время  этой  операции  он
посматривал на улицу. Голые, без листьев деревья, лишь один дуб желтел в
свете фонаря. Свет на окно не падал, так что вряд ли кто мог рассмотреть
их приготовления.
   - Андрюха,  успеха!  -  одними  губами  произнес  Комбат,  напутствуя
Подберезского.
   Тот машинально проверил хорошо  ли  закреплен  пистолет  в  кобуре  и
перебросил ноги на улицу.
   "Да тут и ребенок мог бы справиться", - подумал Андрей,  увидев,  что
прямо под окном проходит неширокий карниз из выступающих кирпичей.
   Он оперся на него носками ботинок, ухватился рукой за  раму  и  мягко
спрыгнул на прибитую к земле дождем траву.
   Комбат удостоверился, что Подберезский приземлился удачно, махнул ему
рукой, и Андрей тут же скрылся в густых кустах, хрустнул лишь пару  раз,
а затем все стихло - лишь шум дождя, да постукивание голых веток друг  о
друга.
   Борис Иванович немного прикрыл раму и почувствовал, что  ему  страшно
хочется спать. Это ощущение пришло внезапно.
   "Вроде бы и выпил мало, и предыдущую ночь спал как положено. Все-таки
- режим дело большое, - подумал  Рублев.  -  Приучишь  себя  ложиться  в
одиннадцать, так и можешь на часы не смотреть".
   Правда, его могло  бы  насторожить  другое.  Обычно  хватало  легкого
усилия воли - и сон как рукой снимало. А тут слабость разлилась в мощном
теле.
   "Стоит отдохнуть" - Комбат погасил верхний свет  и  зажег  настольную
лампу - так, чтобы Андрей не перепутал окна, когда будет возвращаться.
   Борис Рублев предполагал, что  на  ночное  путешествие  Подберезского
уйдет час, максимум, полтора. А значит, можно  вздремнуть.  Он  настроил
себя на то, чтобы проснуться ровно через сорок  пять  минут  и  даже  не
снимая рубашки, лишь сбросив пиджак и сменив брюки на спортивные  штаны,
лег поверх одеяла. Он провалился в сон почти мгновенно и если бы  в  это
время сидел в кресле, то  не  имел  бы  сил  подняться.  Андрей  же  тем
временем  успел  обойти,  прячась  за  кустами,  дом.  Он   передвигался
пригибаясь, чтобы никто не смог его заметить. Машин возле  санатория  не
оказалось,  если  не  считать  разобранного  до  шасси  старого  ГАЗ-51,
стоявшего на колодках.
   "А вот и центральный вход" - Андрей подобрался поближе и посмотрел на
вывеску.
   Если судить  по  ней,  пансионат  принадлежал  областному  управлению
кино-видеофикации. Но на ней все еще красовался герб  Советского  Союза,
так что, возможно, до вывески просто ни у кого не  дошли  руки.  Зато  в
коротком тексте содержалась и  подсказка:  "Управление  Калининградского
облисполкома". То, что это не подмосковный Калининград, Андрей  понимал.
Чтобы  добраться  туда,  не  стоило  лететь  полтора  часа  на   военном
транспорте.
   Подберезский пожалел о том, что впопыхах забыл надеть свитер и теперь
мерз в куртке, надетой поверх тонкой рубашки.
   Замер, прислушался. Где-то неподалеку проехала машина.
   "Шоссе близко. Выберусь туда и пойму куда идти".
   Андрей, петляя между  деревьями,  по  газону  добрался  до  забора  -
литого, бетонного и, легко подтянувшись на  руках,  оказался  по  другую
сторону. Редкий молодой лес, рядами посаженные  елки.  Идти  приходилось
пригнувшись, чтобы не зацепиться за  сухие  переплетенные  ветви.  Дождь
сюда не доставал, пахло мхом, сухой листвой и  грибами.  Ущербная  луна,
временами возникающая между  низко  бегущими  тучами,  то  заливала  лес
ртутно-призрачным  светом,  то  пряталась,  и  тогда  мир  погружался  в
кромешную тьму.
   Андрею казалось, он идет уже добрых полчаса.  Но  когда  взглянул  на
часы, понял, прошло всего лишь десять  минут  с  того  времени,  как  он
покинул пансионат.
   На душе у него повеселело.
   Лес кончился внезапно, под ногами захлюпала вода.
   Андрей стоял на краю небольшого болотца, отделявшего его от шоссейной
насыпи. Он попробовал было сунуться вперед, но  тут  же  увяз.  Пришлось
идти вдоль дороги.
   Это раздражало. Дорога так близко  -  каких-то  метров  семьдесят,  а
добраться до нее не доберешься. Но вот впереди  за  поворотом  открылась
горка, прилегающая к насыпи.
   Андрей, оскальзываясь на мокрой траве, чувствуя, что куртка  насквозь
промокла под дождем, вбежал наверх и оказался на краю поблескивающей  от
влаги широкой ленты  асфальта.  Асфальт  был  уложен  поверх  брусчатки,
кое-где она виднелась у обочины.
   Куда ни кинь взгляд - машин не видно. Мало желающих ездить  ночью  по
скользкой дороге. За березовой рощей виднелись огоньки - то ли  деревня,
то ли небольшой поселок - в ночи не разберешь.  До  него  на  глаз  было
километра три. Можно рискнуть.  Но  тут  же  послышался  гул  двигателя.
Подберезский сразу же определил,  что  гудит  мощный  дизель  седельного
тягача.
   Скорее всего, какой-нибудь  дальнобойщик  со  сменщиком  пилят  через
ночь, не останавливаясь для сна. Один  спит  на  кровати  за  сиденьями,
второй бодрствует за рулем.
   За горкой показались два ослепительных, искрящихся в дожде диска фар.
Подберезский перебежал  шоссе  и  вскинул  руку.  Огромная  фура,  хвост
которой покоился на четырех осях, протяжно засигналила и притормозила.
   "Остановятся, - подумал Подберезский, -  или  просто  притормаживает,
идя с горки?"
   Раздалось сипение тормозов и  большой,  как  двухэтажный  дом,  тягач
"Мерседес" встал, как вкопанный.
   Пар поднимался от колес, от разогретого радиатора.
   В кабине вспыхнул свет, и водитель открыл дверцу.
   Подберезский быстро вскочил на подножку и почувствовал,  как  сухо  и
тепло в машине.
   - Подбросишь?
   - А зачем тогда останавливался, -  шофер  включил  скорость,  и  фура
плавно двинулась с места. - Далеко хоть? - поинтересовался шофер.
   - Мне до ближайшего поселка где есть телефон. Далеко отсюда?
   Шофер пожал плечами.
   - Сам во второй раз на этом маршруте, - и протянул Андрею карту.
   Он развернул ее на приборной панели и попытался  понять  где  же  они
сейчас находятся.
   -  Смотри,  где-то  тут   должен   быть   поселок   Янтарный-2.   Это
единственное, что я знаю, - посоветовал шофер.
   И тут Подберезский сумел отыскать болотце возле шоссе. На карте  даже
была обозначена  высота  дорожной  насыпи  -  четыре  метра,  территорию
пансионата.
   - До  Янтарного-2  пять  километров,  -  определил  опытным  взглядом
Подберезский. - Оттуда уж как-нибудь вернусь, разыщу машину. Все  лучше,
чем на шоссе мокнуть.
   - Промок? - словно услышав последнюю фразу,  проговоренную  про  себя
Подберезским, спросил шофер.
   - А то нет! - Андрей снял куртку и разложил ее на коленях.
   - Ничего себе! - присвистнул шофер, глянув на желтую кобуру и тяжелый
пистолет.
   - Работа такая.
   - В охране служишь?
   - Охрана разная бывает,  -  Подберезский  вытащил  сигарету,  угостил
шофера и закурил.
   -  Конечно  разная.  Есть  государственная,  есть  частная,  а   есть
бандитская. Так из какой ты?
   - Из частной.
   - Небось раньше в органах служил?
   - Нет, в армии.
   - Спецназ?
   - Почти...
   И тут Подберезский почувствовал  непреодолимое  желание  заснуть.  Он
глубоко вздохнул и потянулся к стеклоподъемнику.
   - Душно у тебя тут! Как только едешь?
   - Нормально, - пожал плечами шофер и глянул вперед -  туда,  где  уже
виднелись слева от шоссе огоньки Янтарного-2. - Где тебя хоть высадить -
там, что ли, на перекрестке?
   Подберезский не ответил. Шофер повернул голову - его попутчик  сидел,
привалившись лицом к дверце, глаза его были закрыты. Он спал.
   - Эй!
   Подберезский не реагировал.
   - Вот-те на! Еще завезу тебя  куда  не  следует,  -  продолжая  вести
машину одной рукой, шофер продолжал трясти Андрея. Но  тот  лишь  что-то
бормотал, а просыпаться не желал. - Эй, как там тебя, мужик, просыпайся!
   Фура с гудением  пронеслась  через  перекресток,  оставляя  за  собой
дорожный указатель. Через несколько километров так или иначе нужно  было
заезжать на заправку.  Машина  остановилась  у  остекленного  небольшого
здания. Пока шофер платил, он раздумывал:
   "И что теперь делать с этим странным пассажиром?
   Не знаю ни кто он, ни откуда. Заснул, потом  еще  скандалить  начнет,
что завез не туда, пушка в кобуре".
   И тут его осенило. За окошечком заправки  сидел  молодой  парень  лет
двадцати пяти.
   - Эй, просьба к тебе одна есть.
   - Какая?
   - Через окошко говорить не очень-то удобно. Ты не бойся,  выйди.  Тут
пассажир у меня один, то ли хреново ему стало, то ли что...
   - Не пьяный?
   - Нет.
   - Заправляйся, поговорим. Четвертая колонка, - окошечко  захлопнулось
и парень вскоре вышел из застекленного здания. -  Ну,  что  там  у  тебя
стряслось?
   И шофер попытался объяснить, как сам это понимал, появление в  машине
Подберезского.
   - Н-да, история. В ментовку, что ли, позвонить?
   - У него пистолет, хрен его знает имеет парень  разрешение  или  нет?
Зачем ему неприятности?
   - Что предлагаешь?
   - Давай я тебе его оставлю. Отлежится, проспится, там разберетесь.
   - А если ему хреново?
   - Вроде нет, спит просто, как убитый,  храпит.  Я  уж  и  сам  сердце
слушал, работает, как часы.
   Парень-заправщик почесал затылок, не зная что и предпринять. С  одной
стороны, услуга, которую он мог оказать шоферу, не стоила ему ничего.  В
его комнатке имелся топчан, а самому ему поспать  все  равно  не  дадут.
Каждые минут десять-двадцать появлялась машина, которую ему  приходилось
заправлять. К тому же, судя по  прикиду,  заснувший  в  дороге  пассажир
деньги имел, может, к  утру  что-нибудь  и  заплатит.  Но  он  пока  еще
колебался.
   - Может, все-таки хреново ему стало? - а затем махнул рукой. - Черт с
вами, несите!
   Вдвоем они с трудом вытащили из машины Подберезского.  У  шофера  еще
имелась слабая надежда, что оказавшись под  дождем,  на  свежем  воздухе
парень оклемается. Но этого не произошло, Андрей все  так  же  продолжал
сопеть во сне и пришлось тащить  его  на  руках  в  маленькую  комнатку,
насквозь пропахшую бензином. Подберезского уложили на жесткий деревянный
топчан.
   - Бывает же так, - удивленно сказал шофер, - здоровый сон, пушками не
добудишься. И откуда он только взялся, куда ехал?
   - Может дело срочное какое было?
   - Вряд ли, иначе бы не заснул.
 
*** 
 
   Чурбаков, Свиридов и Бородин сидели у журнального столика,  глядя  на
догорающие в камине поленья. Когда последнее из них упало и  рассыпалось
на множество угольков, Чурбаков посмотрел на часы и сказал:
   - Думаю, пора. Ты, Паша, не переборщил?
   - Дозу  конечно  же  увеличил,  сами  видите,  бугаи  какие!  Но  что
подействует - это точно, - Бородин хищно усмехнулся. - Все будет,  Вадим
Семенович, чики-чики, это я вам обещаю.
   - Пошли! - мужчины поднялись.
   Остановившись перед дверью номера Комбата, Бородин и Свиридов достали
пистолеты, передернули затворы. Чурбаков положил ладонь на дверную ручку
и попытался открыть дверь.
   - Заперлись изнутри, сволочи! - произнес он, абсолютно не беспокоясь,
слышат его или нет. Он был уверен, что и  Рублев,  и  Подберезский  спят
беспробудным сном.
   Транквилизатор, который он использовал,  уже  не  раз,  сослужил  ему
хорошую службу. Действует не хуже удара по  голове,  вырубает  так,  что
человек перестает ощущать время, боль, и с  ним  можно  делать  все  что
угодно.
   -  Ключики  -  вот  они,  -  Бородин   принялся   перебирать   связку
разнокалиберных ключей, нанизанных на большое медное кольцо., Наконец по
номеру, выбитому на головке ключа, он отыскал нужный. Тот легко вошел  в
замочную скважину, выдавив ключ, вставленный  с  другой  стороны.  Такие
замки стоят в большинстве гостиниц и пансионатов.  Администрация  должна
иметь возможность войти  в  номер  даже  если  ключ  вставлен  с  другой
стороны. Мало ли что может случиться! Вдруг кто повесится или вены  себе
вскроет. Зачем же каждый раз дверь ломать!
   Лишь только Чурбаков вошел в номер, ему сразу же не понравилось,  что
там холодно. Он увидел приоткрытое окно, но не сразу понял есть на месте
сетка или нет.
   - Один здесь, - он указал рукой на Комбата.
   - А второй?
   - Сейчас посмотрим,  -  Бородин  держа  наготове  пистолет,  медленно
двинулся по комнате. - Кровать даже не расстелена, -  пробормотал  он  и
замер возле платяного шкафа. - Там, что ли?
   Свиридов в это время проверил ванную комнату,  ведь  могло  случиться
так, что Подберезский вырубился в то время, когда принимал душ.
   - Твою мать! - выругался Чурбаков, рванув на себя фрамугу окна.
   На пол посыпались  оставленные  на  подоконнике  обойные  гвоздики  с
рифлеными медными шляпками.
   - Выбрался, скотина! - Бородин до половины высунулся из окна и глянул
вниз. - Вроде бы следы внизу.
   - Точно спрыгнул!
   Чурбаков присел на край кровати возле спящего Комбата.
   - Паша, сбегай, посмотри куда он мог уйти. Может, где-нибудь недалеко
валяется.
   - Будет сделано, - Бородин с пистолетом быстро  сбежал  по  лестнице,
оказался на улице и обогнув здание, отыскал следы. Они  вели  к  забору.
Тонкий луч фонарика осветил бетонную  плоскость,  на  которой  виднелись
черные полоски - следы ботинок Подберезского, когда тот перелезал  через
забор. Пришлось лезть и Бородину.
   "Черт бы побрал, этого охранника! Сильный мужик.
   Другого бы уже лекарство свалило,  а  он  шел,  в  тепле  бы  быстрее
подействовало, а тут, как назло, холод собачий".
   След то  терялся  в  траве,  то  вновь  возникал.  Фонариком  Бородин
пользовался осторожно, лишь только когда  луна  пряталась  за  тучи.  Он
знал, фонарь может сослужить ему плохую службу, из темноты очень  удобно
стрелять на свет.
   Наконец Бородин оказался в лесу и окончательно сбился  со  следа.  Он
тыкался между деревьями,  замирал,  прислушивался  в  надежде  разобрать
среди завывания ветра и шума дождя посапывание спящего человека.
   Прошло минут двадцать, а поиски так и не дали результата.  Надо  было
спешить. Действие снотворного заканчивалось через несколько часов, а еще
предстояло доставить Комбата в укрытие.
   - Черт с ним! - зло выругался Бородин и, спрятав  пистолет  в  карман
плаща, побежал к пансионату.
   Чурбаков понял по растерянному виду Бородина,  что  Подберезского  не
нашли, но все равно спросил:
   - Ну как?
   Охранник развел руками.
   - Все обыскал, до леса следы видны были, а там...
   - Плохо искал, - вкрадчиво произнес Чурбаков и двинулся к Бородину.
   - Вадим Семенович, как умел! Вы же знаете...
   - Я знаю одно - ты должен был его найти! Нам его упускать нельзя.
   - Я это знаю. Но ничего не получается. Дождь, холод, вот он дольше  и
продержался.  Валяется  где-нибудь  здесь  поблизости,  но  надо   людей
побольше, чтобы прочесать лес.
   - И за что я вам только деньги плачу! - всплеснул руками Чурбаков.  -
Хоть бери сам все в свои руки!
   Но он понимал, что злится на Бородина напрасно.
   Территория огромная, а времени у Подберезского было минут пятнадцать,
двадцать и уйти он мог достаточно далеко.
   - Ладно, машина уже прибыла. А насчет подмоги  я  тоже  распорядился,
словно знал, что ты такой нерасторопный. Берите его и тащите в машину, -
Чурбаков в сердцах сплюнул на ковер и вышел из номера, натягивая на ходу
тонкие кожаные перчатки.
   Свиридов с едкой ухмылкой посмотрел на Бородина:
   - Ну что, Сережа, не удалось тебе  очки  заработать  в  нашем  вечном
споре?
   Эта улыбка словно говорила Бородину, вот  если  бы  я  был  на  твоем
месте, непременно притащил бы сюда охранника якутского бизнесмена. Я  же
круче!
   - Выглядишь ты неважно, Сережа.
   Двое мужчин стояли возле кровати, на  которой  сопел  спящий  Комбат.
Свиридов попробовал подхватить его под мышки и стащить на пол.
   - Тяжелый, падла! Так и надорваться можно.
   Бородин пришел ему на помощь и вдвоем  они  все-таки  сумели  стащить
Рублева с  кровати.  Переругиваясь  и  матерясь,  они  поволокли  его  к
лестнице.
   - А может грузовой