ько не заработаем.
     - Как хочешь. Я тебе сказал наши условия.
     - Да мы ментам меньше платим!
     - Ментам вы можете платить столько, сколько хотите, а ему будете платить столько, сколько он сказал, - стольник и ни копейки меньше!
     - Да пошел ты!
     - Понял, - кивнул охранник, и на его толстых выпяченных губах появилась улыбка, на удивление мерзкая, как у земляной жабы.
     Он посмотрел на одного, затем на другого наперсточника и резким движением ноги подбросил картонку с тремя наперстками. Инструменты для игры разлетелись в разные стороны.
     - Да ты что, бля! Мать твою! - единственное, что успел произнести парень в черной кожанке.
     Но люди Кощея были уже рядом и быстро, причем так быстро, что спешащие пассажиры не сразу и поняли, что происходит, оттеснили двух наперсточников к решетчатому ограждению и принялись избивать их. Милиция видела, что происходит, но ни один из стражей порядка даже не шевельнулся, чтобы помочь терпящим бедствие. Милиция отвернулась, а сержант, который разговаривал с Кощеем, неторопливо направился в противоположную от дерущихся сторону.
     Двое против троих продержались недолго, каких-нибудь секунд пятнадцать, может, полминуты. Вскоре они лежали на асфальте.
     Кощей подошел и процедил сквозь зубы:
     - Стольник, ребята, с вас и еще полтинник за издержки. Завтра можете приходить и работать, а если нет, то вас будут бить еще минут пять, и вы окажетесь в больнице. Ясно?
     - Да, да, - почти одновременно прохрипели игроки в наперстки.
     - Вот так-то оно лучше.
     Телохранители Кощея поставили парней на ноги. Те, понимая, что иного выхода нет, дали деньги. Кощей к деньгам даже не прикоснулся, он неторопливо направился по своим делам.
     А дело у него было важное. Кощей никогда не упускал возможности заработать даже по мелочи, а тут как-никак две тысячи долларов. Можно было и постараться, да и с Султаном отношения портить не хотелось: не один раз тот выручал его, а если понадобится, то выручит и впредь.
     Подошел один из людей Кощея, который постоянно дежурил на вокзале.
     - Ну что скажешь, Бурый? - спросил Кощей.
     - Все в порядке вроде бы. Все платят исправно.
     - Меня не это интересует, мне два пацаненка нужны, да не грязных, не чумазых и не блохастых, а чистеньких.
     - Возраст какой? - Бурый прекрасно понял, чего от него добивается Кощей.
     - Вот именно, чистеньких.
     - Есть такие. Сегодня как раз одного видел, он здесь уже месяца два сшивается. Сегодня приоделся, вымылся - как с картинки.
     - Вот и давай его. А второй есть?
     - Найдем и второго. Правда, не такой чистый, но тоже ничего. Я минут десять назад их видел.
     - Давай, быстро найди.
     Бурый мрачновато качнул головой, набычился, сунул руки в карманы кожанки и двинулся в здание вокзала, подобных дел не любил, сам он принадлежал к людям с нормальной ориентацией в поле и в пространстве. Но приказы не обсуждают ни в армии, ни тем более в банде. Он знал, где собираются подростки, под какой лестницей у них любимое место.
     Он шел неторопливо, но довольно быстро, ни на кого не обращая внимания или, вернее, делая вид, что ни на кого не смотрит, а занят собственными делами. Он увидел Сергея Никитина прежде, чем тот заметил его. Сережка курил и рассказывал своему приятелю Павлу, такому же несчастному и убогому, как и он сам, о том, как ему повезло и как мужик накормил его, обогрел, дал выспаться. А кроме всего прочего, еще приодел с иголочки.
     - Чудной какой-то дядька. Живет вроде небогато, а деньги есть. Да и с виду здоровый, в общем, мужик что надо, чем-то на моего батяню похожий.
     Возможно, Павлик и не поверил бы Серому, но одежда, чистые руки говорили сами за себя, красноречивее любых рассказов.
     - Да, повезло тебе, не каждый день такое случается.
     - Какое?
     - Хорошее.
     - Ага, повезло, - сказал Сергей Никитин, протягивая пачку с сигаретами своему приятелю. - На, покури.
     - Покурю, - сказал Павел, ловко выщелкивая из пачки сигарету.
     Но покурить подростки не успели, появился Бурый, мрачнее неуда.
     - Привет, орлы, - пробурчал он.
     Подростки сразу же насторожились, появление Бурого никогда не сулило ничего хорошего.
     - Чистый ты какой-то сегодня, - пробормотал бандит, оглядывая Никитина.
     Тот ничего не ответил, лишь потупил взгляд.
     - А ты грязный, как свинья.
     - Ага, грязный, - ответил Павлик, жадно затягиваясь.
     - Что, курите?
     - Курим, курим, Бурый.
     - А выпить хотите?
     - Можно было бы... - первым ответил Павлик. Никитин же чувствовал что-то недоброе в благодушной улыбке Бурого.
     - Тогда пошли со мной.
     - Куда пошли?
     - Пошли, пошли, - рука Бурого в сетке татуировок легла на плечо Никитина, и бандит резко рванул парнишку на себя.
     Затем пальцы сжались так сильно, что у Сергея задрожали колени и он чуть не упал, споткнувшись на ступеньках.
     - Не дергайся, не дергайся, щенок! - пробурчал Бурый, а на губах появилась недобрая улыбка. - А ну, за мной!
     Он вел двух подростков так, словно был сотрудником правоохранительных органов и только что смог задержать двух мелких карманных воришек.
     - Куда ты нас тащишь, бля! - крикнул Павлик.
     - Молчи, придурок, а то зашибу! Дам в лоб, и копыта откинешь, хочешь?
     - Нет, нет, не бей!
     - Я тебя пока еще не бил, - ответил Бурый, выводя двух подростков с вокзала.
     - Так куда ты нас? - запрокинув голову, заглянув в глаза Бурому, прошептал Сергей Никитин.
     - Поедете к одному хорошему дядьке, он вас покормит, помоет и трахнет.
     - Не хочу! - крикнул Никитин и попытался вырваться.
     - Не дергайся, щенок, - прямо в ухо прошептал Бурый, - а то голову откручу и ноги повыдергиваю, ублюдок!
     - Сам ты ублюдок! - крикнул Серый, но тут же осекся.
     Бурый так сильно завернул руку за спину, что у подростка даже захрустели суставы, а на глаза навердулись слезы, лицо исказилось от нестерпимой боли.
     - Будешь дергаться, на вокзале больше не появишься, это я тебе говорю.
     Один из людей Кощея уже топтался у стоянки. Дверь в его машину была открыта.
     - Туда их, - сказал он Бурому, - и сам поедешь с нами.
     - Я не поеду.
     - Поедешь, Кощей сказал.
     - Тогда дело ясное, придется ехать.
     Бурый затолкал двух подростков на заднее сиденье серого "Нисана", сам устроился рядом, то и дело показывая подросткам кулак.
     Водитель-бандит сел за руль.
     - Ну что, можем ехать?
     - Ага, - сказал Бурый, - трогай. - Сунул себе в рот сигарету, раскурил ее и откинулся на спинку. - Ну что, поедете побалдеть? И чтобы мне там без всяких фокусов!
     А то, если узнаю, кранты вам обоим.
     То, как двух подростков уводили, видели многие. Пятнадцатилетняя проститутка Валя уже пару часов сшивалась на вокзале, но все бесцельно, ей сегодня не фартило.
     Не было приезжих, которые могли соблазниться и клюнуть на ее прелести. То, как уводили Серого и Пашку, она видела, перед этим успела перекинуться с парнями парой фраз и даже отпустила комплимент Никитину насчет его прикида и чистых рук.
     "Нисан" умчался с Курского вокзала. Валентина направилась в зал ожидания. Милиция ее не трогала, как-никак она работала не на себя, а на Кощея, а значит, была при деле.
     "Ну и дела! - на подростков она посмотрела с завистью, ведь им повезло, если, конечно, подобную ситуацию можно назвать словом "везение". - Их накормят, а возможно, даже помоют. Но одно дело, если трахают женщину, она для этого и создана природой, а мужика, пусть он еще и мальчишка..."
     А вот ей нестерпимо хотелось выпить хоть стаканчик вина. Но кто даст? А денег у нее не осталось ни копейки.
     Она пристала к одному мужчине, но тот ее отшил, затем к другому и чуть было не нарвалась на неприятности. Мужик, как оказалось, был с женой, и та, увидев проститутку, завизжала от ярости:
     - Я тебе, б..., сейчас голову оторву! Что ты к моему мужику лезешь, шкура грязная!
     - Сама ты шкура, - буркнула Валентина и ретировалась, понимая, что здесь ловить нечего, кроме, конечно же, неприятностей.
     Покрутилась возле буфета, увидела на столе початую бутылку пива, подошла к ней, спокойно взяла и принялась пить прямо из горлышка. Когда вернулся хозяин, бутылка была уже почти пуста, а Валентна виновато улыбалась, глядя ему прямо в глаза.
     - Ты извини, красавчик, я думала, ты уже ушел навсегда.
     - Да я, бля, - начал мужчина, - за бутербродом отошел.
     - Ну уж, извини. Хочешь, отойдем, я тебе за киоском...
     - Пошла вон! - рявкнул мужик, направляясь опять к стойке, чтобы взять пива.
     - Не хочешь, как хочешь.
     Тут она увидела высокого широкоплечего мужчину-красавца, который шел по вокзалу, вглядываясь в лица пассажиров.
     "Явно кого-то ищет, - подумала проститутка, - почему бы ему не искать меня?"
     Куртка была расстегнута, руки мужчина держал в карманах. Вел он себя уверенно, но явно волновался.
     Валентина приободрилась:
     "Может, хоть с этим повезет", - подумала она, делая шаг ему навстречу.
     Мужчина и девушка столкнулись.
     - Извини, дорогая, - сказал мужчина.
     - Да я не очень уж и дорогая, - ответила Валентина, - немного заплатишь, и я буду довольна.
     - Чего-чего? - не понял Комбат, а это был именно он.
     - Немного, говорю, заплатишь, и я буду счастлива.
     - Погоди, - Комбат приостановился и сверху вниз осмотрел щуплую девчонку с темными кругами под глазами. - Чего от меня хочешь?
     - Ясное дело чего, - сказала Валентина, - денег хочу.
     - Денег хочешь?
     - Ага, денег.
     - Слушай, ты здесь давно околачиваешься?
     - Уже месяца четыре, - призналась Валентина, сама не зная почему.
     - Ты здесь, наверное, всех знаешь?
     - Многих знаю.
     - Слушай, дорогая...
     Разговор Валентине начинал нравиться, и она поняла, что с этого красавца она сможет сорвать немного денег, даже не работая.
     - Ну, слушаю.
     - Я одного паренька ищу, такой невысокий, щупленький, родинка над левой бровью...
     - Родинка над левой бровью, говоришь?
     Когда девушка услышала о пареньке, этот мужик ей сразу же стал отвратителен.
     "Гомик! - Да еще педофил!" - подумала она о Комбате.
     Все термины, которые касались сексуальных извращений, проститутка знала не только понаслышке.
     - Э, ты не думай, он мне просто нужен, он у меня гостил.
     - Что, украл чего-нибудь?
     - Да нет, не украл, - признался Комбат, немного виновато улыбнувшись.
     - Тогда в чем дело?
     - Да ни в чем твоего дела, девочка, тут нет.
     - А я знаю, кого ты ищешь.
     - Ну, и кого же?
     - Серого ты ищешь. Правду говорю?
     - Серого, Серого, - дважды повторил Комбат, не сразу поняв, что разговор уже пошел конкретно о Сергее Никитине. - У него куртка должна быть джинсовая, синяя, не вытертая...
     - Ага, куртка новая. Так он уехал.
     - Куда уехал?
     - Его Бурый куда-то повез.
     - Кто повез?
     - Бурый. Ты что. Бурого не знаешь? - девушка произнесла эту кличку так, будто Бурый был каким-то чрезвычайно известным артистом, самой настоящей поп-звездой и его должен знать каждый. А если кто-то не знает Бурого, то он самый настоящий колхозник или пришелец из космоса. - Бурый тут за главного, не последний человек, - сказала Валентина, придавая себе важность. - Ты дашь мне денег?
     - А, да, денег... Ты погоди, конечно же, дам, только ты вина на них не покупай.
     - Почему же, я уже не первый год пью.
     - На мои не покупай.
     - Ну ты, дядя, и даешь! Я же могу тебе, что угодно пообещать, а потом слова не сдержу.
     - Сдержишь.
     - Ты знаешь, мужик, есть в тебе что-то такое, из-за чего мне тебе врать не хочется. Не буду вина на твои деньги покупать. А вот пиво - куплю.
     - Пиво можешь, - сдался Комбат.
     Со стороны разговор мужчины и проститутки выглядел вполне обычно. Проститутка снимает клиента и пудрит ему мозги.
     В руках Бориса Рублева появился бумажник.
     - Много не дам, - предупредил он.
     - А я тебе могу сказать, на какой машине повез его Бурый.
     - На машине? Ты что, номер запомнила?
     - Конечно, запомнила. Мы всегда друг за другом следим, мало ли что может случиться.
     - Что может с ним случиться?
     - Порезать могут, отравить, обокрасть. Всякое в нашей жизни, бля, бывает... А ты что, мужик, не в курсах, что ли?
     - В курсах чего?
     - Да твоего Сережку повезли к какому-нибудь педофилу.
     - Чего?
     - Я что, непонятно говорю, не по-русски?
     - Да нормально, по-русски... - и Комбат насторожился, даже желваки заходили под широкими скулами, а глаза сузились и зло сверкнули.
     - Да ты не горячись, может, еще все и обойдется.
     Не впервой.
     - Что не впервой?
     - Не впервой Сережке к мужикам ездить. И Пашка с ним, не в одиночку ж его повезли.
     - Какой еще Пашка?
     - Да приятель его, тоже сирота казанская, ни отца, ни матери.
     - А у тебя? - почему-то вдруг спросил Рублев.
     - У меня все в порядке: мамашка есть и батяня есть.
     Только пьяницы они горькие, послала я их куда подальше и в Москву дернула. Здесь веселей.
     - Что, неужели веселей?
     - Да. Правда, иногда достается, когда на психа нарвешься или на черномазого какого-нибудь, на азера.
     Валентине хотелось поговорить, как-никак появился слушатель, да и деньги светили, ведь в руках Комбат мял, как мнут воблу, пухлый бумажник.
     - А ты ему, собственно говоря, кто?
     - Никто, - тихо сказал Рублев.
     - Так на фиг он тебе нужен? Лучше меня возьми.
     - Тебя взять? Куда?
     - Ну.., к себе, живешь же ты где-то. Удочери, трахай, если хочешь.
     - Нет, извини. Так какой там номер?
     - А деньги? - спросила проститутка, сделав специфическое движение пальцами.
     - А, да, деньги. На тебе десятку, - и десять баксов появились в пальцах Комбата.
     Такой щедрости Валентина не ожидала.
     - Так ты не уходи, погоди, я думаю, минут через двадцать Бурый появится, ты у него и узнаешь, куда он завез Серого.
     - Бурый появится?
     - Ага, появится. Постой здесь, если что, я тебе его покажу. Обо мне ему ни слова, ни звука, ни ползвука, понял? - уже испуганно, заговорщическим голосом произнесла Валентина.
     - Нет, ты что! - убежденно произнес Комбат. - Я ему о тебе ничего не скажу.
     - Вот и хорошо. Ты постой здесь, пивка попей, покури, отдохни. А я пройдусь туда-сюда, может, сниму кого.
     Проститутка отошла от Комбата, направляясь по своим делам. Минут через пять она появилась и, приостановившись возле Рублева, прошептала:
     - Вон, видишь, тот, в черной куртке и в кепке с козырьком? Это Бурый, - и тут же, быстро развернувшись, зашагала от Комбата прочь, мгновенно смешавшись с толпой пассажиров.
     Комбат сунул руки в карманы, застегнул молнию куртки и с решительным видом направился к широкоплечему низколобому парню в кепке, надвинутой по самые брови.
     - Эй, извини, - сказал Комбат, остановившись.

Глава 9

     - Тебе чего? - Бурый скривился, разглядывая Комбата. Вид у того был не очень, такие доверия не внушают. - Если баба нужна или травки покурить хочешь... Так это не ко мне.
     - К тебе, - буркнул Комбат, прижимая Бурого к стене.
     - Э, легче, легче, а то я могу и обидеться.
     - Хуже будет, если я обижусь, - Комбат взял Бурого за отвороты кожанки и без особого труда оторвал его ноги от земли, а затем ударил спиной о стену.
     Бурый несколько раз трепыхнулся, но мраморного пола его ноги так и не коснулись. Ситуация выглядела довольно-таки комично. Бурый ничего не мог сделать против этого странного силача, который держал его так легко, как если бы тот весил не восемьдесят пять килограммов, а пуда два, как подросток.
     - Ты, надеюсь, меня понял? - глядя прямо в глаза бандиту, произнес Комбат. - Если я обижусь, то размажу тебя прямо по гладкой стене, как поганого кота.
     - Отпусти! Отпусти! - прошептал бандит.
     Комбат поставил его на землю, все еще прижимая к стене и глядя в глаза.
     - Чего надо, говори.
     - Куда ты Никитина завез?
     - Какого Никитина на хрен!? Ты что, сбрендил? Ты, мужик, на кого-то другого обиду держишь, я тут случайно оказался.
     - Серого. Парнишку Серого, слышишь?
     - А, этого урода...
     - Ты сам урод, - прошептал Комбат, еще раз встряхивая бандита.
     Борис Рублев понял, что здесь поговорить не удастся.
     - Пойдешь за мной, и тихо, иначе я тебе голову оторву, - правая рука Бориса нырнула в карман куртки, а бандит весь похолодел, испуганно заморгал глазами, и его лицо покрылось крупными каплями пота.
     Он подумал, что этот странный мужик сейчас нажмет на курок пушки, и тогда случится непоправимое - у него наверняка появится лишняя дырка в теле - в груди, из которой потечет горячая кровь, а сам этот, на него неожиданно напавший, неожиданно прижавший к стене, исчезнет, растворится в толпе. Больно уж у него морда зверская, с такими лучше не шутить, таких нужно убивать сразу и уносить ноги.
     Бурый сжался в комок.
     - Э, э, погоди, погоди, - забормотал он, - я тебе все скажу, только отойдем в сторонку. Не здесь, не здесь...
     - Давай, - подобный расклад Комбата устраивал.
     Он ловко завернул руку Бурому за спину, и сделал это так быстро и с такой силой, что суставы захрустели и Бурый даже заикал от боли.
     - Тише, тише, зверь, не так сильно! - сдавленным голосом произнес он, втягивая голову в плечи.
     - Иди ровно и не шевелись, - правая рука Комбата все еще находилась в кармане куртки.
     Бурый повиновался и, подталкиваемый Комбатом, вернее, направляемый им, двинулся вперед. Комбат повел Бурого в туалет. Мужчины выходили из туалета, иногда кое-кто с интересом поглядывал на странную парочку - высокого широкоплечего мужика, который вел перед собой другого, чуть поменьше, с перекошенным от боли лицом. Впечатление складывалось такое, что этому, кто поменьше, стало плохо и второй ведет его в туалет, чтобы он там смог вдоволь поблевать.
     Благополучно добравшись до туалета, Комбат прошел, толкая перед собой бандита, помещение с писсуарами и привел его в другое - туда, где располагались кабинки, там, в мужских туалетах, всегда людей поменьше, а то и вовсе не бывает.
     - Куда ты меня ведешь? Куда?
     - Иди, - коротко сказал Комбат, заворачивая правую руку Бурого еще резче. Сустав хрустнул, связки напряглись до такой степени, что вот-вот были готовы разорваться. Бурый понимал; этот странный мужик выворачивает руку пока еще вполсилы.
     - Э, кончай, отпусти! - крикнул Бурый.
     Комбат толкнул ногой дверь, затем подцепил ее носком башмака и открыл. Они оказались в кабинке.
     - Ну а теперь говори, - не поворачивая к себе бандита, произнес Комбат.
     - Что тебе надо?
     - Ах ты, ублюдок, не понял, что мне надо? Тогда повторю, но потом.
     Комбат вывернул Бурому руку посильнее. Бандит переломился надвое, изогнувшись в поясе. Рублев сунул голову бандита в унитаз и правой рукой нажал водоспускной клапан. Зашумело, засоренный унитаз не спешил принимать в себя грязную воду, Бурый дернулся, захлебываясь. Комбат подержал его ровно столько, чтобы бандит не захлебнулся окончательно, а затем немного ослабил хватку, позволил бандиту распрямиться. Грязная вода стекала с лица, сама же грязь оставалась.
     - Адрес! Быстро, адрес!
     - Я завез его... - и бандит прошептал адрес.
     - Это точный адрес? - тихо спросил Комбат.
     - Точный! Точный! Мужик, отпусти, кончай!
     - Сейчас кончу! - произнес Комбат и вновь затолкнул голову бандита в унитаз.
     Как ни пытался сопротивляться Бурый, это было бессмысленно. Разве может заяц или ягненок противостоять волку или медведю - конечно же нет. Выдернув бандита из чаши унитаза и еще раз встряхнув, Комбат произнес:
     - А ну, повтори адрес! Не напутал ли ты чего-нибудь?
     - Нет, нет! - Вновь прозвучал адрес, точь-в-точь такой, как и раньше.

***

     Люди из бригады Кощея мельком видели странную картину, происшедшую в зале вокзала, видели, как Бурый и странный тип скрылись в туалете. Н