енно  осведомился  бармен,  ставя  перед  Наташей
блюдечко с чашечкой.
   - Нет никого дома, - пожаловалась она, - на этот раз раздражение было
натуральным, как минеральная вода, на которой бармен приготовил ей кофе.
   Появился гардеробщик. Он нес переброшенные через руку плащи Андрея  и
Александра.
   - Рома, - неровным голосом произнес  он,  -  те  двое,  которых  ОМОН
забрал, плащи свои забыли. Что с ними теперь делать?
   Рома пожал плечами:
   - Если бы ты спросил у меня, что делать с забытой соткой баксов, я бы
тебе ответил.
   - Не оставлять же их на вешалке!
   - Тоже резонно.
   - У себя пристрой.
   Бармен принял одежду, аккуратно  сложил  ее  и  засунул  куда-то  под
стойку.
   "Да, он сам не знает ни адресов, ни телефонов"  -  наконец-то  решила
Наташа, поняв, что большего добиться от бармена невозможно - тот говорит
правду.
   Она поднялась и, уже стоя, допила кофе.
   - Рома... Не забудь позвонить, если кто-нибудь из них объявится.
   - Непременно.
   Рома очень естественным жестом принял деньги и несколько  заискивающе
предложил:
   - Заходите к нам. У нас бывает только солидная публика.
   - Да?
   Наташа усмехнулась, глянув на кавказцев.
   На что бармен одним взглядом  ответил,  мол,  это  случайные  люди  и
завтра их не будет. А вот такие,  как  Андрей  с  Александром  наверняка
найдутся и чем поживиться у них - найдется.
   - Придете?
   - Спасибо, приду обязательно. Во всяком  случае,  встречу  по  обмену
сумочки на записную книжку назначу в вашем баре.
   - Будем ждать, заходите в любом случае.
   Наташа выходила из бара с легким сердцем.
   Она не сомневалась, что скоро получит свою зачетку, паспорт  и  набор
косметики обратно. Купол зонтика надежно прикрывал ее от дождя.
   "Ну и что из того, что вечер не удался. Не очень-то хотелось провести
его в компании натужно веселящихся мужчин. Куда приятнее побыть одной!"
   Девушка медленно шла по тротуару, глядя  на  проносившиеся  мимо  нее
автомобили. Один из них вильнул в сторону, притормозил,  боковое  стекло
опустилось и за ним показался улыбающийся мужчина лет  под  сорок,  если
считать от пятидесяти.
   - Девушка, могу подвезти.
   - Не надо, - отвечала Наташа, продолжая шагать.
   Автомобиль медленно ехал рядом с ней.
   - Дождь же идет.
   - Ну и что?
   - Мокро.
   - Не сахарная, не растаю.
   - Сахарная, не сахарная, а у меня  сухо,  музыка.  Садись,  -  дверца
приоткрылась.
   Наташа чуть ускорила шаг.
   - Да ты чего? Я же без обид.
   - Знаю я вас... Приставать начнешь.
   - А тебе этого не хочется? - искренне изумился мужчина.
   - Расхотелось.
   - Почему?
   - Посмотрела на твои золотые зубы и все желание пропало.
   - А мы свет выключим, - ничуть не  обидевшись,  ухмыльнулся  владелец
автомобиля.
   - Дурак ты, - вполне миролюбиво отвечала Наташа, - если бы я хотела с
тобой трахаться, то села бы сразу. А так - проваливай!
   - Шкура, - также миролюбиво ответил ей водитель, захлопывая дверцу, и
нажал на педаль газа.
   Машина, задними колесами разбрызгивая  грязную  воду,  пронеслась  по
луже, обдав девушку целым каскадом брызг. Наташа еле  успела  прикрыться
зонтиком, спасая от грязи лицо и куртку.
   - Козел! - прокричала она вслед водителю, с омерзением чувствуя,  как
грязная вода пропитывает ее колготки и стекает в туфли.
   Небо уже не казалось ей таким празднично-веселым, как прежде, на лице
появилась обида.
   "Не дадут ни повеселиться, ни отдохнуть. То ОМОН, то козел с золотыми
зубами... Хоть плачь".
   Единственное, что утешало Наташу, так это записная  книжка  в  руках,
обещавшая еще одну встречу с человеком, который в общем-то ей понравился
и чьи приставания не были ей противны.
   - Андрей, - произнесла она про себя и тут же добавила, - Борис.
   Она ощутила, что  сама  не  желая  того,  вторглась  в  чужую  жизнь,
зацепила ее своей, пусть самым краешком, но сильно. Так же, как краешком
цепляет бритва - шрам и до смерти может не сойти.
   "И Андрей сейчас думает о  ней,  когда  объясняет  в  милиции,  каким
образом к нему попала женская  сумочка  с  документами.  А  какой-нибудь
идиот, дежуривший в участке, пытается представить это  происшествие  как
кражу. Но в конце-концов все утрясется, Андрей дозвонится до кого-нибудь
из высокопоставленных знакомых или просто даст взятку. Но  лучше  всего,
если она первой дозвонится до него", - мысли в ее голове соседствовали с
картинками, яркими и немного карикатурными.
   Ей никогда не приходилось бывать в милицейском участке, но  сразу  же
вспомнились кадры из фильмов, сценки передач. Их населили  уже  знакомые
девушке Андрей и Александр, люди в мундирах...
   Наташа любила помечтать. После  участка  она  уже  представляла  себе
более приятные вещи, которые касались,  вернее,  могли  коснуться  ее  -
следующую встречу в этом же баре. Она уже представила себе, каким именно
образом выведает у брата Андрея, живущего в  Москве,  женат  Андрей  или
нет. На все у  нее  существовала  своя  особая  технология.  Она  любили
составлять проекты.
   - Я, конечно, позвоню ему, вашему брату, но знаете, - произнесет она,
- нехорошо получится, если трубку поднимет жена.
   Вот тут-то неизвестный ей Борис и выложит то, что ее интересует.
   Она  и  предполагать  не  могла,  в  какие  дебри  попадет  благодаря
сегодняшнему вечеру. Она и думать не могла, какая история  заварилась  у
нее на глазах, и она должна бога молить лишь за то, что  ее  не  забрали
люди в камуфляже вместе с Андреем и Александром. Да  и  откуда  ей  было
знать об этом?
   Она хоть и запомнила номер джипа, но даже не задумалась,  почему  это
вдруг питерский ОМОН стал разъезжать на джипах с частными номерами.
   А объяснение этому существовало и довольно простое.
 
Глава 7 
 
   И Александр Чесноков,  и  Андрей  Рублев,  как  и  Наташа,  не  сразу
сообразили, что  произошло.  Ни  тому,  ни  другому  никогда  раньше  не
приходилось попадать в милицию, а тем более  быть  задержанными  ОМОНом.
Поэтому кое-какие нестыковки в поведении людей в военной форме не  сразу
дошли до их сознания. К тому же срабатывал комплекс вины, усвоенный  еще
с советских времен: если ты выпил, значит, уже  виноват  и  качать  свои
права бесполезно.
   Их бесцеремонно затолкали на заднее сиденье джипа  -  такое  широкое,
что на нем свободно поместилось четыре  человека.  Двое  в  камуфляже  и
масках устроились по бокам, охраняя банкиров. В салоне негромко  звучала
музыка,   как   и   в   большинстве   машин   в   наше   время    -    с
криминально-романтическим оттенком. Но самым удивительным было  то,  что
на переднем сиденье, рядом с шофером, устроился человек в  сером  плаще,
тот самый, у которого в баре тоже проверяли  документы,  как  и  у  всех
других посетителей. , - . ,и Мелькнуло за окном испуганное лицо  Наташи.
Человек в плаще ей что-то ответил, но  мысли  в  голове  Андрея  Рублева
путались, как от выпитого, так и  от  досады,  поэтому  что  именно  тот
ответил, он не разобрал.
   Джип отъехал. Люди в масках хранили молчание, человек в плаще пока не
оборачивался.
   Шофер упрямо смотрел вперед на дорогу.  Казалось,  что  об  Андрее  и
Александре напрочь забыли, потеряли к  ним  всякий  интерес.  Но  стоило
Рублеву открыть рот и сказать:
   - Так что произошло? За кого вы нас принимаете?
   Как тут же в ответ ему прозвучало короткое:
   - Заткнись!
   - Да?
   - Да, хрен тебе в глаз.
   К тому же самым  обидным  было  то,  что  сказал  это  не  человек  в
полувоенной форме, а в сугубо штатском, неприятного покроя плаще.
   - Куда едем? - отозвался тогда Александр Чесноков. И тут же вспомнил,
что свои плащи они забыли в гардеробе. - Эй, а шмотки-то наши в баре!
   - Не пропадут, - коротко ответил  человек  в  плаще  и,  обернувшись,
весело сверкнул глазами.
   - Да?
   - Да, хер тебе в глаз, так сказать, сексуально-оптический трах.
   Внутренне убранство джипа мало напоминало машину,  на  которой  могут
разъезжать омоновцы: дорогие чехлы, фирменные  коврики  под  ногами.  На
приборной панели стояла безвкусная, сверкающая поддельными  драгоценными
камнями корона. Как минимум, императорская.
   - Вы что победитель  конкурса  "Королева  красоты"  в  Петербурге?  -
рассмеялся Александр Чесноков, глядя на побитое оспой  лицо  человека  в
плаще.
   - Дурак ты, дурак, - покачал тот головой и тут же добавил. - На  счет
шмоток не беспокойся, пошлю кого-нибудь, заберут.
   - Нет, уж лучше я сам.
   - Сиди.
   - Когда выпустят, - добавил Александр и тут же спросил. -  Мы  же  не
надолго?
   - Посмотрим.
   - А поточнее.
   - Не твое дело, сколько по делу надо, столько и продержим.
   - Но вы же не имеете права.
   - А вы имеете?
   - Думаю, да...
   - А я думаю, нет.
   В подобном русле и протекал абсолютно лишенный  перспектив  разговор.
Каждый раз, когда и Александру Чеснокову, и Андрею Рублеву казалось, что
цель их путешествия близка, они обманывались. Джип хоть и ехал не спеша,
но останавливаться не торопился.
   "Черт с вами. Приедем, - думал Андрей, - найдется же у вас начальник,
который  хоть  что-то  соображает.   Придется   назвать   пару   фамилий
милицейских чинов. Получу телефон, еще извиниться их заставлю.  Развезут
по домам в своем дурацком джипе. Небось конфисковали его у  каких-нибудь
бандитов и выкалываются".
   За  окном  проплывала  одна  улица  за  другой,   а   джип   все   не
останавливался. Вскоре потянулись вереницы  современных  домов,  буйство
старинной лепнины сменилось серым однообразием бетонных панелей.
   - Куда мы все-таки едем? - вновь решился задать  свой  вопрос  Андрей
Рублев.
   - На базу, там во всем разберемся.
   - Что вы имеете против нас?
   - Ничего.
   - Так не бывает.
   - Я на службе. Нам сказали вас взять, мы и взяли. Даже не били.
   - Кто сказал? За что?
   - Не мое дело, - отозвался сидевший впереди мужчина в сером плаще.
   Он не переставая поигрывал в руках связкой ключей,  и  этот  перезвон
страшно раздражал Андрея  Рублева.  Массивное  кольцо  и  около  десятка
ключей на нем напомнили ему о существовании тюрьмы и  камер.  На  всякий
случай он стал припоминать грехи, за которые его могли упечь за решетку.
Таких набралось немало. Но здравый рассудок  подсказывал  преуспевающему
банкиру, что слишком уж много влиятельных  людей  втянуто  в  финансовые
аферы, о которых знает он, Рублев. И поэтому никому и в голову не придет
отдавать приказ арестовывать его на глазах у людей, в  баре,  где  он  с
Чесноковым появился практически случайно.
   "И дернул же меня черт уговорить Чеснокова сделать проставку за  свой
отпуск! - ругал  себя  Рублев.  -  Сидел  бы  сейчас  дома,  смотрел  бы
телевизор, слушал музыку. И никаких тебе проблем", -  рассуждал  Андрей,
хотя и тут устроился довольно комфортно, если бы только знал, куда  и  в
качестве кого их везут.
   Но, несмотря на всю неосведомленность  в  подобных  вопросах,  Андрея
Рублева донимало беспокойство. Уж очень странным казалось ему  поведение
омоновцев: никаких переговоров  по  рации,  хотя  наверняка  они  должны
предупредить свое начальство, что задержали тех, кого им приказали. Да и
город должен был вот-вот закончиться, они уже находились на  подъезде  к
Обводному каналу.
   - Меня, между прочим, искать будут, - предупредил Александр Чесноков.
   - Кто? - искренне заинтересованно осведомился человек в плаще.
   - Жена.
   - Ничего страшного. Позвонит в милицию, ей скажут, что вас задержали.
А еще лучше мы сами позвоним ей, предупредим.
   -  А  город-то  закончился,   -   предупредил   Андрей,   теряясь   в
неопределенности своих догадок.
   - Ничего страшного, все идет по плану, мы  едем  на  загородную  базу
ОМОНа.
   Мелькнул пост ГАИ. Проехав после этого еще километра три, шофер джипа
принял вправо и остановил автомобиль. Только тут человек в светлом плаще
позволил себе недобро улыбнуться. Один из сидевших  рядом  с  пленниками
мужчин в камуфляже достал из кармана повязки и предложил:
   - Наденьте их на глаза.
   Андрей начал кое-что подозревать, но уже не рисковал  высказать  свою
догадку вслух.
   - Это секретная база, у  кого  на  совести  ничего  нет,  бояться  не
должен, - рассмеялся мужчина в плаще.
   И прежде, чем Рублев и  Чесноков  что-либо  возразили,  им  на  глаза
завязали повязки, а руки их оказались закованными в наручники за спинами
- так, чтобы они не могли сорвать повязки с лиц. Гнетущая тишина повисла
в  джипе.  Слышалось  лишь  урчание  мотора   да   легкое   покашливание
простуженного водителя.
   Вскоре Андрей  Рублев  почувствовал,  что  автомобиль  сворачивает  с
магистральной дороги на боковую,  где  асфальт  не  такой  ровный.  Джип
подбрасывало, он то и дело совершал  нехитрые  маневры,  объезжая  лужи,
выбоины под ругательства шофера.
   "Не нравится мне все это, ох не нравится, -  думал  Рублев,  чувствуя
рядом с собой плечо приятеля. -  Может,  Чесноков  что-нибудь  натворил?
Нет, все-таки происходит что-то.., не похожи они на омоновцев. Но  тогда
кто они и какого черта?"
   Ответа  на  этот  двойной  вопрос  не  находилось.  Рублев  прекрасно
понимал, что, случается, в целях выкупа похищают руководителей банка. За
его же голову в лучшем случае можно назначить выкуп тысяч в  десять  или
двадцать. А людей, разъезжающих на джипе "чероки" вряд  ли  удовлетворит
такая сумма. Теперь Рублев уже почти не сомневался,  что  попал  в  руки
бандитов, разыгравших в баре спектакль.
   При сегодняшнем психозе и том беспределе,  который  чинит  ОМОН,  это
оказалось несложным.
   Им даже не  пришлось  прибегать  к  помощи  фальшивых  удостоверений,
оказалось достаточным появиться в камуфляже и в  масках  -  в  общем,  в
самом бандитском виде и при этом  сойти  за  охранников  порядка.  Какие
времена, такие и нравы. Теперь уже без всякого сомнения насчет того, кто
их конвоиры, Андрей Рублев ждал разрешения своей и Александра  Чеснокова
участи. Теперь он уже не сомневался.
   Немного сладковатый запах,  исходивший  от  папиросы,  которую  курил
человек в светлом плаще, напоминал  запах  анаши,  а  не  просто  аромат
хренового питерского табака.
   Джип еще несколько раз подбросило на совсем разбитой  лесной  дороге,
послышался скрежет, и автомобиль остановился. Не снимая повязок  с  глаз
своих пленников, люди в камуфляже  вытолкнули  их  из  джипа  и  куда-то
повели.
   Сзади за Рублевым раздался возглас:
   - Осторожно, высокий порог!
   - Спасибо, - машинально ответил Андрей и тут же подумал: какого черта
я с ними любезничаю, они же бандиты.
   - Теперь ступеньки, - послышалось сзади, и кто-то  придержал  его  за
плечо.
   "Ну, если с нами  обращаются  так  бережно,  значит,  опасаться  пока
нечего", - подумал Рублев, на всякий случай считая ступеньки,  уходившие
вверх.
   - Еще три ступеньки и налево.
   Прохлада   и    промозглая    сырость    сменились    сухим    теплым
кондиционированным воздухом,  в  котором  не  то  что  не  чувствовалось
запахов, в нем напрочь отсутствовала и пыль, что сразу же получило  свое
объяснение, лишь только с глаз Андрея Рублева сняли повязку.
   Он стоял в большом зале. Все здесь было, как обычно пишут в  газетных
объявлениях, сделано по евростандарту.
   Не хватало только мебели. Сверкающий  паркет,  утопленные  в  потолок
светильники, деревянные стенные панели, отличная столярка.
   Рублев  приблизительно  знал  цену  такому   ремонту.   Здесь   одних
материалов пошло на десять - пятнадцать штук баксов.
   Он обернулся. Чесноков стоял за ним. Лицо приятеля  выглядело  хмуро,
наверняка, и Александр уже догадался, что ОМОНом в этом доме отродясь не
пахло. Источника пыли в зале просто не существовало. Ни  мягкой  мебели,
ни ковров, ни книг, лишь только два стула да письменный стол  с  пышным,
как сдобная булка, кожаным креслом.
   По тому, как вели себя люди, приведшие их в это  помещение,  нетрудно
было догадаться: они здесь подчиненные, но никак не хозяева. А появления
владельца ждут с минуты на минуту.
   "Сейчас все прояснится, - пытался взять себя в руки Андрей Рублев.  -
Ну и черт с ним, пусть  назначают  выкуп!  Лишь  бы  не  очень  большой.
Подержат пару дней да поймут, больших денег  им  не  получить.  Тогда  и
выпустят. Не станут же они отрезать нам по одному пальцу каждый  день  и
посылать их управляющему банком! Вот если бы у  меня  была  жена,  тогда
другое дело, женщину этим можно пронять. Сегодня палец, а завтра...  Ну,
а банкира вид отрубленного пальца, если,  конечно,  это  не  его  палец,
навряд ли растрогает.
   Если это понимаю я, значит, понимают и они".
   Утешение получалось слабое и  почему-то  Андрею  захотелось  спрятать
свои руки в карманы пиджака.  Но  не  давали  этого  сделать  наручники.
Повязки-то сняли, а браслеты никто расстегивать не стал.
   В коридоре послышались шаги, достаточно уверенные. Так  может  ходить
только хозяин, но никак не гость и не человек, принадлежащий к прислуге.
Двое  охранников,  находившихся  при  Александре  и   Андрее,   тут   же
подтянулись. Нахальные шаги стихли.
   У самой двери послышался немного хрипловатый низкий голос:
   - Уберите свет!
   Один из охранников сперва  погасил  свет  в  зале,  затем  подошел  к
письменному столу и, повернув колпак настольной  лампы,  направил  яркий
свет на лица Андрея и Чеснокова.
   Андрей инстинктивно зажмурился. Свет резко ударил по глазам.
   В это время  вошел  и  хозяин  дома,  проследовал  мимо  пленников  и
устроился за  массивным  письменным  столом.  Лица  его  ни  Рублев,  ни
Чесноков видеть не могли, слепила мощная лампа.
   "Если они прячут свои лица, - с облегчением подумал Рублев, - значит,
убивать нас не собираются, значит, они нас выпустят. Иначе какого  черта
им тогда прятаться? А если, они прячут их до времени?"
   - Добрый вечер, господа, - прозвучал  все  тот  же  хриплый  голос  и
заскрипело кожаное кресло.
   Грузный  мужчина  устраивался  в  нем  поудобнее.  В  голосе  его  не
слышалось ни угрозы, ни насмешки, он говорил так, словно собирался вести
обстоятельный деловой разговор. Уж  в  этих  оттенках  интонаций  Рублев
разбирался. Он и сам  для  себя  выработал  и  отобрал  несколько  манер
разговора с клиентами.  Именно  в  таком  безразлично-любезном  тоне  он
разговаривал с людьми, о которых, наверняка,  знал,  что  им  никуда  не
деться, время работает против  них.  Если  не  согласятся  сегодня,  то,
наверняка, придут в его кабинет завтра и все, что нужно, подпишут, пусть
себе и зажмурив от страха перед будущим глаза.
   - Наручники бы снять, - Чесноков не спешил присаживаться.
   - А что, вы их заковали? - рассмеялся мужчина, сидевший за столом.  -
К чему такие предосторожности? Никто из них  убегать  не  собирается,  я
всего лишь хотел поговорить с вами.
   - Сейчас исправлю.
   Зазвенел ключик на длинной цепочке. Браслеты сняли сначала с Рублева,
затем с Чеснокова, и наконец-то Андрей смог размять  затекшие  запястья.
Он сидел  на  жестком  и  неустойчивом  венском  стуле,  который  словно
советовал ему: соглашайся со всем, что тебе предложат, и тогда ни  я  не
буду мучить тебя, ни ты меня.
   - Вы, конечно же, люди догадливые и сообразили, что  к  ОМОНу  мы  не
имеем никакого отношения.
   - Естественно, но к сожалению, не сразу.
   - Тут не ваша вина, мои люди не вас первых похищают таким образом.
   - Кто вы? - спросил Чесноков.
   - Да, конечно, мы не знакомы,  -  вновь  рассмеялся  мужчина,  -  но,
думаю, знать мое имя  вам  не  обязательно,  достаточно  того,  что  мне
известны ваши.
   Александр  Чесноков,  настроивший  себя  на  самое  худшее,   немного
растерялся. Никто, во всяком случае пока, не собирался его  убивать,  не
угрожал.  Того  и  смотри,  чашечку  горячего  кофе  предложат,  да  еще
поинтересуются, сколько класть сахару.
   - Скверная сегодня погода, - послышалось из-за письменного стола, - а
у меня тепло и уютно. И если вы примете мое предложение, еще и отужинаем
вместе. Неплохая перспектива?
   - - Что з