заглядывая в глаза  Матвею.  -
Ты что, мужик, в самом деле, не понимаешь, за что?
   Рублев с Порубовым переглянулись.
   - Может, и его с деньгами подставили? - неуверенно спросил Мишаня.
   - Какого черта подставили, нас надуть хотел! А с виду-то денежки  как
настоящие.
   - Это не мои  деньги...  -  В  глазах  Матвея  появилась  надежда  на
спасение.
   - Это не мои деньги, я только  расплатился  с  вами.  Мне  их  самому
подсунули! - Толстошеев говорил это и пока еще  не  верил,  что  доллары
фальшивые, ему не хотелось думать о том, что и его кинули.
   Порубов тронул за плечо Комбата:
   - Погоди его бить, кажется, наш урод на самом деле правду говорит.
   - Быть того не может, морда у него лживая.
   - Нам-то от этого не легче.
   Толстошееву удалось несколько раз вдохнуть полной  грудью,  в  глазах
посветлело, пальцы уже приобрели гибкость.
   - Мужики, гранату заберите.
   Комбат усмехнулся:
   - Что, страшно?
   Колени у Толстошеева дрожали, Рублев это заметил.
   - Слушай, Мишаня, давай гранату засунем ему в штаны  и  пусть  его  в
клочья разнесет? Другим наука будет, как нас кидать.
   - Мужики, не надо! - с мольбой в голосе произнес Толстошеев. - Я  сам
погорел.
   - Это ты расскажешь тому, кто тебя кинул, если  жив  останешься.  Ну,
что, Мишаня, оставим его пожить или кончим?
   - Пусть живет.
   - Не привык я чужую работу делать, - пробурчал Комбат. - Насчет  того
жить ему или сдохнуть, пусть Бог решает, - и Рублев  достал  из  кармана
коробок спичек, вытащил две,  на  одной  обломил  головку.  Зажал  их  в
пальцах. - Тяни!
   Толстошеев дернулся. Рука без гранаты все еще была привязана к трубе,
а другая занята.
   - Тяни зубами. Только помни, сейчас твоя судьба решается.
   Совсем сбитый с толку,  насмерть  перепуганный  Толстошеев  потянулся
губами к спичкам. Сперва подцепил сразу две и попытался их вытащить.
   - Так не пойдет, - сказал Рублев, -  одну  тяни.  Толстошеев  вытащил
короткую и  свел  глаза  к  переносице,  чтобы  увидеть,  какую  именно.
Выплюнул.
   Короткая. И только тут сообразил, что перед жребием не  договорились,
какая из спичек означает жизнь, а какая смерть.
   - Кто фальшивые бабки дал? -  чувствуя,  что  Толстошеев  созрел  для
откровений, поинтересовался Комбат.
   - Привезли... в этом же мешке.
   - Понятно, что они не с неба к тебе упали и не сами на кривых  ножках
притопали.
   - Кто прислал?
   - Вы его не знаете.
   - Не знаем, но ты нам скажешь.
   - Нельзя, мне голову открутят!
   - Мы тебе ее открутим раньше! А если скажешь, то у тебя появится шанс
уцелеть. Короткая спичка, кстати, жизнь  означает,  -  напомнил  Комбат,
прикуривая от второй спички. Он не стал ее гасить,  держал  вертикально.
Огонь медленно полз по деревянной палочке.
   - Ты в армии служил?
   - Не пришлось, - словно об упущенной  счастливой  возможности  сказал
Толстошеев.
   - Спичка, если ее так держать, горит ровно сорок пять  секунд.  Но  в
связи с тем, что ты ее обслюнявил, она погорит на пару секунд больше. За
это время ты должен решиться, скажешь  нам  имя  человека,  который  дал
фальшивые деньги или нет.
   Не отрываясь, Толстошеев смотрел на трепетный огонек, подбирающийся к
сильным пальцам Комбата.
   - Скажу, - резко выдохнул он, и огонек погас. - Сундуков его фамилия.
   - Адрес?
   - Не знаю. Я только могу его офис показать.
   - Офис нам не нужен. Ты же с ним как-то связывался до  этого?  Звонил
или посыльный от тебя к  нему  ходил?  Твои  проблемы,  мужик,  как  его
отыскать, но чтоб сегодня ты у него баксы взял. Если же хороших денег  у
него нет, то и с ним, и с тобой разговор  короткий  получится.  Достанет
хорошие деньги, мы подумаем,  как  убытки  возместить.  Мишаня,  сколько
сверху выставить?
   - Сто косарей, - тут же среагировал Пору-бов.
   Наконец, Толстошеева освободили.  Комбат  забрал  гранату  и  вставил
чеку.
   - Мужики, с чего вы взяли, что деньги плохие? - рассматривая  купюры,
бормотал Матвей.
   - Разве с хорошими деньгами я так поступил бы? - ступая  по  купюрам,
говорил Комбат. - Я одному корешу косарь был  должен,  из  твоих  отдал,
прямо к самолету привез, а во  Франкфурте  его  повинтили  в  аэропорту,
когда в "сдачку" пошел. Мне его баба позвонила, и  претензии  выставила.
Он-то не раскололся, кто  ему  деньги  дал,  а  она  знала.  Ты  меня  в
неудобную ситуацию поставил, ты это осознаешь, а, Толстошеев?
   Комбат следил, как хозяин автосервиса собирает деньги и  разглядывает
каждую бумажку.
   - Понял... понял, мужики.
   В это время один из автослесарей зашел в  кабинет.  Увидел  сломанную
дверь в туалет, заглянул: в унитазе торчал  хозяйский  ботинок.  Слесарь
выбежал на площадку и закричал:
   - Толстошеева не видели?
   - В бокс пошел, - крикнул сварщик, опуская на лицо щиток, -  с  двумя
мужиками.
   И вот уже в железную дверь подвала стучали:
   - Матвей Иосифович! Матвей Иосифович! - неслось из-за двери.
   Комбат посмотрел на Толстошеева:
   - Чего молчишь? Скажи, чтобы своим делом занимались и не лезли  сюда,
пока целы.
   - Ребята, все в порядке, - на удивление бодро крикнул Матвей.
   - Вы уверены, Матвей Иосифович?
   - Уверен. Пошли вон!
   Рабочие переглянулись и ушли.
   - Теперь условия будем диктовать мы.  Не  хотели  по-хорошему,  будем
работать по-плохому. Мы от тебя ни на шаг  не  отойдем,  пока  бабки  не
получим.
   Изделие пока останется у нас. Если ты, Толстошеев, дернешься, мы весь
твой автосервис уроем, а тебя из-под земли достанем. И бить будем долго.
Если понадобится, то я лично тебе переливание крови сделаю, чтобы ты  на
пару дней больше пожил.
   - Понял, мужики! Порядок, я все понял!
   Толстошеев был мужиком тертым, и ему приходилось не один раз попадать
во всякие разборки. Но подобного он не мог ожидать. Сундуков, во-первых,
никогда его не подводил, а во-вторых, так круто на него еще не наезжали.
   "Наверное, у них - "Иглы" единственный товар.  Они  на  него  сделали
ставку поэтому и наезжают, как бешеные  псы,  горло  готовы  перегрызть.
Главное, от них отделаться как можно скорее. На все надо соглашаться", -
решил Толстошеев.
   - А теперь иди и улыбайся, будто ни хрена не случилось. И не  вздумай
убегать.
   - Еще один совет, - вставил Порубов, - если на помощь позовешь,  твои
работяги против нас ни хрена сделать не сумеют.
   - Я это уже сообразил, - вздохнул Матвей.
   - Пакет при себе держи, он  нам  не  нужен.  Толстошеев  выбрался  из
подвала - в одном ботинке. Они вышли из бокса через калитку в воротах  и
двинулись  к  вагончику.  Слесарь,   поднявший   переполох,   недоуменно
посматривал на хозяина. Он понимал, произошло что-то неладное, но Матвей
Иосифович пока никаких знаков не делал. Слесарь понимал, что против двух
мощных  мужиков  с  голыми  руками  не  выйдешь.  Компания  скрылась   в
вагончике.
   - Ты обулся бы, Матвей, - сказал Комбат, - холодно босому ходить.
   Только я твой ботинок  из  унитаза  вытаскивать  не  стану.  Ты  туда
гадишь, тебе и лазить.
   У Толстошеева нашлась запасная пара обуви.
   - Деньги в сейф не прячь, с собой повезешь.
   - Я еще не знаю, согласится ли он на встречу.
   - Это снова твои проблемы, мужик, - подытожил Комбат, -  не  затем  я
изделие в Москву пер, чтобы ты со мной фальшивыми баксами рассчитывался.
   Дрожащей рукой Матвей поднял телефонную трубку и  посмотрел  в  глаза
Комбату.
   - Отвернитесь, я при вас номер не наберу. Комбат согласно кивнул,  но
этот кивок предназначался в первую очередь Мишане. Подобные финты Рублев
раскусывал быстро: отвернешься, а Матвей из  выдвижного  ящика  пистолет
выхватит.
   Рублев взял  картонную  папку  и  поставил  ее  так,  чтобы  прикрыть
телефонный аппарат.
   - Мы не видим, набирай.
   Одну за другой Матвей  утопил  кнопки.  Комбат  тем  временем  считал
щелчки, издаваемые телефонным аппаратом. Номер он запомнил.
   - Примите сообщение для абонента четыреста  пятнадцать,  -  волнуясь,
произнес Матвей.
   - Да, пожалуйста, - послышался воркующий голос женщины-оператора.
   - "...Срочно надо встретиться. Приезжай. Матвей".
   И номер телефона, и номер абонента Комбат запомнил.
   - Сколько ждать? - спросил он, когда Матвей повесил трубку.
   - Как когда. Иногда он быстро приезжает. Прождали два часа,  Сундуков
так и не появился.
   - .Его как-нибудь по-другому достать можно? - спросил Комбат.
   - Могу на офис позвонить, - и без особого желания Толстошеев позвонил
в "Свой круг" секретарше. - Я Антону Михайловичу  сообщение  на  пейджер
сбросил, только он что-то не отзывается.
   - Его нет в городе, - ответила секретарша, - наверное, выехал из зоны
досягаемости.
   - Когда появится?
   - Сегодня его уже не будет.
   - А завтра?
   - Не могу сказать,  сама  точно  не  знаю.  Никаких  распоряжений  не
оставлял.
   - Ну вот, - Толстошеев пересказал разговор.
   Комбат почесал затылок и понял, атака удалась лишь наполовину, фактор
внезапности перестал играть свою роль и не стоит пережимать.  Никуда  от
них Толстошеев не денется, да и Сундуков тоже.
   "Я должен вести себя так, словно  меня  интересуют  лишь  деньги",  -
подумал Рублев.
   И Мишаня пришел к такому же самому выводу.
   - Значит, так, мужик, - веско сказал Борис  Иванович,  -  деньги  эти
трать сам, если хочешь в тюрьму загреметь как фальшивомонетчик. А  лучше
- скрути купюры в трубочки и по  одной  затолкай  их  в  задницу  своему
Сундукову, который тебе их дал,  если,  конечно  не  врешь.  Изделие  мы
забираем. Времени у тебя два дня, если не объявишься, то я  найду,  кому
"Иглы" продать. На базаре их не продают. Продавец на сегодня - я. Пошли,
Мишаня, - вразвалочку Рублев пересек площадку.
   - Надоело мне эту херню возить, - отозвался Порубов, - но  ничего  не
поделаешь. Зато хоть что-то  стоящее  сегодня  сделали,  морду  мерзавцу
набили.
   - Мало набили, - сказал Комбат.
   - Я же тебя, Батяня, за руки не держал, мог бы еще пару раз врезать.
   - Ты вмешался, когда я хотел ему в живот кулаком садануть.
   - У него бы кишки через живот полезли,  и  в  работу  он  бы  уже  не
годился.
   - Я бы не со всей силы бил.
   Под настороженными взглядами рабочих джип выехал за  ворота.  Тут  же
работники бросились в кабинет к хозяину. Тот сидел  за  столом  бледный,
перепуганный, приложив мокрое полотенце к подбитому глазу.
   - Их остановить? - спросил слесарь.
   - Не надо. Пошли все вон! - Матвею  не  хотелось,  чтобы  подчиненные
видели его в таком виде. Но услужливость иногда не знает границ:
   - Ваш ботинок достать?
   - Я самого тебя сейчас в унитаз мордой затолкаю. Двери  чтобы  завтра
были починены. А решетка на окне в туалете снята. Ночью чтобы  работали!
- вдогонку бросил слесарю Толстошеев.

Глава 12

   Автомобиль, в котором ехал  Сундуков,  гээрушники  потеряли  из  виду
самым  глупейшим  образом.  И  водитель  Сундукова   для   того,   чтобы
оторваться,  не  сделал  ровным  счетом  ничего,  просто  так  сложились
обстоятельства. Джип Сундукова свернул в переулок,  которыми  так  богат
центр города, а фургон "Кока-колы" закрыл въезд  в  переулок.  Когда  же
ярко выкрашенный фургон отъехал по приказу гээрушников, от джипа и следа
не осталось.
   Раздосадованные оперативники готовы были кусать собственные локти.  В
это время в джип на заднее сиденье уже садился Матвей Толстошеев.
   - Что стряслось, Матвей? - Сундуков  оглядывал  своего  компаньона  с
интересом и страхом.  Под  правым  глазом  Толстошеева  темнел  огромный
синяк. - Что это с тобой, Матвей?
   - Со мной? - передразнил Сундукова Толстошеев. - Я боюсь,  как  бы  с
тобой чего похуже не случилось.
   - О чем это ты? Не пойму тебя.
   - О чем, о чем... все о том же. Скажи им, чтобы вышли.
   Джип заехал во двор, водитель и охранник покинули машину:
   - Вы тут походите, покурите, - приказал  Сундуков  таким  тоном,  что
даже если бы на улице лил  дождь,  а  земля  под  ногами  горела,  то  и
охранник и водитель выполнили бы распоряжение хозяина.
   - Ты, Антон Михайлович, кидануть меня решил?
   - Матвей, окстись!
   - Ты мне какие деньги дал? Меня чуть не убили, чуть кишки не вырвали!
А ты сидишь, ухмыляешься, рожу невинную корчишь?
   - Не кипятись, как чайник, спокойнее все рассказывай.
   - Приехали ко мне два урода, Рублев со своим дружком,  меня  чуть  по
стене не размазали, чуть с землей не смешали. Что это за деньги?
   - Деньги как деньги, сто тысяч американских долларов.
   - Американских?! - почти провизжал Толстошеев. - Ты знаешь,  что  они
фальшивые?
   - Да ты что! Не может быть! - деланно бросил Сундуков.
   - Ага, не может быть? Они у меня оружие  забрали,  вынесли  прямо  из
подвала, загрузили и увезли!
   - И что при этом сказали? - спросил Сундуков.
   - Сказали, что... - могу передать дословно... сказали,  чтобы  я  эти
деньги свернул в трубочку и засунул тебе  в  задницу,  понял?  Ты  понял
меня? Я тебя никогда не подставлял, а ты меня за лоха держишь?
   - Погоди, Матвей, разберемся.
   - Что мне разбираться? Они потребовали еще сто тысяч сверху.
   - Ты испугался?
   - Ты бы тоже испугался, если бы тебе гранату в штаны засунули!
   Испугался бы?
   - В самом деле, гранату в штаны засунули?
   Толстошеев был вне себя от ярости. Сейчас он дал волю  своему  гневу,
раздражению и унижению, которые пережил.
   - Товар, говорить, забрали?
   - Забрали. Деньги оставили.
   Охранник и водитель неторопливо  ходили  вокруг  джипа.  Стекла  были
подняты, но, тем не менее, они слышали раздраженные выкрики  Толстошеева
и нервные нотки в голосе своего хозяина.
   - Чего они завелись? - спросил охранник у водителя.
   - Хрен его знает, деньги делят, что ли...
   - Они  сказали,  -  продолжал  Толстошеев  все  тем  же  раздраженным
голосом, - что найдут, кому сбыть свой товар.
   - Это еще как сказать, -  философски  заметил  Сундуков.  -  Сбыть-то
можно все, даже атомную подлодку, даже космический корабль,  но  на  все
надо время, на все нужен покупатель.
   - Они найдут.
   - Может, найдут, но не скоро. Денег я тебе, Матвей, дам и за издержки
еще накину, чтобы ты не переживал. Меня самого  подставили  с  деньгами.
Работа у нас такая.
   Толстошеев замолчал. Теперь его  стала  интересовать  сумма,  которую
готов выложить Сундуков за моральные издержки и физический ущерб.
   - Я подниму твой процент с десяти до двенадцати. Идет?
   Толстошеев прикинул. Сумма выходила  неплохая,  так  что  можно,  как
говорится, и пострадать.
   - Идет, - буркнул он.
   - Деньги я тебе пришлю завтра утром, пришлю настоящие.
   -  Так  значит,  ты  знал?  Знал,  Антон,  что  со  мной   фальшивкой
рассчитываешься?
   - Во-первых, не с тобой, Матвей, а  с  продавцами.  Ты  посредник,  с
тобой, кстати,  я  еще  не  рассчитывался.  Я  бы  рассчитался  с  тобой
хорошими.
   - Значит, знал?
   - Знал, - признался Сундуков. - Ну что с  того?  Скажи  я  тебе,  что
деньги левые, ты бы из игры вышел, перестал бы шустрить.  А  если  бы  и
согласился, то вполне возможно, разволновался бы. Опять же неприятности,
опять бы себя выдал.
   Ты ничего не знал, убить тебя не убили, - Сундуков говорил властно  -
так, как он привык общаться с подчиненными. Ему было прекрасно известно,
что и Толстошеев, и другие посредники, которые работают на него,  никуда
не денутся, слишком много он о них знает, слишком хорошо  им  платит.  А
если и позволяет иногда себе кого-то  из  них  обмануть,  так  на  то  и
бизнес.
   - Матвей, участвовать будешь, - твердо, почти  приказал  Сундуков.  -
Скажи им, чтобы "Иглы" везли, я заберу и отправлю, куда  надо.  Надеюсь,
ты обо мне им ничего не сказал? - глаза Сундукова сузились  и  буквально
просверлили Матвея.
   - Нет, нет, что ты, Антон Михайлович, как можно!
   - Точно не сказал? - еще раз уточнил Сундуков.
   - Нет.
   - Тогда хорошо, - по глазам Сундукова нетрудно было  догадаться,  что
он не верит своему компаньону.
   Толстошеев решил оправдаться: .  -  Фингал  подтверждает,  что  я  не
сказал ничего.
   Сундуков усмехнулся;
   - Может, наоборот, тебе врезали, ты и сказал.
   - Мы же партнеры, - возразил Матвей, - как ты можешь сомневаться?
   Сундуков задумчиво смотрел в окно и  начал  говорить,  словно  сам  с
собой:
   - Один мой знакомый слишком буквально воспринимал сказанное, на чем и
погорел в прямом смысле.
   - Ты о чем?
   Сундуков будто бы не услышал и продолжал:
   - Во всех больших зданиях установлены  щитки  с  кнопками.  Ты  видел
такие, наверное? Щиток, а под стеклом  кнопка  и  надпись:  "При  пожаре
разбить стекло, нажать кнопку и ждать". Там, где работал  Мой  знакомый,
случился пожар. Он буквально воспринял написанное: разбил стекло,  нажал
кнопку и ждал, вдавливая ее пальцем в панель, до тех пор,  пока  сам  не
превратился в уголь. Ты не подумай, я тебе верю, Матвей, но превращаться
в уголь мне не хочется.
   - Все улажу, не волнуйся.
   - Держи контакт с Рублевым и Порубовым. В том,  что  случилось,  есть
моя вина. Значит,  мне  и  исправлять.  Сколько,  говоришь,  они  сверху
зарядили?
   - Двести тысяч.
   Сундуков засмеялся:
   - Двести тысяч? Да они с ума сошли! Обрежь до ста и ударишь по рукам.
   -  Попробую,  -  проскрипел   Толстошеев,   удивляясь   прозорливости
Сундукова, который легко вычислил, что верх он завысил вдвое.
   -  Процент  получишь,  не  расстраивайся.  Люди  генерала  Горбунова,
следившие за Сундуковым, вновь засекли его, когда он возвратился к  себе
домой.
   Что делал, где был в это время владелец фирмы "Свой  круг",  осталось
для них загадкой.

***

   Как правило, бизнесмен занимает  в  экономике  какую-то  определенную
нишу.
   Тот, кто торгует кожаными куртками и дубленками, не станет  лезть  на
территорию торговца детскими игрушками. Продавец стиральных порошков  не
рискнет открывать магазин по реализации рыболовных снастей и  охотничьих
ружей.  Во-первых,   нужны   специальные   знания,   во-вторых,   связи,
в-третьих... много  чего  нужно,  чтобы  отвоевать  место  под  солнцем.
Универсалов, способных заниматься и тропическими фруктами, и  коттеджным
строительством, и левой французской парфюмерией  не  так  уж  много,  их
единицы. Это такая же редкость, как и универсалы времен Возрождения типа
Леонардо да Винчи.
   Сундуков официально занимался металлоконструкциями и строительством.
   Два года назад еще продолжался строительный бум, и он охотно выступал
в роли подрядчика. Возводились офисы, склады, жилые дома. Построенное не
застаивалось, не пустовало, уходило прямо из рук, готовенькое.
   Один  из  его  компаньонов,   некто   Петров,   задумал   грандиозное
строительство - за бесценок выкупил старое овощехранилище.  Единственное
условие, которое ему поставили власти Старокузнецка,  где  располагалась
овощная  база,  это  сохранить  прежний  профиль  и  год  не   увольнять
сотрудников. Собственных денег у Петрова практически не было, но склад в
будущем обещал принести неплохую прибыль, и Сундуков в  долг  согласился
изготовить фермы перекрытий будущего гигантского склада. И поднялась  бы
в лесу под Старокузнецком суперсовременная овощная база. Но...
   Грянуло семнадцатое августа.  Кредиты,  взятые  в  рублях,  мгновенно
обесценились, желающих входить в долю тут же поубавилось, и стройка тихо
погасла. Расплатиться с Сундуковым  Петров  не  смог,  и  ожидал  самого
худшего, так как был  наслышан,  что  строительство  -  не  единственный
бизнес его партнера. Он уже готов был продать квартиру и загородный дом,
оставив в собственности лишь подмосковную дачу,  готов  был  за  полцены
реализовать две из трех легковых машин,  принадлежавших  его  семье.  Но
даже после подобных расчетов он готовился к визиту бригады выбивальщиков
с утюгом, которым греют живот, и паяльником, который крутые ребята любят
втыкать несостоятельным заимщикам в задницу.
   Но отделался он от Сундукова до смешного дешево.  Сам  не  поверил  в
собственную удачу. Сундуков приехал, пожаловался на жизнь,  сказал,  ч