бочкам, затем - по мешкам с
цементом, и вдруг из темноты  возникло  перекошенное  страхом  лицо  его
брата - Андрея.  Рублев-младший  щурился,  пытаясь  разглядеть,  кто  же
держит в руке фонарик, кому понадобилось светить.  Комбат  направил  луч
света на свое лицо и приложил палец к губам.
   Щелкнула кнопка, фонарик погас.
   Андрей  прижался  лицом  к  стеклу,  боясь,  что  внезапно  возникшее
видение, окажется плодом его фантазии. Он боялся упустить из поля зрения
еле различимую в темноте фигуру грузного мужчины. Единственное, о чем он
помнил сейчас, - нужно хранить молчание, ведь так  приказал  ему  Борис.
Комбат взялся руками за решетку, прикрывавшую  окно  и,  заскрежетав  от
натуги зубами, потянул ее на себя.
   Уже однажды ему пришлось выламывать оконную решетку голыми руками.  В
военной  части,  куда  он  приехал  в  командировку,  горела  солдатская
каптерка - длинное бестолково построенное здание  с  одним  единственным
входом и с единственным окном,  прикрытым  решеткой.  Огонь,  занявшийся
ночью, пока спохватились, уже успел отрезать  путь  к  отступлению  двум
солдатам, которые выпили в каптерке и  устроились  там  спать.  Оба  они
метались за решеткой, языки пламени, подхваченные  ветром,  врывались  в
тесную комнатенку из-под неплотно пригнанной двери. Сбежавшиеся на пожар
растерялись, послали за машиной,  чтобы  сорвать  тросом  решетку.  Вмиг
протрезвевшие солдаты, да и сколько они там выпили, сгорели  бы  заживо,
на глазах у однополчан. Рублев, лишь только оказавшись на пожаре,  мигом
сориентировался, растолкал любопытных и шагнул к  пышущему  жаром  окну,
ухватился голыми руками за горячую решетку и рванул за нее. На несколько
секунд воцарилось полное  молчание,  все  следили  за  тем,  как  гнутся
стальные прутья, как вылезают из стен  крепления.  Через  десять  секунд
решетка упала к ногам комбата. Из огня ребят доставали уже другие.
   "Потерпи, - шептал сейчас комбат, ему  казалось,  еще  немного  и  он
раскрошит свои зубы, так крепко он их сжал, - потерпи,  не  может  быть,
что бы не получилось, у меня получается всегда... Ну же..."
   Один  из  прутьев-лучей  сварной  решетки   предательски   заскрипел,
выгнулся.  Комбат  почувствовал   -   конструкция   дрогнула,   дюймовый
арматурный прут пополз из стены, зашуршал,  высыпая  из  освободившегося
гнезда раскрошенный в пыль  раствор.  Теперь  уже  можно  было  ослабить
хватку - Борис Иванович даже не стал вырывать из  стены  вторую  сторону
решетки, просто отогнул ее - словно открывал на завесах створку окна.
   Наконец-то комбат разжал пальцы и перевел дыхание, успел подумать:
   "Зубы, все-таки, остались целы".
   Андрей Рублев тем временем успел подковырнуть  ногтями  полуистлевшие
штапики и дрожащими руками пытался вынуть стекло.
   Комбат еле успел подхватить его за верхний край, чтобы не  разбилось,
когда оно, блеснув, качнулось в темноту сарая.
   - Дай, я его возьму, - сказал он спокойно, так, словно бы  расстались
они с братом всего лишь  пять  минут  тому  назад  при  самых  спокойных
обстоятельствах, - ты, вечно что-нибудь разбить норовишь.
   - Борис, ты... - заикаясь от  волнения,  шептал  Андрей,  перекидывая
ногу в узкий оконный проем.
   Комбат помог ему спуститься на землю:
   - Небось, думал: больше не свидимся?
   - Как ты узнал.., откуда...
   - Потом.
   Андрею Рублеву казалось, что брат приехал не один, он  думал,  что  с
ним тут, как минимум, взвод, а то и два вооруженных людей, поэтому он  с
недоверием огляделся по сторонам:
   - А где?..
   - Кто?
   - Люди... Милиция... ОМОН... Группа захвата...
   - Да нет, я один.
   - Один?
   - Девушка еще со мной - Наташа.
   И эта фраза была произнесена полным спокойствия голосом, от  которого
Андрею стало еще более тревожно, чем когда он сидел под  замком,  ожидая
решения своей участи. Он заговорил  сбивчиво,  думая  лишь  о  том,  что
сейчас нужно убегать и как можно скорее:
   - Они Чеснокова убили, главный в доме, уходим...
   - Погоди, не за тем я пришел, чтобы уйти.
   Сколько их здесь?
   Несмотря  на  волнение  и  страх,  мозг  Андрея,  натренированный   в
подсчетах, сработал безукоризненно:
   - Четверо. Главный, с ним двое в доме и один охранник здесь, - Андрей
в растерянности осмотрелся.
   - Значит - трое, - подытожил комбат, - главный и с ним двое в доме.
   Он даже не посчитал нужным объяснять брату напрямую,  что  одного  из
охранников опасаться уже не стоит.
   - Уходим, Борис.
   - Пошли, - комбат под прикрытием кустов зашагал к дому.
   Андрей понял, брата ему не остановить. Самым страшным обвинением  для
комбата было бы обвинение в трусости. Рублеву-младшему оставалось одно -
смириться, и он двинулся вслед за старшим братом.
   - Вход у них здесь.
   - А где они сами? - комбат затаился, присев возле крыльца  и  вытащил
пистолет, осторожно отвел затвор и дослал патрон в ствол.
   - Не знаю.
   - Червонец там? - Борис указал стволом пистолета на освещенное окно.
   - Кто?
   - Ты что, не знаешь, как их главного зовут?
   Червонец.
   - Там, - кивнул Андрей, - у него там что-то вроде кабинета.
   - Тогда и начнем с него, пособи.
   И хоть Борис не сказал, что именно нужно делать, брат понял  его  без
слов - стал под освещенным окном и подставил сцепленные в замок  ладони.
Комбат скептично усмехнулся:
   - Выдержишь?
   - Попробую.
   Борис, придерживаясь рукой за стену, поставил ногу в замок, и  Андрей
даже не успел опомниться, а комбат уже стоял у него на плечах. Массивный
черный пистолет стволом качнул штору.  Червонец  сидел  спиной  к  окну,
глядя немигающими глазами в  нутро  сейфа  на  аккуратные  пачки  денег.
Андрей ощутил, как его  брат  словно  бы  вознесся  -  рифленые  подошвы
внезапно перестали давить на плечи. Он запрокинул голову и глянул вверх,
но успел заметить только мелькнувшие в окне ноги.
   Червонец резко обернулся, заслышав шорох, отодвигаемой  шторы,  прямо
на него смотрела черная пустая глазница пистолетного ствола. Он  открыл,
было, рот, чтобы крикнуть, но комбат покачал головой и прошептал:
   - Одно только слово, один только звук...
   Червонец закрыл рот и чуть подвинулся, продолжая держаться за сиденье
стула -  поближе  к  двери,  но  Борис  Рублев  пригрозил  ему,  покачав
пистолетом, как другие покачивают указательным пальцем:
   - Руки за голову и стать лицом к стене - в углу, не двигаться.
   - Только спокойно, - Червонец, избегая резких движений, заложил  руки
за голову.
   Комбат  присел  возле  сейфа  на  корточки  и  одной  рукой  принялся
забрасывать  деньги  в  пакет.   Червонец   тем   временем   лихорадочно
придумывал, что бы  ему  предпринять,  он  понятия  не  имел,  кто  этот
мужчина, пробравшийся в его дом. Единственное, что вселяло надежду,  так
это отсутствие на пистолете глушителя.
   "Значит, стрелять он вряд  ли  станет.  На  звук  выстрела  примчатся
охранники. Но существует много способов отправить человека на тот свет и
без лишнего шума, без помощи пистолета..."
   Последняя  пачка  долларов  исчезла  в  самом,   что   ни   на   есть
обыкновенном, полиэтиленовом пакете,  которому  на  роду  было  написано
стать вместилищем для картофеля. В глубине сейфа остался  только  пустой
банковский мешок.
   - Червонец! - послышался голос в коридоре и торопливые шаги.
   Судя по звуку, бежали  двое.  Комбат,  не  сводя  ствол  пистолета  с
Червонца, подхватил деньги и стал за открытой дверью.
   - Червонец, банкир сбежал, - еще успел сказать  охранник,  очутившись
на пороге кабинета.
   Борис Рублев изо всей силы толкнул дверь, охраннику  показалось,  что
паркетный пол внезапно встал  на  дыбы  и  ударил  ему  в  лицо.  Второй
охранник, стоявший сзади, тут же прижался к стене и выпустил в  закрытую
дверь половину рожка из короткого десантного автомата.
   Колючим веером разошлись свежие щепки, полетели  осколки  штукатурки.
Комбат стоял, вжавшись спиной в узкий простенок. Червонец втянул  голову
в плечи - не хватало еще попасть под  пули  своей  же  охраны.  Выстрелы
смолкли. Все четверо вслушивались в тишину,  каждый  пытался  разгадать,
что же происходит по ту сторону искалеченной двери.
   - Червонец! - позвал охранник.
   - Скажешь хоть слово, пристрелю, - одними губами проговорил комбат.
   - Убей эту суку! - крикнул Червонец и хотел броситься на Рублева.
   Но тот выстрелил ему в ногу. Бандит покачнулся, от лица отлила кровь,
и он остановился, схватившись за край письменного стола.  Тут  же  из-за
двери ударили две короткие автоматные очереди.
   - Еще  один  шаг,  и  я  стреляю  в  коленную  чашечку,  ее  разнесет
вдребезги, - предупредил комбат.
   Червонец уже терял рассудок от ярости:
   - Убить суку! - прохрипел он и рванул на себя выдвижной ящик стола, в
котором лежал пистолет.
   Комбат выстрелил, бандит рухнул на пол так, будто из-под него  выбили
подставку.  Червонец  стонал  от  боли,  боясь  прикоснуться  к   своему
развороченному выстрелом колену, он держал ладони,  готовый  зажать  ими
рану, но не прикасался, словно его  раздробленный  коленный  сустав  был
нагретым до красноты железом.
   Борис Рублев осторожно тронул дверную ручку и распахнул дверь, он еле
успел отдернуть руку - вновь прогремели выстрелы. Тогда комбат  поставил
одну ногу на сейф, рукой уперся в дверной косяк, поднявшись, он чуть  не
уперся головой в низкий  потолок,  примостившись  поудобнее,  он  бросил
мешок с деньгами на пол.
   Каждый резкий звук просто обязан вызвать стрельбу,  Рублев  это  знал
наверняка. Но в игре всегда выигрывает тот,  по  чьим  правилам  играют.
Никто из бандитов не ожидал, что пистолет комбата появится из-под  самой
дверной притолоки, один из них держал на прицеле  низ  дверного  проема,
второй - линию где-то  на  уровне  груди.  Всего  два  выстрела,  и  оба
охранника замерли без движения. Первым тот, который стрелял повыше,  ему
бы понадобилось меньше  времени,  чтобы  изменить  траекторию  стрельбы,
вторым тот, который держал на прицеле низ двери.
   Комбат спрыгнул на пол, подхватил мешок с деньгами. Страшная  гримаса
боли застыла на лице Червонца, но  он,  кривясь,  хрипя,  полз,  пытаясь
добраться до ящика, в котором поблескивал пистолет.
   - Нет, - негромко произнес комбат, - бегун ты уже никудышный.
   - Убью.., деньги.., на место...
   - Козел ты, - Борис Рублев взял пистолет в руку и сунул его за пояс.
   - Достану, - Червонец чувствовал,  что  еще  немного  и  он  потеряет
сознание.
   Комбат взял со стола трубку спутникового  телефона  и,  набрав  номер
милиции, подал ее Червонцу:
   - Это твой последний шанс, вызывай ментовку  и  не  забудь  добавить,
чтобы прихватили с собой врача.
   Бандит сидел на полу с ненавистью  глядя  на  телефонную  трубку,  из
которой неслось:
   - Говорите, дежурный вас слушает...
   - Что же ты молчишь? Уйду, сдохнешь... - проговорил комбат.
   Бандит, сделав над собой усилие,  провел  сухим  языком  по  шершавым
губам:
   - Да, это я вызывал милицию, я ранен, выезжайте, - и он назвал адрес.
   Борис Рублев забрал телефон, задвинул антенну и бросил его в  карман,
затем вынул из сейфа банковский мешок и закинул его на рожки хрустальной
люстры:
   - Когда они приедут, этот мешок должен  быть  на  виду,  но  если  ты
сумеешь допрыгнуть до него и сожрать, я  не  обижусь,  -  комбат  бросил
Червонцу галстук, висевший на стуле, - бедро перетяни,  кровью  сойдешь,
или повесься - и он вышел из кабинета.
   Андрей появился из темноты, лишь только Борис показался на освещенном
крыльце.
   - С тобой...
   - Как видишь, все в порядке. Твоих вещей в сарае не осталось?
   - Не знаю, пиджак, кажется...
   - Пошли, теперь нам нужно спешить.
   Пока Андрей искал свой пиджак, комбат по деловому осматривал сарай  -
он отыскал между пустых бочек аккуратно скрученную бухту тонкой стальной
проволоки, повесил ее на плечо и поторопил Андрея:
   - Уходим.
   Когда продравшись сквозь кусты,  Андрей  Рублев  увидел  прямо  перед
собой один из бандитских джипов, то чуть не вскрикнул.
   - Теперь я на нем езжу, -  не  очень  внятно  объяснил  ему  Борис  и
распахнул дверку.
   Только когда Андрей сел в машину, он понял, что они с Борисом тут  не
одни. На переднем сиденье устроилась Наташа.
   - Кто это? - от всего пережитого  Андрей  не  мог  сразу  сообразить,
откуда ему знакомо лицо этой девушки.
   - Я-то думал, вы знакомы, - пожал плечами комбат, и тут джип рванул с
места так, что о продолжении разговора не могло быть и речи.
 
*** 
 
   Джип, за рулем, которого сидел  Дулеб,  комбат  догнал  километрах  в
семидесяти от города.
   Пристроившись за ним метрах в ста, мигнул фарами.
   - Смотри ты, - обрадовался Дулеб, - вон  и  Секель  с  Тхором,  -  он
коротко просигналил и потянулся рукой к рации, - только какого черта они
не отвечали.
   - Секель, Секель, ответь, - он жал на кнопки рации.
   - Батарейки, наверное, сели, -  предположил,  сидевший  рядом  с  ним
бандит.
   - Ни хрена, свежие, сам ставил. Секель, Дулеб!
   - Значит, у них сели.
   Комбат еще раз мигнул фарами -  мол,  порядок,  едем  дальше.  Наташа
нервно теребила в пальцах сигарету:
   - Сколько мы так ехать будем?
   - До ближайшего поста.
   - А потом?
   - Они скорость сбросят, я их протараню. Вот и весь план. Дулеб бросил
своему напарнику:
   - С Червонцем свяжись, скажи, что  все  в  порядке,  мы  теперь  идем
вместе с Тхором.
   В кармане у комбата зачирикал  телефон,  Андрей  вздрогнул  от  этого
неожиданного звука.
   - Черт, - выругался Борис  Иванович,  -  кажется,  это  они  хотят  с
Червонцем поговорить.
   - Ответить?
   - Обойдутся.
   Бандит растерянно посмотрел на трубку телефона:
   - Не отвечает.
   - Не нравится мне это, - проворчал Дулеб.
   - По-моему, зря ты нервничаешь.
   - Не нравится, совпадений слишком много.
   - Тебя Червонец старшим назначил, ты и решай.
   - Нужно с ребятами посоветоваться, - Дулеб опустил стекло и несколько
раз махнул рукой, показывая, чтобы машина, идущая за ним,  остановилась,
после чего и сам принял вправо.
   Комбат бросил Наташе:
   - Пригнись, чтобы тебя не видели, - после чего остановился, не доехав
до головного джипа метров пятьдесят. Дулеб с  подозрением  покосился  на
два слепящих диска фар, стоявшей за ним машины.
   "Фары  не  выключил,  слепит,  -  с   раздражением   подумал   он   и
насторожился, - обычно Секель в таких  случаях  вперед  проезжал,  -  он
подождал, - из машины никто не выходил, - не нравится".
   Дулеб вытащил из кармана пистолет и  осторожно  стал  приближаться  к
джипу, в котором сидел комбат, он прикрывал ладонью глаза  от  слепящего
света, пистолет даже не пытался спрятать.
   - Фары выключи, - крикнул он.
   Борис Рублев щелкнул тумблером, и  тут  в  головном  джипе  вспыхнула
задняя фара-искатель, он даже не успел прикрыть рукой  лицо,  его  облил
яркий свет.
   - Это чужие! - заверещал Дулеб, стреляя в лобовое стекло джипа.
   Комбат успел пригнуться, посыпались осколки, он рванул машину с места
- прямо на стрелявшего в него Дулеба, последним выстрелом  тот  выбил  и
заднее стекло,  затем  ухитрился-таки  отпрыгнуть  в  сторону,  в  самый
последний  момент  почувствовав,  как  колесо  машины  чиркнуло  по  его
каблуку. На ходу комбат выворотил крылом открытую дверцу машины  Дулеба.
Теперь уже вслед ему стреляли не только из пистолета, но и из автомата.
   - За ним! - брызгая слюной, хрипел Дулеб, отрывая  измятую  дверцу  и
бросая ее на дорогу, - стреляйте по колесам и по водиле, мать вашу!
   Наташа, сжавшись в комок, затихла на переднем сиденье. Комбат  бросил
Андрею пистолет:
   - Стреляй.
   - Я почти не умею.
   - На курок нажимать можешь? Значит, стреляй, лишь бы куда, пугай их.
   Чем большую скорость набирал джип, тем  труднее  становилось  дышать,
холодный ночной воздух упругой волной  бил  в  грудь,  в  лицо,  слепил.
Комбат обернулся, Андрей за несколько секунд  расстрелял  всю  обойму  и
теперь непонятно зачем лихорадочно тряс пистолет.
   - Брось его, проволоку развяжи.
   Андрей, еще не поняв, что к чему, с  той  же  одержимостью,  с  какой
раньше тряс пистолет, принялся разгибать алюминиевые усики,  скреплявшие
бухту тонкой упругой стальной проволоки.
   Напарник  Дулеба  отбросил  люк  и  высунулся  из  машины  по   пояс,
придерживая правую руку левой. Он тщательно целился:
   - Не виляй, - кричал он Дулебу, сейчас достану.
   Прозвучал  выстрел,  пуля  попала  в  заднее  колесо  джипа,   машина
вильнула, но комбат сумел ее выровнять, приходилось дергать  руль,  джип
носило из стороны в сторону, скорость  катастрофически  падала.  Андрей,
казалось, даже  не  замечал  этого,  он  отбросил  последнюю  разогнутую
алюминиевую скобу и с  трудом  сдерживал  руками  расходившиеся  во  все
стороны витки стальной проволоки.
   - Под колеса им бросай, под колеса! - крикнул  комбат,  уводя  машину
вправо.
   Напарник Дулеба вновь опустился на сиденье и вогнал в рукоятку  новую
обойму.
   - Пока можешь передохнуть,  -  нервно  ухмыльнулся  Дулеб,  следя  за
судорожными маневрами идущей впереди машины, - долго  они  не  протянут,
или остановятся, или перевер...
   Он не успел договорить слово - из заднего разбитого выстрелами окошка
джипа вылетело на дорогу  что-то  непонятное,  то  ли  множество  тонких
обручей, то ли гигантская пружина.
   Андрей,  лишь  только  метнул  бухту  под  колеса   начавшего   обгон
автомобиля, тут же упал на заднее сиденье, опасаясь новых выстрелов.
   Проволока развилась блестящей двадцатиметровой спиралью  и  с  легким
хрустом юркнула под днище джипа Дулеба. Стальная  каленая  паутина  вмиг
намоталась на колеса, на карданный  вал,  вся  ходовая  часть  мгновенно
заклинила.
   Дулеб предпринял отчаянную попытку вывернуть руль и  нажать  тормоза,
но колеса и так уже стояли  мертво,  руль  не  повернулся  и  на  десять
градусов. Джип пошел юзом, оставляя на бетоне  дороги  черные  дымящиеся
следы, а когда его понесло боком, он качнулся, завалился на бок, высекая
веера искр, и несколько раз  перевернулся,  ударился,  погнув,  стальной
брус ограждения, и замер.
   Комбат остановил машину и обернулся. Блестевший лаком  капот  валялся
метрах в ста позади, над разбитым радиатором поднимались клубы  пара,  в
наступившей  тишине  отчетливо  слышалось,  как  льется  из   сорванного
патрубка вода, чудом уцелело лобовое стекло, - покрытое паутиной  трещин
и забрызганное кровью.
   Наташа  и  Андрей  молчали,  пораженные  увиденным.  Комбат  неспешно
выбрался из машины, подхватил  два  мешка  с  деньгами  и  отправился  к
бандитскому джипу. Он заглянул в оголенный проем дверцы  и,  убедившись,
что все, сидевшие в машине, мертвы, бросил на заднее сиденье мешки, туда
же  полетели  и  пистолеты.  Затем   он   достал   из   кармана   трубку
радиотелефона, набрал номер:
   - Полковника Панфилова!
   - Рублев???
   - А, это ты, Василий, не признал, богатым будешь.
   - Твою мать, Рублев, что ты натворил, тебя убить мало. Три труппа.
   - Ты еще не всех видел. Мешок на люстре нашел? Деньги искал?  Большие
деньги? Так вот - они здесь,  наверное,  все,  не  считал.  На  шестьсот
тридцатом километре московского шоссе. И я  здесь,  посторожу,  пока  ты
приедешь.
   Некоторое  время  на  другом  конце  линии  царило  молчание,   затем
полковник Панфилов отозвался:
   - Ты нашел все деньги?
   - Да, но претендовать на роль первооткрывателя не собираюсь.
   - Шестьсот тридцатый километр, но ведь это почти у самой Москвы?
   - Извини, я сам москвич, и привык считать километры от столицы.  Нет,
мы со стороны Питера. Жду.
   - Едем, ничего не трогай. Врач нужен?
   - Скорее - священник. Да, еще одна просьба, Василий, прихвати  термос
с чаем, с крепким чаем. Главное, не жалей заварки.
   Комбат, не дожидаясь  ответа,  бросил  трубку  в  разбитую  машину  и
оглянулся. В отдалении, словно боялись подойти к нему, стояли  Андрей  и
Наташа.
   "Да, брат, ждет тебя, скорее всего, повышение