заметных трещинках, провел нежно, как отец  проводит  рукой
по голове  любимого  ребенка  или  страстный  любовник  по  плечу  своей
возлюбленной.
   - Дьявольская красота! Неземная! - сказал Бабек.
   - Самое плохое, месье Бабек, это то, что комната принадлежит  России,
хоть и делали ее немцы.
   - Много чего принадлежит вашей России, очень много чего. Но  я  хочу,
чтобы она принадлежала мне.
   Слышите, господин Шеришевский, мне и никому другому!
   - Да-да, я понимаю. Но если кто-то  об  этом  узнает,  за  это  могут
судить.
   - Бабек не боится, - сказал француз.
   Шеришевский аккуратнейшим образом завернул панель и спрятал в книжный
шкаф.
   - Значит, когда? - спросил Бабек.
   - Я вам позвоню.
   - Хорошо, - кивнул Бабек, - буду ждать с нетерпением.
   - А деньги?
   - Деньги будут. Но вначале я должен убедиться, что "Янтарная комната"
на месте, что она не миф.
   - Какой к черту миф! -  воскликнул  Станислав  Борисович.  -  Никаких
мифов! Вот деталь.
   - Сколько там ящиков?
   - Этого мне не сказали, - ответил Шеришевский.
   -  Но  я  должен  знать.  Ведь   возникнут   проблемы,   надо   будет
договариваться о том, как все это вывезти за границу, как  доставить  во
Францию.
   - А почему во Францию? - задал вопрос Шеришевский.
   - Можно и в Италию или Германию, Англию. Главное, вывезти отсюда.
   - Этот вопрос, я  думаю,  мы  решим,  -  сказал  Шеришевский.  -  Еще
коньяка, месье Бабек?
   - Нет, нет, хватит, - он тяжело поднялся и посмотрел на книжный шкаф,
на золоченые корешки старых книг.
   Но смотрел он конечно же не на книги,  смотрел  на  шкаф,  куда  была
спрятана маленькая частичка "Янтарной комнаты".  И  он  уже  представлял
какие дела закрутятся после того, как она окажется в его руках.
   - Все, я еду.
   Шеришевский проводил гостей до  двери,  а  когда  Бабек  и  его  люди
спустились по лестнице вниз, Станислав  Борисович,  возбужденно  потирая
руки, вернулся в свой кабинет.
   - Это тебе не иконы, - негромко произнес он.
   "Ну, тысяча, двести, триста долларов с каждой доски.
   А вот теперь я смогу получить полмиллиона долларов!
   Большие деньги. Хотя можно еще поторговаться и сорвать с француза как
минимум тысяч  сто  сверху.  Но  этим  мы  займемся  попозже,  чуть-чуть
попозже".
   Шеришевский налил коньяка почти полбокала и мелкими глотками выпил.
   "Вот она, удача. Повезло на старости лет. И пришла она оттуда, откуда
ее не ждешь".
   Жаку Бабеку был пятьдесят один год. В общем-то  его  жизнь  сложилась
очень удачно. Дела шли как нельзя лучше. А  помогали  ему  в  работе  не
только деловая хватка и интуиция,  как  многие  считали,  и  не  деньги,
которые достались ему от отца, а то, что он был связан  со  спецслужбами
России, с Главным  разведывательном  управлением.  И  время  от  времени
выполнял кое-какие поручения Москвы - переправлял документы. Слава богу,
мотаться ему приходилось по всему миру -  Амстердам,  Нью-Йорк,  Лондон,
Стамбул... В общем дома он находился во много раз меньше, чем в дороге.
   И сразу, когда узнал о "Янтарной  комнате",  он  не  мог  приехать  в
Россию. Ему еще надо было слетать на Кипр и передать кое-какие документы
нужным  людям  -  документы  на  ракетные  комплексы,   которые   Россия
собиралась поставить киприотам. Это дело он выполнил.
   Сейчас по приезде в Москву он должен был  встретиться  с  полковником
Бахрушиным. Ведь это Бахрушин курировал его последние пять лет.  Встреча
была назначена на восемь вечера в одной из квартир,  принадлежащей  ГРУ.
Но обо всем этом Жак Бабек сейчас думать не мог. Его мысли всецело  были
заняты важным  приобретением,  которое  он  решил  сделать  -  то  есть,
"Янтарной комнатой". Он знал о ней все, что можно было знать и  даже  не
подозревал, что когда-нибудь она может  оказаться  в  его  руках,  может
стать его собственностью.
   Многие конкуренты удивлялись его удачливости, но никому и в голову не
могло  прийти,  что  Жак  Бабек  имеет  оперативную  кличку  Толстяк   и
сотрудничает с Главным разведывательным управлением Генштаба вооруженных
сил России и сотрудничает давно. Все удивлялись как легко Жак въезжает и
выезжает из России вместе с ценностями,  никогда  у  него  не  возникает
никаких проблем. А если  и  возникают,  то  почему-то  решаются  они  на
удивление быстро и легко. Естественно, никому о своей второй  жизни  Жак
Бабек не рассказывал.
   Когда автомобиль остановился около  гостиницы,  Поль  покинул  машину
первым, открыл дверь хозяину, затем помог ему выбраться.  И  Жак  Бабек,
тяжело дыша, поднялся по ступенькам.
   - Все свободны, - сказал он своим помощникам.
   Не беспокойте меня, я хочу немного отдохнуть. Перелет утомил меня.
   - А когда поедем к художнику? - спросил Поль.
   - К какому? - удивился Бабек.
   - У которого вы приобрели картину, - напомнил Поль - забрать.
   - Может быть, съездишь один завтра или послезавтра. А  пока  меня  не
беспокойте. Вечером, в половине восьмого, машина должна стоять у  входа.
Я съезжу по делам.
   - Мы вам будем нужны, хозяин? - спросил Поль.
   - Нет-нет, я же сказал, поеду один.
   - Хорошо, стоило уточнить, - кивнул помощник.
   Бабек поднялся в номер. Он  довольно  быстро  распаковал  свои  вещи,
принял душ, а затем направился в спальню, где решил немного  вздремнуть.
Но сон не брал. Из головы не выходила мысль о "Янтарной комнате".
   А в одном из более дешевых номеров Жаклин общалась с Полем:
   - Ты не заметил, что наш хозяин как-то чересчур возбужден?
   - Да, заметил, - сказал мужчина. - И я смотрю какой-то он.., как не в
себе.
   - Может, что-то случилось? И картину оставил в мастерской  художника.
Такого раньше с ним не случалось,  хоть  живопись  там,  честно  говоря,
неважная.
   - Я заметил, Жаклин. Как ты думаешь, что с ним?
   - Наверное, какая-то крупная сделка.  Недаром  же  он  сорвал  нас  и
пришлось срочно лететь в Россию?
   - Да, я думаю недаром. А как ты думаешь, Поль, что он покупает?
   Помощник пожал плечами и посмотрел на девушку.
   - Может, какой-нибудь алтарь пятнадцатого века?
   - Да ну, брось ты! Мы бы об этом знали.
   - Тогда я не знаю. Ничего, скоро все выяснится.
   А сейчас, может быть, спустимся в ресторан? - предложил помощник.
   - Да, я не против. Ужасно проголодалась. А этот русский - Шеришевский
даже не угостил нас кофе.
   - Они были слишком заняты с хозяином, обсуждали что-то очень важное.
 
*** 
 
   В восемь вечера полковник  Бахрушин  и  Жак  Бабек  встретились.  Жак
передал Бахрушину тонкую папку с документами  на  американские  ракетные
комплексы.
   Бахрушин был доволен:
   - А что вас еще привело в Россию?
   - Дела. Есть выгодное предложение.
   - Опять эти картины, иконы, скульптуры? Хорошо что я в этом ничего не
понимаю, - засмеялся полковник ГРУ.
   - Да, наверное. А я вот, к сожалению, в этом разбираюсь и неплохо.
   - Надолго в Москву?
   - Еще сам не знаю, - пожал плечами Бабек.
   - Вот что нужно будет сделать, господин Бабек.
   В Париже к вам придет наш человек. Мы переведем деньги на ваш банк, а
вы постарайтесь их снять. Это возможно?
   - Конечно. Если сумма будет не очень значительная.
   - Нет, сумма будет небольшая - тысяч сто пятьдесят,  если  считать  в
долларах.
   - Да, нормально, - кивнул Бабек, - такими суммами оперировать  легко.
И что я должен буду сделать?
   - Передать деньги.
   - А кто за ними придет?
   - Вы его знаете.
   - Господин Максимов? - уточнил Бабек.
   - Да, Серж Максимов.
   - Что ж, хорошо, нет проблем. Я все приготовлю, обо всем договорюсь.
   Полковник Бахрушин и Жак Бабек выпили кофе, поговорили о  пустяках  и
условились о встрече через четыре дня. Встреча  должна  была  состояться
здесь, на этой же квартире, в это же время. Они распрощались как  старые
знакомые, пожали друг другу руки, и Жак Бабек уехал в  "Метрополь",  где
собирался поужинать со своими сотрудниками -  с  длинноногой  миловидной
Жаклин и немного суровым  Полем.  И  еще  на  этот  ужин  был  приглашен
директор частной московской галереи, с которым Жак  Бабек  имел  деловые
отношения и планировал совместную выставку в Лондоне.
 
Глава 8 
 
   Вадим Семенович Чурбаков приехал в Питер скромно,  фирменным  поездом
ранним утром.  Он  сошел  на  платформу  налегке,  держа  в  руках  лишь
небольшой чемоданчик, который,  будь  он  чуть  меньше,  можно  было  бы
назвать  портфелем.  Вадим  Семенович  Чурбаков  был  когда-то  довольно
известным человеком лет пять тому назад его, бывшего генерал-лейтенанта,
возможно, еще узнавали бы на улицах. Но  время,  проведенное  в  тюрьме,
сделало свое дело. Волосы тронула седина,  лицо  покрыла  сетка  морщин.
Никто не обратил на его  появление  никакого  внимания.  Мало  ли  людей
приезжает из Москвы в Питер? К тому же Чурбаков и не жаждал известности.
   Раньше, будучи приближенным к власти  родственными  связями,  он  мог
многое  себе  позволить.  Но  это  и  сыграло  с  ним  злую  шутку.   За
злоупотреблению властью, -  а  занимал  он  пост  замминистра  -  Вадима
Семеновича  упекли  за  решетку.  Естественно,  отбывал  он  срок  не  в
обыкновенной  колонии,  а  в  специальном   заведении   -   в   Тверской
спец-колонии, куда со всей России собирали проштрафившихся офицеров МВД,
ФСБ, бывших функционеров. Положенный срок он отсидел сполна и  вышел  на
свободу не для того, чтобы снова попадаться, а  для  того,  чтобы,  учтя
прежние свои ошибки, снова выбиться в люди, на этот раз уже не  за  счет
родственников, а за счет денег.
   Оказывается, не только в высшем обществе приближенным к власти  можно
обзавестись полезными связями. Каждый, кто сидел в той самой тюрьме, что
и Чурбаков, связей в верхах имели хоть отбавляй. Люди там попадались  не
глупые. Именно за решеткой познакомился Чурбаков с Павлом  Свиридовым  и
Сергеем Бородиным. Схема, придуманная Чурбаковым  еще  на  зоне,  теперь
приносила ему весомые плоды.
   Умеющий, когда требуется, быть предельно  вежливым,  Чурбаков  открыл
дверцу такси и сев на переднее сиденье, негромко сказал водителю:
   - К гостинице "Планета".
   Это звучало не как приказ,  не  как  просьба.  Человеку  нужно  и  он
говорит об этом, а дело таксиста исполнять свою работу.
   По дороге Чурбаков  ни  о  чем  не  разговаривал  с  водителем.  Лишь
оказавшись  у  гостиничного   крыльца   уточнил   сколько   он   должен.
Расплатился, немного набавив на чай, и вошел в  холл.  Вид  у  него  был
достаточно солидный для  того,  чтобы  дежурный  администратор  даже  не
поинтересовался  его  документами.  От  таких  людей   неприятностей   в
гостиницах  не  случается.   Глядя   на   Чурбакова,   невозможно   было
предположить, будто он может что-нибудь украсть или станет скандалить.
   Остановившись у двери номера, Чурбаков уверенно  постучал  костяшками
пальцев, а затем несколько раз провернул дверную ручку. Свиридов  в  это
время как раз брился, стоя перед вмазанным в стену большим  зеркалом,  а
Бородин застилал кровать.
   - По-моему, это он, - через плечо бросил  Свиридов,  и  Сергей  пошел
открывать.
   Чурбаков вошел в номер, поздоровался  за  руку  с  Бородиным,  кивнул
Свиридову, показавшему ему мокрые  руки,  и  присел  в  кресло  рядом  с
журнальным столиком.
   Терпеливо дождался пока двое его людей окончат утренний туалет и лишь
после этого перешел к делу.
   Разговор троих мужчин мало походил на совещание бандитов. Все трое  в
свое время служили в силовых структурах и  поэтому  не  рассказывали,  а
докладывали, используя профессиональную терминологию.
   - Будь мы в других условиях, - усмехнулся Чурбаков, - я бы за  Седого
и его парней объявил вам благодарность с занесением в личное дело. А так
придется ограничиться денежной премией.
   - С занесением в личное дело не надо, - усмехнулся Свиридов. -  Лучше
работать без всяких бумаг. Они мне в свое время на службе надоели.
   - - Чисто сработано, я по своим каналам проверял.
   Нигде ни о чем не догадываются.
   - Как уж получается, - скромно заметил Бородин, получая от  Чурбакова
конверт с деньгами.
   - Это на вас двоих. Я уж не знаю кто из вас больше постарался.
   - Мы всегда делим пополам.
   Бородин достал деньги  в  стодолларовых  купюрах  и,  не  считая  их,
принялся раскладывать на две стопки. Он всегда  так  Поступал,  согласно
уговору со Свиридовым.
   Кто бы и что из них ни делал, деньги  всегда  делятся  пополам.  Рука
Бородина с последней купюрой зависла в воздухе:
   - Нечетная, - с удивлением проговорил он.
   Раньше такого  не  случалось,  Чурбаков  всегда  округлял  до  тысячи
долларов.
   - ..Вы не ошиблись? -  спросил  Бородин,  помахивая  новой  хрустящей
купюрой.
   - Нет. Просто интересно было посмотреть на выражение твоего лица.
   - Тогда не понимаю...
   Свиридов, уже сообразивший в чем дело, тихо смеялся.  Бородина  злило
то, что его выставили полным идиотом.
   - Посмотри внимательно, - предложил Чурбаков.
   Бородин медленно перевел взгляд на одну стопку денег, на другую и все
равно ничего не понял.
   - Нужно быть не только смелым, но и внимательным, - Чурбаков протянул
руку и раскрыл веером сперва одну стопку, затем вторую.
   - Ну конечно же, как я не догадался! -  воскликнул  Бородин.  -  Одну
сотку вы дали двумя пятидесятидолларовыми купюрами.
   -  Сергей,  никогда  не  забывай,  что  у  каждой  задачи  существует
несколько ответов, я уж не говорю о различных способах решения.
   - Ловко вы меня, - признался Бородин.
   - Чем  проще  подколка,  тем  легче  на  нее  попадаются  даже  такие
пройдохи, как ты.
   - - Следующий раз буду внимательнее.
   - Дай-ка телефон, - попросил Чурбаков.
   Свиридов извлек из-под подушки  трубку  сотового  телефона.  Чурбаков
приложил трубку к уху, несколько чувственно сложил губы и дождался  пока
ему ответят.
   - Алло, - прозвучал в наушнике взволнованный  голос.  По  всему  было
понятно, ответивший звонка ждал.
   - Ты, что ли, Аркадий Петрович? - почти что запанибратски ответил ему
Чурбаков.
   - Вадим Семенович, - обрадованно  затараторил  Гетман,  -  вы  откуда
звоните?
   - В Питере я уже, в Питере, не волнуйся. Лучше скажи как там у тебя?
   - Все в порядке, собирать больше ничего не нужно.
   - Хорошо, при встрече поговорим.
   - Где, когда?
   - Ты сейчас у себя на квартире?
   - Да.
   - Ну вот, скоро и я подъеду.
   - Как скоро?
   - Через полчасика. Со мной двое моих ребят будут.
   - Да и я не один, - как-то  замявшись,  проговорил  Аркадий  Петрович
Гетман.
   - Ясное дело. Во всем  нужна  осторожность.  Моих  двое,  а  твоих-то
сколько?
   - Тоже двое.
   - Видишь, уже четверо. Значит бояться нам нечего, - Чурбаков  отложил
трубку в сторону и посмотрел прямо в глаза Свиридову.  -  Как  считаешь,
Паша, он ни о чем не догадывается?
   - Нет, Вадим Семенович, вы же сами видите, горит  Гетман  прямо-таки.
Очень уж ему хочется! Вы бы только видели, как он вчера спешил,  собирая
деньги!
   - Отлично, ребята. Забирайте документы из гостиницы и едем.
   Через пять минут  Чурбаков,  за  ним  следом  Свиридов  с  Бородиным,
спускались  по  лестнице.  Формальности   не   заняли   много   времени.
Расплатившись по счетам и получив документы, мужчины покинули гостиницу.
   Машина Бородина, на которой он вчера следил  за  Гетманом,  стояла  в
глубине двора. Чурбаков уселся на переднее  сиденье  и  хитро  подмигнув
спутникам, сказал:
   - Вперед!
   Улыбка  не  сходила  с  уст  Чурбакова  всю  дорогу,  пока   они   не
остановились у дома, где жил Аркадий  Петрович  Гетман.  И  Свиридов,  и
Бородин уже сумели войти в свою новую роль,  они  изображали  охранников
Вадима Семеновича.
   Гетман увидел их Приезд через окно и встретил возле двери лифта.
   - Рад, рад, - говорил он, пожимая руку Чурбакову.
   Потом кинулся и к Свиридову, но тут же  понял  свою  оплошность  -  с
охранниками за руку не здороваются, они что-то вроде мебели.
   - Проходите, сейчас разместимся.
   Квартира  Гетмана  не  была  обставлена  с  особой  роскошью.  Мебель
добротная, но не очень  дорогая,  да  и  квартира  довольно  скромная  -
четырехкомнатная. Двое парней из  охранного  агентства  разместились  на
кухне. Гетман их предупредил, чтобы раньше времени не совались.
   Эти охранники провели всю ночь в его квартире,  коротая  время  возле
огромного телевизора. Спали по очереди.
   В  гостиной  у  Гетмана  мебель  стояла  именно  гостиная.  Диван  не
раскладывался и уместиться на нем можно  было  только  одному  человеку.
Охранники  особо  не  переживали  за  своего  клиента  -  нападения   не
предвиделось.  Они,  как  и  человек,  нанявший  их,  не  видели  взрыва
темно-синего Опеля и узнали о нем лишь  из  теленовостей,  но  никак  не
связали со своим появлением в том районе.
   Вадим Семенович Чурбаков опытным взглядом прошелся по квартире.
   "Да, Аркадий Петрович наверняка не спал всю ночь.
   Шутка ли сказать -  полмиллиона  наличными!  Некоторых  такие  деньги
сводят с ума".
   Полная пепельница окурков. Несмотря на то,  что  форточка  оставалась
открытой всю ночь, в квартире  стоял  удушливый  запах  табачного  дыма,
застоявшийся, а поэтому отвратный. Но  несмотря  на  такие  впечатления,
Чурбаков приветливо улыбался. И  не  мудрено.  Он  уже  чувствовал,  что
деньги находятся здесь, в квартире, ощущал это кожей.
   Свиридов и Бородин скромно стояли у двери. На их лицах не  проступало
и тени эмоций.
   - Нам, наверное, стоило бы переговорить наедине, - предложил  Гетман,
отводя руку в сторону, приглашая Чурбакова пройти в кабинет.
   - Скорее всего.
   - Ребята, если не  трудно,  приготовьте  кофе  для  своих  коллег,  -
обратился Гетман к своим охранникам.
   И все четверо вооруженных людей прошли на кухню.  Тут-то  Свиридов  и
Бородин  раскрепостились.  Завязалась  нехитрая  беседа,  какая   всегда
возникает, если сходятся  вместе  люди  одной  профессии.  Нет,  они  не
говорили о делах, но в каждой фразе чувствовалось, эти люди  знают  цену
жизни и смерти и именно поэтому не хотят говорить о них. Не  затрагивали
они и тему денег.
   Чурбаков  не  торопясь  снял  пальто.  Оно  слегка  покрытое  мелкими
капельками  дождя,  оказалось  на  вешалке.  Пригладил  ладонью  волосы,
жесткие и непослушные.
   - Да, конечно, переговорим.
   Снимать обувь он не стал. Подошвы  ботинок  были  чуть  влажными,  но
почти идеально чистыми - прошел-то  он  всего  от  машины  до  подъезда.
Кабинет Гетмана был  обставлен  со  всей  тщательностью,  на  какую  был
способен деловой  человек:  факс,  компьютер,  идеальная  чистота.  Лишь
цветастые шторы на окнах напоминали, что находишься  не  в  офисе,  а  в
квартире.
   - Садитесь, садитесь, Вадим Семенович, -  суетился  Гетман,  подвигая
кресло на колесиках к самому столу.
   Торопясь, он выбросил из пепельницы окурки и протер ее чистым  листом
бумаги. Получилось вполне сносно.
   - Не волнуйтесь вы так, - вкрадчиво проговорил  Чурбаков,  забрасывая
ногу за ногу.
   Он расположился в чужом кабинете уверенно, как в своем собственном, и
Гетман был более похож на гостя, нежели на хозяина.
   - Как понимаю вы убедились, что мое  предложение  очень  выгодное,  -
усмехнулся Чурбаков.
   - Да-да, - Гетман открыл ключом  тумбочку-сейф  письменного  стола  и
вынул из нее небольшую коробочку. Открыл крышку. На вате лежал  фрагмент
резьбы по янтарю.
   - Даже поверить трудно, - Гетман тер виски.
   - Надеюсь вы доверяете эксперту, у которого консультировались?
   - Естественно! Даже не один эксперт, я консультировался с тремя.
   - И что они вам сказали?
   - Конечно, каждого  интересовало,  где  мне  удалось  раздобыть  этот
фрагмент. Но как понимаете, мне пришлось их разочаровать. Тайна  -  есть
тайна.
   - Вы зря потратили деньги на консультации, - усмехнулся Чурбаков.
   - Уверенность тоже стоит денег, - ответил ему улыбкой  Гетман,  после
чего  Чурбаков  спрятал   коробку   с   фрагментом   резьбы   в   тонкий
портфель-папку.
   Наступило неловкое молчание