ругу исподлобья так, словно бы она отказала ему
в помощи.
   - Может выпьем немного спиртного? - робко предложила она,  зная,  что
Новицкий пьет редко и понемногу.
   - Черт с ним! - махнул Болеслав рукой. - Наливай.
   Выпив небольшую рюмочку коньяку, он сделался еще более мрачным.
   - Я чем-то тебе не угодила? - Нина очень боялась его потерять.
   Тот тяжело вздохнул:
   - Нет, лучше меня не расспрашивай.
   Это заявление заинтриговало женщину. В нем слышалась скрытая  просьба
и одновременно мужественный отказ от еще не предложенной помощи.
   - Нет, с тобой точно что-то сегодня случилось.
   - Это мои проблемы и мне не хотелось бы тебя в них впутывать.
   При этом Болеслав говорил так, будто намекал, мол, ты,  Нина,  можешь
мне помочь, но я ни за что эту помощь принимать  не  стану,  хоть  убей.
Женщины любят такие штучки, они дают почувствовать им себя сильными.  Им
мало того, что мужчина чувствует духовную и телесную  привязанность,  им
подавай еще и полную зависимость.
   " - Если я могу чем-то помочь...
   - Нет-нет, не предлагай.
   Женщина выбралась из мягкого кресла, обошла стол  и  села  на  колени
Новицкому. Обняла  его  за  шею,  заглянула  в  глаза.  Она  долго-долго
смотрела, не отрываясь, пытаясь прочесть мысли любовника. Ей  показалось
- сумела-таки сделать это.
   - Ты не хочешь воспользоваться моей помощью?
   Так вот знай, я готова сделать для тебя многое.
   Новицкий в глубине души усмехнулся, но виду не подал.
   "Кажется, клюнула", - решил он, обнимая женщину за плечи и прижимая к
себе.
   Уже не впервой ему приходилось действовать  таким  образом.  Он  знал
свои сильные и слабые стороны, знал, что его мужественный  вид  приводит
женщин в трепет.
   Почему-то многие из них уверены, что именно  так  выглядит  идеальный
мужчина. И Новицкий напускал на себя независимый вид гордого, но немного
несчастного человека. И никогда не ошибался.  Женщины  боготворили  его,
через пару недель знакомства были готовы доверить ему чужие, а  затем  и
свои секреты.
   - Это связано с бизнесом? - спросила Нина,  уткнувшись  лицом  в  его
плечо. Ей хотелось так сильно быть полезной ему, что  просто  удержу  не
стало.
   - Да, бизнес, будь он неладен!
   - А что именно?
   - Не спрашивай, - Новицкий взял бутылку и налил  коньяка  в  рюмки  -
сперва  женщине,  потом  себе,  Понюхал  напиток  и  принялся  пить  его
маленькими  глоточками  так,  что  пятидесятиграммовую   рюмочку   сумел
растянуть на пять минут так и не выпустив ее из пальцев.
   Нина Иванова чувствовала, что его тело теплеет,  становится  мягче  и
решила,  настало  самое  подходящее  время.  Ее  рука  скользнула  между
пуговицами рубашки, и она принялась гладить поросшую негустыми  волосами
грудь любовника. Она делала это как всегда. Мужчина не поощрял ее, но  и
не останавливал. И  вот  когда  она  разомлевшая,  готовая  к  близости,
просунула ему руку под ремень, с удивлением обнаружила, что Новицкий  не
готов к акту.
   - Ты не хочешь? - спросила  она,  хотя  ответ  был  не  очевиден,  но
осязаем.
   - Вот видишь до чего я дошел, - вздохнул Боле" слав. -  Думал,  смогу
забыть, отвлечься, а дела не отпускают.
   Ему с трудом удавалось не возбуждаться,  все-таки  Нина  была  хороша
собой. И Новицкому приходилось  думать  о  всякой  всячине,  не  имеющей
отношения к сексу, лишь бы изобразить апатию и подавленность.
   - Бизнес, будь он неладен!
   Женщина не спешила вынимать руку  из-под  брючного  ремня,  по  опыту
зная, что лучше не прерываться и довести акт до  логического  конца,  не
акцентировать внимание на физиологических неудачах партнера, иначе потом
останутся тягостные воспоминания - и у него и у нее.
   - Наверное, тебя пробросили компаньоны? - предположила она.
   - Если бы пробросили, - послышался ответ, - я  бы  был  в  норме.  Но
самое гнусное то,  что  я  не  знаю  ждет  ли  меня  впереди  успех  или
поражение.
   - Ты о чем, - усмехнулась Нина, - о нас с тобой или о них?
   - Плохо, когда в постели между  мужчиной  и  женщиной  встает  кто-то
третий, - заметил Новицкий, отставляя пустую рюмку.
   - Как раз хорошо, когда третий встает,  -  заметила  Нина,  сжимая  в
ладони вялую плоть.
   - Я не о нем, а о людях и делах, - Я не возбуждаю тебя?
   Он понимал, что долго сдерживать возбуждение ему не удастся.  Значит,
следует успеть договориться еще до того, как растерянность Нины пройдет.
   - Самое неприятное - это  неопределенность,  -  тихо  проговорил  он,
поглаживая женщину по волосам. - Именно она способна убить во мне  самое
лучшее. Ты только представь: мне предлагают  великолепную  сделку,  и  у
меня от этого не стоит.
   - Ты сомневаешься в ее безопасности?
   - Именно.
   - Тогда не делай ничего.
   - Потом я себе не прощу, что  упустил  выгодный  шанс,  -  усмехнулся
Новицкий.
   - Что тебя смущает?
   - По-моему, мои компаньоны затеяли нечестную игру. Я  перевел  деньги
на их счет, - Новицкий ощутил, как его плоть начинает наливаться  кровью
и тут же приказал себе думать о самых  неприятных  моментах  собственной
жизни, чтобы сбить возбуждение.
   За окном уже стемнело, но они не включали свет, сидели  в  полумраке.
Приятно бодрящий ветер залетал в приоткрытую форточку. Сетка, оставшаяся
с лета, защищавшая от комаров, то втягивалась в комнату, то выпячивалась
на улицу. На ней-то и сосредоточил свое внимание Болеслав.
   - Я узнал, что они перевели деньги кому-то другому. Кому именно -  до
сих пор не могу понять.  По-моему,  они  решили  пустить  их  по  кругу,
перевести еще на несколько счетов - так,  чтобы  след  потерялся.  Затем
закроют подставную фирму.
   Нина вздохнула. О подобных операциях ей приходилось слышать  чуть  ли
не каждый день. Она все-таки работала в банке и  знала  механику  многих
операций.
   - Такое случается, - прошептала она.
   Ей не сильно хотелось думать о делах,  которые  ее  не  касались,  но
желание помочь Болеславу становилось  сильнее  с  каждой  секундой.  Она
понимала, если выведет Новицкого  из  оцепенения,  близость  удастся.  А
именно этого ей хотелось сейчас больше всего  на  свете.  И  мужчина,  и
женщина знали наперед, о  чем  должны  договориться,  но  приличия  есть
приличия.  Каждый  из  них,  прежде  чем  согласиться,  должен   немного
поломаться.
   - Наверное, эта фирма имеет счет в нашем банке?
   - Да, - отвечал Болеслав. - Лучше бы я тебе этого не  говорил.  Зачем
путать любовь и дело?
   - Ты не путаешь, а он путает, - продолжала мастурбировать Нина.
   - Но это только мои проблемы.
   - Зря ты так. Ты мне скажи только название фирмы и я сумею  разузнать
куда пошли твои деньги.
   - Этого мало.
   В душе Болеслав ликовал. Он-то думал, что  придется  еще  минут  пять
уговаривать, а Нина сама шла в руки.
   - Проблемы настолько серьезны?
   - Да. Я же говорю тебе, они бросают мои деньги со счета на счет  и  я
даже не знаю где они могут оказаться.
   Нина оторвала  голову  от  пригретого  места  на  груди  Новицкого  и
задумчиво посмотрела в  окно  -  туда,  где  между  высотных  домов  еще
виднелось легкое зарево заката.
   - Я постараюсь отследить путь твоих денег.
   - Зачем тебе лишние хлопоты и  неприятности?  Если  бы  я  мог  иметь
картину по движению денег на счета хотя бы за неделю, за две недели,  то
сам бы без труда справился с этой задачей.
   Нина покачала головой:
   - Такое мне не под силу. Я могу просмотреть динамику движения  денег,
но снять эту информацию невозможно. Каждая запись на дискету фиксируется
центральным компьютером.
   - Можно поступить проще.
   - Как?
   Нина  чувствовала,  что  плоть  Новицкого  наливается  силой  под  ее
пальцами.
   "Ну скорее же, договариваемся,  -  подумала  она,  -  я  тогда..."  -
желание прямо-таки распирало ее тело.
   - Давай, - сказала она, - поговорим о деле потом, а сейчас... - и она
принялась расстегивать пояс на джинсах Болеслава.
   Но тот решил довести разговор до конца.
   - Все можно сделать куда проще. Ведь компьютеры на ночь отключаются?
   - Конечно.
   - В конце дня ты снимешь жесткий диск со своего компьютера  и  отдашь
его мне. А утром я его верну тебе. Ты придешь на работу  чуть  раньше  и
поставишь его на место.
   - Я не очень-то понимаю во внутренностях компьютера.
   Болеслав посмотрел на компьютер,  стоящий  на  угловой  стойке  возле
окна.
   - Я тебе покажу на твоем где и что нужно отсоединить.
   - Я согласна, согласна...  -  шептала  женщина  и  как  она  ни  была
возбуждена, все равно просчитывала варианты последствий.
   И  в  конце  концов  Нине  Ивановой  пришлось  признать,  что  ничего
страшного она не совершит. Внеся какие-нибудь изменения на жесткий  диск
ее компьютера,  Болеслав  ничего  не  сумеет  выиграть,  вся  информация
дублируется в памяти центрального компьютера  и  регулярно  производится
сверка.  Единственное,  что  он  сможет  сделать,  так  это  снять   уже
записанную информацию, а значит,  ни  один  рубль,  ни  один  доллар  не
перекочует со счета на счет.
   - Только пожалуйста, ничего в нем не испорть,  -  прошептала  она,  -
потому что иначе мне влетит.
   - Конечно! Я бы не хотел подставлять тебя. Мне  бы  только  узнать  о
движении денег. Мы уже договорились?
   - Договорились, - шептала женщина, и ее мягкие, немного  шершавые  от
волнения губы были готовы к поцелую.
   Лишь  только  договоренность  была  достигнута,   Новицкий   принялся
раздевать  Нину.  Теперь  он  спешил.  Ему  как  можно  скорее  хотелось
совершить акт, чтобы показать Нине  каким  образом  следует  отсоединить
хард диск.
   Женщина же так увлеклась, что почти забыла о предмете  их  разговора.
Они даже не выбирались  из  кресла,  хотя  обычно  занимались  сексом  в
кровати. Болеславу лишь пришлось немного приподняться, чтобы Нина сумела
стянуть с него джинсы, а затем женщина устроилась  сверху.  Они  спешили
оба, уж  слишком  были  разгорячены,  чтобы  останавливаться  для  такой
мелочи, как снять с себя всю одежду. Но в этом был и свой шарм.
   Нина хотела было подойти к окну, задернуть шторы, но Новицкий не  дал
ей этого сделать.
   - Скорее, скорее! - говорил он, помогая Ивановой двигаться.
   Он сжимал ее сильными руками на уровне  груди  и  каждый  раз,  когда
женщина приподнималась, задерживал ее  совсем  ненамного  с  тем,  чтобы
следующее движение оказывалось более резким и глубоким. Он не  давал  ей
растягивать удовольствие, да женщина и сама была возбуждена  до  крайней
степени.
   Не прошло и нескольких минут, как она прогнулась, запрокинула  голову
и глядя в потолок тихо застонала.
   - Почему ты сдерживаешься со стоном? -  спросил  Болеслав,  осторожно
помогая Нине ступить на пол.
   - Не знаю.  Странная  привычка.  Может,  от  того,  чтобы  соседи  не
услышали.
   - А разве в этом есть что-то зазорное?
   Он чувствовал себя великолепно, близость совсем не измотала его. Пока
женщина ходила в ванную, одевалась, Болеслав уже подошел к компьютеру  и
выдвинул системный блок на середину стола.
   Нина, вернувшись в комнату, сразу же вспомнила О своем обещании.  Она
понимала, произойди разговор сейчас, она ни за что бы не согласилась. Но
слово уже было дано и отступать  поздно.  Новицкий  принес  из  прихожей
портфель, вынул из него коробочку хард диска, отвертки и стал  объяснять
женщине как следует развинчивать  кожух  компьютера.  На  удивление  эту
науку Нина  освоила  быстро,  хотя  до  этого  ей  никогда  в  жизни  не
приходилось держать в руках отвертку. Всего четыре  винта  и  доступ  ко
внутренностям был открыт.
   Когда кожух был поставлен на место и винты завинчены, Новицкий  снова
сел в кресло.
   - А теперь делай сама.
   - Зачем повторять? Я и так все умею.
   - Я засеку время, это тебе пригодится.
   На замену жесткого диска ушло ровно пять минут.
   - Тебе этого времени хватит?
   - Конечно.
   И  только  когда  Болеслав  распрощался,  ушел  из   квартиры,   Нина
сообразила, если в его  портфеле  была  отвертка,  запасной  хард  диск,
значит, он заранее знал, что она согласится.
   "А как же иначе, -  подумала  Нина,  вспомнив  переживания  Болеслава
перед их разговором, - я же все-таки ему не чужой человек!"
 
*** 
 
   И вот, когда Андрей Рублев покинул здание банка, в котором оставалось
человек пять, исключая охрану, приехавшую за полчаса до  закрытия,  Нина
Иванова занялась тем самым делом, которому обучил ее Болеслав  Новицкий.
Центральный компьютер уже полчаса как стоял выключенным,  но  на  всякий
случай женщина отключила свой  компьютер  от  локальной  сети.  Дверь  в
приемную она закрыла на защелку - мало ли кто может  сунуться!  Руки  ее
дрожали, отвертка никак не хотела  попадать  в  паз.  Четыре  маленькие,
похожие на фишки для игры в кубики винтики покатились  по  столу.  Кожух
стал в стороне. Еще два винтика, крепившие хард диск к панели, оказались
на столе. Тонкие пальцы с ярко накрашенными  ногтями  обхватили  твердую
коробочку хард диска, и разъем шлейфа отсоединился с легким щелчком.
   Тут же диск исчез в бумажном пакетике. Кожух  стал  на  место,  винты
завернулись еще быстрее.
   Через несколько минут Нина Иванова шла по коридору банка с  маленькой
сумочкой на плече. Она раскланялась с охранниками, улыбнулась им. Никому
и в голову не могло прийти, что секретарша уносит  с  собой  информацию,
которая стоит, если попадет  в  руки  человека,  который  знает  как  ею
распорядиться, огромных денег.
   Новицкий встретил ее возле газетного киоска и слегка кивнув, пошел по
тротуару метрах в десяти впереди нее.  Они  свернули  за  угол,  где  на
платной  стоянке  пристроилась   машина   Болеслава.   В   салоне   Нина
почувствовала себя  уютно.  Тихо  играла  музыка,  из-под  пластмассовых
решеточек струился теплый воздух, который напомнил ей о жарком  лете,  о
сухом  песке  пляжа,  об  отпуске,  который  ей  довелось   провести   в
одиночестве. Никого из стоящих мужчин ей тогда  так  и  не  попалось  не
только в руки, но и на глаза.
   Она поцеловала Болеслава в щеку, раскрыла сумочку и извлекла  из  нее
бумажный шелестящий пакетик.
   Чуть дрогнувшей рукой передала ему хард диск.
   - Молодец, - усмехнулся Новицкий, разглядывая блестящую  коробочку  с
заводской маркировкой.  -  Мне  так  неудобно,  что  пришлось  напрягать
тебя...
   - Не стоит, мелочи, - несколько  неуверенно  проговорила  женщина.  -
Только смотри, мне нужно вернуть ее на  место  довольно  рано,  так  как
центральный компьютер включается у нас ровно в девять.
   - Я смогу вернуть тебе его прямо сейчас.
   Болеслав перебрался между спинками на заднее сиденье и раскрыв  кейс,
извлек из него ноутбук. Быстро извлек из него боковину, вытащил разъем и
подсоединил к нему хард диск. Нина, положив руки на верх спинки, следила
за своим любовником. Компьютер молниеносно совершал операции, копируя  с
хард диска на хард диск один файл за другим.
   - Все, он мне больше не  нужен,  -  усмехнулся  Болеслав,  отсоединив
коробочку, и возвращая ее женщине.
   Той не верилось, что все прошло так быстро и легко, если не  считать,
конечно, завтрашнего возвращения хард диска. Но она не волновалась. Если
удалось незаметно его снять,  так  же  незаметно  удастся  поставить  на
место. Она бы никогда не согласилась  что-нибудь  украсть,  но  странным
образом устроен человеческий разум.  Информация  стоит  огромных  денег,
иногда куда больших, чем вещи вполне  материальные,  а  женщина  утешала
себя тем, что она вроде бы ничего не крала, поставит завтра на место то,
что взяла сегодня. И там не убудет ни грамма.
   - Поедем ко мне? - спросила Нина, пряча бумажный пакетик  размером  с
пудреницу в дамскую сумочку.
   - Извини, я сегодня должен поработать, - стараясь говорить как  можно
теплее, отвечал Болеслав.
   - Но послезавтра я уже не смогу, - краснея, сказала Нина.
   Она врала, но ей хотелось близости именно сейчас.
   Ведь  она  выполнила  просьбу  и   вполне   могла   рассчитывать   на
вознаграждение.
   - Давай здесь, - предложил Новицкий, - потому что у меня совсем  мало
времени.
   - Здесь? - изумилась женщина, глядя на пешеходов, идущих по улице.
   - А что такого? - усмехнулся Болеслав. - Машина стоит чуть в стороне,
стекла затемненные. И если мы не станем  включать  свет,  нас  никто  не
заметит.
   Тротуар от стоянки был отгорожен небольшим недавно вскопанным газоном
и двумя рядами молодых лип.
   - Ну что же ты? Иди!
   Нина Иванова  колебалась.  С  одной  стороны,  ей  хотелось  заняться
любовью немедленно, с другой - стыд сковывал желание. Кровь прилила к ее
лицу и она, сбивчиво объясняя, что ей  неудобно,  что  она  еще  никогда
прежде  так  не  поступала,  перебралась  на  заднее  сиденье.  И  снова
повторилось почти так же, как  было  накануне  в  ее  квартире.  Мужчина
сидел, она же устроилась сверху, но на этот раз спиной к Болеславу.
   - Не бойся, не бойся,  -  шептал  Новицкий,  -  никто  не  видит  что
происходит внизу. Нас прикрывают спинки сидений, дверцы.
   Нина ощущала, что недозволенность происходящего лишь  возбуждает  ее.
Ей даже хотелось, чтобы кто-нибудь из пешеходов обратил на них внимание,
пусть задержался бы, подошел поближе к машине.
   Руки Болеслава скользнули ей под  свитер  и  сжали  небольшую  грудь.
Машина чуть заметно раскачивалась на рессорах, но прохожие шли по  своим
делам, не обращая на любовников внимания. Шел  дождь,  люди  закрывались
зонтами, втягивали головы в  плечи,  отгораживались  от  мира  поднятыми
воротниками плащей.
   Рука женщины потянулась к  ручке  стеклоподъемника.  Стекло  медленно
опустилось до половины и в салон ворвался холодный  ветер,  смешанный  с
дождем и с выхлопными газами магистрали. Теперь они  уже  слышали  звуки
большого города,  шум  проносящихся  машин,  обрывки  разговоров  людей,
спешивших по улице.
   "Однако, - подумал Новицкий, - я завел ее не на  шутку.  И  баба  она
ничего, не каждая согласится трахаться в машине на людной улице, а  Нине
даже нравится. Как-нибудь можно будет к ней вернуться. Такие  не  против
начать сначала. Но следующий раз ей, наверное, захочется трахаться прямо
на  улице,  забившись  в  простенок  между  архитектурными  излишествами
старого дома" - и он представил себе как стоит с Ниной на людной  улице,
прикрыв ее якобы от дождя плащом, и они возбуждают друг друга руками.
   В этот момент Нина застонала уже не сдерживаясь.
   Люди, проходившие мимо стоянки, в недоумении оглянулись, не  понимая,
откуда исходит звук. Засмеявшись, Иванова прикрыла рот рукой  и  уже  не
особо беспокоясь о  том,  чтобы  никто  не  увидел  ее  задранной  юбки,
перебралась на переднее сиденье.
   - А тебе не кажется,  -  хитро  улыбаясь,  спросила  она,  -  что  мы
потихоньку сходим с ума?
   - Но согласись, так получилось лучше, чем если бы мы устроились  дома
на кровати.
   - Веселее.
   - Можно сказать и так.
   Женщина хоть  и  испытала  облегчение,  все  равно  чувствовала  себя
неудовлетворенной.
   Новицкий выехал со стоянки и пока они не добрались до дома  Ивановой,
не проронил ни слова. Лишь на прощание, выпуская женщину  на  улицу,  он
положил руку ей на бедро.
   - Вот разберусь с делами и заеду. Мы с тобой придумаем что-нибудь еще
- веселенькое.
   - А когда это произойдет? - опасаясь,  что  услышит  "через  неделю",
спросила Нина, выбираясь на асфальт и одергивая измятую юбку.
   - Скоро, очень скоро.
   - - Даже за один день я сумею придумать что-нибудь свеженькое.
   Нина побежала к подъезду,  а  Болеслав  выехал  со  двора.  Когда  он
остался один, его лицо тут же изменило выражение. Улыбка исчезла с  губ,
уступив место сосредоточенности. Он нетерпеливо  поглядывал  на  стрелку
часов, укрепленных на приборной панели.
   "Дура! Вот дура, - шептал Новицкий, думая о Нине. - Что бы  я  делал,
если бы таких дур не было на свете?"
   Остановившись у светофора, Болеслав быстро снял трубку радиотелефона,
набрал номер  и  уже  трогаясь  с  места,  услышал,  как  длинные  гудки
сменились