на подоконник.
   Врач был француз с молодым умным лицом. Второе  бюро  откомандировало
его для лечения Бонда. Он подошел к Бонду,  пощупал  ему  лоб,  глядя  в
температурный график, висящий на спинке  кровати.  Заговорив,  он  сразу
перешел к делу.
   - У вас к нам много вопросов, дорогой господин  Бонд,  сказал  он  на
прекрасном английском, - и на большинство из них  я  могу  ответить.  Не
хочу, чтобы вы тратили силы, поэтому  сам  изложу  вам  основные  факты.
Затем вы сможете несколько минут поговорить с  Матисом,  который  жаждет
уточнить  у  вас  одну  или   две   детали.   Честно   говоря,   немного
преждевременно устраивать такие беседы, но я хочу, чтобы ваша душа  была
спокойна. Чтобы ваше моральное состояние не мешало нам заниматься  вашим
здоровьем.
   Медсестра пододвинула врачу стул и вышла.
   - Вы здесь уже два дня, -  продолжил  он.  -  Вашу  машину  обнаружил
фермер, ехавший  на  рынок  в  Руаяль,  он  позвонил  в  полицию.  Через
некоторое время, когда Матису сообщили, что машина принадлежит вам,  ваш
друг со своими людьми немедленно выехал на  виллу  "Полуночники"  и  там
нашел вас, Намбера и вашу знакомую мисс Линд. Она  невредима  и,  по  ее
словам, не подвергалась никаким зверствам. Она была в состоянии шока, но
теперь  уже  все  позади.  Она  в  отеле.  Непосредственное   начальство
попросило ее остаться в вашем распоряжении в Руаяль до тех пор, пока  вы
не сможете вернуться в Англию... Вам, наверное, будет интересно  узнать,
что оба телохранителя Намбера были убиты выстрелами из  пистолета  35-го
калибра в затылок. По спокойному выражению их  лиц  можно  предположить,
что они не видели и не слышали, как к ним подошел тот, кто  стрелял.  Их
нашли в той же комнате, что и мисс Линд.
   Намбер был убит выстрелом в переносицу из того же оружия.
   Вы видели, как его застрелили?
   - Да, - кивнул Бонд.
   - У вас серьезные повреждения, но жизнь  вне  опасности,  хотя  вы  и
потеряли много крови. Если все пойдет, как  я  предполагаю,  обещаю  вам
полное  выздоровление.  Боюсь,  что  еще  несколько  дней  вам  придется
пострадать,  но  я  попытаюсь  обставить  ваши  страдания   максимальным
комфортом. Теперь, когда вы в сознании, вам освободят  руки,  но  вы  не
должны шевелиться. Медсестра имеет указание по-прежнему привязывать  вам
руки  на  ночь.  В  первую  очередь   нужно,   чтобы   вы   отдыхали   и
восстанавливали силы. Пока у вас все еще состояние сильного  физического
и психического шока. Сколько времени вас пытали? - спросил он, помолчав.
- Около часа.
   - В таком случае позвольте мне поздравить вас с тем, что  вы  выжили.
Немногие мужчины выдержали бы то, что устроили вам. Может быть, вас  это
порадует. Матис мог  бы  подтвердить  мои  слова,  мне  пришлось  лечить
несколько человек, с которыми проделали подобную процедуру,  и  все  они
выбрались с большими потерями.
   Врач еще несколько секунд смотрел на Бонда, потом резко повернулся  к
Матису.
   - У вас десять минут, после чего я силой заставлю вас  отсюда  выйти.
Если у него поднимется температура, будете отвечать.
   Он широко улыбнулся и вышел из комнаты. Матис сел на место врача.
   - Замечательный тип, - сказал Бонд. - Он мне нравится.
   - Он работает у нас, действительно замечательный тип, кивнул Матис. -
Я вам как-нибудь о нем расскажу. Он считает вас феноменальным человеком,
и я с ним согласен.  Впрочем,  все  это  потом.  Как  вы  догадываетесь,
вопросов у меня немало. Меня взгрел Париж,  и,  естественно,  Лондон,  и
даже Вашингтон  при  посредничестве  нашего  друга  Лейтера.  Кстати,  -
попутно заметил Матис, - мне звонил лично М. Попросил передать вам,  что
он восхищен. Я спросил, что передать еще, и он сказал: "Скажите ему, что
казна заметно успокоилась".
   Бонд довольно улыбнулся. Приятнее всего было то, что М. сам  позвонил
Матису. Такого еще не случалось.
   Существование М., не говоря уже  о  его  настоящем  имени,  тщательно
скрывалось. Так что Бонд мог представить, какие эмоции вызвала  вся  эта
операция в здании, где меры предосторожности возведены в абсолют.
   - Высокий и худой человек, у него не хватает одной руки, прилетел  из
Лондона в тот же день, как вас кашли, продолжал  Матис,  зная,  что  эти
подробности более всего заинтересуют Бонда и доставят ему  удовольствие.
- Он сам подобрал  для  вас  медсестру  и  вообще  всем  занимался  сам.
Контролировал даже, как ремонтируют вашу машину. Этот  человек,  похоже,
патрон Веспер. Он долго беседовал с  ней  и  дал  ей  четкие  инструкции
заботиться о вас.
   "Начальник центра S, - понял Бонд. - Мне устроили почетную встречу".
   - Теперь, - сказал Матис, - о серьезном. Кто застрелил Намбера?
   - СМЕРШ.
   Матис тихо присвистнул.
   - Боже мой! - в голосе Матиса звучало уважение. - Стало быть, они  за
ним следили! Опишите-ка этого стрелка.
   Бонд коротко объяснил все, что предшествовало смерти Намбера,  говоря
только о существенном. Это стоило ему  больших  усилий,  и  он  был  рад
побыстрее закончить свой рассказ. Вспомнив  финальную  сцену,  он  вновь
пережил весь тот ужас, лоб у него покрылся потом, тело  содрогнулось  от
боли.
   Матис понял, что зашел  слишком  далеко.  Голос  Бонда  ослаб,  глаза
затуманились. Матис закрыл блокнот и положил руку Бонду на плечо.
   - Простите меня, - сказал он тихо. - Все  уже  позади,  вы  в  добрых
руках.  Операция  полностью  завершена,  и  завершена  замечательно.  Мы
объявили, что Намбер убил своих сообщников и  покончил  с  собой,  чтобы
избежать следствия по делу  о  профсоюзной  кассе.  Страсбург  и  восток
Франции бурлят. Намбер был там чуть ли не героем и  столпом  французской
компартии.  История  с  борделями  и  казино  сильно  тряхнула  всю  эту
организацию.  Теперь  они  носятся,  как  ошпаренные,  не   знают,   что
предпринять. Пока  компартия  заявила,  что  этот  человек  исключен  из
Центрального Комитета. Но это мало что даст, особенно на фоне  недавнего
поражения Тореза. В лучшем случае они добьются только того, что выставят
своих вождей полными идиотами. Бог знает, как они  будут  выбираться  из
этого положения.
   Матис заметил, что его энтузиазм произвел должный эффект: глаза Бонда
чуть заблестели.
   - Последний вопрос, и я ухожу, - сказал Матис, взглянув  на  часы.  -
Сейчас на меня напустится доктор. Где  чек?  Где  вы  его  спрятали?  Мы
прощупали всю вашу комнату. Его там нет.
   - Он там есть, - усмехнулся Бонд, - более или менее  там.  На  каждой
двери в отеле есть маленькая черная  пластмассовая  табличка  с  номером
комнаты. Со стороны коридора, разумеется. Когда в тот вечер Лейте?  ушел
от меня, я открыл дверь, чуть отвинтил табличку, спрятал туда  сложенный
чек и завинтил ее. Он по-прежнему там. Я рад, что глупый англичанин смог
чему-то научить умного француза.
   Матке польщенно улыбнулся.
   - Я был вознагражден за труды уже тем, что знал, что не  я  один  там
ничего не нашел. Кстати, мы  взяли  Мюнцев  с  поличным.  Они  оказались
мелкой рыбешкой, их наняли по случаю. Но  несколько  лет  тюрьмы  мы  им
обеспечили.
   Он поспешно встал, увидев вошедшего в комнату врача.
   - Вон! - сказал ему врач. - Вон, и чтобы я вас больше не видел! Матис
успел только махнуть Бонду  рукой  и  сказать:  "До  встречи",  как  был
выпихнут  из  комнаты.  Бонд  услышал  за  дверью  настоящую   бурю   на
французском, которая утихала по мере того, как врач и Матис удалялись по
коридору. Он откинулся на подушку совершенно без сил, но повеселевший от
всего, что узнал. Он поймал себя на мысли о Веспер и тут же погрузился в
тревожный сон.
   Осталось еще немало вопросов, но они могли подождать.

Глава 20
ПРИРОДА ЗЛА

   Aонд выздоравливал быстро. Когда Матис навестил его через три дня, он
уже сидел на кровати. Нижняя часть  туловища  все  еще  была  под  белым
тентом, но, несмотря ни на что, Бонд пребывал в хорошем настроении; лишь
изредка болезненные ощущения заставляли  его  морщиться.  Матис  же  был
мрачен.
   - Вот ваш чек, - сказал он Бонду. - Мне  было  лестно  прогуляться  с
сорока  миллионами  в  кармане,  но  вы  еще  должны  поставить  на  нем
передаточную подпись, чтобы я мог положить деньги на ваш счет  в  "Креди
Лионэ"... Никаких следов вашего знакомого из СМЕРШ, ни одного. На  виллу
он, очевидно, прибыл  пешком  или  на  велосипеде,  поскольку  нивы,  ни
телохранители ничего не слышали. Отчаянная ситуация. Об этом человеке  в
Лондоне тоже ничего. Вашингтон сообщил, что  у  него  кое-что  есть,  но
оказалось, все это обычные фантазии  эмигрантов.  Приблизительно  то  же
самое порасскажут  вам  на  улице  англичане  про  Секретную  службу,  а
французы - про Второе бюро.
   - Он, по всей вероятности, добирался в Европу через Варшаву и Берлин,
- сказал Бонд. - От Берлина идет множество открытых  дорог.  Сейчас  он,
должно быть, уже в Ленинграде и получает разнос за  то,  что  заодно  не
убрал и меня. Думаю, что после двух операций, которые М. мне  поручил  в
конце войны, у них на меня пухлое досье. Этот  парень  посчитал,  что  с
меня хватит и той буковки, которую вывел мне на руке.
   - Кстати, что это? - спросил Матис. - Врач  мне  сказал,  что  порезы
сделаны в форме перевернутой буквы m. Зачем эта кабалистика?
   - Я видел шрам, когда мне меняли повязку,  уверен,  что  это  русская
буква ш. СМЕРШ расшифровывается как "Смерти шпионам", так что  ш  -  это
"шпион". Приятного мало, потому что М., вероятно, попросит меня  сделать
пересадку кожи.
   Хотя большой надобности в этом нет. Я решил подать в отставку.
   Матис изумленно посмотрел на Бонда.
   - В отставку? - переспросил он. - Какого черта?
   Бонд отвел глаза и занялся изучением повязок на руках. -  Когда  меня
собрались убивать, мне вдруг понравилось  быть  живым.  Перед  тем,  как
начать пытку, Намбер употребил выражение, которое меня поразило: "Играть
в индейцев". Он сказал, что это именно то,  что  я  делаю.  Так  вот,  я
подумал, что он, возможно, был прав. Знаете,  -  продолжал  разглядывать
повязки Бонд, - в молодости кажется, что можно легко отличить  добро  от
зла. С возрастом это становится труднее. В школе дети четко знают: тот -
герой, этот враг.  И  растут,  думая  стать  героями  и  расправиться  с
врагами. За последние годы, - Бонд посмотрел Матису прямо в глаза,  -  я
убил двух таких врагов.  Первого  -  японца,  специалиста  по  шифрам  в
Нью-Йорке,  в  японском  представительстве  на  тридцать  шестом   этаже
билдинга "Ар Си  Эй"  в  Рокфеллеровском  центре.  Я  снял  квартиру  на
сороковом  этаже   соседнего   здания,   откуда   через   улицу   хорошо
просматривался  кабинет  японца.  Нас  было  двое,  и   у   каждого   по
"ремингтону" 30/30 с оптическим  прицелом  и  глушителем.  Мы  засели  в
квартире и ждали своего шанса несколько дней. Мой коллега  выстрелил  за
секунду до мена. Его задача состояла только в том, чтобы пробить стекло,
чтобы я уже мог  стрелять  в  японца.  В  Рокфеллеровском  центре  очень
толстые стекла, чтобы с улицы не было слышно шума. Все получилось  очень
удачно. Пуля коллеги пробила стекло. Я  выстрелил  в  дыру  сразу  после
него. Я попал японцу в лоб в тот момент,  когда  он  обернулся  на  звон
стекла.
   Бонд закурил, несколько раз сильно затянулся.
   - Работа была сделана отлично.  Красиво  и  чисто.  Почти  с  трехсот
метров. Никаких личных контактов. Позже, в Стокгольме, было уже  не  так
красиво. Я должен был убрать норвежца, двойного агента,  работавшего  на
немцев. Он выдал двух наших людей,  которых,  насколько  я  знаю,  потом
казнили. По различным  причинам  все  нужно  было  проделать  совершенно
бесшумно. Я выбрал спальню в его квартире и нож. Так  вот,  он  умер  не
очень быстро... В качестве награды за эти операции  я  получил  номер  с
двумя нулями. Это приятно. За тобой репутация надежного человека.  Номер
с двумя нулями  означает  у  нас,  что  вы  хладнокровно  убили  вовремя
операции человека. Как благородно, - сказал он, снова глядя на Матиса, -
хороший герой расправляется с плохими врагами. Но когда  хороший  Намбер
собирается убить плохого Бонда, а плохой Бонд знает,  что  он  вовсе  не
плохой, замечаешь, что у этой медали есть обратная сторона. И непонятно,
кто плохой, а кто хороший. Разумеется, - добавил  он,  видя,  что  Матис
собирается возразить, -  на  помощь  приходит  патриотизм.  Он  помогает
создавать впечатление, что все прекрасно. Но рассуждения о добре и зле у
нас потихоньку выходят из моды.  Сегодня  мы  воюем  против  коммунизма.
Замечательно. Если бы я жил полвека назад, тот консерватизм,  который  у
нас  сейчас,  встречал  бы  точно  такую  же  реакцию,  что  и  нынешний
коммунизм, и нам могли бы приказать с ним бороться. В наше время история
движется быстро. Хорошие и плохие то и дело меняются ролями.
   Матис мрачно смотрел на Бонда. Потом мягко дотронулся до его плеча.
   - Вы хотите сказать, что этот милейший  Намбер,  который  делал  все,
чтобы превратить  вас  в  евнуха,  не  имеет  права  называться  плохим?
Разумеется, после всех ваших сказочек ни у кого не будет  сомнений,  что
он бил вас по лицу, а не по... - Он кивнул на кровать. - Подождите, у М.
еще будет возможность попросить вас заняться очередным Намбером!
   Держу пари, что вы помчитесь за  ним  на  всех  парах...  А  СМЕРШ?..
Должен сказать, что мне не нравится, что эти люди разгуливают по Франции
как хотят и убивают всех, кто, как им кажется, предал их  режим.  Да  вы
просто анархист!
   Он собрался сказать что-то еще, но выразительно махнул рукой.
   Бонд засмеялся.
   - Очень хорошо, - вновь заговорил он. - Возьмем нашего друга Намбера.
Очень легко сказать, что он злой человек; мне, по крайней мере,  просто,
потому что он причинил мне боль.
   Будь он сейчас здесь, я бы без  колебаний  его  убил;  но  только  из
личной мести, а не по  причинам  высокой  морали  или  во  имя  спасения
родины.
   Он посмотрел на Матиса, стараясь понять,  насколько  убедительны  его
самокопания и рассуждения о проблемах, которые для  его  друга  были  не
более, чем вопросом долга. Матис улыбнулся:
   - Продолжайте, прошу вас. Интересно  познакомиться  с  новым  Бондом.
Англичане всегда занятные  люди!  Они  как  китайские  ларчики,  которые
укладываются один в другой.
   Нужно  долго  добираться  до  самого  последнего.  Доберешься,  а   в
результате одно расстройство, но сам процесс поучительный и  любопытный.
Продолжайте. Развивайте свои аргументы.
   Может быть, какими-нибудь из них я тоже смогу воспользоваться,  когда
в следующий раз мне нужно будет уговорить шефа не поручать  мне  скучной
работы.
   Матис продолжал улыбаться, но уже с хитрецой, которую Бонд,  кажется,
не заметал.
   - Теперь, чтобы объяснить, в чем различие между  добром  и  злом,  мы
изобрели образы, олицетворяющие две крайние  противоположности  -  самое
черное и самое белоснежное белое. Но тут мы немного схитрили. Образ Бога
чист и ясен, можно разглядеть каждый волосок его бороды.  А  дьявол?  На
кого похож дьявол? - спросил Бонд, торжествующе глядя на  Матиса.  -  На
женщину, - хохотнул Матис.
   - Все это очень красиво, - сказал Бонд. - Но теперь я  спрашиваю,  на
чьем стороне я должен быть? Я думал над этим вопросом и в  конце  концов
судьба дьявола и его слуг, таких, как Намбер, вызвала  у  меня  жалость.
Дьяволу не до веселья, а я люблю быть на стороне жертвы.  Мы  отказываем
бедняге в единственном шансе. Есть книга о добре, она объясняет, что нам
нужно делать, чтобы быть хорошими и так  далее,  но  нет  книги  о  зле,
которая рассказывает, как нужно поступать, чтобы быть плохим. У  дьявола
нет ни пророков, чтобы  составить  свои  Десять  Заповедей,  ни  команды
писателей, чтобы написать свою биографию. Его судят заочно. Мы не  знаем
про него  ничего,  кроме  множества  сказок,  которые  рассказывали  нам
родители и учителя. Нет книги, по которой мы могли  бы  изучать  природу
зла во всех ее формах, книги с иносказаниями,  пословицами  и  народными
мудростями о зле. Все, чем мы располагаем,  это  примером  живых  людей,
которых  мы  считаем  хорошими,  а  по  сути  дела,  только  собственной
интуицией. Вот почему, - продолжал Бонд,  распаляясь,  -Намбер  выполнял
прекрасную, жизненно важную и, может  быть,  самую  благородную  миссию.
Своим существованием, как человек зла, человек, которого я  по  недоумию
полагал уничтожить, он создавал  критерий  зла,  благодаря  которому,  и
только ему одному, может существовать критерий добра. Нам была  подарена
редчайшая возможность за  тот  недолгий  период,  в  который  мы  с  ним
соприкасались,  узнать  глубину   его   подлости   и   стать   лучше   и
доброжелательнее.
   - Браво! - воскликнул Матис. - Я горжусь вами. Вы  должны  устраивать
для себя пытки каждый день. Я тоже непременно  придумаю  себе  на  вечер
какую-нибудь гадость. Надо быстрее приниматься за дело. Для меня еще  не
все многое, конечно, увы, - грустно добавил он, - но не все потеряно, но
теперь, когда я  прозрел,  я  буду  работать  не  покладая  рук.  Как  я
повеселюсь! Надо подумать, с чего  начать:  убийство,  поджог,  насилие?
Нет, это все детский лепет! Надо справиться у старины де Сада! Поучиться
никогда не мешает. Вот только как же наша  совесть,  дорогой  Бонд?  Что
делать с ней, пока  мы  будем  творить  наши  героические  грехи?  Целая
проблема! Очень хитрая дама, эта совесть, и очень старая. Ей столько  же
лет, сколько первой семье обезьян, которые ее родили на свет.
   Нам надо серьезно заняться этой проблемой, иначе мы рискуем испортить
себе  удовольствие.  Конечно,  старуху   нужно   убрать,   но   придется
повозиться, уж очень она крепенькая. Зато, когда мы с ней  покончим,  мы
сможем дать фору самому Намберу... Вам, дорогой Джеймс, легко. Вы можете
начать со своей отставки. Это отличная идея,  замечательное  начало  для
новой  карьеры.  И  как  все  просто!  У  каждого  в  кармане  револьвер
собственной отставки. Нажал спусковой крючок - и точно попал  и  в  свою
страну, и в свою  совесть.  Убийство  и  самоубийство  одним  выстрелом!
Красота! Какое мужество  и  величие  в  отстаивании  своего  кредо!  Что
касается меня, то я должен немедленно идти и трудиться во  благо  нашего
начинания. Ба-а, - протянул Матис, посмотрев на часы, - да я уже  начал.
Я на полчаса опоздал на встречу с начальником полиции.
   Он встал.
   - Все было очень забавно, дорогой Джеймс. Вам следовало бы  выступать
на эстраде. Теперь, что касается вашего затруднения отличить  добрых  от
злых, подлецов от героев и так далее. Конечно, это трудно в теории.  Все
дело в личном опыте, неважно кто вы, китаец или англичанин.
   Матис остановился у двери.
   - Вы признаете, что Намбер лично вам причинил зло и что вы  убили  бы
его, если бы он сейчас был здесь? Так вот, когда вы вернетесь в  Лондон,
вы увидите, что есть много Намберов, которые пытаются причинить зло вам,
вашим друзьям и вашей стране. М. расскажет вам о них. Теперь,  когда  вы
увидели по-настоящему злого человека и знаете,  в  каком  обличий  может
проявляться зло, вы будете искать и уничтожать его и защищать всех  тех,
кто вам дорог, и себя самого. Вы лучше многих знаете теперь, какое  оно,
это зло. Вы будете мучиться, выбирая себе  задание.  Вы  получили  право
требовать доказательств того, что в центре мишени  действительно  черный
круг, но вокруг нас немало таких черных пятен. Для вас еще много работы.
И вы будете ее делать. И когда вы  кого-нибудь  полюбите,  когда  у  вас
будет любимая женщина, может быть, жена и дети, которых нужно беречь, вы
скажете, что работать стало легко.
   Матис открыл дверь и уже с порога сказал:
   - Нужно, чтобы вокруг вас были люди. Делать что-то  ради  них  легче,
чем  ради  принципов.  Но  сами  не  станьте  человеком.   Мы   потеряем
восхитительную машину.
   Он махнул на прощание рукой и закрыл дверь.
   - Эй - крикнул вслед Бонд.
   Но из коридора донеслись торопливые шаги француза.

Глава 21
ВЕСПЕР

   Iа следующий день Бо