авшись в природных условиях, в последующих поколениях мутировал в безопасную сторону. Но с ним работали профессионалы и обмануть их было трудно - особенно Петракова, знавшего суть разработки. Теперь академик где-то был даже рад, что Роман оказался именно здесь, был рад тому, что его самого насильно привезли в секретную лабораторию, потому что иначе бы он никогда не узнал о зле, творившемся здесь.
     "Это мой крест, - думал Богуславский, - я должен донести его до конца. Я сотворил этот смертоносный вирус и я же должен искупить своей грех, помочь его уничтожить, уничтожить навсегда. Главарю удалось зомбировать своим учением сотни людей, и сейчас они готовы безропотно выполнить его волю, веря в спасение. Он заставит их разнести вирус по стране... Конец света близок, если я не смогу этому помешать."
     Размышления Богуславского прервал один из охранников:
     - Подождите здесь, мы приведем вашего внука.
     Несмотря на сказанное, оба охранника остались стоять на месте. Один из них вынул рацию и стал негромко с кем-то переговариваться. Через пару минут Богуславский увидел, что дверь, ведущая из барака на крыльцо, открылась и в ней показался Роман, на удивление спокойный.
     Богуславский следил за тем, как внук огляделся. Он понял, того не предупредили, с кем именно ему придется увидеться. Парень сделал несколько шагов, а затем заметил деда. Остолбенел, бросился к нему.
     Не добежал он совсем немного - охранник остановил его и быстро обыскал.
     - Никаких разговоров о проекте! - шепотом предупредил Богуславского второй охранник и только после этого деда и внука предоставили самим себе.
     - Откуда? Как? - только и нашелся что сказать Роман, болезненно сощурив глаза. - Я хотел позвонить тебе уже отсюда, но...
     - Я знаю, у тебя нет возможности позвонить.
     - Как ты приехал? Откуда узнал? Как тебя пустили сюда?
     - Это неважно. Главное, что ты жив-здоров, в этом я и хотел убедиться.
     Косясь на охранников, Богуславский нес полную околесицу, лишь бы притупить их бдительность:
     - Мне сообщили где ты, я приехал и теперь спокоен. Тут хорошие люди...
     Роман часто-часто моргал, слезы наворачивались ему на глаза.
     - Я так виноват! Должен был все рассказать тебе, но думал...
     - Не надо оправдываться. Ты поступил правильно. У каждого своя дорога к Богу. Дай-ка, я тебя покрепче обниму.
     Внук подошел к деду, Богуславский обнял его и незаметно втолкнул в ладонь несколько раз сложенную бумагу, в которой изложил все свои опасения насчет безумного проекта. Богуславский писал разборчиво, мелким почерком, просил внука постараться как можно скорее вырваться отсюда, а если не удастся, то отыскать надежного человека, который смог бы добраться до ближайшего населенного пункта и сообщить властям об истинном положении вещей. Сообщить о том, что безумный главарь секты готов погубить целую страну.
     Роман лишь только ощутил в руке плотно сложенную бумагу, инстинктивно сжал кулак и посмотрел деду в глаза.
     - Прочти и сделай все, как я прошу, - почти не шевеля губами, прошептал академик и тут же, громко, для охранников, добавил:
     - Ты возмужал здесь, стал более крепким. Благословляю тебя, - и он перекрестил внука.
     После чего отстранился и медленно пошел по деревенской улице.
     Роман хотел было броситься за ним, но, испугавшись, что охранники могут заподозрить неладное и найдут бумагу, остановился. Он стоял до тех пор, пока дед не скрылся за поворотом.
     "Где бы прочесть, чтобы никто не видел?" - бумага жгла ему руку.
     Раньше ему казалось, что здесь много укромных мест, но теперь он не отваживался открыто сесть и прочитать бумагу деда, ему казалось, за ним следят. В общем-то, так и было. И тут его осенила догадка. Он быстро пошел по улице к небольшой избе, в которой располагалась библиотека с духовной литературой, состоявшей почти сплошь из тонких брошюрок, в которых излагалась суть учения. Обычно здесь было немало народу, но это по вечерам, а днем Роман застал в избе лишь пожилого библиотекаря, слишком старого, для того, чтобы использовать его на строительных работах, и двух сектантов, устроившихся рядом перед стопкой красочных религиозных журналов.
     Роман взял с полки первую же попавшуюся подшивку.
     - Извините, - обратился он к библиотекарю, - ручку и бумагу вы не могли бы мне предложить?
     Старик радостно закивал, будучи довольный тем, что его работа кому-то нужна.
     - Сейчас, молодой человек, на святое дело - пожалуйста.
     Он порылся в выдвижном ящике письменного стола, вынул листов десять желтой машинописной бумаги и дешевую шариковую ручку, протянул их Роману. Тот, стараясь не показывать своего нетерпения, взял их и с подшивкой журналов под мышкой пошел к самому дальнему столу, расположенному за стеллажом. Там никто не должен был ему помешать.
     Роман раскрыл журнал и сделал вид, будто что-то пишет. Библиотекарь минут пять наблюдал за ним, затем принялся заполнять каллиграфическим почерком разграфленные карточки.
     Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Роман аккуратно развернул лист, переданный ему дедом, и принялся читать, не забывая делать при том вид, что он пишет.
     Учитель сидел тем временем в большом зале перед горящим экраном телевизора. Он переключал камеру за камерой, внимательно следя за передвижениями Марины. Он смотрел, как девушка поправляет постель в бараке. Его пухлые губы немного задрожали, когда он следил за тем, как Марина осмотрелась, нет ли кого рядом, и сбросила через голову теплый свитер, оставшись в белье.
     Толстые губы Учителя приоткрылись, словно бы он хотел схватить ими засахаренную вишню.
     Марина будто бы почувствовала, что за ней наблюдают, съежилась, закрылась руками и поспешила одеться. Поверх свитера она набросила брезентовую куртку, подбитую мехом, и быстро вышла на улицу.
     Учитель, даже не глядя на пульт, перещелкнул кнопки. Одна картинка сменилась другой. Теперь он видел Марину издалека. Та быстрым шагом шла по улице, направляясь к одному из домов.
     - Что ж ты так недолго себя показывала? - ухмыльнулся Учитель, зная, что его сейчас никто не видит.
     Теперь можно было позволить выйти эмоциям наружу. Он заерзал на шелковых подушках и принялся накручивать на свои толстые пальцы длинную золотую бахрому. Он даже вспотел, шелковый хитон прилип к жирной спине. В последние годы он редко испытывал желание, оно приходило к нему почему-то лишь во сне. Проснувшись, он не мог понять, в самом ли деле оно посещало его или же это был только плод воспаленного воображения. Теперь же желание подступило к нему так явственно, что он не мог думать ни о чем другом.
     - Ну-ка, козочка, у тебя есть парень, но веришь ты в меня. А его, придет время, я сотру в порошок, растворю в серной кислоте, - и улыбка толстых губ сделалась совсем отвратной.
     Он поскреб пятерней волосатую грудь и воспользовался звоночком. На этот раз звук бронзового колокольчика показался ему чрезвычайно мелодичным. Тут же возник охранник. Ничего не объясняя, - такое тут не было заведено - Учитель ткнул коротким пальцем на экран телевизора и распорядился:
     - Доставить ко мне, но вежливо.
     - Слушаюсь, - отвечал охранник с бритой головой и тут же удалился исполнять приказание.
     Девушка тем временем подошла к дому и постучала в дверь. Она не знала, что уготовано ей судьбой.

Глава 21

     Роман закончил читать послание деда. Он дочитал последний абзац, перепрыгивая через слова, потому что суть уже стала ясна и он понял, во что вляпался. Но, точно так же, как дед, он в какой-то мере даже радовался тому, что оказался именно здесь, именно в это время, потому как от него зависит теперь очень многое.
     "Нужно бежать!" - окончательно решил он.
     У него не возникло ни малейшего сомнения в том, что его дед, академик Богуславский, прав.
     Но как это сделать? А тут еще Марина, попробуй ее уговори! А оставлять ее здесь...
     Мысли путались у него в голове, когда парень выбежал на улицу. Старый библиотекарь проводил его недоуменным взглядом:
     - И ручку не отдал, - проворчал он, подходя к столу, за которым сидел Роман.
     Журналы лежали раскрытыми, все листы, выданные ему библиотекарем, остались чистыми.
     - Не поймешь, - пожал плечами библиотекарь, собирая листы бумаги, смахивая несуществующую пыль с пластиковой поверхности стола.
     А Роман тем временем почти бежал по улице.
     Он бы несся, но боялся привлечь к себе внимание.
     В деревне, заселенной сектантами, не было принято бегать. Все здесь происходило размеренно, чинно. Каждый знал, чем он должен заниматься сейчас, чем будет заниматься завтра. Все время было расписано по секундам, и только редкие часы отдыха сектанты могли посвятить себе. Писать письма здесь было запрещено и единственной связью с миром служило телевидение, которое в любой момент мог отключить Учитель, посчитавший, что передача способна нанести урон вере. А таких передач набиралось множество, и поэтому телевидение работало с перебоями.
     Роман вошел в барак и остановился. Марины там не было. Он подбежал к мужчине, молившемуся в углу перед зажженной палочкой благовоний.
     Прерывать молитвы считалось грехом, но Роман пошел и на это. Он тронул сектанта за плечо. Тот договорил слова молитвы и повернул бритую голову.
     - Марину не видел?
     - Ушла, - ответил сектант и вновь вернулся к своему занятию, принялся раскачиваться из стороны в сторону, и твердить имя Учителя.
     "Где же она?" - Роман рванулся в другой конец барака.
     Наконец ему удалось разузнать, куда пошла Марина. Он с облегчением вздохнул:
     "Слава богу! А то я уже стал бояться. Найти ее и попытаться уговорить удирать вместе. Надо добраться до людей, сообщить им. Я обязан выполнить волю деда!"
     С Мариной он столкнулся уже на улице, почти перед самым домом своих знакомых, где она провела минут десять, и от растерянности не знал, что сказать. Девушка смотрела на него и понимала, парень взволнован. Но она не знала причины этого.
     Наконец Роман Богуславский выпалил:
     - Ты должна мне поверить.
     - О чем ты говоришь?
     - Там, на станции, мой дед занят страшным делом.
     - Дед? - не понимая, проговорила девушка. - Он же в Москве.
     - Это долго объяснять, но он здесь. Он микробиолог, к тому же академик. Его заставляют разрабатывать страшное бактериологическое оружие, убивающее белых людей - таких, как ты и я.
     - Зачем?
     - Тот, кто называет себя Учителем - кровожадный маньяк!
     - Зачем ты мне это говоришь?
     - Нужно бежать!
     Марина стояла, как вкопанная. Подобное об Учителе не смел сказать никто.
     - Я забуду все, что ты сказал мне, - спокойно, отчетливо выговаривая каждое слово, произнесла она. - А теперь оставь меня, я не хочу тебя больше слушать и видеть. Тебя никто не тянул сюда силой.
     Она повернулась к нему спиной и медленно пошла по улице. Роман пытался забежать вперед нее, остановить, но девушка каждый раз обходила его. Ее брови были насуплены, а смотрела она себе под ноги, боясь встретиться с Романом взглядом.
     - Если ты не оставишь меня, то я пойду и расскажу о тебе, потому что ты решил погубить наше дело. Ты сомневаешься в самом святом, - Марина зло оттолкнула Романа и побежала.
     - Ну, и катись! Черт с тобой! - крикнул ей вслед Роман, понимая, что сейчас может произойти то, что погубит его, деда и миллионы людей.
     - Катись, если ты такая верующая, если ты слушаешь глупые россказни и басни для сумасшедших, если ты веришь в пот, кровь и слезы Учителя, если ты веришь в святость его плевков.
     Если хочешь потом жрать дерьмо! А мне на него начхать, я человек свободный. Я должен выполнить волю деда, а не какого-то там Учителя. Что б он сдох!
     Сказав эти слова, Роман почувствовал, как его спина холодеет. В общем-то, он, как и все, находившиеся здесь, боялся Учителя, боялся панически. Страх был внушен и уже вошел в плоть и кровь с того момента, как он впервые увидел фотографию Учителя, закрепленную на заднике в доме культуры.
     "Бежать и как можно скорее! Чего доброго, она, одурманенная бреднями, расскажет обо мне охране. Тогда меня схватят, посадят в подвал, а потом забьют палками до смерти. Забьют, как забили уже не одного, причем, за меньшие провинности. Бежать прямо сейчас, не медля ни минуты!"
     Он увидел, как к Марине подошли двое охранников в белых балахонах и принялись ей что-то говорить. Марина на секунду обернулась, как бы прощаясь с Романом, и закивала головой.
     "Ну вот, сейчас она все и расскажет. Боже мой, куда теперь подевалось все, что нас объединяло? Казалось, я понимаю ее, она понимает меня".
     Роман лихорадочно огляделся. Сперва он решил подобраться к проволочной ограде, отделяющей территорию бараков от леса, и пролезть там, но вовремя заметил телекамеру, укрепленную на бетонном столбе.
     "Да тут все просматривается! И как я раньше этого не замечал!"
     И тут он увидел то, что могло спасти его. Обед еще не кончился и на строительстве храма стоял ярко-оранжевый КамАЗ с бетономешалкой. Эта машина находилась здесь уже целую неделю. Бетон готовили прямо на стройке; по транспортеру засыпая в жерло бетономешалки песок и гравий.
     Цемент носили мешками по приставной металлической лесенке. Рабочих рук хватало и бетономешалку держали здесь только потому, что так бетон получался более высокой марки, нежели если бы его замешивали вручную лопатами.
     Роман, стараясь не спешить, обошел машину и, оглядевшись, убедившись, что за ним никто не следит, вскочил на подножку. Глянул сквозь стекло в кабину. Ключ торчал в замке зажигания, ведь в деревне сектантов не водилось воров, да и замков на дверях не существовало.
     Роман осторожно дернул ручку. Дверца не поддалась. Тогда он соскочил на землю, подхватил обломок кирпича и саданул им в стекло. То рассыпалось на мелкие осколки, раскололось, как раскалывается лед, брошенный с высоты на бетонный пол. Ни теряя ни секунды, парень забрался в машину и завел двигатель. Стрелка манометра качнулась, разблокировав тормоза.
     "Ну, все, теперь вперед!"
     У Романа хватило осторожности не рвануть с места. Вроде бы еще никто не понял, что машину он угнал. Мало ли по каким делам едет КамАЗ с бетономешалкой? Он не спеша ехал по улице.
     Сердце его обмирало, ведь в любой момент кто-нибудь из охраны поднятием руки мог попытаться остановить его. И тут он вновь увидел Марину, о которой от волнения почти успел забыть. Та шла в сопровождении двух охранников, направлявшихся к резиденции Учителя.
     Охранники чуть посторонились, давая дорогу машине. И вдруг один из них заметил, что в кабине сидит не тот, кому следовало бы. Он сделал шаг, загораживая машине дорогу. Роман, стиснув зубы, пригнувшись к рулю, надавил на педаль газа, и КамАЗ с ревом рванул вперед. Охранник даже не успел отскочить, его расплющило на дороге.
     Послышались лишь глухой удар и истошный вопль, который тут же стих, сменившись тихим хрустом.
     Второй охранник уже отскочил к забору и, путаясь в складках балахона, пытался вытащить из разреза материи пистолет.
     - Прыгай сюда! - закричал Роман, распахивая дверцу и махая рукой Марине.
     Та в растерянности пребывала недолго. Истошный крик вывел ее из оцепенения. Она оглянулась на охранника и увидела в его руке черный пистолет.
     - Прыгай! - повторил Роман, пригибаясь к рулю.
     Девушка вскочила на ступеньку, уцепилась руками в поручень. А Роман, вдавил педаль газа и, резко повернув руль влево, сбил второго охранника припечатав его к забору. Тяжелый автомобиль, набирая скорость, понесся к воротам.
     - Ложись! Ложись на пол! - кричал парень, время от времени приподнимая голову, чтобы увидеть далеко ли до полосатого шлагбаума.
     Марина притаилась на полу. Незакрытая дверь болталась на петлях.
     - Дверь закрой! - крикнул Роман.
     Девушка попыталась это сделать, но чуть не вывалилась на дорогу. КамАЗ, подпрыгивая на рытвинах, несся навстречу шлагбауму.
     Из будки выскочил охранник с автоматом. Он на ходу передергивал затвор, досылая патрон в патронник. То ли от волнения, то ли от испуга, но первая очередь прошлась над машиной, а вторую охранник выпустить не успел, исчезнув вместе со шлагбаумом под колесами автомобиля.
     Как спичка захрустел толстый брус, ощетинившись смолистыми щепками, и в этом хрусте даже не осталось места стонам и воплям раздавленного задними колесами человека с автоматом.
     Второй охранник выпустил вслед длинную очередь, но пули, звонко ударив по бетономешалке, не причинили машине никакого вреда. Дорога делала резкий поворот влево. Так было устроено специально, чтобы машины, подъезжая к территории поселка, сбрасывали скорость. И огромный тяжелый КамАЗ чуть не вылетел с дороги. Машина, сломав несколько деревьев, наконец-то выехала на дорогу. Лобовое стекло покрылось паутиной трещин.
     - Куда мы едем? - спросила Марина, вся дрожа от страха.
     - Прочь отсюда! Туда, туда, - Роман махнул головой, показывая направление, будто бы здесь можно было ехать куда-то еще.
     Куда она ведет, Роман не знал. Но если дорога существует, она обязательно куда-нибудь выведет.
     А в поселке уже начался переполох. Двое охранников были мертвы, третий с поломанными ногами корчился в грязи. Сектанты высыпали из столовой и пытались понять что же произошло. Никто происшедшего не видел, слишком быстро все произошло, почти молниеносно. Вот это и спасло Романа с Мариной, дало им некоторый шанс, возможность выиграть немного времени.

***

     Учитель узнал о побеге через пять минут. Он ждал совершенно другого удовольствия, надеясь, что когда откроется дверь, он увидит девушку, а увидев, овладеет ею. Но вместо нее он лицезрел охранника и тот, пытаясь справиться с волнением, доложил о том, что случилось. Учитель молчал, равнодушно слушая взволнованную речь охранника.
     - Ты закончил? - спросил он.
     - Да, Учитель, я все сказал.
     - Поймать и доставить сюда обоих. Живьем.
     Чтобы ни один волос не упал с головы девушки.
     Теперь ему желалось ее еще больше.
     - А этого щенка я сожгу в серной кислоте, опуская по сантиметру в час. Пусть сам видит, как растворяется его плоть. Пошел! - махнул он рукой.
     Далеко им не уйти, Учитель знал это прекрасно. Ведь дорога проходит возле станции, а там полно вооруженных людей. Охранник, который докладывал Учителю, тут же по телефону связался со станцией и передал приказ Учителя:
     - Задержать КамАЗ любой ценой, но девчонку и парня не трогать. Так повелел Учитель.
     А сам бросился к джипу, в котором уже сидело трое человек в камуфляжной форме. Джип пронесся прямо по поломанному шлагбауму, по раздавленному охраннику, даже не сбавляя скорости.

***

     - Куда ты меня везешь? - запричитала девушка.
     - Еще не знаю, но надо отсюда выбираться.
     И возможно, они продолжили бы свой побег на машине, если бы не крутой подъем, на котором автомобиль занесло. Машина прорезала колесами грязь до льда и замерла на месте. Двигатель продолжал бешено работать, грязь летела на многие метры.
     Затем КамАЗ вздрогнул и медленно пополз назад, хоть Роман и не включал заднюю скорость.
     Еще секунд двадцать парень пытался выровнять автомобиль, но затем, когда заглох двигатель, он, несмотря на то, что рядом была девушка, выругался и выскочил из кабины.
     КамАЗ сидел в грязи по самые мосты и даже если бы рядом был трактор, еще неизвестно, удалось ли бы его вытащить.
     - Прыгай! - он протянул руки.
     Девушка, до смерти перепуганная, ухватилась за Романа и спрыгнула на землю.
     - Бежим!
     Держа ее за руку, парень побежал по лесу.
     Марина еле успевала за ним, все время оглядывалась. Скоро ветви скрыли от них дорогу.
     - Подожди, я не могу больше! - тяжело дыша, проговорила девушка, остановилась и, обхватив себя руками, согнулась.
     Она судорожно вдыхала воздух.
     - Они найдут нас, догонят! - прошептала она. - Отсюда еще никому не удавалось бежать.
     Давай вернемся сами.
     - Ты что, с ума сошла? - Роман схватил ее за плечи и сильно потр