зких  знакомых
узнал бы в нем заместителя управляющего банком "Золотой дукат".
   - Ну что,  отпустило?  -  поинтересовался  Комбат,  в  тридцатый  раз
поднимая на уровень груди пятидесятикилограммовый снаряд.
   - Ты знаешь, самое странное - да. Сперва думал, умру,  сердце  билось
так, что чуть ребра не треснули.
   А потом стало совсем легко, летел будто по воздуху.
   И тут Андрею вспомнился сегодняшний сон.
   - Меня Андреем зовут, - обратился он к девушке, уверенный, что она  и
Комбат уже познакомились.
   - Очень приятно, - проговорила она, ложась грудью на ногу,  задранную
выше головы, - А ее как зовут? - шепотом поинтересовался Андрей у брата.
   - Черт ее знает, не познакомились.
   - Вот те на! А я-то думал вы уже о многом без меня договорились.
   - Для того, чтобы договориться, не обязательно знать имя,  -  резонно
заметил Комбат, наконец-то  опуская  пятидесятикилограммовый  снаряд  на
землю и без малейшей передышки переходя к перекладине.
   Конструкция из тонких труб зашаталась, когда Комбат совершал  подъемы
с переворотом один за другим.
   - Вы в самом деле не познакомились? -  спросил  Андрей,  повиснув  на
лестнице и поднимая от земли ноги.
   - А меня зовут Марина, если  это  только  может  что-то  изменить,  -
засмеялась девушка и поняв,  что  силы  у  Рублева-младшего  на  исходе,
предательски предложила:
   - Если хотите подтягиваться, то занимайте перекладину, потому  что  я
скоро перейду на нее.
   И самое странное, у Андрея получилось подтянуться  Тринадцать  раз  -
столько, сколько он умудрялся  подтягиваться,  учась  на  третьем  курсе
института, хотя был уверен, что дотянуться  подбородком  до  перекладины
больше пяти раз ему без тренировок уже не удастся.
   Возвращались из парка уже вчетвером - Андрей, Борис,  Марина  и  Дик.
Прежней  натянутости  в  отношениях  как  не  бывало.  Девушка  смеялась
несколько  грубоватым  добродушным  шуткам  Комбата.   Тот   уже   успел
разглядеть, что у нее нет обручального кольца, и тут же сказал  об  этом
вслух.
   Андрей радовался тому, что издевательствам над  ним  приходит  конец,
что Борис сегодня улетает и значит никто больше  не  посмеет  вытягивать
его утром из постели, чтобы бросить под холодный дождь.
   - Ну вот я и дома, - Марина остановилась возле арки, ведущей во двор,
и присела, чтобы погладить пса.
   Дик, который обычно не позволял чужим прикасаться к себе, и  ухом  не
повел, а даже попытался лизнуть девушку в лицо.
   - Так и знала, целоваться полезет. Все мужики такие.
   - Ну вот и отлично, - сказал Комбат, протягивая ей руку на прощание -
так, словно бы она была мужчиной. - Больше вам не придется бегать одной.
   Сердце у Андрея сжалось. Он понял что готовит его брат.
   - Вы побежите в то  же  время  завтра?  -  еще  не  понимая  подвоха,
спросила Марина.
   - Нет, мой брат теперь будет бегать. Так что, когда выйдете из  дому,
не спешите, бегите трусцой, а он вас нагонит, - две пары  глаз  смотрели
на Андрея.
   - Вообще то... - начал он, - иногда  есть  дела  с  утра,  я  человек
занятой, может не  получиться,  -  он  пытался  найти  что-нибудь  более
весомое в свое оправдание, но никак не мог этого сделать.
   - Да ладно, не очень-то и хотелось, - обидевшись,  сказала  Марина  и
легко побежала во двор.
   - Зачем ты девушку обидел?
   - Я? - изумился Комбат. - Я тебе ее нашел на  улице,  можно  сказать,
сдал на хранение, а ты бегать по утрам отказываешься.
   - Честно говоря, не очень-то хочется.
   - Из тебя хмель вышел?
   - Конечно.
   - Так чего же тут плохого?
   - Не станешь же пить каждый день, - попытался отшутиться  Андрей,  но
тут Комбат толкнул его в плечо и заставил бежать.
   Андрей рассчитал свои силы так, чтобы их хватило до подъезда, но  тут
его ждал еще один сюрприз. Борис запретил пользоваться лифтом  и  погнал
его впереди себя по лестнице. Оказавшись  в  квартире,  Андрей  разделся
прямо в прихожей и залез под душ. Ему было  уже  все  равно  какая  вода
льется - горячая или холодная - он не ощущал температуру, как и  не  мог
представить себе который сейчас час. Выйдя из  ванны,  он  с  удивлением
обнаружил, что на все про  все,  начиная  с  насильственного  подъема  с
кровати, у него ушло ровно сорок пять минут, то самое время, которое  он
тратит обычно чтобы попить кофе, да почитать утренние газеты.
   - Дохлый ты какой-то, -  Комбат  критично  осмотрел  Андрея,  который
одевал деловой костюм.
   - Не знаю, ты первый, кто это говорит.
   - В костюме ты еще ничего смотришься, а когда голяком, то и  смотреть
гадко.
   - Я не женщина, что бы на меня мужикам было приятно смотреть.
   Если во время пробежки они выглядели все-таки  братьями,  то  теперь,
когда на Андрее был темный деловой костюм, а на Комбате джинсы, свитер и
потертая кожаная куртка, они выглядели совсем разными людьми. Да,  такое
бывает даже между братьями. Андрей был больше похож на мать, а Комбат во
многом походил на отца.
   - Утомил я тебя, наверное, - признался Борис, усаживаясь в  кресло  и
позволяя себе первую за этот день сигарету.  -  Ух,  как  курится!  -  с
удовольствием он выдохнул ароматный дым. Это потом, в  течение  дня  они
кажутся уже безвкусными, а первая - она как первая женщина.
   Такое сравнение Андрею не понравилось, но он возражать не стал,  тоже
закурил и понял всю справедливость утверждения своего старшего брата.
   - Вот и посидели на дорожку, - Комбат раздавил в пепельнице окурок.
   И Андрею показалось, захоти Борис, он раздавил бы большим  пальцем  и
хрустальную пепельницу на журнальном столике.
   - Ты уж извини, дел у меня много, - извинился Рублев-младший, - иначе
я бы тебя и в аэропорт проводил.
   - Не маленький, не заблужусь.
   Комбат поднялся, как-то уж слишком буднично сунул руку брату, но  тем
не менее крепко пожал ему ладонь.
   - Не бойся, улечу, больше мучить не стану.  Небось,  надоел  тебе  со
своими друзьями?
   - Что ты, приятные парни. Среди банкиров таких не встретишь.
   - То-то! - и тут совсем по-мальчишечьи Комбат щелкнул Андрея в нос  и
тут же вышел, унося на плече объемную брезентовую сумку.
   "Вот же черт, - подумал Андрей, - умеет Борис не меняться! Каким был,
таким и остался. Хотя... Хорошо это или плохо, сразу не скажешь.  В  его
возрасте уже стоило бы как следует задуматься. Ни денег, ни жены".
   И тут Андрей понял, что обманывает себя.  Собственная  жизнь  ему  не
очень-то нравилась. Вряд ли найдется в мире человек, который с малых лет
мечтает стать банкиром.
   Всякому в детстве хочется стать героем, но мало кто достигает цели. А
вот Борис достиг. И не в орденах дело.
   Рублев-младший взял телефон и позвонил в  банк,  чтобы  ему  прислали
машину. Конечно, он мог бы поехать и на собственной, но в его  положении
сидеть за рулем, когда едешь на службу, считалось почти неприличным.  Не
сумел побороть систему, в которую пришел.
   Система навязала ему свои правила игры - впрочем, приятные.
   Он ехал по городу, глядя сквозь затемненное стекло на дома и на узкую
полоску неба над ними и думал о том, что при всех своих деньгах он  куда
менее свободен, чем Борис.  Тот,  если  ему  взбредет  в  голову,  может
позволить себе за четверть часа собрать сумку и отправиться  куда  глаза
глядят, куда душе угодно. А  у  него  все  расписано  наперед  в  черном
еженедельнике: встречи,  совещания,  проверки.  Даже  отпуск  и  тот  он
вынужден планировать за год вперед.
   Оказавшись за рабочим столом, Андрей не почувствовал облегчения. Он с
неприязнью смотрел  на  безжизненный  пока  еще  компьютер,  на  бумаги,
которые ему предстояло подписать, и в каждой из них видел подвох.
   То, что Борис приезжал к нему в  гости,  выбило  Андрея  на  какое-то
время из рабочей колеи. И теперь вновь приходилось думать о делах  и  не
просто думать, а принимать решения. Растерянность длилась недолго - если
человек умеет что-то делать хорошо, то он делает это не задумываясь.
   Прошло всего четверть часа, а Андрей уже целиком погрузился в работу.
Он  молниеносно  решал  стоит  ли  предоставлять  кредиты,  следует   ли
увеличивать количество акционеров. И теперь, после его подписи,  бумагам
предстояло утверждение на собрании управляющих и директоров банка. Самое
странное, что сложные проблемы решались легко, а вот одна, казалось  бы,
не стоившая выведенного яйца, не выходила из головы у  Андрея  Ивановича
Рублева.
   Уже несколько лет, как он  довольно  хорошо  знал  Аркадия  Петровича
Гетмана, бизнесмена, поднявшегося на торговле стиральными средствами.  В
свое время он су мел  организовать  солидное  дело  по  оптовой  закупке
стиральных порошков, отбеливателей, полоскателей и прочей  дребедени.  А
затем и создал сеть реализаторов с лотков. Рублев считал, что ему с этим
знакомством повезло, поскольку Гетман начинал в его банке, и процветание
дела Аркадия Петровича являлось одновременно вкладом в процветание банка
"Золотой дукат". Дела требовали много времени и  в  последние  годы  они
виделись редко и то мельком. И вот перед самым приездом  Бориса  Аркадий
Гетман пришел к Андрею с абсолютно диким на его взгляд предложением.  Он
собирался снять со счетов, обналичив  больше  половины  своих  свободных
средств, и сумма была кругленькой - полмиллиона долларов.
   Сперва Андрей Рублев подумал, что у  Аркадия  случилась  какая-нибудь
беда. То ли племянницу украли бандиты и требуют выкуп, то ли  залетел  в
каких-нибудь разборках и теперь приходится платить откупную.
   Но Аркадий уверял, что у него все отлично и деньги нужны  для  одного
очень прибыльного дела. По словам своего знакомого Андрей понял,  тот  и
впрямь рассчитывает на большую прибыль. Если бы что-то плохое случилось,
не было бы такого  блеска  в  глазах,  не  был  бы  Аркадий  Гетман  так
возбужден. Естественно, отказать Рублев  ему  не  мог,  деньги  в  конце
концов принадлежали Аркадию и он был волен делать с ними все что угодно.
Но как понимал Рублев-младший, изъятие такой суммы угрожало всему  делу,
всей торговле Гетмана.
   И он пытался убедить его, что не стоит спешить с принятием решения.
   Но Аркадий Петрович был непреклонен - ему нужны деньги  и  как  можно
скорее.
   - Не подумай, что мною движут личные интересы.
   Но если бы я мог, то денег тебе не дал бы.
   - Почему?
   - Когда к тебе заходит сосед и просит дать  ему  веревку  покрепче  и
кусок мыла посуше, спешить не станешь.
   - А может ему белье постирать надо?
   - У тебя, Аркаша, вид больного шизофренией.
   Гетман засмеялся:
   - Если бы ты знал, если бы я мог тебе сказать куда пойдут эти деньги,
ты бы долго смеялся и просил взять тебя в долю.
   - Я буду рад, если ошибусь, - ответил Рублев и тут же добавил:
   - Как ты понимаешь, Аркадий, я не могу сразу обналичить такую большую
сумму. Одно дело, если бы речь шла о безналичном перечислении...
   - Да, я понимаю... Как скоро ты сможешь это сделать?
   - Дня два-три, - сказал Андрей в  душе  надеясь,  что  за  это  время
Гетман передумает и откажется от какой-то бредовой затеи, якобы  сулящей
огромные прибыли. А по  своему  опыту  Рублев  знал,  что  обычно  очень
прибыльные дела оборачиваются потерей денег.
   - Но  ты  же  практически  занулишь  счета,  оставив  одни  оборотные
средства!
   Гетман хихикнул:
   - Если бы ты, Андрей,  только  знал.  Да  ничего,  потом,  когда  все
удастся, ты посмеешься вместе со мной и обещаю, мой  оборот  через  твой
банк сделается еще круче.
   - Рад буду, - сухо ответил тогда Андрей.
   И  вот  сегодня  ему  предстояло  отдать  последние  распоряжения  по
переводу безналичных денег на  счета  фирмы,  которые  могли  обналичить
деньги для Гетмана.
   Совершал  эту  операцию  Андрей  с  тяжелым   сердцем.   Он   оформил
необходимые бумаги и вышел в приемную.
   За компьютером сидела его молоденькая  секретарша  Нина  Иванова.  На
экране  монитора  в  разграфленных  квадратиках  перескакивали   шарики.
Завидев шефа, Нина тут же переключила  программу  и  напустила  на  себя
деловой вид, будто вовсе не играла, а все то время, пока Андрей Иванович
находился в кабинете, занималась  работой.  Рублев  не  стал  делать  ей
замечание.  К  чему?  Работу  она  успевает  выполнять,  а  поиграть  на
компьютере он и сам иногда любил.
   Как водится, все компьютеры банка "Золотой дукат" были  подключены  в
локальную сеть и при желании и при знании паролей с любого из них  можно
было отслеживать операции, проводящиеся на других компьютерах. Но против
злоупотреблений имелись  и  свои  уловки.  Например,  фиксировались  все
сбросы информации на  дискеты,  фиксировались  все  запросы.  Далеко  не
каждый мог получить доступ к главному хранилищу информации. Основной  ее
объем находился в компьютере Андрея Рублева, если не  считать,  конечно,
головного сервера.
   - Сделай переброску, - сказал Андрей Рублев так,  будто  речь  шла  о
каких-то копейках.
   Сам он устроился рядом с Ниной Ивановой и внимательно следил за  тем,
что происходило  на  экране  монитора.  А  девушку  почти  не  волновали
астрономические цифры в российских рублях. В их банке проходили сделки и
покруче.  Она  старательно  выполнила  все  операции,   потом   получила
подтверждение тому, что средства зачислены на счета,  тем  более,  счета
фирм, производящих обналичку, так же принадлежали банку "Золотой дукат".
В общем, операция была внутренней. Но человеку, сведущему, знающему  чем
занимаются эти фирмы,  было  понятно,  клиент  решил  занулить  счета  и
обналичить деньги.
   Убедившись, что  все  произведено  в  соответствии  с  инструкцией  и
пожеланиями Аркадия Петрович, Андрей тяжело вздохнул и  перешел  в  свой
кабинет. Снял трубку телефона, позвонил Гетману. Тот отозвался тут же.
   - Да, Андрей.
   - Привет,  Аркадий,  -  в  голосе  Рублева  не  чувствовалось  особой
радости.
   - Ты чем-то огорчен?
   - Да нет, устал просто. Все сделал как ты просил.
   Теперь твои деньги - это уже не мои проблемы.
   Аркадий засмеялся:
   - Ничего, Андрей, не расстраивайся.  Скоро  вновь  все  пойдет  своим
чередом.
   - Ты будешь в городе?
   - Нет, придется на недельку-другую отскочить.
   А потом, - Аркадий цокнул языком, - приглашу тебя отметить мой успех.
   - Спасибо, - Андрей повесил трубку и подпер голову руками.
   Не нравилось ему то, что затеял Аркадий. Обычно знакомые советовались
с ним, стоит ли вкладывать  деньги  в  рискованные  предприятия.  Андрей
Рублев обладал чутьем, и оно сейчас ему подсказывало, что Аркадий Гетман
совершает ошибку.
   "Но что я могу сделать? - размышлял он. - Это его деньги, его дело, а
главное, он не хочет говорить, куда идут деньги".
   Он посмотрел в окно на серое, затянутое облаками небо. Где-то  там  -
над ними уже летел на самолете Борис.
   "Вверху наверняка солнце и когда смотришь на облака сверху невозможно
поверить, что на земле может идти дождь,  -  подумал  он  и  позавидовал
своему брату. - Он свободен в отличие от меня".
   Решив еще несколько неотложных дел,  Андрей  Рублев  стал  собираться
домой. Утренняя пробежка хоть и придала ему бодрости, но вымотала  очень
сильно. Болели мышцы, клонило ко сну.
   Он вышел из банка незаметно, попрощавшись лишь со своей  секретаршей,
сказав ей, что если шофер будет спрашивать: ждать ли его возвращения, то
ответь что не стоит. И ничего не объясняя, шагнул в сгущающиеся  сумерки
залитого дождем  города.  Он  уважал  себя  за  то,  что  сумел  сломить
обстоятельства и поехать домой на такси, а не в служебном автомобиле.  И
плевать ему было на то, что скажут о нем потом.
   "Завтра утром, - подумал Андрей, - надену спортивный костюм  и  утром
отправлюсь  на  пробежку.  Сегодня  подтянулся  тринадцать  раз,  завтра
подтянусь четырнадцать, Вот удивится Борис когда приедет ко мне снова!"
   Но тут же Андрею снова пришлось  огорчиться.  Во-первых,  спортивного
костюма у него не было, лишь  теннисный,  в  котором  бегать  не  так-то
удобно. А во-вторых, он знал, Борис приедет не так-то скоро,  а  к  тому
времени его пыл поостынет и вновь, задыхаясь, он будет бежать за старшим
братом, кляня его всеми мыслимыми  ругательствами.  А  если  и  придется
встретить ему ненароком Марину днем на улице, то  он  отведет  взгляд  и
первым ее вопросом будет:
   - А почему вы не бегаете?
   - Знаете-ли...
   Если бы Андрей Рублев знал, что сейчас происходило в банке, он бы тут
же развернул такси и помчался назад. А дело было в том, что Нина Иванова
в последнее время стала побаиваться своего шефа, хотя он и  не  давал  к
этому ни малейшего повода. Проблема заключалась в ней самой. Нине,  хоть
она и была довольно миловидной и имела  хорошую  фигуру,  хронически  не
везло с мужчинами. Не задерживались они у нее подолгу.
   И вот два месяца тому назад, как считала она сама, ей  повезло.  Нина
познакомилась, как казалось ей, с надежным солидным человеком. Даже  имя
и фамилия были у него солидные - Болеслав Новицкий. И самое странное, он
не принадлежал к клиентам банка "Золотой дукат", на которых обычно имела
виды Иванова.
   Они  познакомились  в  гастрономе,  когда  Нина   раздумывала   перед
витриной, какой из соков ей лучше взять.
   - Правильно делаете, - услышала она  за  спиной  немного  хрипловатый
голос и обернулась.
   - Вы что-то сказали? - она смотрела на мужчину крепкого  телосложения
с чуть длинноватыми седыми волосами, хотя на вид ему  было  чуть  больше
сорока.
   - Говорю, правильно делаете, потому  что  хороших  соков  среди  этих
подделок очень мало. А плохой сок может испортить цвет лица.
   Не успела она ни согласиться, ни возразить, как  мужчина  назвавшийся
потом Болеславом Новицким, уже помог выбрать нужный пакет с соком, довез
ее корзину-каталку до кассы и молниеносно расплатился за нее, не  успела
она и кошелек достать. Болеслав, как понимала Нина,  занимался  каким-то
бизнесом. Каким - ее это не интересовало.  Не  разбиралась  она  в  этих
штуках хоть и работала в банке.
   Машина, на которой Болеслав Новицкий отвез ее к  дому,  тоже  внушала
уважение - не очень новый, но досмотренный "Мерседес". Никаких глупостей
в кабине - ни тебе золотых пластиковых корон, ни ароматизаторов воздуха.
   - Машина должна пахнуть машиной и немного женщиной,  -  сказал  тогда
Болеслав.
   Строгость и аскетизм царили в салоне.  На  вопрос,  почему  он  решил
оказать внимание именно ей, Болеслав ответил прямо-таки обезоруживающе:
   - Я решил сделать сегодня одно хорошее  дело  для  красивой  женщины.
Получилось?
   - Получилось, - согласилась Нина.
   Через пару дней они вновь столкнулись в том же  гастрономе.  На  этот
раз они уже провели вечер  вместе  и  вместо  сока  взяли  пару  бутылок
хорошего сухого вина.
   Болеслав навещал секретаршу Рублева через день.
   В сексе был не требователен, но умел доставить удовольствие.
   Сперва Нина держалась с ним настороже и о том, что работает  в  банке
рассказала лишь к  исходу  третьей  недели  знакомства.  Тогда  Болеслав
Новицкий, как показалось Нине, не проявил  к  этому  сообщению  никакого
интереса. Она не считала,  что  выдала  этим  какую-то  тайну.  В  конце
концов, мужчина мог знать где она работает, да и банк "Золотой дукат"  -
это не режимное учреждение, не ФСБ и не ФСК, и  он  не  агент  вражеской
разведки. День проходил за днем, она все больше узнавала о Болеславе. Он
рассказывал ей, что занимается бизнесом, в основном перепродажей крупных
партий товаров.
   Он жаловался ей, что партнеры теперь пошли  ненадежные  и  он  сильно
рискует, вкладывая большие  деньги  для  того,  чтобы  извлечь  довольно
скромную прибыль.
   И вот однажды, встретив Нину после  рабочего  дня,  Новицкий  изменил
своим привычкам. Если раньше он говорил без  умолку,  то  теперь  хранил
молчание. Нина сперва пыталась не замечать этого. Мало ли что? Ну, устал
человек, попьет с ней кофе, окажется в постели, оттает  и  снова  станет
прежним. Но даже оказавшись в однокомнатной квартире Нины,  Болеслав  не
оттаял душой.
   Он смотрел на свою под