с машинописный лист, блокнот, чтобы его выровнять, и уселся за стол. В его пальцах появился толстый темно-синий маркер.
     - Студенты долбаные! - пробормотал Грязнов, глядя на не очень разборчивые каракули Макса. Строчки, написанные Николаем, с грехом пополам можно было прочесть с первого раза.
     Валерий Грязнов пролистал страницы.
     - Н-да, работка предстоит на час, не менее, но она того стоит.
     Наморщив лоб, мужчина вчитывался в неразборчивые строчки.
     - Так, этот москвич, - бормотал он и тут же густо замазывал очередного кандидата на работу.
     С москвичами он расправлялся безжалостно, с ходу. Над выходцами из других городов сидел задумавшись. Но, поколебавшись, вычеркивал и тех, если они оказывались женатыми. Женщины его пока вообще не интересовали, но их фамилии, контактные телефоны Грязнов не зачеркивал, лишь обозначал строчки жирными синими галочками, потому что знал, наступит время, он вернется к ним.
     Он работал, как и предполагал, ровно час. Когда что-то делаешь не впервые, то прекрасно ориентируешься, сколько на это уйдет времени. Из нескольких сотен адресов пригодными оказались лишь два десятка - в основном люди, приехавшие в Москву на заработки из Украины, Молдавии, Казахстана.
     - В этих вопросах они не врут, - усмехнулся Грязнов, - уж скорее украинец соврет, что он коренной москвич, чем москвич станет утверждать, что он житель Горловки. Главное, правильно выстроить алгоритм требований кандидатам.
     Грязнов включил компьютер и аккуратно внес туда те фамилии, которые оставил в списке. Затем блокнот исчез в ящике стола, и Грязнов подвинул к себе телефон.
     - Что ж, приступим! - палец скользнул в отверстие диска, послышались щелчки.
     Номер телефона сеструхи Ивана Натальи оказался в списке первым.
     - Добрый вечер, - хорошо поставленным официальным голосом произнес Грязнов, лишь только с другого конца провода до него донеслось: "Алло!".
     - Может, кому и добрый, - настороженно отозвалась Наталья.
     Официальных голосов она не любила, все ее знакомые привыкли к развязному стилю общения. Официально мог говорить или налоговый инспектор, или чиновник из префектуры ее района.
     - Конопацкого можно пригласить?
     - Конопацкого? - переспросила женщина и посмотрела на Виталия. За те два месяца, которые она прожила с ним, она так и не удосужилась узнать его фамилию, да и по телефону им интересовались впервые.
     - Виталия Конопацкого, - уточнил Грязнов, - мы договаривались, он ожидает моего звонка.
     - Виталик, тебя вроде, - с подозрением глядя на Конопацкого, произнесла Наталья.
     Если бы его просила пригласить к телефону женщина, она ни за что бы не позвала, пусть даже та и говорила бы официальным голосом, сказала бы, мол, нет такого тут и никогда не было.
     Виталий хотел пройти на кухню и взять трубку там, ему не хотелось, чтобы его хозяйка-любовница слышала разговор. Но взгляд женщины был настойчивым и требовательным, словно бы приказывал: разговаривай при мне.
     - Да, я слушаю.
     - Вы нам звонили?
     - Да.
     - Так вот, я директор фирмы, осуществляющей набор. Данные, которые вы надиктовали, соответствуют действительности? Жили в Горловке? Гражданство украинское?
     - Да-да, - торопливо отвечал Виталик, косясь на слушающую во все уши Наталью.
     - Вы все еще интересуетесь поисками работы?
     - Конечно!
     - Тогда могу предложить вам встретиться завтра. Какое время вас устроило бы?
     - Я целый день свободен.
     - Тогда часов в одиннадцать утра, хорошо?
     - Как к вам проехать?
     - А мы здесь недалеко расположились, судя по номеру вашего телефона, но дом в середине квартала найти будет трудно. Если вы не против, я встречу вас у входа в хлебный магазин в соседнем от вас доме. Знаете?
     - В сорок пятом? - растерявшись, спросил Виталик, ему не могло прийти в голову, что можно по номеру телефона узнать адрес.
     - Да, именно там.
     - Как я вас узнаю?
     - Народу там немного, просто постойте минут пять, думаю, не разминемся.
     - Хорошо. А это правда, - запинаясь, спросил Виталик, - что." - и тут же осекся.
     - Хотите спросить, правда ли то, что можно заработать деньги.., большие деньги? - вкрадчиво говорил Грязнов.
     - Да, именно это я и хотел спросить.
     - Что ж, если я скажу вам "да", вы можете и не поверить. Приходите, убедитесь сами. Только не забудьте прихватить с собой все документы. Медицинской карточки у вас на руках нет?
     - Я не брал ее, когда ехал в Москву.
     - Что ж, не страшно, медосмотр пройдете у нас завтра.
     Сперва собеседование, затем медосмотр. Всего хорошего, до встречи! - Грязнов первым повесил трубку.
     - Кто звонил? - спросила Наталья, грозно глядя на Виталия, еще сидевшего с телефонной трубкой в руках.
     - Да так, человек один... - не успел придумать достойный ответ Конопацкий.
     - Я же тебе говорила, насчет сахара все улажено.
     Приедут, заберут, просто у них машина сломалась, - по-своему истолковала телефонный звонок женщина.
     - Нет, это не насчет сахара, так, знакомый один, работу обещал.
     - Знакомые таким тоном не разговаривают. А насчет работы ты был бы поосторожнее, тебя могут просто выселить как нелегала.
     - До этого Бог миловал. Ты же за меня заступишься? - первый раз за все время Виталий назвал Наталью на "ты".
     И та почувствовала, раз произнесено слово "ты", значит, мужчина почувствовал себя более самостоятельным и нужно менять тактику, переходить в наступление.
     - Соседи сказали, тебя с бабой какой-то видели?
     - С какой?
     - Есть добрые люди, подсказали. Ты в этих делах неопытный, тебе московская дура голову вскружить может, а я свой человек.
     - Да не было ничего, просто бежали утром в одну сторону, вот и говорили по дороге.
     - Так значит, правда? Если ты в дом триппер притащишь или еще какую заразу похуже, потом пеняй на себя. Я-то баба чистая, с тобой только трахаюсь, и ты на сторону ходить не должен. Я сразу пойму, если ты с ней свяжешься.
     - Как? - тихо спросил Виталий.
     - Силы у тебя убавится, мужика в этом деле понять легко.
     Виталию захотелось выругаться, вспылить из-за того, что Наталья плохо отозвалась о его новой знакомой, но он сдержался.
     "Ничего, устроюсь на работу, получу деньги, тогда и поговорим по-другому, на равных!"
     Посмотрев телевизор, прошуршав газетами, Виталик уловил момент, когда Наталья пошла на кухню, наскоро помылся и улегся спать. А когда женщина вернулась, он притворился спящим и довольно умело, даже посапывал.
     - Эй, - женщина потрясла его за плечо.
     Виталий пробормотал что-то нарочито невнятное и попытался натянуть одеяло на голову.
     - Ты мне это брось, вижу, что не спишь! Про ту бабу я просто так сказала, знаю, ничего у вас не было, - и она прижалась голым, еще немного влажным после ванной телом к Конопацкому.
     Тот понял, притворяться дальше бессмысленно, но и терять лицо не хотел. Сел, протирая глаза.
     - Заснул я, что ли, а?
     Наталья тоже села, выложив перед собой на одеяло тяжелую грудь.
     - Ты чего задумал?
     - Ничего, - и Виталию пришлось, чтобы прекратить разговор, обнять женщину, уложить ее на подушки.
     Соединяясь с нею, он думал то о блондинке-бегунье, то о деньгах, которые скоро заработает, старался не думать лишь о самой Наталье, воображая, что лежит не на женщине, а на мягком теплом водяном матрасе, послушно принимающем под ним форму тела.
     - А насчет сахара ты не беспокойся, - ласково приговаривала сеструха Ивана, - заберут его, обязательно заберут.
     Я тебе не вру, машину починят, приедут и погрузят.
     Но теперь мешки с сахаром казались Конопацкому такой мелочью, что о них не стоило и думать. В мыслях он уже бежал по склону холма, перед его глазами маячили туго обтянутые серебристыми штанами ягодицы молодой бегуньи.
     "Завтра в одиннадцать, - подумал он, - все решится завтра!"

***

     Виталий Конопацкий с документами, завернутыми в шелестящий пластиковый пакет, взошел на крыльцо хлебного магазина и осмотрелся. Пусто. Никто его здесь не ждал.
     "Может, напутал что? - неуверенно подумал он. Ему почему-то казалось, что во встрече заинтересован не только он, но и звонивший. - Да у них таких, как я, наверное, сотни. Перебирают, а повезет двум или трем."
     Крыльцо магазина было узким, пришлось встать на самый край, чтобы разминуться с покупателями. Каждого человека, поднимающегося по ступенькам, Конопацкий внимательно и пристально изучал. Но никто не походил на директора преуспевающей фирмы.
     - Виталий, вы, наверное, меня ждете? - послышался ровный, спокойный голос.
     Странно, но он звучал почти точно так же, как и вчера в телефонной трубке, хотя обычно телефон искажает голос человека до неузнаваемости, словно существуют две отдельных личности - одна телефонная, вторая реальная.
     Конопацкий обернулся так резко, что чуть не свалился с крыльца. Прямо на газоне стоял, широко расставив ноги, высокий мужчина в черном расстегнутом пальто и широкополой шляпе. Под пальто виднелись костюм и галстук. Лицо Грязнова было чисто выбритым, от него пахло хорошим одеколоном, в уголке губ дымилась дорогая сигарета.
     - Я-то пришел вовремя, а вот вы немного раньше.
     Здравствуйте!
     - А я стою, вас высматриваю-- Конопацкий, немного смущаясь, пожал руку Грязнову, но так и не решился спросить, как того зовут.
     Рукопожатие оказалось крепким - таким, словно Грязнов проверял силу Конопацкого, хватит ли у того духа ответить так же крепко.
     - Пойдемте, времени у нас не так уж много. Дела, знаете ли...
     Виталик шел рядом со своим новым знакомым и прямо-таки нутром чувствовал, тот тоже прошел школу или десантных войск, или спецназа. На чем основывается это чувство, он бы не мог объяснить и сам, просто чуял, как собака, нюхом.
     - Мы недавно сюда переехали, - рассеянно, словно бы не обращаясь ни к кому конкретно, говорил Грязнов, - оно удобнее, людей ищем по району при помощи объявлений. Вот наш офис, - и он указал на выцветшую вывеску приемного пункта белья в стирку.
     И Виталия даже не закралось в душу сомнение насчет того, а может ли преуспевающая фирма располагаться в таком глухом районе, в частной квартире.
     Грязнов, словно бы предвидя подобный вопрос, принялся объяснять:
     - Сами понимаете, трудно сейчас работать, повсюду ограничения, власти никак не хотят отказываться от института прописки. Вот и приходится прятаться, работать чуть ли не подпольно. А ведь чем одни люди, не москвичи, хуже других - москвичей? Каждого по его деловым качествам ценить надо, а не по прописке. Небось в правительство себе всяких людей набирают, не только москвичей. Да и президент, он же не в Москве родился - нет. То-то же! Во и приходится исправлять, так сказать, историческую не справедливость своими методами. Против природы не попрешь.
     Эти слова, словно бальзам, лились на душу Виталия успевшего за два месяца полюбить столицу и одновременно возненавидеть ее жителей, которым повсюду были преимущества, а ему приходилось вздрагивать, лишь только завидит на улице милицейский патруль. Остановят еще, проверят документы и выбросят к черту из Москвы! Но до ею пор везло, спасала славянская внешность. Милиции хватало разборок с кавказцами, останавливали чуть ли не каждого носатого брюнета со смуглой кожей.
     - Проходите, - Грязнов распахнул дверь, и Конопацкий шагнул в квартиру.
     Солнце освещало большую комнату, но неярко, деликатно, пробиваясь сквозь планки полузакрытых жалюзи За столом возле компьютера сидела молодая девушка в белом халате и в белом же, похожем на поварской, колпаке. Рядом с письменным столом на журнальном столике расположилась небольшая подставка для пробирок, чемоданчик с красным крестом на боку и непонятными для Конопацкого надписями, сделанными латинскими буквами.
     - Тесновато у нас тут, - развел руками Грязнов, пристраивая пальто на вешалке, - но зато все на месте, не отходя от кассы, так сказать. Катя, можешь пока нам кофе приготовить, мы тут поговорим немного.
     То ли медсестра, то ли доктор - Виталий так толком не понял, кто эта девушка, - вышла на кухню, и он оказался с Грязновым по разные стороны письменного стола.
     Катя гремела на кухне посудой, и Конопацкий чувствовал себя по-домашнему уютно. Мужчина, пригласивший его в странный офис, не спешил начинать разговор, смотрел на посетителя испытующе.
     - Документы ваши можно посмотреть? - наконец-то вкрадчиво произнес он и тут же протянул руку, даже не получив ответа.
     Конопацкий ощутил, что такое с ним уже когда-то случалось, но не сразу сообразил, когда и кто был тогда его собеседником. А зря, точно так же вела себя и цыганка, перехватившая его однажды у вокзала в Горловке, она не делала пауз между просьбами дать и жестами.
     - Дай-ка сюда деньги, - говорила она, - я за них подержаться должна, иначе гадание неточным будет.
     И ее ладонь уже маячила перед Виталиком, а он как загипнотизированный вытаскивал последние деньги.
     - Все, все давай, - приговаривала цыганка, - если хоть что-то у тебя останется, гадание неточным будет.
     На твою жизнь кто-то большие деньги поставил.
     И он как последний идиот шарил по карманам, выгребая все до последней бумажки. Денег своих, конечно, он больше не увидел. Цыганка покрутила их в руках, прошуршала, а затем дунула на кулаки и резко разжала их. Денег как и не бывало...
     - Да-да, - приговаривал Грязнов, листая старый, еще советского образца, паспорт Конопацкого.
     Он даже не мог скрыть довольную улыбку. Человек, попавшийся на его удочку, отвечал многим требованиям: гражданин другого государства, никогда не был женат, в Москве находится нелегально, достаточно молод, в тюрьме не сидел - в системе нумерации советских паспортов Грязнов разбирался великолепно. Это только легковерные думают, что после снятия судимости по их паспорту невозможно понять, что они отбыли срок наказания. Выдается такой же паспорт, только буквенная серия начинается, скажем, с буквы "У", которой нет в паспорте ни у одного законопослушного гражданина.
     - В армии служили?
     - Да.
     - В каких частях?
     - Воздушно-десантные войска, - не без гордости ответил Конопацкий: в его жизни было мало того, чем можно гордиться.
     - Ну, тогда мой следующий вопрос, наверное, лишен смысла: на здоровье не жалуетесь?
     Конопацкий даже рассмеялся:
     - Могу пожаловаться на что угодно, только не на здоровье.
     - Курите? Пьете? - коротко задавал вопросы Грязнов, глядя на собеседника из-за поблескивающих стеклышек узких очков.
     На самом деле зрение у него было отличное, единица, но он хорошо усвоил, что, во-первых, очки придают человеку солидность, внушают доверие, а, во-вторых, собеседнику потом сложнее вспомнить лицо того, с кем он встречался.
     - Раньше, давно, курил.
     - А пить?
     Конопацкий задумался.
     - Как вам сказать. На работе это не отразится.
     - Я не имею в виду рюмку-две к празднику, как делают все приличные люди, а запои сильные, пьющий человек на работе, сами понимаете... - и Грязнов развел руками.
     - Нет. Но что хоть за работа? - не выдержав, спросил Конопацкий.
     - Высокооплачиваемая, - с улыбкой ответил Грязнов, - но, как вы понимаете, конкурс большой. Вот мы с вами сидим беседуем, а желающих устроиться на работу к нам много.
     - Да уж, понимаю.
     - Где работали до этого?
     - Метизный завод.
     - Вредное производство - литейка, покраска, гальваника?
     - Нет, обработка металла резанием. Особо полезными условия в цеху я не назвал бы, но и вредного там ничего не было. Так чем мне все-таки придется заниматься?
     Во время разговора Виталик Конопацкий нервно тер ладони, у него всегда, когда нервничал, начинали чесаться руки.
     - А это вам так важно? - усмехнулся Грязнов.
     - Вообще-то, да. Хотелось бы знать...
     - Есть такое понятие, как коммерческая тайна. Основная проблема заключается не в готовности человека работать, самое сложное - придумать, чем ему заниматься.
     Это уже половина успеха, а скажи я вам, вдруг вы до того, как договор подписывать, решите сами этим заняться?
     Украдете нашу идею, - коротко рассмеялся Грязнов. - Так что сначала - наши условия, а потом будете свои выставлять.
     Хоть и сказано это было вежливо, с улыбкой, но чувствовалось, что Грязнов не уступит и раньше времени карт не откроет.
     - В Москве где вы остановились?
     - У знакомой.
     - А если вам придется надолго куда-нибудь уезжать, проблем не возникнет?
     - Я и так надолго уехал из дому, - с усмешкой произнес Конопацкий, - а никто до сих пор и не хватился моей пропажи.
     Из кухни вернулась Катя, принесла кофе, маленькую-маленькую чашечку.
     - Вы уж извините, что вам так мало налили, но сейчас вам предстоит пройти медосмотр, а кофеин может изменить параметры.
     - Прямо здесь.., медосмотр? - удивился Конопацкий.
     - А что здесь такого? Лучше, когда нет ни очередей в кабинет, ни грязных иголок, тут же все и проверим. Вас бы все равно в районной поликлинике не обслужили.
     Только сейчас Виталик Конопацкий заметил, что к компьютеру подключено не только офисное оборудование, но и медицинские датчики.
     - Раздевайтесь до пояса.
     Конопацкий сбросил свитер, рубашку, и Катя ловко расположила на его теле присоски с датчиками. Грязнов вышел из-за стола, уступив свое место девушке в белом халате. Та щелкала клавишами, просила то дышать, до задержать дыхание, напрячься, расслабиться. Виталик полулежал в кресле, прикрыв глаза, и старался думать о чем-нибудь приятном. Ему хотелось, чтобы показании приборов дали ему возможность получить работу.
     - Посмотрите, - Катя избегала называть Грязнова по имени и отчеству в присутствии посетителя, - превышение нормы.
     - На сколько?
     - На пять процентов.
     - Ерунда.
     Наконец девушка сделала распечатку, сложила ее вдвое.
     - А теперь анализы.
     - Какие?
     - Почти все, кроме спермы, - улыбаясь, произнес Грязнов, стекла очков прятали его холодный, неулыбчивый взгляд.
     Катя работала быстро и ловко, кровь на анализ взяла почти мгновенно. А затем Конопацкому, стесняясь, пришлось удалиться с баночкой в санузел. Он оставил анализ мочи на полочке и вернулся.
     - Ну что ж, - сказал Грязнов, - я думаю, вас можно почти что поздравить. Если анализы будут хорошие, то по всем остальным параметрам вы нас устраиваете. Через день-два мы получим результаты, и я перезвоню вам, - Грязнов поднялся из-за стола и подал руку.
     - Извините, ладонь мокрая, мыл, - Конопацкий неловко подал руку, и Грязнов пожал запястье Виталику.
     - Вы уж постарайтесь быть дома, потому что, если вас не окажется, я могу позвонить другому претенденту.
     - Да-да, постараюсь не отходить от аппарата.
     Валерий Грязнов провел посетителя до самой двери и, когда замок щелкнул, тут же снял очки, принялся тереть переносицу. От непривычки ее саднило.
     - Давай дуй в лечебницу, и побыстрее, - от прошлой обходительности у Грязнова не осталось и следа.
     Теперь он уже не улыбался, а строго смотрел на девушку. Та паковала образцы для анализа в сумку, при этом избегала смотреть на Грязнова.
     - Что, не нравится то, чем занимаешься? - спросил он, взяв девушку за руку, но не раньше, чем та упаковала сумку.
     - Не очень, - зло ответила она и попыталась высвободиться.
     Тогда Грязнов схватил ее за подбородок и развернул лицом к себе, левой рукой прижал ее к своей груди, но не нежно, не ласково, а зло - так, чтобы та почувствовала его физическое превосходство.
     Дыша ей в лицо, он тихо-тихо произнес:
     - Я что-то не слышал, чтобы ты от денег отказывалась. Привыкла жить хорошо, а?
     Затем последовала пауза. Грязнов смотрел в глаза девушки, не моргая, не отводя взгляд. Та не выдержала секунд через десять. Мало было людей, способных выдержать пристальный взгляд Грязнова, и он умело этим пользовался. Лишь только ощутив, что человек готов ему не подчиниться, он пускал в ход это скрытое оружие. Холодные, стальн