наю, ты смыслишь в других делах. Можешь  мне  поверить,  оформлены
бумаги по всем правилам. Законной владелицей  этой  квартиры  и  многого
другого являешься ты одна.
   - Но документов у меня нет, - растерялась Анжелика, -  все  бумаги  у
него. Если что, уничтожить их не представляет труда.
   - Я это знаю. Он не  так  глуп.  Неужели  тебе  никогда  не  хотелось
избавиться от него?
   - Да?..
   Гапон смотрел на девушку, и она ему все больше  и  больше  нравилась.
Абсолютно европейские черты лица,  ну..,  может  немного  по-негритянски
пухлые губы. А цвет тела - живой и естественный, несравнимый ни с  каким
загаром.
   Он протянул руку, и  его  ладонь  отбросила  край  простыни,  обнажив
небольшую тугую грудь с нежно-розовым, будто лакированным соском.
   - Всего ты никогда от него не получишь и знаешь это прекрасно.
   Анжелика кивнула.
   - Понимаю.
   - Но такую мелочь, как эту квартиру, - Гапон обвел рукой  комнату,  -
ты можешь получить за одну небольшую услугу.
   "Если она догадлива, то сообразит сама", - подумал Гапон  и  не  стал
торопить Анжелику, ему нравилось играть с ней.
   Мулатка нервно кусала губы, боясь  ошибиться,  хотя  в  общем-то  уже
догадывалась, что от нее требуется.
   - Странно так...
   - Ничего странного, счастье иногда само стучится в двери.
   - Странно, я не привыкла думать...
   А в это время пальцы Гапона теребили сосок ее  груди.  Он  зажал  его
между костяшками пальцев и больно сжал.
   - По-моему, ты не понимаешь, - уже бесстрастно  произнес  он,  -  что
тебе представился уникальный  шанс  получить  даром  то,  о  чем  многие
мечтают.
   - Что я должна делать? - прошептала Анжелика, еле  ворочая  языком  в
пересохшем от волнения рту.
   - У меня есть несколько требований к тебе...
   - Я согласна на все, если только не придется никого убивать.
   Это предположение развеселило Гапона.
   Он медленно распустил узлы на простыни и взяв концы в  руки,  потянул
их в стороны.
   Простынь туго сошлась на шее девушки.
   Но тянул он не сильно - так, чтобы она только  почувствовала  угрозу,
но не испугалась ее.
   - Во-первых, ты пошлешь на хрен твоего ухажера.
   Анжелика кивнула:
   - Согласна.
   - А потом подпишешь нужные мне документы.
   - Какие?
   - Первый документ ты подпишешь с радостью. Согласно  ему  ты  станешь
полновластной хозяйкой этой квартиры и получишь его на руки.
   - А второй?
   - Ты передашь во владение мне то, что и так тебе не принадлежит.
   - А что именно? - с замиранием в сердце спросила Анжелика.
   - Кое-какие мелочи на круглую сумму - то, чего ты никогда  и  так  не
увидишь.
   - А он что? - спросила мулатка.
   - Ты боишься мести?
   - А что мне остается делать?
   - Могу тебе пообещать: козел будет сидеть тише воды, ниже травы.
   - Я подпишу все после того, как получу документы на квартиру.
   - Что ж, идет. Хотя сам не знаю, почему я  взялся  помогать  тебе,  -
ухмыльнулся Гапон, сдергивая с плеч Анжелики простыню.
   Затем  коротко  посмотрел  на  охранников.  Те  вышли  из   квартиры.
Послышался звук закрываемой двери.
   - Ты не собираешься  больше  подбегать  к  окну,  кричать,  звать  на
помощь?
   - Нет, - покачала головой девушка.
   - И ты не боишься меня?
   Все  происходящее  казалось  Анжелике  полным  бредом.   В   квартире
появляется  незнакомый  ей   человек   и   предлагает   сногсшибательные
перспективы.  И  все  это  лишь  за  несколько  росчерков  пера,  да  за
удовольствие, которое он и она получат в  постели.  Да  предложи  он  ей
потрахаться за просто так, она бы не сомневалась ни секунды. Не  так  уж
стар, силен, обходителен. Анжелика поняла, ее  жизнь  теперь  изменится,
изменится в лучшую сторону,  если  конечно  этот  мужчина  сдержит  свое
слово.
   Но не доверять Матвею Супоневу оснований не было.
   - А теперь покажи мне на что ты способна.
   - Я так мало умею.
   - Можешь не притворяться девственницей, я этого качества  в  женщинах
не ценю.
   Гапон сидел, не шелохнувшись. Мулатка опустилась перед ним на  колени
и принялась развязывать шнурки на его  туфлях.  Она  сняла  их,  бережно
отставила в сторону и принялась стягивать носки.
   - Можно я включу музыку?
   - Делай так, как ты умеешь, а я посмотрю.
   - Только посмотрите?
   - Ты поймешь, если мне не понравится.
   Это прозвучало несколько угрожающе, но Анжелика не сомневалась в силе
своих прелестей. Заиграла музыка. Девушка решила, что лучше будет,  если
сегодня она обойдется без танцев. Ведь мулатка чувствовала, как  страсть
распирает мужчину. Ему не  хочется  сейчас  долгой  любви,  каких-нибудь
ухищрений. Хочется одного - как можно скорее удовлетворить желание.  Это
уже потом, когда он ощутит себя уставшим, когда сам не будет знать, чего
же ему хочется, тогда наступит время для изысков.
   "Я сумею  сделать  ему  так,  как  не  делала  ни  одна  женщина",  -
опрометчиво подумала Анжелика.
   Хотя,  наверное,  не  было  в  мире  способа,  каким  Гапон  еще   не
удовлетворял  свои  сексуальные  желания,  за  исключением   разве   что
гомосексуализма. Но тут Анжелика бессильна была что-либо сделать.
   Она уже видела, как проступает напряженная плоть под брюками  Гапона,
торопясь расстегнула молнию, и рука ее нырнула в образовавшуюся прореху.
Действовала она осторожно и в то же время умело. Гапон не сводил  с  нее
глаз, но сам  не  делал  ни  одного  движения,  не  проронил  ни  слова,
предоставив Анжелику самой себе. Хотя  в  этом  молчании  был  и  другой
смысл: угадай мои желания и если угадаешь, награда не оставит тебя.
   Мулатке было за что стараться. Наконец-то ее тонкие пальцы справились
с резинкой белья: она  скосила  глаза  и  из  ее  губ  показался  кончик
нежно-розового языка. Через несколько  секунд  Гапон  уже  не  сдерживал
себя. Он запустил пальцы в кучерявые волосы девушки и впился  ногтями  в
ее уши. Анжелике самой почти ничего не надо было делать - Гапон поднимал
и опускал ее голову.
   Когда она утыкалась носом в острые рубчики молнии брюк,  то  чуть  не
задыхалась.
   А потом, получив  передышку  на  короткое  мгновение,  она  с  хрипом
втягивала воздух, чтобы снова уткнуться лицом, распластывая свой  нос  о
напряженный живот Гапона.
   Когда до развязки оставалось совсем мало, зазвонил телефон.  Анжелика
даже не вздрогнула, не шевельнулась, чтобы поднять  трубку,  думая,  что
главное для ее партнера сейчас получить  удовольствие.  Но  тут  мулатка
просчиталась. Гапон, больно дернув  ее  за  уши,  отстранил  от  себя  и
толкнул к столику, на котором стоял телефон.
   - Бери трубку и быстро назад.
   - Что говорить? - девушка вытирала ладонью влажные от слюны губы.
   - Быстрее! Если это Борщев, то соглашайся на все, что он предложит.
   - Борщев? - спросила Анжелика.
   - Он тебе даже не сказал свою фамилию?
   - Назвался Валентином Витальевичем.
   - Да-да, он, - торопил Анжелику Гапон.
   Та взяла трубку:
   - Алло!
   - Ну как ты, моя козочка? - послышался в наушнике голос подполковника
Борщева.
   Анжелика покосилась на Гапона и пыталась знаками  показать,  что  это
звонит Борщев.
   - Отвечай, - одними губами прошептал тот.
   - Отлично.
   - Соскучилась по мне?
   Гапон уже махал Анжелике  рукой,  чтобы  возвращалась.  Та  вместе  с
трубкой вновь опустилась на колени, и ее  язык  коснулся  упругой  плоти
бандита.
   - Ну что, скучаешь без  меня?  -  Борщев  напрягся,  слыша  в  трубке
какие-то странные звуки.
   - Скучаю, скучаю... - страстно говорила Анжелика,  продолжая  начатое
дело.
   Причем страсть была отнюдь не поддельной.
   - Ты что, в ванной?
   - Да, - прошептала мулатка и тут же замолчала, потому  что  говорить,
когда у тебя заняты важным делом губы и язык, невозможно.
   - Я приеду сегодня ночью, слышишь?
   - Угу, - раздалось в ответ.
   На губах у Гапона появилась злорадная улыбка.
   Теперь левой рукой он вцепился в волосы Анжелики, а правой  что  было
силы прижимал трубку к ее уху.
   - Готовься, встречай. Развлечемся.
   Поняв, что еще немного и  Борщев  заподозрит  недоброе,  Анжелика  на
несколько мгновений освободилась и на выдохе произнесла:
   - Да, жду тебя. Приезжай скорей.
   - Ну все, целую.
   - Пока.
   - Жди подарков.
   Анжелика уже не слышала отдельных  слов,  лишь  по  тону  догадалась,
Борщев прощается с ней. В трубке послышались короткие гудки.
   И в этот момент Гапон, уже не  сдерживаясь,  сладострастно  застонал,
заелозил. Сперма, смешанная со слюной, текла из уголка губ  Анжелики.  И
девушка шестым чувством поняла, чего хочет ее  партнер.  Она  подставила
под эту вязкую, отливающую  перламутром  струйку  трубку  радиотелефона.
Гапон оценил ее догадливость, его плоть сокращалась в унисон  с  гудками
телефонной трубки.
   - Ух.., однако и пробрало меня.
   - Вам понравилось?
   - Приведи себя в порядок.
   Анжелика вытерла губы простыней. Гапон остался доволен. Уже давно  он
не  испытывал  такого  глубокого  наслаждения  и  настолько  сладостного
освобождения.
   - Значит так, - проговорил он,  поднимаясь  и  с  хрустом  застегивая
молнию брюк, - все, что я тебе обещал, ты от меня получишь.
   - Да. Я все сделаю, - отвечала Анжелика, ползая  на  четвереньках  по
кровати, не зная что делать с испачканной  телефонной  трубкой,  которая
все еще продолжала гудеть короткими резкими сигналами.
   - Ну что ж, - Гапон посмотрел на часы, - времени у нас еще хватает  и
я думаю, следует съездить куда-нибудь поразвлечься.
   Только прими душ, а то смотреть на тебя противно!
   Он говорил так, словно бы и не был виновен в том,  что  Анжелика  вся
перепачкалась.
   Анжелику удивило  то,  что  телохранители  ее  гостя  вернулись  безо
всякого знака, ведь Гапон не дал им никаких распоряжений, они словно  бы
чувствовали, что все здесь уже закончилось и можно войти. Никто  из  них
не обращал никакого внимания на голую Анжелику.
   Они лишь уступали ей дорогу, когда она шла  с  простыней  в  руках  в
ванную.
   Гапон развалился в мягком кресле  и  задумчиво  курил,  выпуская  дым
кольцами к потолку. Они получались у него ровные, упругие, шли  одно  за
другим вверх и исчезали, разбиваясь о люстру.
   Гапон,  разволновавшийся  было  из-за  неурядиц,  возникших  по  вине
Борщева, постепенно успокаивался. Он знал, если кольца  дыма  получаются
ровные, значит все пойдет хорошо. Он любил загадывать будущее  на  таких
мелочах, но никогда не верил подобным предсказаниям, они лишь  на  время
успокаивали его душу. Гапон верил только в напористость, решительность и
жестокость. Эти три качества никогда его не подводили  -  даже  в  самые
неудачные дни.
   Чтобы хоть как-то себя развлечь, Матвей Гаврилович взял в руки  пульт
и нажал на первую попавшуюся клавишу. Экран телевизора мгновенно ожил, и
Супонев поморщился, увидев лицо президента.
   - Вот так нажмешь невзначай кнопку и  испортишь  себе  настроение,  -
пробормотал Матвей Гаврилович и нажал следующую клавишу.
   И на этот раз на экране появилось знакомое  лицо.  Это  был  человек,
которого Супонев ненавидел всеми фибрами свой души, потому  что  знал  о
нем не  понаслышке.  Министр  внутренних  дел  давал  интервью  ведущему
телепрограммы. Звезды и очки министра  внутренних  дел  поблескивали,  и
этот блеск Супонева раздражал. Он абсолютно не придавал значение тому, о
чем говорит министр, он просто смотрел на его властное  лицо,  на  руки,
вертящие авторучку, и думал:
   "С каким удовольствием я отдал бы приказ, чтобы тебя прикончили! Ведь
с  тобой  невозможно  договориться,  ты  один  из  тех,  на  кого  ничто
человеческое не действует.
   И как бы я был рад, если бы  сейчас  по  телевизору  показывали  твои
похороны!"
   Но до этого было как до горизонта, и Супонев прекрасно  понимал  это.
Министра внутренних дел защищали так плотно, что подобраться к нему было
практически невозможно, даже для Гапона.
   - Ладно,  сволочь,  -  пробормотал  Матвей  Гаврилович  и  переключил
телевизор на следующий канал.
   И тут выступал президент.
   - Да что это за  чертовщина!  -  сказал  Матвей  Гаврилович,  у  него
появилось страстное желание  запустить  пультом  в  телевизор.  -  Какую
кнопку не нажму, всюду отвратные морды. Как я вас всех ненавижу, жить не
даете, мать вашу!
   И он наобум ткнул пальцем со сверкающим перстнем в клавишу пульта. На
экране появилась девушка, и Супонев  хоть  и  был  удовлетворен  сеансом
любви с мулаткой, не удержавшись причмокнул языком. Девушка была  хороша
собой и Супонев подумал, что он не отказался бы с ней поразвлечься  -  и
желательно перед телекамерой. Тем  более,  она  так  сексуально  держала
микрофон перед самым ртом, что нетрудно  было  вообразить  то,  как  она
будет держать член.
   - Что это со мной такое? -  сказал  Супонев  и  посмотрел  на  своего
охранника. - Стакан воды.
   Выпив немного, Супонев задумался, а затем еще раз набрал воды в  рот,
прополоскал зубы и сплюнул прямо на ковер, ничуть не стесняясь этого.
   Из ванной Анжелика вышла в халате. Она не  знала,  необходимо  ли  ей
следовать за этим богатым мужчиной или до выполнения их уговора ей нужно
оставаться дома. Она застыла в нерешительности, наступив босой ногой  на
теплое мокрое пятно на ковре.
   - Собирайся и поехали.
   - А вдруг он приедет чуть раньше обычного?
   - Тут найдется кому встретить  твоего  козлика,  -  засмеялся  Гапон,
кивнув на своего охранника, самого дюжего из всех.
   Хотя на самом деле этот охранник не был самым  сильным,  лишь  только
вид имел такой устрашающий. Но для того, чтобы  справиться  с  Борщевым,
если тот начнет сопротивляться, было бы достаточно и солдата-новобранца.
   Гапон сам выбрал наряд, который следует надеть Анжелике, и они вместе
спустились к машине. Мулатка уже окончательно  поверила  в  то,  что  ее
жизнь меняется к лучшему. Она уже ничего  не  опасалась,  чувствуя,  что
рядом с ней идет настоящий  хозяин  жизни.  Не  такой,  как  ее  прежний
любовник,  этот  же  действительно  никого  и  ничего  не  боится.   Она
устроилась на заднем сиденье "мерседеса", Гапон опустился рядом с ней.
   Ни куда они едут, ни что ее ждет дальше Анжелика не знала. Да это  ее
в общем-то и не волновало. В голове у нее  роились  мысли  исключительно
насчет  развлечений,  и  чтобы  ей  не  предложил  сейчас   Гапон,   она
согласилась бы.
 
Глава 19 
 
   Анжелика с Гапоном уже не один час отгуляли  в  ночном  клубе,  когда
Борщев на такси подъехал к дому в безлюдном московском переулке.  Первым
делом, отпустив автомобиль, он посмотрел на окна квартиры.
   "Темные. Спит она что ли? Или нет, ждет  меня  в  темноте.  Наверное,
разделась. Лишь бы только, дура, душ снова не  приняла,  а  то  придется
трахать ее безо всякого удовольствия. И почему меня так волнуют  женские
запахи?" - задумался Борщев.
   Переложив  свой  чемоданчик  в  левую  руку  -   правой   приходилось
придерживаться за перила, - уставший Борщев поднялся к  двери  квартиры,
которую он все еще считал своей.
   Его  ничего  не  насторожило,  вот  разве  что  дверца   щитка   была
приоткрыта. Он вытащил ключ и отпер замок.
   Квартира встретила его тишиной и темнотой.
   - Эй, Анжелика! -  крикнул  в  глубину  просторной  квартиры  Борщев,
захлопывая дверь. - Ты где? Спишь, что ли?
   Из комнаты он услышал легкий шорох  и  сладострастно  повел  плечами.
Субботний день, которого его лишил Иваницкий своей  поездкой  в  Москву,
заставлял спешить. Он уже предвидел как страстно  обнимет  мулатку,  как
она проявит все свое искусство. О себе  Борщев  был  высокого  мнения  -
считал, что и Анжелика получает от него огромное удовольствие.
   Все мужчины считают именно  так,  но  большинство  из  ни  ошибаются,
оценивая свои возможности.
   Подполковник Борщев шагнул в комнату и щелкнул  выключателем.  Каково
же было его изумление, когда вместо мулатки он увидел верзилу,  сидящего
в кресле и целящегося в него из пистолета с большим глушителем.  Большой
пистолет казался в руках великана игрушечным.
   Борщев беззвучно открыл рот и сделал попытку попятиться.
   - Стой на месте, козел! - незлобно произнес охранник Гапона, которого
Борщев видел впервые. - Повернись лицом к стене и расставь ноги.
   Охранник, дождавшись, когда  подполковник  выполнит  его  приказание,
лениво подошел к Борщеву и обыскал его. Завладев газовым пистолетом,  он
защелкнул наручники на запястьях Валентина Витальевича, заведя ему  руки
за спину, и указал на неприбранную скомканную постель.
   - Садись, посиди.
   Борщев никак не мог понять, кто этот человек и что ему  нужно  в  его
квартире. Куда подевалась Анжелика? - он растерянно смотрел по сторонам.
   - Сиди и не верти головой, а то еще отвалится! Грохоту будет!
   Борщев переминался с  ноги  на  ногу  и  верзила,  потеряв  терпение,
толкнул его в грудь.
   Валентин Витальевич навзничь упал на кровать и больше не предпринимал
никаких попыток сопротивления. Он решил, лучше лежать тихо, не двигаясь,
за слова больно бить не станут, если, конечно, не грубить и не хамить. А
такое желание после удара в грудь у него напрочь отпало.
   - Кто вы такой? - замирая от  ожидания,  что  сейчас  на  его  голову
обрушится удар, спросил Борщев,  скосив  глаза  на  странного  субъекта,
неизвестно откуда взявшегося в его квартире.
   - Ты что, прокурор вопросы задавать? Лежи, козел безрогий!
   Как ни странно, такой ответ Борщева несколько порадовал. Если бы  его
собирались убить, то сделали бы это сразу. А  если  громила  вступает  в
разговор, к тому же в довольно словообильный, значит  дела  еще  не  так
плохи, и он сможет выбраться живым из передряги.
   "Вряд ли меня собрались ограбить рядовые бандиты", -  решил  Валентин
Витальевич.
   В квартире,  как  он  успел  заметить,  все  имущество  оставалось  в
сохранности, ничего ценного не пропало.
   "Наверное, это человек Гапона, - подумал Борщев. И тут  ему  пришлось
поразмыслить. - Скорее всего, - думал он, - этот визит предупреждение за
мой залет в милицию.
   Решили припугнуть и только. Одно плохо - Гапон узнал о моей квартире,
узнал об Анжелике. Этим я нарушил наш договор. Лишь бы Матвей Гаврилович
не узнал о моей покупке  на  Кипре!  Ну  да  ладно,  что  случилось,  то
случилось".
   И он осторожно поинтересовался:
   - Вас Матвей Гаврилович прислал?
   - А тебе какое на хрен дело? Может и Матвей  Гаврилович,  а  может  и
Гаврил Матвеевич.
   - Я его хорошо знаю.
   - Я тоже кое-кого хорошо  знаю,  -  ответил  охранник,  усаживаясь  в
кресло и принимаясь чистить ногти.
   Он орудовал маленькой пилочкой для ногтей, найденной  на  столе,  той
самой,  которой  пользовалась  Анжелика.  При  этом   он   сладострастно
похмыкивал.
   - А где хозяйка? - спросил Борщев.
   - Тут один хороший человек, наш общий знакомый, ее оттрахал и увез  с
собой. И самое интересное то, что она даже не сопротивлялась.
   Борщев судорожно подумал:
   "Какой же я дурак, что не сделал ноги раньше!"
   И тут его взгляд  упал  на  испачканную  телефонную  трубку,  которая
лежала на еще влажной простыне. Большой фантазии, чтобы представить себе
картину недавнего разгула, не  требовалось.  "Вот  она,  жадность-то!  -
глотая слюну, подумал Борщев. - Ведь месяц назад или два  я  преспокойно
мог собрать вещи и смыться за границу. Паспорт есть, деньги тоже... Чего
мне не хватало?
   Сдался мне этот долбанный полигон!  Да  и  мулатку  бросил  бы  здесь
вместе с квартирой.
   Что я себе другую бабу не нашел бы? Еще лучше отыскалась бы!"
   Но теперь ему ничего не оставалось, кроме как покориться чужой  воле.
Самым  страшным  и  пугающим  была  неизвестность.  Охранник   продолжал
заниматься своим делом - подпиливал ногти и сдувал пыль с пилочки.  Было
видно, он никуда не спешит.
   Раздался телефонный  звонок.  Звенели  одновременно  и  подставка  от
телефона и сама  трубка.  Брать  трубку  охранник  побрезговал,  поэтому
подошел к основанию телефона и нажал кнопку  громкой  связи.  В  комнате
зазвучал спокойный голос Гапона: