лушал и не верил. Ему казалось сказкой, что какой-то вирус, может уничтожить белых людей, что вот, сейчас, здесь, в Прибайкалье, секта каких-то сумасшедших, притащив из Москвы ученых, создает эту дрянь. И с помощью ее... - дальше Комбат терялся в догадках, что собирается делать главарь секты.
     - А для чего этот вирус нужен? - спросил у Романа Комбат.
     - Дед пишет, что это очень страшное оружие.
     - Оружие, говоришь?
     Как любой офицер, Комбат знал, что существует, кроме химического оружия, и бактериологическое. Но сталкиваться с ним ему никогда не приходилось.
     - Что же делать? - подумал Рублев.
     - Надо сообщить властям, надо позвонить в Москву.
     - Резонно, - заметил Комбат. - Вот, прямо отсюда, прямо с берега этой реки, взяли и позвонили в Москву и сказали. Кому надо сообщить? - спросил он у Романа.
     - Не знаю, - замялся парень, - он действительно не знал, кому следует сообщить о том, что здесь происходит.
     - Ладно, надо добраться до телефона, отделаться от беглых заключенных, сдать их властям и оттуда, может быть, позвонить в Москву.
     - В поселок нельзя идти, - снова сказал Роман. - Нельзя! Там нас схватят сразу же. Схватят и уничтожат.
     - Как это - уничтожат?
     - Забьют палками. Учитель скажет - и забьют всех, до единого. А еще, могут растворить в серной кислоте.
     - Точно? - переспросил Комбат.
     - Бросят в ванну, полную серной кислоты, и растворят до...
     - Ладно, не надо, - сказал Комбат, - успокойся. Это ты, парень, уже бредишь и фантазируешь. Зачем человека растворять?
     - Зачем?! - воскликнул Роман, - чтобы другим было неповадно убегать! Чтобы все слушались Учителя и не смели не повиноваться.
     - Ну, ты меня и напугал, Роман! Я думал, ты взрослый парень, а ты про серную кислоту. А у тебя дед нормальный?
     - В каком смысле нормальный? - насторожился Роман.
     - Ну, у него с головой все в порядке?
     - Конечно, в порядке! Правда, он очень старый.
     Комбат поморщился, словно от резкой зубной боли.
     - Ладно. Вот что я тебе скажу, приятель: сейчас мы плывем в поселок, а там будет видно.
     А что будет видно в поселке, Комбат еще и сам не знал. Но понимал, что волей случая вовлечен в большую игру, очень большую.
     "Кстати, - расхаживая по берегу, решил он, - как доберемся до поселка, позвоню-ка я Бахрушину. Может, он что-нибудь понимает в этих сектантах, вирусах, штаммах? Расскажу ему и спрошу, что делать. Глупостей он не посоветует, не такой он человек".
     И от этих мыслей Комбату сразу стало легче.
     Он даже похлопал себя ладошами по коленям.
     - Что это ты развеселился, Иваныч? - заметил Подберезский.
     - Да так, Андрюша, настроение хорошее. Вот, по реке поплывем, каторжников сдадим властям...
     - Так чему здесь, собственно говоря, радоваться?
     - Да так. Просто, как-то все становится на свои места.
     - Что он тебе рассказал?
     - Про своего деда. В общем, тут, Андрюха, много непонятного, но, тем не менее...
     Все загрузились в катер, и Андрей Подберезский оттолкнул его от берега. Зарокотал двигатель, катер медленно развернулся и двинулся вверх по течению.
     Беглые заключенные были мрачны. Они понимали, что, возможно, это их последние часы на свободе, и что как только эти трое сдадут их властям, тут же прилетит вертолет и на них наденут наручники. И прощай свобода! Им повезет, если их не забьют до смерти прямо здесь и они смогут оказаться на тюремных нарах. Но, скорее всего, до этого им не дожить, Грош это понимал прекрасно. Ему все было ясно, как божий день.
     Понимал это и Сема. Лишь Петруха, оглядываясь по сторонам, время от времени улыбался.
     А еще он смотрел на девушку, которая то и дело начинала плакать. Почему она плачет, Петруха, конечно, не знал. Но ему стало ее жаль.
     "Наверное, что-то у нее случилось. Наверное, она с этим парнем сбежала из дому. А может, беременна? Да мало ли какие проблемы бывают у девушек?"
     Катер плыл, преодолевая течение. Комбат поглаживал приклад автомата. Река делала поворот.
     И тут Гриша Бурлаков резко сбавил скорость.
     Он увидел на скале вооруженных людей.
     - Иваныч, смотри, - сказал он Комбату.
     Тот взял бинокль, приложил к глазам.
     - Эй, Гриша, погоди!
     Он рассматривал в бинокль людей, стоящих на скале.
     - Это не военные, - уверенно сказал Комбат, - странные какие-то люди. Глянь-ка, Роман, не ваши ли это преследователи?
     Парень долго и неумело возился с биноклем.
     Наконец произнес:
     - Да, это они. Все, нам не выбраться, - прошептал он, отдавая бинокль Рублеву.
     - Как это не выбраться? - улыбнулся Комбат. - Это ты брось, Роман. Нам надо беглых каторжников властям отдать, тебя в Москву отправить. А ты говоришь, не выбраться.
     Люди, стоящие на скале, махали руками, показывая, чтобы катер остановился. У них тоже был бинокль, и они наверняка хорошо рассмотрели всех, кто был на катере.
     Когда катер проплыл еще метров сто пятьдесят, Рублев увидел на берегу джип и вездеход.
     Вооруженные люди в камуфляже упорно предлагали катеру остановиться и причалить к берегу.
     - Что будем делать, Иваныч? - подвигая к себе автомат спросил Бурлаков.
     - Только не надо, не надо! Не плывите! - вдруг закричала Марина. - Не плывите! Они нас убьют! Я вас прошу!
     В голосе девушки было столько страха, что Комбат даже поежился.
     - Неужели они такие кровожадные и безжалостные?
     - Да! Да! Они мерзавцы, сволочи! Его убьют сразу! Я это точно знаю, - воскликнула Марина.
     - Успокойся, родная, успокойся. Накройся бушлатом, не сбрасывай его, а то простынешь.
     Не знаю, Гриша, что делать, - повернувшись к Бурлакову, сказал Комбат. - Но приставать к берегу, честно говоря, мне не хочется. Я насчитал девять человек.
     - Да, многовато. И вооружены они до зубов.
     Единственное, чего у них нет, так это пулемета.
     Оружием они обвешались, как новогодние елки игрушками. Словно, не за парнем с девушкой гнались, а за группой диверсантов.
     Андрей Подберезский лихо сдвинул шапку на затылок.
     - Ну, что, Иваныч, наверное, опять воевать придется?
     - С чего это ты взял, Андрюха?
     - Да я уж тебя знаю, Иваныч.
     - Нет, воевать мы не будем. Подальше к тому берегу держись, если можно, Гриша.
     - Можно, командир, - сразу переходя на какой-то совсем иной язык, произнес Бурлаков. - Есть, к тому берегу! - и катер начал медленно забирать влево, прижимаясь к дальнему берегу.
     А люди Учителя, увидев такой маневр, насторожились. Начальник охраны сразу же связался с Учителем:
     - Что делать? - спросил он. - Беглецы на катере с какими-то тремя вооруженными людьми.
     - Что делать? Брать! Брать живьем! Я же тебе сказал! Ты что, не понял?
     Начальник охраны закончил разговор и приказал своему человеку:
     - Дай-ка предупредительную очередь. Пусть плывут сюда и не думают убегать.
     Комбат взглянул на беглых заключенных:
     - Слушайте, мужики, я вам вот что скажу.
     Сейчас, может быть, начнется сильная пальба, так что вы лучше ложитесь на дно и лежите смирно, старайтесь не высовываться. А то пуля - дура, не разбирает, кто перед ней. Может в голову попасть или в плечо. Так что, лежите тихо и не рыпайтесь, а мы попробуем договориться. Заглушика, Гриша, двигатель.
     Бурлаков сбавил обороты. Двигатель тихо урчал, как урчит зверь, готовый к прыжку.
     - Плывите к берегу, я вам приказываю!
     Комбат пожал плечами. Чего он не любил, так это когда ему приказывают те, кто не имеет над ним власти.
     - А кто вы такие, чтобы мне приказывать? - поднявшись во весь рост, крикнул Борис Рублев.
     - Плывите сюда! Отдайте нам наших людей!
     - Ваших людей? - Комбат посмотрел на Романа Богуславского и Марину.
     И ему стало жалко и парня, и девушку. Слишком уж они были перепуганные.
     - А они что, ваши рабы? Или, может, крепостные? Да и кто вы такие?
     - Они наши друзья, они просто ошиблись! - закричал начальник охраны, - его голос, подхваченный ветром, разносился над рекой.
     - А если они не захотят? Вы у них спрашивали?
     - Нам не надо у них спрашивать. Плывите сюда.
     - Ну, вы даете! Вот так, мы возьмем и поплывем!
     - Плывите сюда, иначе, пожалеете!
     - Может, и пожалеем, - тихо сказал Комбат. - Подай-ка чуть ближе к берегу, Гриша, метров на тридцать-тридцать пять подплыви.
     Катер развернулся и подался ближе к берегу.
     - Плывите, плывите сюда, - радостно закричал начальник охраны, думая, что его слова дошли до ума мужчин, сидящих в катере.
     - Спроси у них, если они твои друзья, если они захотят, мы подплывем к берегу и пусть они остаются с вами.
     - Я не хочу даже разговаривать с ними, я хочу договориться с вами, - и, подняв вверх короткий автомат с пламегасителем на стволе, начальник охраны трижды выстрелил.
     Комбата это ничуть не удивило. Он поднял свой автомат и тоже трижды выстрелил. Комбат уже догадался, и Роман Богуславский, и Марина нужны этим людям живыми. И лишь это удерживает их от того, чтобы открыть огонь по катеру и затопить его в холодной, быстрой, угрюмой реке.
     - Нет, приятель, если парень и девушка захотят, то тогда да. А если нет...
     - Я даю вам на размышление три минуты и не больше! - начальник охраны посмотрел на часы.
     Комбат увидел, как они сверкнули в солнечном луче, и тут же взглянул на свой хронометр, словно бы засекая три минуты, отпущенные на размышление.
     - Так вы не хотите? - спросил он у Романа.
     - Нет, ни в коем случае! Не плывите, не плывите к берегу, я вас прошу! Они нас убьют, от них надо убегать!
     - Убегать от них? Наверное, так и придется поступить. Да, Гриша? - тихо спросил Борис Рублев у Бурлакова. - Андрей, держи их на мушке, будь готов ко всему.
     - Есть, командир! - четко, по-военному ответил Подберезский и бесшумно передернул затвор автомата.
     Он еще сидя в катере связал два рожка вместе, чтобы в случае чего тут же их переставить.
     - А ты, Гриша, как? - словно бы перед прыжком с парашютом, спросил Комбат у Бурлакова.
     - Нормально, командир, - ответил Гриша.
     - Ну, тогда смотри. Ты у нас за шофера. Только быстро не гони, Гриша, а то на какую-нибудь льдину напоремся. А купаться мне надоело.
     Бурлаков улыбнулся от этой нехитрой шутки Комбата, Улыбнулся и Подберезский.
     - Слушай, Грош, тут херня какая-то, - сказал Сема на ухо своему приятелю. - Сейчас, наверное, начнут стрелять. И не дай бог, катер затопят!
     - Тонуть не хочется!
     - Ясное дело не хочется, - ответил Грош, перетирая веревку, которая связывала его руки. - Помоги мне, может быть, зубами погрызи, - сказал он Семе. - Надо руки освободить, а я потом развяжу тебя.
     - Ладно, попробую, - Сема наклонился и вцепился зубами в веревку.
     - Давай, давай, - бормотал Грош, - грызи, Сема, грызи. Рви ee сволочь, рви. Не хочу утонуть, не хочу...
     Сема старался, как мог.
     - Три минуты истекло, - прокричал начальник охраны.
     - Я вижу, у нас есть часы, - ответил Комбат.
     Ситуация, в общем-то, была глупее некуда.
     Катер был почти на середине реки, плыть вперед, вверх, бесполезно, плыть назад - бессмысленно.
     До ближайшего населенного пункта вниз по реке километров пятьдесят, вверх - километра четыре или пять. Но пока туда доплывешь, там уже будут эти. Кто - "эти", Комбат еще не знал. Он их так и назвал для себя - "эти", потому что не нашел никакого другого определения.
     А "эти" уже нервничали, не находя себе места.
     - Дай еще очередь, но смотри, бей не по катеру, - обратился начальник охраны к одному из своих подчиненных.
     Тот положил автомат на капот джипа, принял упор и выпустил длинную очередь. Пули веером вошли в воду прямо перед носом катера.
     - Собаки! - пробормотал Комбат. - Андрюха, покажи-ка этим уродам как надо стрелять, а то они, я вижу, не умеют.
     - А может, не надо, Иваныч?
     - Давай, - сказал Комбат, вернее, приказал.
     - Ну, ладно.
     Четырнадцать пуль вошли прямо у ног, почти в подметки башмаков людей, стоящих на берегу.
     Те испуганно отпрыгнули.
     - Вот так стрелять надо! Ты меня понял? - крикнул Комбат, держа автомат наперевес, готовый в любую секунду им воспользоваться. - Так понял или нет?
     - Давайте договоримся! - закричал начальник охраны.
     - О чем договоримся?
     - Обо всем, - ответил начальник охраны.
     - Обо всем ты будешь договариваться со своей женой, - крикнул Комбат. - Запускай двигатель, Гриша. Вперед! И если кто-нибудь шевельнется, стреляй, Андрюха. А вы, ребятки - на дно катера! - обратился Комбат к Роману и Марине.
     Девушка сидела растерянная, втянув голову в плечи. Комбат взял ее и несильно толкнул:
     - Ложись, ложись на дно, родная, а то сейчас стрельба может начаться.

Глава 23

     Гриша Бурлаков развернул катер, запустил двигатель на всю мощь и погнал вверх по реке.
     Андрей Подберезский все это время держал под прицелом стоящих на берегу людей. И может ;быть, если бы те шевельнулись или принялись стрелять вдогонку, то Подберезский ответил бы им. Но люди из охраны Учителя хранили спокойствие, лишь их взгляды выражали ненависть к этим непонятно откуда взявшимся вооруженным людям.
     А в это время в поселок сектантов прибыл вертолет "Ми-8", на борту которого находились японцы - те самые, с которыми Комбату пришлось встретиться на полигоне под Москвой. Они уже закончили курс обучения. Но вместо того, чтобы убраться на свои острова, они направились в Иркутск. Там их встретили. Тяжелый военный вертолет уже был готов к отправке и им лишь оставалось погрузиться, дождаться еще небольшую группу из пятнадцати человек и все они полетели к поселку сектантов.
     К встрече гостей все было готово. Их ждали недавно построенные домики, в которых было тепло и чисто. Эти люди были нужны Учителю, он полагал, что с их помощью, а также с помощью ученых, работающих день и ночь в лаборатории, он сможет поставить на колени весь мир, обессмертить свое имя, вписав его в анналы истории.
     Он надеялся, что станет вначале властелином огромной территории России, а затем его власть распространится на весь мир. Ведь устоять перед тайным оружием, которым будет владеть он, ни в состоянии никто из белых. И удар, который он нанесет, окажется страшным.
     А те фанаты, которые прибыли вместе с японцами, тоже будут оружием в руках Учителя.
     Именно они и еще сотни, а может, тысячи других, преданных Учителю людей, верящих каждому его слову, боящихся его, проникнутых его учением, на первый взгляд, глупым и бессмысленным, разнесут заразу по всему миру. Спровоцируют гибель белых людей в Москве, Санкт-Петербурге и других крупных городах России. А затем толпы китайцев хлынут со своих перенаселенных земель на опустевшие просторы России. И до этого дня, до дня страшного суда, осталось недолго.
     Учитель, сидя на втором этаже, в огромной комнате с зашторенными окнами, перебирая в толстых пальцах четки из драгоценных камней, словно бы отсчитывал дни, которые остались человечеству.
     "Скоро, скоро в страшных муках вы все уйдете на тот свет. Уйдете, и ваши тела будут преданы земле. А может, и не будут, возможно, паника окажется настолько сильна, что некому будет хоронить умерших и они станут гнить, разлагаться, испускать зловоние, невыносимое и удушливое.
     Весь мир пропитается запахом дерьма".
     - Скоро, скоро, - бормотал Учитель, передвигая отполированные крупные драгоценные камни четок. - Еще день, еще неделя и вирус размножится. Его будет так много, что я смогу распространить свое учение на весь мир. Но вначале я должен всех напугать. Ведь только смертельно испуганный человек делается покорным, жрет экскременты, и из него можно лепить все, что угодно.
     Учитель сам вышел встречать прибывших гостей. Он прикоснулся мокрыми, обильно смоченными слюной пальцами к затылку каждого, благословляя этим и принимая их на своей земле. А затем Учитель проследил, как выгружают из вертолета ящики, контейнеры и коробки.
     На всех пестрели надписи, в большинстве случаев, иероглифами. По бумагам в этих ящиках находилась научная аппаратура для лабораторий.
     На самом же деле, они были полны оружия, средств связи и боеприпасов. Оружие было в основном импортное.
     Один из помощников Учителя, склонив голову, подошел к нему и подал трубку телефона. Красная лампочка на корпусе пульсировала.
     - Кто это? - спросил Учитель у помощника.
     - Люди из охраны.
     - Что они хотят?
     - Они сообщают, что случилась небольшая неприятность.
     - Какая? - спросил Учитель.
     - Наши люди не смогли взять беглецов.
     - Почему? - голос Учителя звучал спокойно, как будто даже равнодушно.
     Он говорил так, словно бы его вообще не интересовала судьба Романа Богуславского и девушки.
     А на самом деле, все внутри этого гнусного человека клокотало от ярости. Единственное, что выдавало нервное напряжение, это время от времени подергивающаяся щека и подрагивающее веко левого глаза.
     - Начальник охраны сообщает, - продолжил помощник, - что беглецы добрались до реки.
     А там их взял катер.
     - Откуда катер? - тихо спросил Учитель.
     - Какой катер? - закричал в трубку помощник. - Они сами не знают, что за катер, но на нем трое вооруженных людей. И скорее всего, это не военные: одеты не в форму и на охотников они тоже не похожи. Вооружены автоматами "Калашникова".
     - Кто такие и что они делают на нашей территории?
     Помощник пожал плечами.
     - Значит, так, - решение у Учителя созрело прямо здесь, на месте. Спроси-ка, куда они движутся?
     Тот закричал в трубку срывающимся от напряжения голосом:
     - Куда плывет катер? Куда плывет катер, спрашивает Учитель.
     - Я ничего не спрашиваю, - прошипел Учитель.
     - Да-да, куда плывет катер?
     - Вверх по реке.
     - К нам, к селению?
     - Они говорят. Учитель, что катер поднимается вверх.
     - Я слышу, не глухой, - тихо произнес Учитель и подозвал к себе пальцем японца в камуфляжной форме, из тех, что совсем недавно прилетели на военном вертолете.
     Японец лишь на полигоне делал вид, что не понимает русского языка. На самом же деле, он не только прекрасно понимал, но неплохо изъяснялся.
     - Послушай, - тихо сказал Учитель, - для тебя и для твоих людей есть работа. По реке поднимается катер, на нем двое оступившихся, ослушавшихся меня, не желающих повиноваться моей воле и работать на наше дело.
     - Что я должен сделать, Учитель? - спросил японец, немного склонив голову.
     - Я хочу, чтобы ты и твои люди взяли их, взяли двух моих беглецов и доставили сюда живыми.
     - А людей на лодке? - японец стоял неподалеку и слышал весь разговор Учителя с помощником.
     - С ними можешь делать все, что угодно.
     Кстати, - обратился Учитель к помощнику, - солдаты нашли беглых заключенных?
     - Нет, вроде бы, - ответил помощник.
     - Тогда ты скажешь, если что случится, что, мол, мы приняли их за беглых заключенных, предложили им сдаться, а они оказали сопротивление. И тогда ты, твои люди, расправились с ними так, как те того заслуживают.
     Учитель говорил неторопливо, веко подергивалось. И он тыльной стороной пухлой ладони, как подушечкой, промокнул слезу, которая покатилась по жирной щеке.
     - Быстро, выполняйте! Жду хороших новостей, - он медленно развернулся и, приподнимая руками полы своих белых одежд, направился к автомобилю. Мелькали розовые пятки над деревянными подошвами сандалий.
     Учитель шел неторопливо, величественно. Все, кто были рядом, опускали головы. Они были покорны его воле. А те, кого мучили сомнения в правильности учения, просто-напросто боялись его.
     Оружия прибыло столько, что можно было вооружить роту солдат. А обмундирование в поселке имелось, его завезли еще год назад, купив за бесценок на военных складах Дальневосточного округа.
     Джип и вездеход, забрызганный грязью до ветровых стекол, прибыли на площадку к вертолету почти одновременно. Японцы были уже готовы отправиться по реке перехватывать катер с Комбатом. Но