й.
   - Никто меня за эти дни не спрашивал? - поинтересовалась она.
   Бармен наморщил лоб, затем улыбнулся:
   - А, это вы? - он  улыбнулся  и  только  затем  посмотрел  на  листок
бумаги. - Нет, никто не приходил. Я уже думал, вы  как-нибудь  иначе  со
своим парнем связались. Теперь и сам не знаю, что мне с вещами делать, -
посетовал молодой бармен, протирая стойку чуть влажной тряпкой.
   - Давай-ка, парень, вернемся на несколько  дней  назад,  -  предложил
комбат. - Ты помнишь, что здесь творилось в пятницу вечером?
   Тот пожал плечами:
   - С чего бы это мне забыть. День как день, чуть только подпорченный.
   - Вас каждый вечер ОМОН шмонает?
   - По-всякому случается. Сейчас они поутихли, а вот  два  месяца  тому
назад проходу не давали. Рейды... Только клиентов отбивали.
   - А ты тех ребят, что приезжали, знаешь?
   - Нет, впервые видел. Да и в масках они были.
   Комбат поморщился:
   - В масках, говоришь? - и тут же спросил. - А нашивки какие-нибудь на
рукавах у них имелись?
   Тут, в свою очередь, пришлось задуматься бармену. Но профессиональная
зрительная память и тут не подвела его. Он прикрыл глаза и вспомнил: как
раз возле стойки, опершись о  нее  локтем,  стоял  один  из  вооруженных
людей. Перед его мысленным взором возник шеврон.
   - Так, нашивка... - шептал бармен. - Была! То ли орел, то ли сокол, а
внизу под ним написано что-то по-английски.
   - У питерского ОМОНа - по-английски? -  недоверчиво  приподнял  брови
комбат.
   - Ну да, что-то вроде "Kondor" или  "Quiqly"...  И  впрямь  хренотень
какая-то получается. Не может же наш питерский ОМОН с  такими  эмблемами
ходить! - Что английскими буквами - это точно.
   - У всех такие шевроны на рукавах были или только у одного?
   Наташа тоже  усиленно  припоминала,  но  такие  детали,  как  шеврон,
нашивка совсем ее тогда не интересовали. Она могла  бы  вспомнить  фасон
карманов, кожаные или брезентовые ремни были на омоновцах, но только  не
это.
   - Кажется, у всех, - сказал бармен, правда, не очень уверенно.
   - Дай-ка сюда телефон, - проговорил комбат.
   Бармен вздохнул, но аппарат подал. Вновь  разложив  свою  потрепанную
записную книжку, комбат принялся звонить на работу Андрею.
   После мелодичного попискивания он услышал женский голос.
   - Банк "Золотой дукат", отдел ценных бумаг.
   - Мне бы Андрея Ивановича Рублева пригласить...
   - А его сейчас нет.
   - Когда будет?
   - Мы такую информацию не даем.
   - Так, говоришь, нет Андрея Ивановича? - комбат старательно  прижимал
трубку к уху плечом и в то же время умудрялся вертеть в  руках  бумажную
салфетку, каждый раз перегибая ее в руках, от  чего  та  превратилась  в
маленький аккуратный треугольник,  который  перегнуть  еще  раз  уже  не
представлялось возможным.
   - Нет его.
   - А когда он будет? - ласково поинтересовался Борис Иванович.
   - Не знаю.
   - Уехал, что ли?
   - Может, и уехал. Я вам не обязана докладывать. И вообще у меня  есть
другие дела.
   - Красавица, очень он мне нужен! Скажи.
   - Со всеми вопросами обращайтесь к управляющему, он  в  курсе,  пусть
решает, кому и что можно сообщать, меня не уполномочивали.
   И тут комбат произнес комплимент, на который он  в  общем-то  не  был
способен:
   - У тебя голос приятный, девонька.
   Служащая банка только хмыкнула.
   - Может быть, но все равно, звоните управляющему и только ему.
   - Послушай, если ты с Андреем Ивановичем на  одном  телефоне  сидишь,
наверняка знаешь больше, чем управляющий. Так вот ты мне  и  скажи:  где
Рублев?
   На  другом  конце  провода  воцарилось  недолгое  молчание.   Наконец
девушка, зачарованная немного хрипловатым, низким голосом комбата и  его
комплиментом, сказала:
   - К брату уехал.
   - Вот как? Это в Москву, что ли?
   Наташа, уже начавшая  понимать,  что  происходит  какая-то  путаница,
принялась знаками показывать комбату, что нужно верить  ей,  а  не  этой
врунье из банка. Комбат только махнул на нее рукой.
   - И что же это его так скоропостижно в Москву  понесло?  До  этого  к
нему он не часто наведывался.
   - Не знаю... - вновь замялась служащая банка,  -  говорил,  что-то  с
сердцем у его брата, то ли инфаркт, то ли просто стенокардия.
   Такое предположение, даже несмотря  на  всю  серьезность  обстановки,
развеселило  комбата,  и  он  принялся  подыгрывать   своей   телефонной
собеседнице.
   - Ай-яй-яй! Если у брата  сердце  прихватило,  то  нехорошо  это.  Ты
только не вспомнишь, как его брата зовут?
   А то телефон его у меня записан, а спросить как его зовут не знаю.
   - Борис Иванович, вроде...
   - Ну конечно же, Иванович. Отец-то  у  них  один,  -  легко  хохотнул
комбат и тут же, отбросив смех, поинтересовался. - Сам, что  ли,  Андрей
Иванович говорил, или прислал кого передать?
   - Нет, по телефону звонил.
   - Ну что ж, спасибо  тебе,  красавица,  -  комбат  положил  трубку  и
некоторое время сидел, не мигая глядя на  свое  отражение  в  зеркальной
стойке.
   Наташа тоже молчала, вконец  растерявшись.  Она  все  еще  продолжала
чувствовать себя виноватой. К тому же чувство вины усиливалось от минуты
к минуте, словно бы это она создала нелепую путаницу.
   - В банке сказали, что он к вам поехал? -  наконец-то  проронила  она
фразу.
   - Инфаркт у меня, понимаешь ли! - хрустнул  суставами  пальцев  Борис
Рублев и спустился с высокого табурета на землю.
   - Так-так-так, - сказала Наташа, - чем дальше,  тем  мне  все  меньше
нравится.
   - Что - нравится?
   - То, что происходит.
   - Кому ж понравится! - комбат мягко взял ее  за  локоть  и  отвел  от
стойки к столику, как раз  к  тому,  за  которым  сидели  в  злополучную
пятницу Чесноков с Андреем Рублевым.
   Наташа  боязливо  огляделась,  будто  здесь,  в  пустом  баре,  могли
находиться ее враги. На удивление четко обозначилось то  же  настроение,
то же чувство опасности,  которое  она  испытала  при  виде  вооруженных
людей. Но теперь к чувству страха добавилась паническая растерянность.
   - Выпить, что ли, хочешь? - спросил Рублев. -  Смотрю,  руки  у  тебя
дрожат.
   - Не отказалась бы.
   - Говорят, некоторым это мозги прочищает.
   Комбат отошел к стойке и вернулся с двумя тонкостенными, до  половины
наполненными стаканами. Один был с вишневым ликером, второй -  просто  с
тоником, в котором плавал большой кусок колотого льда.
   - Держи. Но только  пей  маленькими  глотками,  иначе  голова  кругом
пойдет.
   Наташа обхватила руками холодное стекло  стакана  и  принялась  жадно
глотать обжигающе-холодный ликер, вязкий и приторно сладкий.
   - Сейчас, сейчас, - произнесла она, прикладывая ладонь ко лбу,  будто
проверяла, какая у нее температура, - сейчас я вспомню... Ну да, конечно
же! - она от нетерпения хлопнула рукой по  столу,  -  Так  оно  и  есть!
Никакие это были не омоновцы.
   - Это я и без тебя понял, - бесстрастно ответил комбат.
   - Еще раньше, прежде чем они приехали, сюда зашел  какой-то  странный
человек в плаще. Сидел возле стойки, что-то пил,  вроде  водку.  Он  мне
сразу не понравился, смотрел как-то странно.
   - Как именно?
   - Ну, понимаете ли... - замялась Наташа, - на меня многие смотрят под
определенным углом.
   - Это так, что ли? - Рублев склонил голову к плечу и облизнул губы.
   - Да нет, у вас так не получится, - честно призналась Наташа. - Ну, в
общем, смотрят так, будто хотят от меня кусочек откусить,  на  зуб,  что
ли, попробовать, съедобная я или нет.
   - А он как смотрел?
   - Тупо и в то же время настороженно, словно боялся, что я его  узнаю,
хотя видела первый раз в жизни. А желания в его взгляде - ну ни на  грош
не чувствовалось.
   - Да мало ли кого могло сюда занести! Может, ему  женщины  вообще  не
нравятся.
   - Вряд ли, - засомневалась Наташа, - таких я тоже за версту чую.
   - Нашла чем хвастаться... - негромко проговорил комбат.
   - Но странность не в этом, - продолжала девушка, - я, честно  говоря,
даже не сразу заметила, как появились омоновцы. Сколько  их  было,  тоже
сейчас не вспомню.
   Когда не видишь лица, все люди кажутся одинаковыми.  Ну,  пусть  один
выше, другой ниже... Они начали документы проверять.
   - У всех? - тут же вставил  вопрос  комбат.  -  Они  сразу  к  Андрею
подошли?
   - В том-то и дело, что не у всех, - усмехнулась Наташа.  -  Я  сперва
подумала, что это облава на кавказцев, как в последнее время. Вон за тем
столиком  компания  сидела...   У   них   лица   сразу   серыми   стали,
повытягивались. А они к ним даже не подошли.
   - А тот, в плаще?
   - У него проверили, - вспомнила девушка, - бегло посмотрели документы
и вернули.
   Потом уже за нас основательно взялись.
   - За тебя и за Андрея с Чесноковым?
   - Нет, я вроде бы их не интересовала. Лишь когда возникать начала...
   - Подальше послали?
   - Можно сказать и так. Посоветовали заткнуться, а не то пригрозили  с
собой забрать.
   - За что?
   - За проституцию, - с усилием и с явным  отвращением  к  этому  слову
сказала девушка. - А затем я заметила, что мы с вашим  братом  сумочками
поменялись. У него такая записная книжка в кожаном футляре, на молнии.
   - Ты уже рассказывала.
   - Я сейчас и другое припомнила. Выбежала я следом за  ними,  они  как
раз в джипы садились, один отъехал, второй еще стоял... Так  вот,  я  на
переднем сиденье  того  самого  мужчину  в  светлом  плаще  заметила,  у
которого  они  документы  проверяли.  Какого  черта  им  было  документы
смотреть, если он с  ними  в  одной  команде?  -  и  Наташа  победоносно
посмотрела на комбата, словно ее сообщение все, ранее известное, ставило
с ног на голову.
   - Может, они и его забрали?
   - Нет, по всему видно, он у них старший был, вроде как командир.
   И тут же Наташа схватила комбата за руку:
   - Я еще номер запомнила того джипа, на котором они уехали!
   - Точно?
   - Да. У меня привычка с детства глупая. Я всегда  номера  на  машинах
рассматривала,  интересно  было,  когда  цифры  с  историческими  датами
совпадали, - девушка быстро допила ликер и отставила  в  сторону  пустой
стакан. - И что теперь делать?
   - Поедем.
   - Куда?
   - А вот это уж не твое дело.
   - Как это не мое?! - принялась возмущаться Наташа.
   - Хочешь, домой завезу? А будешь надоедать, вообще здесь оставлю.
   - В милицию, что ли, едем?
   - Почти.
   Комбат поднялся и двинулся к  выходу.  Наташа,  боясь  потерять  его,
бросилась следом. Она уже почувствовала, пока рядом с ним этот  мужчина,
ничего плохого случиться с ней не может.
   Это как в шторм - можно спрятаться за скалу и переждать бурю.  Но  ей
хотелось знать немного больше, чем позволял ей  Борис  Рублев.  В  конце
концов она не кукла, которую запросто можно взять и перевезти с места на
место. Но стоило Наташе только открыть рот, комбат тут же  посмотрел  на
нее строгим взглядом.
   - Скажите...
   - Садись и помалкивай!
   - Ладно, потом...
   Девушке казалось, она уже давным-давно знает Бориса  Ивановича  и  ни
минуты не сомневалась в его надежности. Хотя откуда пришло это  чувство,
она и сама не знала. Бывает так, встретишься с человеком,  перебросишься
с ним парой слов и понимаешь, такой никогда не подведет.
   Силенок аккумулятора на этот раз хватило, чтобы завести двигатель.  И
"форд" вновь запетлял по  боковым  улочкам.  Даже  Наташа,  прожившая  в
Питере пару лет, не знала многих из них.
   Наконец они остановились возле здания, возведенного в прошлом веке, с
тяжелым портиком и массивными колоннами на фасаде.
   - Пройтись хочешь или в машине подождешь? - спросил комбат.
   - Если с вами, то пройтись.
   - Со мной нельзя.
   - Тогда подожду.
   - Смотри, меня с полчаса не будет.
   - Все равно лучше уж здесь, хотя бы тепло. Может, и вздремну.
   - Жди, и никуда без меня не суйся.
   Наташа отстегнула ремень безопасности, сбросила туфли, устроилась  на
сиденье с ногами,  обхватила  колени  руками  и  стала  смотреть  сквозь
лобовое стекло на постоянно менявшуюся улицу. Было в ней в  этот  момент
что-то от кошки, которая неподвижно сидит  на  подоконнике  и  созерцает
двор. У девушки  двигались  только  глаза.  Она  то  провожала  взглядом
удалявшуюся машину, то переводила его на спешившего пешехода.
   - Заскучаешь, радио включи, - комбат оставил ключи в замке  зажигания
и не спеша зашагал по проезду, ведущему к зданию.
   Теперь его лицо выглядело куда более озабоченным,  чем  в  то  время,
когда он находился рядом с Наташей. Да и  было  над  чем  призадуматься.
Комбат еще мог бы понять, если бы  его  Андрей  был  женат:  наврать  на
работе, что заболел брат в Москве, а  самому  поехать  к  любовнице.  Но
такими вещами не шутят, да и от  кого  Андрею  скрываться?  Правда,  еще
оставалась  надежда,  что  благодаря   теперешнему   бардаку   одно   из
подразделений ОМОНа провело операцию, а о ней никто ничего не знает.
 
Глава 17 
 
   Борис Рублев легко взбежал по мраморным ступенькам и потянул на  себя
массивную деревянную дверь, всю сияющую новым лаком.
   Дальше  вход  в  здание  преграждал  турникет,   возле   которого   в
застекленной кабинке  сидел  лейтенант  в  форме  милиции,  обставленный
телефонными аппаратами, пультами сигнализации. На  столе  светились  два
монитора, постоянно показывавших подходы к зданию. Не привыкший посещать
министерства,  управления,  Рублев  даже  немного  растерялся.  Конечно,
ничего не стоило толкнуть хлипкий турникет... Но он пришел не за этим.
   - Полковник  Панфилов  у  себя?  -  поинтересовался  Борис  Иванович,
облокотясь локтями на куцую полочку перед маленьким окошком.
   Лейтенант лениво поднял голову и пожал плечами:
   - Вроде бы не выходил.
   - Кабинет у него какой?
   - Вам встречу назначали?
   - Нет.
   - Вон внутренний телефон, - кивнул лейтенант куда-то в глубь фойе,  -
дозвонитесь, и он мне скажет, пускать вас или нет.
   - Порядочки...
   Пока еще комбат сдерживал злость. Он отыскал в темном углу телефонный
аппарат, висевший на стене, и принялся водить  пальцем  по  пластине  из
оргстекла, прикрывавшей список телефонов.  Все  номера  здесь  оказались
трехзначные, внутренние. Вдобавок ко всему напротив них стояли не звания
и фамилии, а должности: начальник экономической службы, начальник боевой
подготовки. А какую именно должность занимает сейчас полковник Панфилов,
Рублев и не представлял. Знал только, что тот большой начальник. И уже с
явным намерением устроить скандал комбат вернулся к стеклянной будке.
   Лейтенанта комбат застал за листанием толстой канцелярской книги.
   - Ваша фамилия? - еще не дождавшись вопроса, спросил дежурный.
   - Рублев. Борис Рублев, - сказал комбат.
   - Что же вы раньше не  назвались!  Полковник  Панфилов  на  четвертом
этаже, ждет вас.
   - Кабинет.
   - Четыреста пятый.
   Пришлось ждать еще секунд тридцать, пока дежурный переписывал  данные
из паспорта Рублева, затем комбат  двинулся  к  широкой  лестнице,  ярко
залитой разноцветным витражным светом. Ощущение было такое, будто  попал
в храм. Но оно тут же исчезало, стоило поднять  глаза.  Добрую  половину
стены в конце лестницы занимал огромный  витраж  с  неистребимым  гербом
несуществующего государства - Советского Союза.
   - Можно на лифте подъехать! - крикнул вдогонку дежурный.
   Но комбат лишь махнул рукой, даже не оборачиваясь.
   Вытертая ковровая дорожка, скрипучий, правда, недавно покрытый  лаком
паркет, вывел Бориса Ивановича к заветной двери под  номером  "405".  Он
даже не стал читать табличку, а сразу потянул ручку на себя.
   Василий  Панфилов  сидел  за  суперсовременным  письменным  столом  и
сосредоточенно гонял по экрану компьютера маленького человечка с ружьем,
который вовсю отстреливался от наседавших на него монстров.
   - В игрушки играешь! - неприветливо произнес комбат одному  из  своих
приятелей, которого не видел вот уже года полтора.
   - Реакцию тренирую, - оторвав взгляд от экрана, отозвался Панфилов.
   Но лучше бы он сам прервал  игру.  Желеобразный  паук,  сияя  зеленым
электронным светом, оторвался от условной плоскости потолка и рухнул  на
голову человечку с ружьем, погребя его под собой.
   - Черт! - выругался Панфилов и тут же  убрал  руки  с  клавиатуры.  -
Зараза какая-то, похуже  семечек  затягивает!  Ну  что,  разобрался  ты,
Борис, со своим братом?
   - А ты? - тут же задал встречный вопрос полковнику Рублев.
   - Все. Точно тебе говорю, никто из наших никакого рейда в районе бара
"Парадиз" не совершал. И вообще в этот день три четверти личного состава
находилось на учебных стрельбах, так что не забивай ты мне  голову.  Он,
наверное, от жены прячется с телкой какой-нибудь, вот поэтому и дома  не
ночует.
   -  У  вас  какое-нибудь  подразделение  с   англоязычными   шевронами
имеется?
   - Ты что, с ума сошел! Мы пока еще ни на ФБР, ни на ЦРУ не работаем.
   - А что, собираетесь? - усмехнувшись, поинтересовался Рублев.
   - Приказа пока не было, - развел руками Панфилов.  -  Вот  ты  всегда
так, Борис, нужно тебе что-то - появляешься.
   А так, чтобы в гости заехать, посидеть, поболтать - не дождешься.
   - Ты же знаешь, некогда, - комбат опустился  в  одно  из  кресел  для
гостей и, глядя прямо в глаза полковнику Панфилову,  сказал,  -  Достань
мне сводку происшествий, начиная от прошлой пятницы и кончая сегодняшним
днем, Не сложно для тебя?
   - Ты себе представляешь, Борис, что это такое?
   - Представляю.
   - Это документ.
   - Знаю.
   - Только смотри, потом, если какая проблема, я тебе  этой  сводки  не
давал, а ты ее в глаза не видел.
   - Заметано.
   Полковник Панфилов поднялся из-за стола и посмотрел на комбата.
   - Я тебя сейчас здесь минут на пятнадцать запру.
   Клаустрофобией не страдаешь?
   - Смотри, если не придешь вовремя - двери высажу! Не люблю ждать.
   - Ты хотя бы минуть пять сверху подожди, а потом выламывай.
   Мягко защелкнулся замок, и  Борис  Рублев  остался  один  в  кабинете
полковника Панфилова. Комбат развернул к себе монитор, на котором застыл
человечек с ружьем. Он стоял на составленных в штабеля ящиках, а  вокруг
него суетились мерзкие существа и с каждой минутой  их  становилось  все
больше.
   - Не настрелялся еще Василий,  -  пробормотал  Борис,  с  отвращением
глядя на экран.
   Хозяин кабинета появился раньше, чем обещал. Он  нес  в  руках  целую
охапку бумаги - длинную  ленту  шириной  с  машинописную  страницу,  всю
испещренную мелким убористым текстом.
   - Вот тебе сводки, Борис. Если поможет - рад буду. А теперь не мешай.
   Полковник Панфилов подвинул к себе клавиатуру.
   Человечек с ружьем ожил, расчищая себе дорогу  к  следующему  штабелю
ящиков.
   Комбат, тяжело вздохнув,  расправил  бумагу  длиной  метров  пять,  и
принялся читать ее с самого начала. Сперва он пытался прочесть о  каждом
происшествии,  но  узнав  подробно  о  десяти  кражах,   трех   попытках
изнасилования, одном убийстве, Борис Иванович сравнил объем прочитанного
с тем, что еще осталось прочесть.
   "Если и дальше так пойдет, -  подумал  он,  -  сидеть  мне  здесь  до
завтрашнего утра".
   Теперь он только принимал во внимание номера упоминавшихся  в  отчете
машин, фамилии, основные события, адреса.
   Панфилов, дождавшись, пока комбат доберется до первой  трети  списка,
несколько раз кашлянул.
   - Ты уже прочел?
   - Вон еще сколько осталось.
   - Ты про убийство на Коллекторной прочел?
   - А что там такое?
   - Дойдешь - читать охота отпадет.
   - Мне, Василий, не до развлечений.
   - Хорошее развлечение, - рассмеялся полковник,  -  муж  пьяный  домой
пришел, а когда жена с тещей его донимать начали, схватил нож  и  каждой
по сто ранений  нанес.  А  потом  жене  груди  вырезал,  половые  органы
отчикал, теще матку с  мясом  вырвал  в  холодильник  затолкал  и  спать
улегся. В той же комнате, с трупами.
   -  Не  впечатляет,  -  спокойно  ответил  Борис  Иванович,   медленно
перебирая в пальцах бумагу.
   - Это потому, Борис, что ты мужик. Вот и не впечатляет. Я своей  жене
как рассказал, он