брадовано закричал Комбат. - Это Рублев говорит, Рублев! Леонид Васильевич, ты меня слышишь?
     - Борис Иванович, конечно, слышу! Откуда ты? Где ты сейчас?
     Слышимость была прекрасная, Комбату даже показалось, Бахрушин находится где-то рядом, метрах в двадцати от него.
     - Да я, Леонид Васильевич, черт знает где!
     У меня здесь проблемы.
     - Что, опять в какую-нибудь историю вляпался?
     - Да, вроде бы, вляпался, Леонид Васильевич, но пока сам не понимаю в какую.
     - А что случилось?
     - Слушайте внимательно, у меня не очень много времени. Тут мне попала бумага, записка академика Богуславского. Есть такой академик, он занимается биологией или еще чем-то вроде этого.
     - Академик Богуславский? - взволнованным голосом воскликнул полковник Бахрушин.
     - Да, он. Его внук передал мне записку.
     - Где ты находишься сейчас?
     - Ой, далеко, Леонид Васильевич, так далеко, что вы до меня не доберетесь.
     - Конкретнее, Борис Иванович!
     - Километрах в восьмидесяти от Иркутска, в верховьях речки Ула. Здесь какие-то узкоглазые сектанты, они затащили сюда Богуславского и заставляют его делать какой-то штамм.
     - Что-что, штамм?
     - Да, штамм, биологическое оружие.
     - Ох, Комбат, - вздохнул в трубку Бахрушин, - ну, ты и молодец! И как ты умудряешься оказаться именно там, где ты нужен?
     - А что такое? - насторожился Рублев.
     - Да я этим Богуславским последний месяц занимаюсь. Кстати, он жив?
     - Наверное, пока жив. Тут каких-то японцев или корейцев пруд пруди, вертолеты прилетают, оружие привозят. Вообще, здесь не лаборатория, а какая-то военная база. Ни дорог толковых, ничего нет, а у них спутниковые антенны, телефоны, радиостанции, военные электростанции, джипы, военные "уралы", американские и израильские автоматы. В общем, черте что! Так вот, Богуславский просил сообщить, что его заставляют делать бактериологическое оружие.
     - Кто заставляет?
     - Сектанты какие-то.
     - Что за секта?
     - Я не в курсе, я в этом не разбираюсь. Желтые, узкоглазые.
     - Ладно, хорошо, спасибо и за это.
     - Так что мне делать? Это действительно что-то важное?
     - Даже не то слово, Борис Иванович, это суперважно! Я тебя, кстати, искал. Что ты там на полигоне устроил?
     - Да ну их к едреной фене, Леонид Васильевич, надоели они мне все!
     - А японца зачем в реанимацию отправил?
     - В реанимацию? - искренне удивился Рублев. - Ну, да ладно, об этом потом. Что мне делать сейчас, Леонид Васильевич, вытаскивать этого академика или как?
     - А ты сможешь это сделать?
     - Попробую, - коротко сказал Комбат.
     - Значит, где вы находитесь? Я сейчас же подниму пограничников, подниму людей ГРУ в Иркутске и они будут у вас. - Может, повремени немного, ничего не предпринимай?
     - Нет, наверное, я все-таки попробую. Не один же я, а с друзьями.
     Еще минут десять Комбат разговаривал с Бахрушиным. А Подберезский с Бурлаковым время от времени поглядывали в его сторону.
     - С кем это он? - спросил Бурлаков.
     - Да как же, неужели ты, Гриша, забыл полковника Бахрушина?
     - Это того маленького, лысого, в очках, который летал с нами?
     - Да, именно того. Помнишь ущелье? Помнишь вертолет?
     - Помню.
     - Вот с ним он и разговаривает.
     Комбат вернулся к своим бывшим подчиненным сосредоточенным.
     - Ну, что? - не выдержав паузы, спросил Подберезский.
     - Да, парень дело говорил. Действительно, академик Богуславский - кадр ценный и специалист уникальный. Его выкрали.
     - Я же вам говорил, - воскликнул Роман.
     - Говорил, говорил, парень. Сторожи этих клиентов, а мы постараемся вернуться.
     Комбат и его ребята едва влезли в тесную униформу людей Учителя.
     - Мелкие они какие-то, - заметил Гриша Бурлаков, застегивая молнию на куртке. - Неудобно в такой одежке, Комбат.
     - Ничего, Гриша, потерпи. Садись за руль, поедем прямо туда, прямо в гнездо этих сектантов, и постараемся разобраться с ортодоксами, - Комбат ввинтил сложное слово, чем удивил своих друзей.
     Поначалу все шло спокойно. Джип миновал первый шлагбаум, который буквально взлетел в воздух, когда машина к нему приблизилась, не сбавляя скорости. А вот при въезде произошла заминка. Один из часовых заметил, что в джипе сидят незнакомые люди. Перед тем, как открыть ворота, он подошел к стеклу, прямо к дверце, к тому месту, где, как правило, сидел начальник охраны. Он хотел заглянуть, но Комбат не дал ему этого сделать. Он резко, плечом толкнул дверь, сбивая с ног охранника, сам выпрыгнул из машины и двумя ударами уложил того в бессознательном состоянии на землю. А затем бросился открывать ворота.
     Второй охранник, увидев, что происходит, успел нажать на курок автомата. Прогремела короткая очередь, и Комбат едва успел броситься в сторону - пули ударили в бетонную стену. Рублев выстрелил дважды, и обе пули достигли цели. Одна вошла в плечо правой руки, вторая - в грудь.
     Охранник рухнул возле стены.
     - Быстрее! Быстрее! - заторопил сам себя Комбат, понимая, что сейчас начнется настоящая бойня. Но, может быть, пока осмотрятся, пока разберутся, они успеют-таки добраться до лаборатории.
     Он открыл ворота, вскочил на подножку машины, перед этим не забыв прихватить автомат охранника.
     - Давай, давай, Гриша, гони прямо вон к тому зданию! Это и есть лаборатория.
     Джип помчался по бетонной дороге к длинному, похожему на школу, одноэтажному зданию из белого силикатного кирпича, с жалюзи на окнах.
     Машина подлетела прямо к крыльцу. Комбат и Подберезский выскочили из автомобиля и с автоматами в руках бросились к двери. Но та оказалась закрытой изнутри.
     - Стреляй в замок, Андрюха!
     Подберезский выпустил очередь, Комбат ударил ногой в дверь и та с треском распахнулась. Тут же, прямо в коридоре, словно из-под земли, возник коренастый охранник. Комбат дал короткую очередь и тот, как подкошенный, рухнул на пол, испуская истошные вошли и скребя руками по полу.
     - Где он? Где он? - пригнувшись, профессионально, как их учили в армии, Комбат и Подберезский, а за ними Бурлаков принялись открывать одну дверь за другой.
     Еще два охранника были убиты. Одного уложил Комбат, другого - Подберезский. Перепуганные люди в белых халатах дрожали от страха, прижимаясь к стенам.
     - Где Богуславский? - крикнул Комбат. - Где?
     Одна из женщин в очках, в резиновых длинных перчатках, кивнула в сторону, указывая на маленькую дверь.
     - Ты туда, я сюда, - махнул рукой Комбат, отдавая приказание Подберезскому.
     Охранник с пистолетом в руке появился неожиданно, буквально в двух шагах от Комбата. Выстрелы прогремели почти одновременно. Комбат вздрогнул, почувствовав, как по плечу потекла густая липкая кровь.
     - Черт побери, твою мать! Урод долбанный!
     Академик Богуславский стоял, прижимаясь спиной к шкафу, у самого окна. Он был похож на своего внука, вернее, внук был похож на деда.
     - Вы Богуславский? - с порога крикнул Комбат.
     - Я, - ответил старик каким-то дребезжащим голосом. - Что здесь такое?
     - Нас прислал Роман, мы с ним.
     - Значит, дошел, - облегченно вздохнул старик и, схватившись руками за сердце, медленно стал оседать на пол.
     - Эй, эй, погоди, старик! Держись, держись!
     Мы тебя вытащим отсюда!
     - Нет, нет, - покачал головой академик, - меня отсюда уже не вытащите. Я умираю... Слава богу, Роман жив, - старик вопросительно взглянул на Комбата.
     - Жив, жив ваш внук, не волнуйтесь! Давайте! Андрей, возьми старика.
     - Не надо меня трогать. Взорвите здесь все, пока еще не поздно, взорвите... Подожгите это здание, подожгите, вирус не выдерживает высокой температуры. Вирусохранилище там, в конце коридора, за большой дверью. Облейте спиртом, бензином, зажгите здание.
     - Так здесь же люди! - воскликнул Комбат.
     - Это не люди, это исчадие ада, это дети сатаны. Они хотят погубить весь мир, выводите только персонал.
     - Ты слышал, Андрюха?
     - Слышал, - кивнул Подберезский, укладывая старика на пол.
     - Давай туда, к хранилищу!
     На окнах лаборатории стояли крепкие стальные решетки и пробраться через них в лабораторию было невозможно. Вторая дверь оказалась заперта. У первой, выломанной, держал оборону Гриша Бурлаков. А Комбат с Подберезским, взломав железную дверь хранилища, попали в узкое помещение, которое очень напоминало камеру хранения с многочисленными ячейками-боксами на стенах. На каждой ячейке, на дверце каждого бокса был свой порядковый номер и дата. В этом помещении всегда поддерживалась постоянная температура. Здесь на мясном бульоне выращивался страшный вирус, хотя на первый взгляд все помещение выглядело вполне безобидным.
     - Спирт! Спирт, Андрюха! - крикнул Комбат.
     Подберезский забежал в лабораторию, застрелив еще одного охранника, прятавшегося за несгораемым шкафом. Когда Андрей вошел, он бросился на него, пытаясь обезоружить.
     - Спирт! Где спирт? - закричал Подберезский, поводя стволом автомата из стороны в сторону. - Ну говорите же, сектанты долбанные, зомбированные ортодоксы чертовы! - вспомнив фразу, произнесенную Комбатом, крикнул Подберезский.
     С двадцатилитровой канистрой спирта он прибежал в хранилище.
     - Обливай все и поджигай!
     - А мы? - воскликнул Подберезский.
     - А мы попробуем выбраться отсюда.
     - Куда? - спросил Андрей.
     И Комбат, отодвинув планку жалюзи, указал на двухэтажный дом Учителя.
     - Туда, только туда. Его надо взять живьем, он станет гарантом нашей жизни.
     - Верно, Комбат, - пробормотал Подберезский, щелкнул зажигалкой, и поднес ее к луже спирта.
     А затем выбежал из хранилища, закрыл за собой дверь.
     - Открой, открой! - закричал Комбат. - Спирт может погаснуть без доступа кислорода!
     Пламя было яркое и жаркое. От высокой температуры стали взрываться лампочки. Перепуганные люди бросились к выходу - прямо под пули охраны. Бурлаков не смог их удержать и несколько человек были скошены автоматными очередями.
     - Гриша, давай-ка через заднюю дверь попробуем выскочить к дому Учителя.
     - Какого Учителя? - на ходу переспросил Бурлаков.
     - Самого главного.

***

     В коридоре первого этажа Комбат столкнулся со своим старым соперником. И здесь уже бой был не показательным, а настоящим. Ведь дрались два люто ненавидящих друг друга человека. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не нож Гриши Бурлакова, который со свистом разрезав воздух, вошел прямо в горло японцу.
     Комбат, пошатываясь, двинулся наверх. Впереди с автоматом в руках поднимался Андрей Подберезский.
     - Где Учитель? Где эта сука? - закричал Комбат, хватая за горло раненого охранника.
     Тот дернул головой, указывая на дверь.
     Человек, которого все называли Учителем, лежал на мягких подушках с выпученными глазами. Его толстые пальцы сжимали четки из драгоценных камней. О том, что Учитель мертв, еще никто из сектантов не знал. Не знали об этом и люди из охраны. Они были уверены, что Учителя захватили и сейчас он в руках врагов. Именно это и спасло Комбата, дало возможность продержаться пару часов.
     А ночью над поселком, над догорающим зданием лаборатории зависли в воздухе три вертолета.
     Секретная лаборатория и штамм вируса были уже уничтожены. В лаборатории нашли свой покой и академик Богуславский, и алчный микробиолог Петраков.

***

     Генерал Главного разведывательного управления Министерства обороны России Пивоваров узнал о происшедшем на следующий день утром.
     В девять тридцать он выбросился из окна своей квартиры. Эта новость стала ведущей в дневных и вечерних новостях всех теле- и радиокомпаний России.
     А вот о том, что произошло в верховьях небольшой реки, у старого поселка с красивым названием Чистый Ключ, газеты не писали. Это, как и многое другое, осталось за кадром, не стало достоянием гласности.

***

     - Ну, что, Иваныч, пойдем на медведя? - спросил Гриша Бурлаков, толкая Комбата в плечо.
     - Нет, Гриша, ты уж извини. Договаривайся с Андрюхой, а меня оставьте в покое. Я медведя боюсь.
     - Он боится! - захохотал Андрей Подберезский, припадая к иллюминатору военного вертолета, который вез Комбата и его ребят к охотничьему домику, медленно летя над темной, извивающейся полосой реки.



   Андрей ВОРОНИН и Максим ГАРИН
   ЗА СВОИ СЛОВА ОТВЕТИШЬ





Анонс

     Он немногословен, но если пообещал, то выполнит обещанное, таков Комбат, ведь это не просто кличка главного героя Бориса Рублева, это прозвище, которое он заслужил. Он, бывший майор десантно-штурмового батальона, держался в армии до конца. Многоточие в его военной карьере поставила последняя война.
     Пока идет дележ денег, мирских благ, о нем не вспоминают, но когда случается беда, от которой не откупишься. Комбат сам приходит на помощь, ведь он один из немногих, кто еще не забыл смысл слов: дружба, честь. Родина...

Глава 1

     Ночь всегда приносит с собой тонкий аромат романтики, особенно если на небе всходит полная луна.
     И в эту осеннюю ночь она выкатилась над Москвой - огромная, белая, похожая на таблетку растворимого байеровского аспирина. Во всяком случае, такой она могла показаться людям, связанным с медициной.
     Облака над столицей шли ровно, с разрывами, и луна то ярко очерчивалась на темном небосклоне, то матово размывалась, намеком проступая сквозь негустые легкие облака. Внизу, на улицах, ветра почти не ощущалось, и густой смог, оставленный после тяжелого напряженного дня, висел между домов, отчего город казался немного ирреальным, словно нарисованным акварелью и потом сбрызнутым водой.
     Лишь редкие окна горели в это позднее время. Светофоры мигали желтым, не задерживая стремительный бег редких ночных машин. Таксомоторы на стоянках сбились в стаи, и шоферы собирались в одной из машин поиграть в карты, оставляя дверцы своих автомобилей открытыми, чтобы услышать позывные по рации. Вдруг кто-нибудь из задержавшихся в гостях пожелает уехать домой, не дождавшись утра, или подвыпившей компании понадобится спиртное?
     Жизнь в большом городе никогда не замирает окончательно, она тлеет, как уголья, подернутые толстым слоем пепла, и человек внимательный непременно заприметит скрытую ночную жизнь столицы. Нужно лишь уметь видеть, а не только смотреть.
     Вот две девушки, в три часа ночи прогуливающиеся по пустынному тротуару, в коротких черных платьях и расстегнутых кожаных куртках, - это, конечно же, проститутки. И если на окраинном пустом проспекте поближе к тротуару медленно едет машина, то знайте, ее пассажиры высматривают девочек. Какого же черта еще можно плестись, если дорога свободна, если светофоры не мешают мчаться с ветерком?
     Сверкнув стоп-сигналами, машина притормаживает, и вот она уже ползет вдоль тротуара. А девушки словно бы и не слышат скрипа тормозов, идут, взявшись за руки, уже напряженно ожидая, когда их окликнут. И если послышится голос с кавказским акцентом, то вполне возможно, они обложат его обладателя матом. Проститутки тоже разборчивы в выборе связей, и не каждая решится провести ночь с кавказцем, хоть тот и пообещает за ночное развлечение золотые горы. Обещания легко даются-"до", но трудно выполняются "после".
     - Эй, красотки! - крикнул мужчина, опустив стекло и высунувшись из машины почти до пояса.
     Одна из проституток шепотом спросила подругу:
     - Отзываемся?
     Та кивнула.
     - Да.
     - Говорить ты будешь...
     Они одновременно обернулись, словно бы пловчихи из команды синхронного плавания, и посмотрели на желающего развлечься.
     - Сколько удовольствие-то стоит? - без всяких экивоков и ложной скромности осведомился мужчина. Глаза его маслено поблескивали.
     - Не пьяный, - отметила одна из проституток.
     С сильно пьяными ей иметь дела не хотелось, а трезвый, чистый мужик славянской внешности - то, что надо.
     Такие обычно аккуратно расплачиваются, за своим здоровьем следят. Да и пожелания у них обычно стандартные, без всяких извращений.
     - А это смотря что, - сказала проститутка.
     - Смотря куда? - рассмеялся мужчина.
     - Берем повременно и в зависимости от сложности, - объяснила проститутка. Голос ее звучал ровно, без эмоций, словно она выясняла у начальника цеха условия работы при приеме на фабрику;
     - По полтиннику на каждую до утра устроит? - мужчина приложил руку то ли к сердцу, то ли к бумажнику, лежавшему в левом кармане куртки.
     - А вас сколько?
     - Двое, - мужчина распахнул дверцу, чтобы девушки могли убедиться - в машине, кроме него и молодого парня за рулем, никого нет.
     - Хорошо, по пятьдесят с каждого. И привезете нас на то же место, где подобрали.
     - Сюда, что ли?
     - Именно.
     - Лучше я вам на такси накину, - мужчина похлопал рукой по сумке, стоявшей на заднем сиденье.
     Раздался глухой стеклянный звук, так могли звенеть только полные бутылки.
     - Или на работе вы не пьете? - засмеялся он.
     - Если вино, то пьем.
     - Шампанское.
     - Еще лучше.
     - И дороже.
     - Но его цена в стоимость услуг не входит.
     - Ясное дело.
     Девушки, смеясь, забрались в машину, и автомобиль, выскочив на середину проезжей части, понесся по мокрому после недавнего дождя асфальту. В нем уже вовсю гремела музыка, заглушавшая манерный визг девчонок, которых купивший их до утра мужчина щупал за ляжки.
     Из-за угла дома-девятиэтажки, облицованного белой смальтой, местами уже рассыпавшейся, выглянули двое молодых парней.
     - Говорил я тебе, Коля, что они проститутки, а ты: "Подколемся, познакомимся"...
     - Да уж. Макс, у тебя на них глаз наметан. А мне сперва показалось, нормальные бабы.
     Парни, осторожно ступая по раскисшему грязному газону, выбрались на асфальт.
     - Страна у нас такая, идиотская, - принялся рассуждать Коля, прижимая к груди большой полиэтиленовый пакет, - что даже честные женщины не боятся одеваться как проститутки.
     - Это шик особый, - вздохнул Макс, вслушиваясь в раскаты удаляющейся музыки. - И какого черта только мы от них прятались?
     - Не знаю, воспитание, наверное, сказывается.
     Николай отодвинул край пакета и заглянул вовнутрь, проверяя, не разлился ли клей, стоявший на дне в двухсотграммовой стеклянной баночке, из которой торчала самая простая, какую можно было только купить, ученическая кисточка.
     - Ходишь по ночным улицам, и кажется, нигде никого.
     А только начнешь незаконным делом заниматься, сразу мерещатся и менты, и подозрительные личности.
     - Ну а теперь-то чего ты боишься? Идешь себе спокойно по улице, за что к тебе можно прицепиться?
     - А штраф получить не хотел?
     - От всего не убережешься, - Макс тронул друга за плечо. - Давай и на этот столб наклеим.
     - На хрена, он у самой дороги, через газон никто идти не станет, чтобы прочесть.
     - А тебе разница есть, прочтет кто-нибудь или не прочтет? Мы обещали, что на всех остановках объявления расклеим.
     - Думаешь, кто-нибудь проверять пойдет, расклеили мы или нет?
     - Если люди за это деньги заплатили, то могут и проверить.
     - Скажем, что ободрал объявления кто-нибудь. И так уже на десяти остановках расклеили.
     - Я бы их вообще с превеликим удовольствием в мусорку выбросил, и сейчас было бы поменьше работы, поменьше страха, и потом...
     - - Как это? - не понял Николай.
     - Чем меньше объявлений расклеим, тем потом нам меньше звонить станут.
     - Все равно у телефона сидеть придется, какая разница?
     Парни, студенты второго курса, приехавшие в Москву на учебу и снимавшие квартиру на двоих неподалеку отсюда, подошли к автобусной остановке. Оба фонарных столба сплошь пестрели объявлениями, они уже были налеплены в несколько слоев, разбухли от дождей. Несколько объявлений белело и на стеклянной перегородке павильона-остановки.
     - А может, и сюда наклеим? - предложил Маке, показывая на толстое витринное стекло.
     - Жалко портить, остановка красивая, - вздохнул Николай, доставая из мешка объявление, напечатанное на ярко-красной бумаге строгим