А может, солдаты их выпустили? Может, солдат подкупили? - рассуждал летчик, - Всяко может быть, - говорил офицер, приподнимая воротник бушлата, - всяко может быть. Потом разберутся, спецов по этим делам у нас, слава богу, хватает. А вот как ловить, так это всегда нам выпадает.
     Рация ожила, издав сигнал. Офицер еще раз коротко сплюнул:
     - Ну, чего они?
     - Послушай, - сказал летчик.
     - Ничего нового, идут по следу. Говорят, через час догонят. Собаки у них сытые, мужики они опытные, думаю, возьмут живьем.
     - Те вооруженные.
     - Да, вооруженные, ничего не скажешь, прихватили оружие.
     - А этого чего порешили?
     - Что чего? - спросил офицер.
     - Пристрелили чего? - кивнув в сторону прикрытого куском брезента трупа, спросил летчик.
     - А зачем он им нужен - обуза? У него нога сломана. Вот они его и прикончили. Не тащить же с собой.
     - Так оставили бы, бросили бы...
     - Что ж они, тоже не дураки, ведь рассказать мог все как было.
     - Да, теперь спросить не у кого, - стал рассуждать летчик, поглядывая на подрагивавшие от ветра винты своей машины. - А поймают когда, все на него сваливать станут.
     Еще один вертолет пронесся над железной дорогой и взял направление на запад.
     - Подмога пошла, - сказал летчик, - по-моему, Сидорчук полетел.
     - Из вашего отряда?
     - Из нашего, из нашего. Подняли ночью, я только к бабе привалился к своей, телефон зазвонил - подъем. Пришлось бежать, лететь, грузиться. Хорошо, машина была заправлена, а так бы пришлось еще полчаса конопатиться с машиной, заправлять, проверять.
     - Мне тоже не повезло. Служба есть служба.
     - Скольких они положили? - поинтересовался летчик.
     - Весь караул, всех до единого: и прапорщика, и сержанта. Я, правда, не видел, поезд сейчас на перегоне стоит. Единственное, что знаю, так это то, что по рации передали.
     - Понятно, - сказал летчик.

Глава 17

     Наконец-то Бахрушину удалось разобраться с бумажной текучкой, которую он так не любил.
     От этого на душе у него царил праздник. В другое время Леонид Васильевич спокойно мог бы позволить себе расслабиться, поехать к кому-нибудь из малочисленных друзей, выпить пару рюмок водки. Но на душе у него, кроме предчувствия праздника, лежал и неподъемный груз, о котором до поры до времени он старался не вспоминать.
     Как-никак, капитан Альтов подбросил ему задачку, притащив в кабинет погожим весенним утром видеозапись и папку с фотоснимками. И вот теперь настал черед вернуться к ним.
     - Вот же незадача, - бормотал Бахрушин, расхаживая по кабинету.
     Ему хотелось бы забыть об этой злосчастной кассете, говорившей о нечистоплотности генерала Пивоварова. В ней-то Леонид Васильевич был почти уверен, ведь за то время, пока он занимался бумажной текучкой, капитану Альтову кое-что удалось выяснить. И вот теперь полковник ГРУ анализировал доклад капитана Альтова и постепенно, словно бы собираемое огромное здание из маленьких кирпичиков, перед полковником Бахрушиным начало вырисовываться - пока еще смутное очертание какого-то загадочного лабиринта. И было тяжело понять где же находится вход, а где выход. В этом лабиринте можно было петлять до бесконечности.
     И тогда Бахрушин решил: если узел не развязывается, то его надо разрубить. Если из лабиринта нет выхода, надо проломать стену. И плевать, что будет много грохота и пыли, главное, вовремя успеть выбраться оттуда, выбраться раньше, чем враги. И Бахрушин, заручившись поддержкой своего начальства, двинулся в архив.
     После долгих поисков он напал на ту ниточку, потянув за которую можно было прийти к очень серьезным делам, а возможно.., вытащить и собственную погибель.
     Обнаружились ужасные вещи. Полковник Бахрушин, выяснив их, даже перепугался и решил до поры до времени помолчать, все тщательно взвесив и обмозговав. Случилось следующее. Исчезла часть документов по бактериологическому оружию, над которым пару десятков лет назад работал целый институт. Документов было много, но исчезли самые важные. Копаясь в грудах бумаг, перебирая папки, полковник Бахрушин выяснил, что именно исчезло, а главное - когда.
     Последним человеком, кто имел доступ к секретным разработкам, был генерал Пивоваров.
     - Ну и ну, - бормотал себе под нос Леонид Васильевич, открывая и закрывая папки, - вот тебе дела!
     "Бактериологическое оружие запрещено и интерес к нему со стороны многих стран утерян, но не со стороны террористических групп, плодящихся в последнее время как мухи дрозофилы в пробирках ученых. Неужели это он? Неужели Пивоваров передал документацию корейцу, связанному с японцами? Зачем японцам понадобилось бактериологическое оружие? Надеюсь, не на государственном же уровне? Или кучка реваншистов вознамерилась уничтожить в России всех белых людей?"
     На этот вопрос мог ответить только Пивоваров.
     Но задав вопрос лично генералу Пивоварову, выдашь себя и будешь иметь большие неприятности.
     Тем более, что полковнику Бахрушину не было известно, ведет ли лично генерал Пивоваров какую-то масштабную операцию. Вполне могло получиться, что своим вмешательством Бахрушин мог испортить дело, на которое затрачено много времени и средств.
     Но пропажа документов наводила на абсолютно другие мысли. И если бы пропали только документы!
     Как смог выяснить Бахрушин, исчезли и ампулы. Правда, в ампулах хранился законсервированный полуфабрикат, штамм вируса, еще не готовый к употреблению. Его надо было доводить до кондиции, выращивать и мутировать. А вот документы, которые пропали, как раз и позволяли это сделать. Но прояснить все эти вопросы могли лишь специалисты, причем, те специалисты, которые в свое время занимались этой проблемой - академик Богуславский и доктор наук Петраков.
     Полковник Бахрушин быстро навел справки.
     И тот, и другой были живы. Академик Богуславский находился на пенсии, а доктор наук Петраков читал лекции в университете. Вот к ним и решил наведаться полковник ГРУ, чтобы специалисты прояснили кое-какие детали. И главный вопрос, на который Леонид Васильевич искал ответ - можно ли из законсервированного штамма вырастить вирус и превратить его в бактериологическое оружие, как технологически это сделать и за какой срок возможно такое превращение. Ведь Бахрушин знал, что на всякие биологические операции, особенно с вирусами, иногда уходят годы, поэтому он как бы и не очень волновался.
     Первый, к кому Бахрушин решил обратиться, был академик Богуславский. Но его домашний телефон молчал. Следующий звонок Бахрушина был к Петракову. Трубку подняла дочь.
     Вежливо поздоровавшись, Леонид Васильевич осведомился, не может ли она пригласить к телефону Аркадия Карповича. Та спокойно сообщила, что отец в отъезде и поинтересовалась кто спрашивает.
     Леонид Васильевич Бахрушин, не называя своей фамилии, сказал, что он бывший коллега и поинтересовался в свою очередь, когда Аркадий Карпович появится в Москве. На что услышал довольно странный ответ:
     - Даже сама не знаю. Может, через месяц, а может, через два. Ему предложили контракт, и он уехал.
     - А как же лекции в университете?
     - Ему нашли замену.
     - Понятно, - бросил в трубку Леонид Васильевич. - А телефончик какой-нибудь он оставил или адрес?
     - Нет, не оставил. Но обещал в ближайшее время позвонить.
     - А когда он уехал? Мы с ним, в общем-то, договаривались встретиться...
     - Знаете, отцу крупно повезло, - явно гордая этим, сообщила дочь, - ему предложили контракт японцы. Если быть более точной, то, по-моему, российско-японский университет.
     И вот у них вы можете узнать, где он находится.
     - Спасибо, - вежливо поблагодарил Бахрушин с явно озадаченным выражением лица.
     - Российско-японский университет, - повторил он, уже положив трубку, - что-то уж очень часто попадается мне это название.
     "И на полигоне вроде бы случайно оказались их люди, и Совет безопасности почему-то покровительствует им. Все словно с цепи сорвались, словно наши лучшие друзья - это японцы, с которыми мы до сих пор не поделили Курильские острова с Южным Сахалином. Да и мирный договор не подписан. В общем, если быть педантом, то мы находимся с ними в состоянии войны с сорок пятого года".
     Вызвав к себе Альтова, Бахрушин поручил ему во что бы то ни стало отыскать академика Богуславского, а также раздобыть все, что возможно, об основателях российско-японского университета. Кто точно представляет его с российской стороны и кто с японской. Ему не терпелось самому поговорить с академиком, но он знал, Альтов умеет входить в доверие к людям, умеет вытянуть из них то, что надо. Бахрушин же пытался сразу брать быка за рога, а поэтому часто сталкивался со стеной непонимания, недоверия и подозрительности.
     Альтов, не знавший, какой неприятный сюрприз преподносит своему шефу, вернулся через пару часов и доложил, что академик Богуславский исчез. Куда - толком никто не знает. Ему" удалось поговорить с соседкой, которая, к счастью Бахрушина, безвылазно сидела дома. Она точно знала, что "скорая помощь" академика не забирала, знала, что за пару дней до исчезновения Богуславского, исчез его внук Роман. Сообщила, что видела какого-то восточного вида человека, наведывавшегося к Богуславскому незадолго до исчезновения.
     А самой убедительной деталью, которая привела Бахрушина к мысли, что Богуславский исчез загадочным образом, было то, что академик никого не попросил поливать цветы в своей квартире.
     По словам соседки их там стояло множество, и обычно, если Андрей Петрович куда-нибудь отлучался, то непременно оставлял ей ключи, чтобы та позаботилась о них?
     - Небось, ты и в квартиру заходил, - хитро прищурившись, спросил Бахрушин у Альтова.
     - Заходил, Леонид Васильевич.
     - Ну, и как цветочки?
     - Их не поливали уже около недели, насколько я могу судить. Отопление работает вовсю, земля рассохлась, как в пустыне, только кактусы и держатся.
     - А что насчет внука?
     - Ничего не успел узнать. Как-никак два часа прошло с того времени, как мне вы это поручили.
     - В церковь, говоришь, академик в последнее время зачастил?
     - Так точно.
     Но тут же Бахрушин отбросил мысль, что увлечение религией каким-то образом связано с исчезновением академика. Куда более правдоподобной казалась версия, что к этому причастен то ли японец, то ли кореец, который наведывался к академику дней десять тому назад.

***

     Занятый срочными делами, Леонид Васильевич напрочь забыл о Комбате. Он вспомнил о нем только тогда, когда встретил полковника Брагина.
     Тот был мрачен и не очень-то расположен к задушевной беседе.
     - Честь имею, - проговорил Бахрушин, обменявшись коротким рукопожатием. Он хотел было бежать дальше, ведь знал, Комбат послал на хрен чиновника из Совета безопасности, окончив тем самым карьеру инструктора, но Станислав Станиславович остановил его:
     - Леонид Васильевич, ну и свинью же вы мне подложили!
     - Какую? - не понял Бахрушин.
     - Инструктора вы мне порекомендовали?
     - Да, я. А что случилось?
     - Спрашиваете еще... - и полковник Брагин вкратце рассказал о том, что произошло на полигоне.
     - Я тебе что обещал? - спросил Бахрушин, перейдя на "ты". Он стоял и нервничал, крутя пуговицу на кителе полковника Брагина, пребывая в уверенности, что крутит пуговицу на собственном пиджаке. - Обещал тебе хорошего профессионала прислать, мирового мужика, честного, который дело знает, ты согласился?
     Брагину пришлось подтвердить:
     - Точно.
     - Такой тебе и попался.
     - Даже слишком.
     - Ну вот, значит, никаких обид.
     "И тут японцы!" - уже приходя в бешенство, подумал Бахрушин, продолжая ласково улыбаться полковнику Брагину.
     - Ты на меня не в обиде, Станислав Станиславович?
     - Ничего, я тебе тоже как-нибудь удружу.
     - Кстати, - задержал его Леонид Васильевич, - среди твоих японцев нет микробиологов?
     - Как же, аж два человека.
     - Ну, вот и все, что я хотел от тебя узнать.
     Озадачив таким образом полковника Брагина, Бахрушин вместо того, чтобы направиться в столовую, куда держал путь, вернулся в свой кабинет, где в приемной его дожидался капитан Альтов, так и не узнавший ничего нового.
     - Едем к Петракову, - распорядился Бахрушин.
     Капитан Альтов еле поспевал за ним, когда Леонид Васильевич, перепрыгивая через ступеньки, мчался вниз.
     "Вот, опять пошла полоса неудач, - рассуждал Бахрушин, глядя на город сквозь тонированное стекло служебной "Волги". - Только начинает казаться, что наше управление выкарабкивается из болота, в которое засело, только появляются какие-то ориентиры, как тут же выясняется, что эти ориентиры хуже прежних. Совет безопасности, Министерство обороны - повсюду найдется мерзавец, готовый за три копейки продать мать родную. Это же только представить себе, засекреченный ученый, владеющий государственными тайнами, получает разрешение работать с иностранцами! К тому же, о целях работы никто не имеет ни малейшего представления. Ну, и что из того, что прошло много лет? Есть вещи, о которых нельзя вспоминать и через сто лет".
     Лифт вознес Бахрушина и Альтова к двери квартиры Петракова. Леонид Васильевич сразу же наметанным взглядом определил, что живет доктор наук не очень богато. Раз железной двери нет, значит и брать в квартире нечего.
     На звонок вышла дочь и с недоумением осмотрела двух незнакомых ей мужчин.
     - Я вам звонил, - вместо того, чтобы представиться, проговорил Бахрушин и сделал шаг к двери.
     - Да?
     Теперь от дочери Петракова зависело пустить его в квартиру или нет. Это движение Леонид Васильевич сделал так настойчиво, что у нее не хватило духа отказать.
     - Проходите, - сказала она, когда уже Бахрушин и Альтов были в прихожей.
     - Здравствуйте, здравствуйте...
     "Так, три комнаты, - отмечал про себя Леонид Васильевич. - Судя по пальто, висящих на вешалке, народу здесь живет уйма. Двое детей, две женщины, - взгляд Бахрушина упал на зонтики, - и двое мужчин, как минимум. Итого шесть человек".
     - У меня к вам вот какое дело. Мне предложили работу, но без вашего отца я не могу к ней приступить. Понимаете, разработки, авторские права.., с этим сейчас строго. И мне нужно разрешение от него, для того, чтобы воспользоваться плодами его труда. За это, абсолютно точно, ему заплатят неплохие деньги. Говорю вам открыто потому, что деньги не мои, а заказчика. Так что, если он позвонит, непременно передайте ему мой телефон. Пусть свяжется, и все финансовые вопросы мы быстро утрясем.
     - Да, повезло Аркадию Карповичу, - сказал Альтов, заглядывая в гостиную, - японцы не каждому контракт предложат. Понимаю, конечно, что спрашивать бестактно, но деньги, наверное, немалые?
     - Не знаю, - честно призналась дочь Петракова, - отец этого не говорил.
     "Значит, большие", - ответил про себя полковник Бахрушин.
     - Так что не забудьте о моей просьбе. Вы уж извините, что заехать пришлось, но одно дело, если по телефону номер продиктовать, а совсем другое, если в руки отдаешь.
     - Понимаю.
     Он проследил за тем, чтобы Петракова при нем поставила визитную карточку рядом с телефонным аппаратом.
     "Теперь, когда она знает, что этот телефон стоит больших денег, при первой же возможности свяжется с отцом, хотя, скорее всего, тот не оставил ей своих координат. Но должен же позвонить!"
     Если судить по характеристикам на доктора наук Петракова, которые Бахрушину удалось отыскать в архиве, тот был довольно скрытным человеком.
     - Ну что ж, мы пойдем. Спасибо.
     Леонид Васильевич кивнул Альтову и они покинули квартиру.
     Уже сидя в машине, по дороге в управление, Леонид Васильевич смачно выругался матом, чем поверг Альтова в удивление.
     - Леонид Васильевич... - только и сказал капитан.
     - Хрен знает, что такое! - даже не попытался Бахрушин объяснить причину своего раздражения.
     - Я понимаю, обидно, - вздохнул Альтов. - Куда ни сунешься, повсюду уже побывали до тебя. И никаких концов!
     И тут Бахрушин, который до этого был погружен в себя, встрепенулся:
     - Альтов, ты только посмотри!
     Капитан сперва не понял, что имеет в виду Бахрушин, а затем проследил взглядом куда смотрит полковник. Взгляд того упирался в зеркальце заднего вида.
     - Что...
     - Только голову не вздумай поворачивать, - прошептал, стиснув зубы Бахрушин.
     - Понял.
     В параллельном ряду, метрах в пятнадцати от черной служебной "Волги" следовала машина - темно-желтая "ауди" с московским номером.
     - Она за нами от самого дома Петракова идет, - уточнил Бахрушин.
     Альтов запомнил номер, всмотрелся в лицо человека, сидевшего за рулем.
     - Глаза его раскосые мне не нравятся.
     - И крестик на шее, - криво усмехнулся Бахрушин. - Нестыковочка получается. С такой мордой только буддистом или мусульманином быть, но уж никак не православным.
     - Может, связаться отсюда с центром, узнать, кому принадлежит машина?
     - Поздно, Альтов, засветились. По нашей "Волге" за десять километров видно, что она не из таксопарка приехала. А у них, небось, система информации не хуже нашей поставлена. Лучше сделаем вид, будто ничего не заметили.
     Темно-желтая "ауди", проехав еще пару кварталов, чуть поотстала, но держалась сзади так, чтобы не потерять из виду тех, за кем шла.
     - Поедем в управление или мимо, Леонид Васильевич? - спросил шофер.
     - Езжай уж, как ехали - в управление, - сказал Бахрушин.
     Он был почти на сто процентов уверен, что поиск по номеру ничего нового им не даст, скорее всего, машина оформлена на какую-нибудь мертвую фирму, уже пару лет не ведущую дел, или на пенсионера, благополучно скончавшегося год назад.
     Такие штучки он знал хорошо.
     В кабинете Леонида Васильевича уже ожидали бумаги. Впервые за последние месяцы с такой жадностью Бахрушин вчитывался в текст. Ему доставили то, о чем он просил - список оборудования, заказанного российско-японским университетом и растаможенного им с момента существования.
     - Нет, ты только посмотри, - Леонид Васильевич тыкал коротким пальцем в строчки компьютерного текста, - у них какое основное направление по уставу?
     - Гуманитарное, - подсказал Альтов, будто Бахрушин этого не знал и спрашивал только для того, чтобы получить ответ.
     - Ага! А оборудование у них сплошь для биологических исследований. Хитро устроились ребята. Решили, раз не могут наших ученых к себе вывезти, оборудовать лаборатории им тут. И посмотри, посмотри, - Бахрушин тряс другим списком. - С нашей стороны в основателях сплошь да рядом высокопоставленные чиновники, да ученые с мировым именем. А с их стороны те, кого, в лучшем случае, можно назвать группой граждан. И, если покопаться, то этих граждан давно японская полиция, наверное, ищет. Нет, ты только посмотри, - раздражению Бахрушина не было предела, - думают, все купили, думают, им все можно!
     А вот, выкусите! - и Бахрушин скрутил фигу, причем, так сильно сжал указательным и безымянным пальцами большой палец, что тот побелел. - Кажется, Альтов, они под нас хорошенькую бомбу подложить решили и нашими же руками, сволочи.

***

     В 1947 году возле небольшого поселка под названием Чистый Ключ была построена небольшая станция по борьбе с ящуром, который после войны свирепствовал в Прибайкалье. Были возведены загоны для скота, несколько домиков, в которых жили ученые и одно большое кирпичное строение, крытое черепицей, в котором располагалась лаборатория.
     Когда-то станция процветала, считалась одной из ведущих в СССР. Сюда приезжали ученые из Москвы, Ленинграда, Харькова, Читы, здесь стажировались. На материалах, полученных в стенах станции, защищались кандидатские и докторские диссертации. В общем, работа кипела. Было построено еще несколько домиков для приезжающих ученых.
     А затем, когда с ящуром было покончено, станция медленно приходила в упадок. Старело оборудование, разрушались строения. Желающих здесь попрактиковаться и поработать ученых, специалистов становилось все меньше и меньше.
     Пока, наконец, в начал